– Если вы отказываетесь сию же секунду поставить в известность полицию, это сделаю я сам! – с жаром произнес Марко и треснул кулаком по подлокотнику кресла. – Просто великолепно! Блестящая догадка!

К тому моменту я уже завершил свой отчет, допил кувшин молока, а Вулф, в свою очередь, покончил с расспросами. В частности, ему хотелось узнать, не заметил ли я пятен крови на улице либо в доме, пропущенных в ходе поспешной уборки. Ответ был отрицательным. Теперь Вулф сидел с закрытыми глазами, откинувшись на спинку кресла, а Марко ходил взад-вперед по кабинету. Я ухмылялся, но про себя.

– Они обязаны немедленно его отпустить! – воскликнул Марко. – Надо тотчас же сообщить обо всем в полицию. Давай звони! Если ты…

– Заткнись! – грубо оборвал его Вулф.

– Он решил пораскинуть мозгами, – пояснил я Марко, – а вы нарушаете правила. Если хотите орать, орите на меня, но только не на него. Все не так просто, как вам кажется. Стоит нам выложить правду полиции, как ситуация выйдет из-под нашего контроля. А что, если копы заупрямятся? Вдруг мы не сумеем их переубедить и они решат оставить Помпу за решеткой? Кроме того, поставив следствие в известность о случившемся, мы потом сможем прорваться к миссис Уиттен и ее родне разве что на танке. С другой стороны, скрыв от копов полученную информацию и валяя дурака, мы, возможно, позволим преступнику, покушавшемуся на жизнь миссис Уиттен, снова пустить в ход нож. И если на сей раз он окажется удачливее, нас будет волновать лишь один вопрос: какую сумму назначит судья, чтобы выпустить нас под залог? Мы все окажемся за решеткой.

– Что, и я? – с вызовом спросил Марко.

– Конечно. Вы в первую очередь. Это ведь вы заварили кашу, пытаясь освободить Помпу.

Марко остановился, перестав мерить шагами кабинет, и уставился на меня:

– По-твоему получается, что у нас нет выхода. С одной стороны, мы должны сообщить все полиции, с другой – нам ни в коем случае нельзя этого делать. Я что, зря отвешивал комплименты?

– Совершенно не зря. Ваши комплименты были более чем заслуженны. Я настолько вырос в собственных глазах, что теперь непременно потребую прибавку к жалованью. Что же касается вашего вопроса… Хочу обратить ваше внимание на одну немаловажную деталь: нам вовсе не обязательно валять дурака. Мы можем двигаться дальше в намеченном мной направлении. Теперь у нас на руках есть козырь, которым мы можем побить карту миссис Уиттен и всей ее родни. Если бы не ее раны, мы запросто могли бы позвонить ей и велеть через час явиться сюда вместе со всеми отпрысками. Увы, она сейчас не в том состоянии. В качестве альтернативы могу предложить другой вариант: мы с мистером Вулфом садимся в машину – я как раз оставил ее у дома – и отправляемся в гости к миссис Уиттен. Прямо сейчас. – Вулф тихонько заворчал, но я не обратил на него внимания. – Минули годы с тех пор, как я в последний раз пытался уговорить его отказаться от правила не выходить из дому по делам, – сообщил я Марко. – И сейчас не стал бы тратить слов, не требуй того ситуация, в которой мы оказались. Ни вы, ни Помпа не являетесь нашими клиентами. Кроме того, Вулф сам заявил, что не станет брать с вас денег. Он оказывает любезность старому другу, помогает из теплых чувств к вам, а это совсем другое дело. Таким образом, ни о каких обычных правилах не может идти и речи.

Марко во все глаза вытаращился на меня:

– Ты предлагаешь поехать к миссис Уиттен?

– Ну да. А почему бы и нет?

– А вас с Ниро пустят?

– Если врач ей позвонил, еще как пустят. А он уж точно это сделал. Ставлю десять к одному.

– И чего вы добьетесь этой поездкой?

– Как минимум нам удастся не допустить второго убийства, пока будем в гостях у миссис Уиттен. Ну а как максимум… Там будет видно – посмотрим по обстоятельствам. Между прочим, хочу заметить, что мой визит туда уже принес некоторую пользу.

Марко повернулся к Вулфу и простер к нему руки:

– Ниро, ты должен ехать! Тотчас же! Ты просто обязан!

– Пф! – презрительно фыркнул Вулф и слегка приоткрыл глаза.

– Но у нас нет другого выхода! Позволь, я повторю тебе то, что сказал Арчи…

– Я и так его слышал. – Взгляд Вулфа остановился на недопитом бокале пива. Вулф протянул руку, взял его, сделал глоток и посмотрел на меня. – В твоих рассуждениях есть слабое место. Ты полагаешь, что, если мы утаим от полиции полученные сведения, а миссис Уиттен убьют, нас упекут за решетку. С какой это стати? Мы не располагаем ни доказательствами, ни уликами, имеющими отношение к делу. Мы совершенно чисты перед законом и общественной моралью. Допустим, мы принимаем рассказ миссис Уиттен о случившемся за чистую монету. Что из него в первую очередь следует? А то, что ей не угрожает опасность со стороны родственников.

– Уж не хотите ли вы сказать, что поверили ей?! – воскликнул я. – Ну конечно же, как можно сомневаться в ее словах?! Она даже толком не разобралась, кто на нее напал – мужчина или женщина! Чему тут удивляться? Вполне обычное дело! – Я вскочил, всплеснул руками и снова сел.

– Ты какой-то непоследовательный, – совершенно искренне изумился Марко. – Судя по твоим вопросам, ты решил, что она солгала доктору. Не понимаю, почему же теперь ты…

– Да перестаньте! – с отвращением проговорил я. – Вулф прекрасно знает, что она врет. Если бы он любил биться об заклад, то непременно заключил бы пари, поставив на то, что ее порезал кто-то из домочадцев в доме либо за его пределами, причем и она, и вся ее родня знают, кто на нее напал. Я изучил его куда лучше вас, Марко. Если бы он сейчас, на ночь глядя, покинул дом и поехал к миссис Уиттен по улицам, полным опасностей, ему пришлось бы по прибытии к ней вкалывать до седьмого пота. Он был бы вынужден собрать в кулак всю свою волю, чтобы вывести преступника на чистую воду. Если же он сейчас отправится в кровать и сладко уснет, за ночь может произойти нечто такое, что значительно упростит ему задачу. Вот, собственно, и все. Ему просто лень.

– Это правда, Ниро? – с настойчивостью в голосе спросил Марко.

– Правда, но только отчасти, – великодушно согласился Вулф. – Правда и то, что я тебе сейчас скажу. Вне всякого сомнения, миссис Уиттен угрожает опасность. Если некий человек нанес ей рану длиной пять дюймов и достал до восьмого ребра, значит он действовал из преступных побуждений и, возможно, попробует напасть на нее снова. Арчи не чужды сострадание и человечность, но сейчас им движет отнюдь не благородный порыв уберечь миссис Уиттен. Она слишком стара, чтобы пробуждать в нем подобные порывы. Арчи просто по-детски дуется на меня, потому что я не кидаюсь сломя голову воплощать в жизнь его план, который, надо отдать ему должное, воистину блестящий. Это понятно, но я не вижу причин…

В дверь позвонили. Я встал и пошел открывать. Я бы доверил это Фрицу, но сейчас был рад любому поводу выйти из кабинета и не слушать возражений Вулфа. У нас во входную дверь вделана панель из стекла, сквозь которое видно все, что происходит снаружи, но при этом невозможно заглянуть внутрь дома. Выйдя в прихожую, я щелкнул выключателем, и крыльцо залил свет.

Одного взгляда оказалось вполне достаточно, но я все же подошел поближе и присмотрелся повнимательнее и только затем вернулся в кабинет к Вулфу:

– Помнится, вы просили доставить к вам шестерых человек. Чем больше народу, тем лучше – это ваши слова. Все в сборе. Стоят на крыльце. Что мне им сказать? Что вы пошли спать?

– Все шестеро?

– Так точно, сэр.

Вулф откинул голову назад и рассмеялся, что случалось примерно раз в год. Когда смех стих, сменившись хихиканьем, он наконец изрек:

– Марко, ты не мог бы посидеть в гостиной? Она вон за той дверью. Если они тебя здесь увидят, то могут смутиться. Давай, Арчи, веди их сюда.

Я возвратился в прихожую, распахнул входную дверь и произнес:

– Всем привет! Заходите.

– Ах ты, сволочь! – прошипел сквозь зубы Мортимер.