Валентин прибыл в перегруженном вещами «Блейзере».

Заднее сиденье машины было сложено, на нем лежал большой телевизор, обернутый одеялом. В коробке стоял компьютер Марины, а потом в мешках были свалены ее вещи: две шубки, которые можно было бы до зимы оставить в городе, туфельки и, конечно же, так необходимые в начале июня зимние сапоги. И много другой мелочи, о которой и сама Лужина не вспоминала давно. Главное, что муж доставил все необходимое для работы. И всю ее косметику. И книги. Теперь можно будет обставить кабинет. Книгами, разумеется, а не косметикой.

О том, что она интересовалась одноклассниками мужа, Марина решила не говорить: вряд ли ему это будет приятно — если он сам не рассказывал ничего, то, значит, не считал нужным. Но когда они уже были в доме, он сам вспомнил:

— Сегодня годовщина смерти моей первой жены.

— Печальная дата, — ответила Лужина.

А что она могла еще сказать? Муж стоял посреди гостиной и молчал, смотря в сторону, словно стыдясь своего признания. Потом он подошел к столу, выдвинул стул и опустился на него со вздохом.

— Мы с ней с первого класса как-то сразу сдружились. А потом уже в старших начали ходить. Так у нас называлось, когда любовные отношения у кого-то складывались. Конечно, у нас не было ничего. Ну, в смысле… Ты поняла. Мы в первый раз только на выпускном поцеловались. Кто же знал, что так грустно все сложится.

— Ты хочешь ее помянуть? — спросила Марина.

Валентин кивнул, а потом сказал:

— Я на всякий случай привез водку, закуску всякую и даже блины. Не знаю, как здесь, а у нас в городке блинами обязательно поминали — обычай такой. Кисели варили. А водку так только, для тех гостей, кто без водки не может.

— Кто-нибудь ухаживает за ее могилкой? — тихо спросила Марина.

— Сначала мать ее ухаживала, а потом, когда и ее не стало, я приехал и заплатил одному знакомому, чтобы тот следил. Заплатил тогда немало по тамошним представлениям. Там-то и делов всего: траву подстригать и оградку красить. Попросил его, чтобы он еще розы посадил. Лена очень розы любила.

— Проверял хоть, ухаживает или нет?

— Ухаживает, разумеется. Знает, что, если что не так, я приеду и голову ему оторву.

— Приехал бы и проверил.

— Обязательно. Сейчас только с делами разберусь.

Это была обычная отговорка, часто употребляемая им, когда речь шла о чем-то, что можно отложить на другое время.

Он поднялся и направился к выходу из дома, но, перед тем как исчезнуть в дверном проеме, обернулся:

— Накрывай на стол!

Она вышла на кухню, открыла холодильник и задумалась. Зачем он вдруг вспомнил и завел этот разговор, ведь в прежние годы об этой дате не вспоминал даже и о первой жене разговора не заводил, а она и не спрашивала. Как-то пыталась, но, увидев тогда его лицо, больше не повторяла попыток. Может, он каким-то образом узнал, что она интересовалась сегодня той старой историей, но ведь она это делала с чужого компьютера.

Марина смотрела в окно, наблюдала, как муж прохаживается по двору, прижав к уху мобильный телефон, беседует с кем-то и даже улыбается.

Она продолжила накрывать на стол, снова бросила взгляд за окошко. Валентин, продолжая разговор, подошел к машине, открыл дверь, взял стоявший на заднем сиденье плотно набитый пакет с провизией, закончил разговор, посмотрел на окно, за которым стояла Марина, и направился к дому.

Она выкладывала все в холодильник, что-то выставляла на стол, а Валентин наблюдал за ней. Но потом он придержал ее за руку.

— Достаточно. Ты присядь!

Он взял со стола бутылку, открыл, начал наливать.

— Что я хотел тебе сказать… — начал он и замолчал.

— Ты начал рассказывать про свою жену, — напомнила Марина.

Валентин кивнул и задумался, как будто пытался вспомнить, о чем он хотел рассказать.

— Да, конечно, — согласился он, — только давай нальем сначала.

Марина прежде не видела мужа таким: во-первых, никогда не было такого печального лица — не сказать, что он был всегда веселым и шутил постоянно, но таким грустным, как сегодня, он не был ни разу. А еще он почти никогда не предлагал выпить. Они ходили в гости, принимали знакомых, и на столе всегда стояла бутылка спиртного или даже две. Даже в ресторанах они заказывали обычно на двоих бутылку сухого вина. А сейчас он залпом осушил рюмку и, непривычно для себя, занюхал тыльной стороной ладони: возможно, именно так делали на его родине во время поминок. После чего ткнул вилкой в ломоть нарезанной буженины.

— Все из-за этого… — он сделал паузу, посмотрел в свою тарелку и продолжил: — Из-за этого Зимина, который к Ленке стал клинья подбивать. Нашептывал ей всякое про меня. Я же нормальным пацаном был, не то что он — зубрила. Я с детства во дворе: футбол, велосипед, со старших классов уже родителям помогал, лес валил, хотя там только с восемнадцати лет разрешается. А этот Коленька… он ведь с мамой рос: отца наверняка никогда у него не было. Мать в администрации района юристом работала, а он всегда такой прилизанный, чистенький. Скользкий до омерзения тип. Он стал вокруг нее крутиться, когда фотографировались, всегда рядом с ней пытался встать. А потом как-то в кино ее пригласил. Мне пацаны доложили. В школьном дворе я с ним беседу провел — навалял ему. Надо было сильнее, конечно, но пожалел тогда маменькиного сынка. Да его и бить-то неудобно было… Он не умел совсем драться. Надо было, конечно, вломить ему по-настоящему…

— Забудь, — негромко посоветовала Марина и погладила ладонь мужа.

Валентин выдернул руку и еще раз наполнил свою рюмку.

— Вроде забыл давно, а как увидел снова эту рожу, так нахлынуло опять.

Он выпил и поморщился.

— Зимина взяли за убийство. Перед выпускными экзаменами прямо в школе задержали. Потом почему-то выпустили. Он экзамены сдавал и ведь все сдал, гад. А учителя все знали, кто перед ними. Но… наверное, боялись связей его матери. Потом он уехал, но дело отправили на доследование и осенью все равно в областное СИЗО отправили…

— Кого он убил?

— Да старика одного с целью ограбления. У нас один пенсионер поселился. Он в Москве в каком-то министерстве работал. На пенсию вышел, к нам переехал, дом кирпичный себе построил. Не бедный был. Шахматные турниры в Доме культуры устраивал. Ну, и Зимин как-то втерся к нему в доверие… И в один прекрасный день пришел к нему в роскошный дом и зарезал.

— Ужас какой! — поразилась Марина. — Разве такое возможно?

— Так его на месте преступления взяли, всего в крови, в истерике бьется. Убивать-то не так просто, как он думал. Но потом мать его вмешалась, и Коленьку отпустили. Будто бы там был взломан сейф, пропали деньги, а при нем похищенных денег не нашли. Потом нашлась свидетельница, которая сообщила, что он выскочил из ее дома за пять минут до убийства, а значит, не только не успел бы убить, но и добежать.

— Кто это сказал?

Муж помолчал, а потом мотнул головой.

— Лена — моя бывшая. То есть она тогда еще не была моей женой. Мне кажется… — Валентин запнулся и тут же уточнил: — То есть она сама потом призналась, что из жалости к однокласснику обманула следователя.

— Но ведь кто-то видел его на улице, как он шел туда, в какое время это было?

— Видели, конечно, но кто на часы смотрел? И наверняка его мамаша со всеми договорилась. Конечно, потом все встало на свои места: нашлись и другие свидетели, которые показали, что он их подбивал вместе забраться в дом старика.

И вдруг Марина начала догадываться.

— Это ты сказал? — прошептала Лужина. — Ты дал такие показания?

— С чего ты взяла? — возмутился муж. — Другие пацаны сказали: мы с Колькой к этому времени не общались вовсе. Осенью его снова взяли и очень скоро осудили. Короче, дали ему шесть лет, как несовершеннолетнему, потом он вернулся и решил мстить, как видно. Ведь это он, судя по всему, мою Лену убил за то, что не защищала его в суде, в том смысле, что не настояла на своих показаниях. А ей уже все равно никто не верил: даже предупредили, что за дачу заведомо ложных показаний срок может получить. Зимин, когда вернулся, совсем озверел: мать его уже умерла к тому времени. В квартире их живут уже чужие люди: какой смысл ему было вообще в наш городок приезжать? Но он вернулся, и сразу такое… Только он уже обученный был: сделал так, что свидетелей не было. Потом нас с отцом обстрелял кто-то, когда мы в машине ехали. Кроме него некому. Чудом тогда спаслись. Я за рулем был, сразу, как пули по стеклу ударили, пригнулся и по газам… Как он вернулся, сразу в нашем городке преступность возросла. Рэкет начался, рейдерские захваты. Хотя какие там захваты! Ларек на рынке отожмут или в кафешке долю требуют. Говорили, что за всем этим Зимин стоит. На нас с отцом наезд был. А потом это покушение. Никто не сомневался даже, что это Колькиных рук дело.

— Почему тогда его не задержали?

— Так он исчез. И ведь свидетелей никаких. Потом слух пошел, что его убили на окраине областного центра, где он домик прикупил. Вероятно, за ним еще много грехов числилось, и кто-то решил отомстить. Так все считали, и я так считал. А вон он где объявился! И видишь: тут Панютина застрелили.

— Так надо в полицию сообщить про его прошлое.

— Так я рассказал полиции. А Хепонена предупредил, сказал, чтобы гнал его отсюда, но тот не верит. А потом ведь поздно будет.

Валентин посмотрел на жену и предложил:

— Давай еще по одной. Просто хочется сегодня расслабиться, забыться, чтобы не думать об этом постоянно. Не думать о том, что рядом бродит убийца и что он замышляет — одному богу известно…

— Если бог есть, — сказала Марина, — то он не допустит…

И в этот момент кто-то позвонил в звонок, установленный у калитки.

— Кого там еще черти носят? — удивился Валентин.

Он выглянул в окно и сказал:

— Соседи притащились. Компьютерщик со своей женой, вероятно.

— С Наташей, — подсказала Лужина, — будем открывать? Они же и так знают, что мы дома.

Муж задумался, а потом кивнул.

— Пойду открою.

Марина тоже вышла на крыльцо дома, чтобы встретить гостей.

На Максиме был светлый летний костюм, а его жена в ярком голубом платье — очевидно, очень даже не дешевом, в котором по дачам не разгуливают. Похоже было, что эта парочка собиралась куда-то ехать, но в последний момент передумала и направилась навестить соседей. Наташа была с макияжем, и в ушах у нее поблескивали сережки с крупными светло-голубыми камнями.

Они прошли в дом и расположились за столом. Максим поставил на стол бутылку шампанского.

— С пустыми руками неудобно как-то, а это все-таки «Дом Периньон». С Нового года еще бутылка осталась.

— Вы так шикарно выглядите, — оценила гостей Лужина и посмотрела на Наташу, — сережки просто замечательные — сама работа прекрасная, и камни очень дорогие.

— Камни? — удивилась гостья.

— Вообще, это фенси, — объяснила Марина, — драгоценные камни необычных расцветок. У вас, например, голубые бриллианты, каждый из которых весит около пяти каратов. Не знаю, где изготовлены ваши сережки, но очень похоже на фирму «Тиффани»: характерные для их последних коллекций три лепестка с алмазной крошкой и грушевидные алмазы.

— Было бы здорово, — вздохнула Наташа, — но это, увы, всего-навсего бледные танзаниты, но крошка бриллиантовая — не спорю. Выпросила у мужа себе в подарок. Полдня искала…

— Удивительно, что нашли, потому что так просто их не купить — разве что на аукционе. Если у вас еще в комплекте перстень с таким же камнем, то стоимость гарнитура около одного миллиона долларов. Может, даже побольше.

— Откуда у нас такие деньжищи?! — рассмеялся компьютерный гений. — Я в минувшем декабре дал Наташе миллион рублей, чтобы она сама себе выбрала новогодний подарок.

— Не слушайте ее, — покачал головой Валентин, — моя жена — не специалист.

— Ну почему же, — возразила Марина, — я, к твоему сведению, собиралась специализироваться на ювелирке, но мест в группе не было: там все ребята уже в десятом поколении ювелиры, и мне надо было выглядеть не хуже. Я и выглядела не хуже, но меня все равно зачислили на дизайн интерьеров, а потом я даже…

Она посмотрела на мужа и замолчала, увидев его недовольное лицо. И только сейчас поняла, что и в самом деле ошиблась: какая женщина появится в таких драгоценностях на обычных дачных посиделках. Если только чтобы специально поразить соперниц.

— Просто не думала, что существуют такие шикарные танзаниты. Да я вообще с этими камнями не знакома. Простите.

— За что? — удивился сосед. — С кем не бывает. Я и сам порой ошибаюсь. А у моей Наташеньки прекрасный вкус.

Максим взял в руки принесенную им бутылку и взглянул на хозяина дома.

— Ну что, тогда шампанского выпьем! — предложила Наташа. — За мои голубые бриллианты!

Лужина посмотрела на мужа, надеясь, что тот откажется, ведь только что он предложил помянуть первую жену. Но Валентин молчал.

— Спасибо за предложение, — сказала Марина и вздохнула, — но у Валентина сегодня грустная дата. Много лет назад в этот день погибла его первая жена.

Соседи переглянулись.

— Простите, мы не знали, — произнес Максим, — тогда лучше действительно в другой раз.

Они направились к двери не оглядываясь, Валентин остался сидеть за столом. Марина проводила соседей до калитки и, прощаясь, развела руками.

— Так уж получилось. Но в другой раз мы будем рады вас видеть.

Она вернулась в дом и застала Валентина на том же стуле, но уже в другой позе. Теперь он сидел, откинувшись на спинку, и смотрел в сторону кухни, на сделанную на его фабрике мебель.

— Как все-таки одежда красит человека, — сказала Марина, чтобы отвлечь мужа. — Максим про нее говорил, что она такая вся домашняя, кроткая. Я подумала, соседка у нас — скромная девушка, даже серая мышка. А как только увидела ее в этом платье, с дорогими украшениями… Путь даже не с бриллиантами.

— Ну ты же не завидуешь, — рассмеялся Валентин.

У него в кармане проснулся мобильный.

Лужин достал его и произнес шепотом:

— Опять Максим.

Ответил на вызов, поднес трубку к уху.

Марина увидела, как изменилось лицо мужа. Он слушал, лицо становилось не просто суровым, а даже злым.

— Что и следовало ожидать, — наконец произнес он в трубку, — ведь я предупреждал.

Потом посмотрел на жену.

— Максиму только что позвонил московский следователь и сообщил, что в лесу обнаружили тело Олега Хепонена.

Марина вскрикнула и зачем-то спросила негромко:

— Он жив?

Валентин ничего не ответил и направился к выходу. А Марина вдруг подумала, откуда у Максима номер ее мужа. Может быть, они обменялись номерами телефонов, когда знакомились еще до покупки дома. Скорее всего, так. Тогда Валентин, возможно, видел и Наташу. Почему тогда он сказал, что не знает, как ее зовут. Впрочем, это все мелочи по сравнению с тем, что сегодня произошло еще одно убийство.

— Ты куда-то собрался? — спросила Лужина, глядя в спину мужа.

Валентин, не оборачиваясь, пожал плечами.

— Максим сказал, что сейчас они снова придут к нам. Они хотят обсудить ситуацию и вместе решить, что делать дальше. Им обоим очень страшно. И еще он предупредил следователя, что, скорее всего, будет у нас.