Глава сорок первая

Саймон Элиот бесстрастно наблюдал за происходящим с пирса сарая. Затем неспешно развернулся, идеальной ласточкой нырнул в воду и поплыл к дальнему концу озера. Настоящий спектакль. Словно те подтянутые спасатели в «Уиллоуз», выпендривающиеся перед мамашками в бассейне. Он понял, что теперь ему не сбежать.

Вера решила оставить Джо Эшворта руководить операцией по поимке Элиота. Она с удовлетворением убедилась, что оказалась права насчет убийцы. Эта мысль пришла к ней внезапно, когда она вспомнила, как краснел молодой официант, рассказывая о Дженни Листер. Дженни говорила о неподходящем любовнике. А кто может быть более неподходящим, чем жених ее дочери? И кто еще мог запасть на женщину постарше, как не Саймон Элиот, чья мать все силы тратила на горевание по двум другим утраченным детям? Но Вере было плохо при мысли о том, как близко они находились к тому, чтобы потерять еще одного ребенка. На заднем сиденье «Лендровера» она обнаружила свою спортивную сумку. Полотенце и новенький спортивный костюм, который она купила сразу после покупки абонемента в фитнес-клуб «Уиллоуз» и так и не носила.

– Надевай, – сказала она Эшворту, – а то замерзнешь насмерть.

– Я это не надену! – Вечно он думает о других.

– Наряжайся.

В конце концов холод его переубедил. Он зашел за высокую стену и вышел в спортивном костюме, с волосами, взъерошенными, как у ребенка. Штаны ему были коротковаты и смотрелись нелепо с промокшими офисными туфлями. Не будь он таким героем, Вера сфотографировала бы его на телефон и отправила остальным ребятам из команды.

– Скажи спасибо, что я не люблю девчачий стиль и не ношу розовое, – произнесла она. Стресс прошел, и к ней вернулось шутливое и легкомысленное расположение духа. – На что бы ты был похож тогда?

Конни и Элис приземлились на пассажирское сиденье. Элис уже переоделась в сухую одежду и завернулась в плащ Конни. Передав Элис Вере, Эшворт вывез Конни на берег на шлюпке. Вера все еще ощущала, каково это – держать на руках мокрого ребенка, чувствовать ее хрупкие косточки и колотящееся сердце. Как одна из птиц Гектора. Может, сова. Самый близкий контакт с ребенком, на который она могла рассчитывать.

– Вы не хотите остаться и проконтролировать до конца? – спросил Эшворт. – Мы можем вызвать патрульную машину, чтобы отвезли Конни домой. Вода уже немного сошла.

– Не, – ответила она. – Это важнее.

Она знала, что Эшворт отследит Элиота за пару минут. У парня не было машины, он насквозь промок, а над головой у него кружил вертолет. Джо заслужил славу ареста.

Она высадила Конни и Элис у их коттеджа.

– Уверена, что не хотите в больницу?

– Врачи со «Скорой» проверили ее и сказали, что она в порядке.

– Ну, ладно. – Вера подумала, что дома им будет лучше, но была бы не против еще отложить следующую встречу.

Она припарковалась перед домом Листер. Пожилая соседка наблюдала сквозь тюль и помахала Вере, узнав ее и показывая, что за Ханной есть кому присмотреть. Вера позвонила в дверь и услышала шаги. Девушка заговорила, еще не открыв дверь до конца и не поняв, что это Вера, как в самую первую их встречу, когда Вера приехала сообщить ей о смерти матери.

– Где ты был? Я думала, ты просто поехал в магазин.

Она не ворчала, только беспокоилась. Она явно не из тех женщин, что постоянно брюзжат. Потом она увидела Веру.

– А, это вы, инспектор. Я думала, Саймон пришел. Он взял мамину машину, чтобы съездить за продуктами. Его уже давно нет. Наверное, застрял из-за наводнения. Хотите кофе?

Она прошла на кухню, и Вера последовала за ней.

– Может, попозже, дорогая. Сначала нужно поговорить.

Что-то в выражении лица Веры заставило девушку остановиться.

– Вы нашли его, да? Того, кто убил мою маму?

– Да, мы знаем, кто он. Он еще не арестован, но это лишь вопрос времени.

– Я его знаю? – Ханна посмотрела на нее, видимо чувствуя, что речь идет не просто об официальном сообщении об обнаружении убийцы.

Вера молчала. Эта девушка через столько прошла. Как она могла сказать ей, что убийца – мужчина, которого она обожала?

– Это Саймон.

– Нет! – Ханна сдавленно рассмеялась. – Это какая-то ужасная шутка, да?

Ее лицо посерело. Она пододвинула стул и чуть ли не упала на него.

– Это не шутка. Хочешь, чтобы я все рассказала? Может, сначала позвать к тебе кого-нибудь? Подругу? Учительницу?

В тот первый визит Вера задавала те же вопросы, и на помощь примчался Саймон. Ее рыцарь в сияющих доспехах. Ее жених.

– Расскажите. Я в это не верю, но расскажите.

– Она влюбилась в него. Твоя мать в него влюбилась.

Молчание. Этого Вера не ожидала. Она думала, что Ханна расплачется, будет все отрицать, злиться, может, даже вышвырнет Веру из дома.

– Ты не удивлена?

– Он ей нравился, – тихо сказала Ханна. – Это было видно. Но мы с Саймоном шутили на эту тему. Как не нравиться? Почему бы подтянутому молодому человеку не понравиться женщине средних лет? Но она ведь не стала бы ничего предпринимать. Моя мать была хорошей женщиной.

«И она старела. Часики тикали. Похоть – мощная сила. Когда в силу вступают гормоны, легко убедить себя, что ты влюблена. А любовь дает нам право делать то, что хочется. Любовь – почетное и смелое чувство, даже если трахаешь жениха дочери. Конечно, все это чушь, но нас так воспитали. И после того как всю жизнь была такой хорошей, искушение повести себя плохо становится слишком велико. Я могу все это понять».

– А что Саймон? Ему она нравилась?

– Да, он ей восхищался. Его отношения с собственной матерью складывались не очень хорошо, и я была довольна, что они так поладили с мамой.

– Они были любовниками, – сказала Вера. Пусть лучше девочка узнает все подробности от нее. Без сомнений, эта история выплывет наружу, даже если Элиота убедят признаться. – Это длилось несколько месяцев. Они встречались раз в неделю в Дареме. Она уезжала туда под предлогом визитов к Мэтти Джонс, но визиты длились недолго. Мэтти подтвердила это в разговоре с моим сержантом. А остаток дня они проводили в доме Саймона. Его купили ему родители. Инвестиция. Очень удобно. – Она посмотрела на Ханну. – Мы показали фото Дженни соседям. Кое-кто ее узнал. Они старались быть очень осторожными, но, к сожалению, сомнений нет. Однажды они не зашторили окна, и любопытная старушка увидела, как они целуются.

Эту операцию она тоже спланировала, сидя в своем кресле в «Уиллоуз» днем раньше, – обход домов на улице, где жил Саймон. У нее есть пара друзей в полиции Дарема, которые были у нее в долгу. И в уплату она попросила эту услугу.

– По четвергам, – медленно произнесла Ханна. – Мама всегда приходила домой поздно по четвергам. А с Саймоном мы в этот день не общались, потому что он говорил, что у него тренировка по гребле. После которой он, конечно, ходил с ребятами выпить в бар.

– Потом твоя мать, видимо, начала испытывать чувство вины, – произнесла Вера. – Мне кажется, не из-за самих отношений с Саймоном, а из-за того, что врала тебе. Она пыталась обо всем рассказать. – «Вот дура. О некоторых вещах лучше молчать». – Саймон не хотел, чтобы ты узнала. Если он кого и любил, то тебя.

– И он убил маму, просто чтобы она мне не рассказала? – Ханна была в ужасе.

– О, милая, все ведь не так просто.

«И Саймон Элиот – совсем не простой молодой человек. Это человек с травматичными детскими воспоминаниями. Картинками в голове. Маленький брат, утонувший в вышедшей из берегов реке и исчезнувший из жизни семьи. Ни игрушек, ни одежды, ни фотографий. Наверняка у Саймона осталось чувство вины, непонимание, почему никто это не признает. Может, он считал, что сошел с ума? Наверняка бывали моменты, когда ему казалось, что вся эти история – плод его воображения. Возможно, сострадательная соцработница была именно тем, кто ему был нужен».

Ханна, не отрываясь, смотрела на Веру.

– Расскажите мне, – заявила она. – Я хочу знать.

– У Саймона была сестра по матери, – ответила Вера, – по имени Мэтти Джонс.

– Та женщина, которая убила своего ребенка?

– Та женщина. – Вера посмотрела на кафель на полу и заметила, что ее грязные сапоги оставили следы. Надо было снять их у двери. – У Вероники родился ребенок, когда она еще была школьницей.

– Но мама не стала бы ему об этом рассказывать! – почти взвизгнула Ханна. – Она ни с кем не обсуждала работу.

«Но с Саймоном Дженни Листер нарушала все правила».

– Может, она ему и не рассказала, – предположила Вера. – Может, он увидел в ее записях. В черновиках книги, которую она собиралась написать.

Они сидели молча.

– Ведь Саймон с Дэнни дружили, да?

Вера рассказала то, для чего приехала, но Ханна казалась такой спокойной и сдержанной, что она подумала, что может задать пару вопросов.

– Конечно, я же вам говорила.

– Близко?

– Да, мы все участвовали в «Фолкуоркс», проекте для молодых музыкантов в «Сейдже». Дэнни чертовски хорошо играл на скрипке. И на гитаре. Он не особо ладил с ребятами в школе – ему было комфортнее с парнями постарше, с кем он занимался музыкой.

– Несмотря на то что Саймон украл у него тебя?

– Я же говорила. Такое постоянно происходит. Ничего страшного. И Дэнни любил героев. Саймон старше, умнее.

«Но меня это сбило. Я видела в них не союзников, а соперников. И это привело меня к совершенно другим выводам».

– Где он? – вдруг спросила Ханна. – Где Саймон?

– В последний раз, когда я его видела, он хорошенько вымок. Переплывал пруд в Гриноу, пытаясь сбежать от нас.

– Там мы впервые занимались любовью, – сказала Ханна. – В сарае для лодок. В это же время года, но тогда было солнечно. Птицы пели в лесу. Он повез меня на лодке по пруду, и мы пили шампанское. – Она посмотрела в сад. Перед соседним домом Хильда развешивала простыни. Но Ханна была погружена в свои мысли и не видела ее. – Я всегда знала, что он травмирован. Иногда он замолкал, а иногда злился без причины. Но я думала, что смогу его исцелить. Собрать его по частям.

– О, дорогая, никто не смог бы этого сделать.

– Кроме моей матери, – сказала Ханна. – Наверное, она смогла бы.

– Нет! Она хотела все испортить! – раздался громкий визг, и у них обеих заколотилось сердце. Как будто кто-то закричал в церкви. Саймон, видимо, прошел через переднюю дверь. Вера была так сосредоточена на девушке, что не услышала его. Его темные волосы еще были влажными, но он уже переоделся в сухое.

– Как ты сюда попал? – спросила Вера и тут же добавила: – Это твоя мать, да? Защищает единственного оставшегося ребенка. Ты ей позвонил, и она отправилась тебя спасать? Привезла домой, чтобы ты переоделся, и отпустила? Очень ответственно с ее стороны – отпустить убийцу на свободу.

– Вы не можете винить мою мать, – сказал он. В голосе вдруг зазвучала усталость. – Она не знает, что происходит.

– Она знает достаточно, – отрезала Вера. – По крайней мере, догадывается. Иначе зачем она увезла Конни и Элис из дома?

– Потому что я ее попросил.

– И зачем тебе это? Какую опасность представляет собой Конни Мастерс?

– Дженни собиралась поговорить с ней для этой чертовой книги. Может, уже поговорила. Что, если она рассказала ей, что мы были любовниками? Я не мог допустить, чтобы Мастерс снова пошла в полицию. Она могла сказать, что у меня был мотив для убийства.

Он запинался, и Вера подумала, что Саймон обманывает сам себя. Это не было настоящей причиной похищения. Просто он видел Конни и Элис из своего большого белого дома. Как они играли в счастливое семейство в саду, где когда-то утонул его брат. По горечи в его голосе она слышала, что он их ненавидел.

– Я хочу поговорить с Ханной, – сказал он. – Я хочу все объяснить.

– Ага, а я хочу выиграть в лотерею и больше не иметь дело с такими, как ты. Но этого не случится.

– Пожалуйста, – произнесла Ханна. – Дайте ему пару минут.

Она встала, и молодые люди уставились друг на друга через комнату. Вера снова подумала о том, как Ханна спокойна. Неизвестность, окружавшая смерть ее матери, подорвала ее уверенность и силы. Теперь она узнала правду и пришла в себя.

– Итак, расскажи мне, Саймон, почему ты решил убить женщину, которая была к тебе так добра?

– Как ты можешь такое говорить? – закричал он. – Как ты можешь так говорить после того, как она меня соблазнила? Забрала меня у тебя?

– Думаю, это твой выбор, Саймон. Твоя ответственность. Но зачем было ее убивать?

– Она собиралась рассказать тебе. Тогда между нами все кончилось бы. Я не мог этого вынести.

По его щекам бежали слезы.

– О, Саймон, ты такой ребенок. С тобой я чувствую себя древней старухой.

Слова прозвучали холодно и сухо. Ханна подошла к нему, и Вера подумала, что она его ударит. Влепит пощечину. Этого можно было ожидать. Но Ханна обняла его и замерла на какое-то время. Он положил ей голову на плечо, и она погладила его по волосам. Потом она его оттолкнула и повернулась к Вере.

– А теперь забирайте его. Я больше не хочу его видеть, никогда. Если он еще здесь пробудет, не могу обещать, что не схвачу кухонный нож и не убью его.