Глава 19

Петр.

Спроси меня кто-нибудь, зачем я на самом деле еду в Сочи, я не смог бы ответить. Я ехал к ней, ехал за ней. К той, которую люблю. Люблю последние десять лет своей жизни. Но я так же вёз лечиться больного ребёнка. Ребенка, который никому не нужен, кроме меня. Ребёнка, которого уже видел своим.

Мне сорок два года, в моей жизни было достаточно женщин, но я волновался, как подросток, представляя нашу с ней первую встречу. Да именно первую, сейчас, когда она свободна. За эти годы я уже достаточно изучил её и понял, что вот начни сейчас Егор осыпать её подарками и ползать перед ней на коленях, не простит. Его точно не простит.

А меня? Ведь она же понимает, что я в курсе похождений Егора. Правда, не всех, как оказалось. Каких-то вещей даже я не знал. Но что-то я ведь всё-таки, знал. Знал и не сказал ей.

А потом было:

– Женя?

– Петя?

– Тётя Женя!

– Саша?

Так я себе нашу первую встречу точно не представлял! Как и то, что она, увидев Сашу со мной, расплачется. Моя девочка. Самая умная и тонкая. Она всё поняла с первого взгляда на улыбку мальчишки.

Как я перемахнул через то символическое разделение между нашими балконами, я и сам не понял. Просто я увидел её слёзы и рванул. Прижать, успокоить, не отпускать от себя. И она прижалась, не отпрянула, как тогда два года назад в душевой.

Она! Ко мне! Прижалась! Я слышал и чувствовал, как бьётся её сердце.

Удивительно, как любовь всё меняет. Обостряет чувства, позволяет испытывать небывалое удовольствие от того, к чему, казалось бы, уже привык. Давно уже не мальчик.

Сколько в моей жизни было женщин? Достаточно.

А скольких я любил? Одну.

Сочи. Море. Лето. Что может быть лучше? Лучше может быть только то, что всё это – Сочи, море, лето – рядом с Ней. С твоей единственной. Евгения, Женя, Женечка.

Может, я какой-то неправильный? Меня не смущает то, что она десять лет была замужем за моим лучшим другом. И все эти десять лет воспринимала меня только как друга. Лучшего друга её мужа. Хотя, нет! Последние два года она знала, что я её люблю.

– Следующий! Заходите! – раздалось, наконец-то из-за двери кабинета врача.

– Пойдем, Саш!

– Здравствуйте!

Вот уж его-то я точно не ожидал здесь увидеть, хотя на двери, вроде, табличка с именем висит.

– Так, ну и как Вас зовут, молодой человек? – обратился он к Саше.

Саша испуганно на меня глянул, я кивнул, мол, давай сам.

– Александр Петров.

– Ну, давай посмотрим твои документы, Александр Петров.

По мере чтения медицинской карты и рассматривания снимков, лицо у врача вытягивалось. Потом он кинул быстрый взгляд на меня, когда смотрел на снимки Сашиных переломов. Врач, Илья, кажется, выбрал один из снимков, приложил его к стенду и включил подсветку. Рассматривал он переломы на правой ноге Саши. На неё-то он и прихрамывал.

– Саш, скажи, она ведь болит до сих пор, да?

Саша кивнул.

– И на корточках тебе больно сидеть?

Опять кивок.

– Вот здесь, да? – врач показал в район тазобедренного сустава.

Я, увидев, что Саша опять кивнул, подошел к стенду и стал рассматривать тазобедренный сустав. Ах, ты ж! Не нравился мне вид этого сустава. Неправильный вид, не круглый, как положено, а сплюснутый. Я повернулся к врачу и собрался задать свой вопрос, но не успел.

– Саш, разденься до трусиков, пожалуйста, и иди сюда на кушетку.

Когда Саша снял футболку, стоя к нам спиной, я опять увидел эти шрамы. Илья перевел свой взгляд со спины ребёнка на меня, а я понял, что руки опять сжимаются в кулаки.

Врач рассмотрел Сашу, даже измерил сантиметровой лентой его ножки. Ох, не нравилось мне всё это! Ох, не нравилось…

– Саш, одевайся, пожалуйста! А Вы, Петр, присаживайтесь. Ваше счастье, что Женя мне вчера про Вас и про Сашу рассказала, а то я бы не знал, что и думать.

Ого! Женя вчера рассказывала ему про меня и про Сашу? Неожиданно! А Илья продолжил:

– Я не ортопед. Сашу надо срочно показать специалисту. Не нравится мне его тазобедренный сустав.

– Да, я тоже сейчас увидел, но мы только приехали. Две недели здесь у вас планировали на восстановительное лечение…

– Минуту, – врач снял трубку настольного телефона и набрал номер, – алло, Света, привет! Слушай, у меня здесь на приеме мальчик один с подозрением на болезнь Пертеса.

Тишина.

– Восемь лет.

Тишина.

– Да, сам понимаю, что поздновато для Пертеса. Ты сегодня как принимаешь?

Тишина.

– Отлично! Мы подъедем! Спасибо, Свет!

Илья положил трубку и поднял глаза на меня:

– Сегодня по всем процедурам передвигаться на коляске, во избежание неприятностей. У нас есть для больных, вам выдадут по моему предписанию. Сидеть, конечно, Саше тоже нельзя, но это лучше, чем ходить. А в 17.00 встречаемся у главного входа, поедем к лучшему ортопеду.

– Спасибо! – и мы с Сашей вышли.

– Дядь Петь, а кто такой Пертес?

– А это, Саш, болезнь такая, когда нарушается кровоснабжение головки бедренной кости. Не дрейф, дружочек, у тебя почти вовремя заметили. Так что всё не так страшно будет! – ободряюще улыбнулся я мальчишке, а сам подумал: "Вот мало ему испытаний на долю выпало? ".

Первая половина дня пролетела быстро. С Женей и Ванюшкой мы встретились только на обеде.

– Ой, Саш, а ты почему так? Нога болит, да? – первым к нам подбежал Ванюшка, – а ты сегодня уже был на процедурах?

– Был.

– А тебе ванны назначили?

– Да. А тебе массаж?

Дети, они и есть дети! Даже вот лечебные процедуры обсуждают, как игру.

– Петь, что случилось? – это уже Женя.

Рассказал то немногое, что знал сам и что успел накопать в интернете, пока ждал Сашу в коридорах.

– Вас Илья повезёт?

– Да. Он сам и договорился со специалистом.

– Сам договорился? Ого! Молодец, – протянула она.

– Да, молодец.

– Мы с вами поедем. Можно?

– Жень, ну вы же в отпуске.

– Петь, а ты нет, что ли? Не спорь, пожалуйста, сам же понимаешь, что Саше так легче будет.

Пришлось согласиться.

– У нас, кстати, на сегодня процедуры закончены. А у вас?

– Тоже.

– Тогда, может, на море? Пусть мальчишки искупаются.

– Ура!! Саш, ты слышал? Мы сейчас купаться пойдем.

– Угу, – что-то радости в голосе мальчика не было.

– Саш, что случилось? – Женя меня опередила, значит, не одному мне это показалось.

– Я плавать не умею, – выдал вдруг ребёнок.

– А ты в бассейн не ходил? – удивился Ваня.

– Нет.

Мы с Женей переглянулись. Ожидаемый, в принципе, ответ от ребенка, над которым издевались.

– Ничего, Саш, я помогу. Тебе понравится! – пообещал я мальчишке. В награду получил улыбку и взгляд, полный надежд. Мальчишки опять о чем-то защебетали. Саша с Ваней сидели за столом с одной стороны, а мы с Женей напротив. Я поймал себя на мысли, что со стороны мы выглядим, как вполне себе нормальная семья. Мама, папа и два пацана. Я даже заулыбался от таких мыслей и поймал на себе внимательный взгляд Жени.

– Жень, всё в порядке?

– Да, всё хорошо, – кажется, я её смутил своим вопросом.

Евгения.

Всё утро я ловила себя на том, что улыбаюсь. А вспоминая себя в сильных руках Петра, ещё и краснею, как школьница. Но ведь это, наверное, неправильно. Я ведь ещё не в разводе. Он друг моего мужа, ещё ведь даже не бывшего. Хотя, "не бывшего" – это только по документам.

А вдруг Петр для меня – это просто замена? Я последние почти десять лет была замужем. И это нормально, что я сейчас пытаюсь найти себе замену. Но с Петром так нельзя. Он не заслуживает быть только заменой. Он заслуживает нормальную полноценную семью. Любимую и любящую женщину, ребёнка. Уют, совместные завтраки и ужины по будням. Простые дела по выходным, семейные вылазки всё равно куда – в парк, в бассейн, в кино. Главное, что всей семьей!

Так, стоп! Это ведь я сейчас свою мечту на Петра проецирую, а может он совсем другого хочет?

М-да, Солдатова, прожила столько лет в браке и только сейчас поняла, что ничего этого сама-то и не имела. Ты почему такой уют Егору не создала? Да потому, что не было его по вечерам дома с того момента, как Ванюшка родился. Он приезжал всегда поздно. Ванюшка спит, ты вся вымотанная за целый день с ребёнком. Егор ведь даже ужинал не всегда. Приезжал уже не голодный. По выходным мы выбирались, конечно, всей семьей. Но это было очень редко. Приезда Петра к нам по субботам ждали, кажется, все. Ванюшка потому, что Петр всегда привозил новую игрушку и сам же потом с ним играл. Егор потому, что с Петром можно было обсуждать свои дела. А я? Почему я так ждала его приездов?

– Мам, а ты почему опять улыбаешься? – выдергивает меня сын из моих блужданий и самокопания.

– Тебя вот увидела и улыбаюсь. А что? Ты же на процедуре 20 минут был, вот я и соскучилась.

Ванюшка заулыбался в ответ и прижался. Ласковый мой мальчик. Конечно, я в ответ его прижала к себе и чмокнула в макушку. После таких обнимашек все сомнения улетучились. Всё правильно я делала. Мужья, как оказалось, приходят и уходят, а дети остаются.

– Мам, а дядя Петя будет теперь к нам в гости с Сашей приходить, да?

– Да, будет, – ответила я сыну, а про себя добавила: "Знать бы ещё, где мы жить будем с тобой, сынок…"

Петра с Сашей мы увидели только в столовой. Саша сидел в инвалидной коляске. Что случилось? Почему? Меня опередил Ванюшка:

– Ой, Саш, а ты почему так? Нога болит, да?

– Подозревают болезнь Пертеса, – это уже Петр.

– Петь, а что это?

– Это, Жень, самопроизвольное размягчение тазобедренного сустава от недостатка кровоснабжения. И такое же самопроизвольное восстановление кровотока. Но ходить в это время и даже сидеть ему, – Петр кивнул в сторону Саши, – не рекомендовано. Но, это если коротко и своими словами. Сегодня вот Илья Романович повезёт нас к лучшему специалисту, как он выразился.

– Илья? Вас сам повезёт?

Хотя, почему я удивляюсь? Он же врач.

Я смотрела на мальчишек, сидящих напротив и болтающих о чем-то своем. На Петра, сидящего рядом и смотревшего на них с улыбкой. И мне казалось, что мы семья: мама, папа и мальчишки двойняшки, один из которых похож на маму, а второй на папу. Кстати, а ведь Саша, и правда, чем-то похож на Петра. Такой же спокойный, те же голубые глаза, и те же черные волосы. Из задумчивости меня выдернул вопрос Петра:

– Жень, всё в порядке?

– Да, всё хорошо.

Поняла, что очень внимательно рассматриваю Петра.

Тот же день. Пляж.

У санатория такого уровня всегда есть свой пляж и лежаки с зонтиками. Правда, свободных было только два, когда Женя с Петром и детьми пришли на пляж.

– Жень, занимайте пока эти, я пройду дальше, посмотрю, может, найду ещё два.

– Петь, да не надо. Мы ведь купаться пришли, а не загорать. Саше один лежак есть, и нам всем один.

– Да? – Петр ещё сомневался, но увидев, что Женя начала расстегивать платье, согласился. Поняв, что наблюдает за тем, как она снимает платье, заставил себя отвлечься, а то ведь и до позора недалеко.

– Так, Вань, держи защитный крем. Ты пока намажь себе руки и грудь, и отдай тюбик Саше. Саш, справишься? – мальчик кивнул, – хорошо, а я пока волосы уберу и вам спинки намажу, – и Женя, сняв платье, принялась убирать волосы в хвост.

Женю вся эта ситуация с раздеванием на пляже, казалось, не смущала совершенно. А вот Петр старался не смотреть в её сторону. Ну и что, что это пляж и Женя в закрытом купальнике, а не в кружевном белье. Купальник не скрывал её шикарную грудь, а она ещё и руки подняла, убирая волосы! Да что ж такое то!! Петр опять отвернулся.

"Только бы она не попросила, и ей спинку намазать" – мелькнула у него мысль.

– Саш, а давай, сначала ты меня намажешь, а потом я тебя! – раздался голос Вани.

– Давай. А где мазать?

– Саш, плечи лучше мажь. Они в первую очередь обгорают, – подсказала Женя.

– Тётя Женя, так? – мальчик поднял почему-то испуганные глаза Женю.

– Да, да, всё правильно. Молодец, – похвалила она мальчика, а он, услышав похвалу, расцвел улыбкой.

– Саш, ну всё уже! – Ваня нетерпеливо приплясывал, в предвкушении купания, – теперь я тебя!

Саша отдал тюбик с кремом и развернулся.

– Ой, Саш, а что это у тебя? – Ваня, как нормальный ребёнок восьми лет, был любопытным и о деликатности не задумывался.

Женя успела только закрыть свой рот ладошкой, увидев то, о чем спрашивал сын. Вся спина Саши была в шрамах от ожогов. Разных, длинных и узких, маленьких и круглых. Маленькие, несмотря на свой размер, были явно более глубокими. Когда Саша лежал в больнице, она их не видела. Шрамы были только на спине, да и Саша там был в футболке всегда. Она испуганно подняла глаза на Петра и увидела, как у него ходят желваки на скулах. и руки сжаты в кулаки.

– Ну, это наказание такое. Тебя разве не так наказывают?

Самое страшное во всём этом было то, что Саша говорил об этом совершенно спокойно, как-то даже буднично. Ребёнок даже не сомневался, что это нормально!

– Нет, не так, – протянул Ваня.

– А как? – Саша даже развернулся к Ване. Ему было интересно! Интересно, как по-другому можно наказывать.

– Ну, меня сладкого лишают… – протянул растерянно Ваня.

– И всё? – удивился Саша, – а если ты ночью в туалет встал?

– Нет, – Ваня неуверенно покрутил головой, а Саша продолжил:

– И даже если без разрешения с прогулки домой вернулся?

От такого вопроса Ваня совсем растерялся. Он не понимал Сашиного вопроса просто потому, что если он гулял во дворе собственного дома и вдруг вернулся, то разве за это наказывают?

– Мам, а разве за такое наказывают? – обратился Ваня с вопросом к матери.

– Нет, Вань, за такое не наказывают. И не должны никого наказывать! Ни тебя, ни Сашу.

– Саш, ты разрешишь взять тебя на руки? – пришел на помощь Петр.

– Петь, а пусть Саша у тебя на спине будет как обезьянка. Да, Саш?

Мальчик посмотрел на Петра, потом на Женю и медленно кивнул.

– Давай, ты обхватишь мне руками шею, а ногами… Да, вот так! Не бойся, не отпущу, если не будешь готов попробовать сам, – успокоил Петр мальчика и обратился к Ване:

– Ванюшка, давай наперегонки!

Ванюшка и Петр с Сашей на плечах рванули к воде. Женя усмехнулась:

– Мальчишки!

Она смотрела на СВОИХ мальчишек, на то, как Петр, занимаясь с Сашей, не выпускает из поля своего внимания Ваню. Вот они оба повисли на нём и хохочут. Саша тоже. Глядя на них, хохочущих, Женя тоже начала улыбаться.

– Мама, иди к нам! – голос сына вывел Женю из задумчивости. Она увидела, что Ванюшка и Саша улыбаются и машут ей руками. Петр, тоже улыбаясь, смотрел на неё. Ну, как тут было не начать улыбаться в ответ?

Купание сопровождалось общим весельем. Смеялись и брызгались все. Из воды все выходили уставшие и довольные. Петр опять нес Сашу на спине.

– Петь, смотри, Саша смеётся! – шепнула Женя, толкнув Петра локтем. Мальчишки сидели на лежаке и смеялись над чем-то своим.

– Да, Жень, вижу, – Петр тоже улыбался.