Глава 12
С 1945 года по сегодняшний день

Нападение Гитлера на Советский Союз было контрреволюционным проектом, который провалился. Победа Советского Союза была победой революции над контрреволюцией. Но означала ли эта победа также прогресс в деле демократии?

Это зависит от того, о какой демократии вы говорите. О политический демократии, по западному образцу либо нет, но с выборами, основанными на всеобщем избирательном праве и системой многочисленных политических партий? Или о социальной демократии, с важными достижениями для жизни народа в форме обширных социальных услуг? Также это зависит от того, о какой стране или регионе идет речь, ведь если речь идет о гражданах стран Западной Европы, например, то их демократические потребности очень сильно отличались от демократических потребностей населения их колоний.

Демократический прогресс, о котором мечтали последние, — это конец колониальной эры угнетения и эксплуатации, а следовательно, и независимость. Но такого рода демократический прогресс не был включен в список желаний демократов в метрополиях. Имея это в виду, мы можем исследовать, чем на самом деле стала триумфальная победа Советского Союза над нацистской Германией — не только для Европы, но и в интересах демократии в остальном мире тоже.

В Восточной Европе, освобожденной от фашистского ига Красной армией, и в Восточной Германии, при покровительстве Советов произошли революционные изменения. Они нанесли большой урон обоим крыльям «феодальной» элиты — аристократическим землевладельцам и церкви, особенно католической церкви, а также капиталистическому крылу элиты — промышленникам и банкирам из кругов высшей буржуазии. За так называемым «железным занавесом» были созданы социалистические системы, которые были далеки от совершенства: это были так называемые «народные демократии», которые с политической точки зрения, с западной точки зрения, может быть и оставляли желать много лучшего, но в социальной сфере они были демократичны. Социальное обеспечение в этих странах многое предлагало их гражданам, например, обеспеченное законом право на труд, а также дешевое или даже бесплатное здравоохранение и образование, в том числе и высшее образование.

В Западной Европе в 1945 году благодаря триумфу Советского Союза возник сильный интерес и желание революционных перемен и перехода от капитализма к социализму. Те движения сопротивления, которые боролись против нацистских оккупантов, и после войны, например, во Франции и Италии, были очень популярны и влиятельны. Ими были намечены масштабные и очень радикальные квази-революционные реформы. Они включали, среди прочего, и экспроприацию компаний и банков, которые сотрудничали с нацистами. Чтобы предотвратить дальнейшие радикальные изменения и чтобы избежать возможной революции, правящая элита отреагировала так же, как и после Первой мировой войны — она везде по-быстрому проводила умеренные, но все же важные демократические реформы в политике и особенно в социальной сфере. Например, Великобритания, наконец-то, ввела всеобщее и прямое голосование, а в Бельгии право голосования на выборах было, наконец, предоставлено женщинам. С введением более высокой зарплаты, оплачиваемого отпуска и целого ряда мер социального обеспечения было создана европейская модель «государства всеобщего благосостояния». В Соединенных Штатах Америки социального государства не существовало, но заработная плата была значительно повышена. В Канаде, с другой стороны, заработная плата выросла меньше, но была введена относительно всеобъемлющая система социального обеспечения, включающая здравоохранение.

Эта волна реформ не создала «демократической нирваны», ибо элита оставалась у власти. Но она была вынуждена предоставить простым людям больше прав на политическое участие, и прежде всего, значительное повышение уровня жизни. Таким образом западный мир достиг невиданно высокой степени демократии и процветания. Этот высокий уровень продолжал существовать до тех пор, пока продолжал существовать Советский Союз. Элита была вынуждена все эти годы стараться успешно конкурировать со странами Центральной и Восточной Европы, странами коммунистического блока с их разветвленными системами социальной защиты. Именно благодаря победе Советов над нацистской Германией и исходившему от СССР революционному давлению демократия в Западной Европе после окончания Второй мировой войны — как политическая, так и социальная — достигла очень примечательного прогресса.

Теперь давайте посмотрим, как повлиял триумф СССР 1945 года на колонии западных держав. Эти колонии были частью капиталистического, так называемого «свободного» мира, который считает себя колыбелью свободы, процветания и демократии. Типичными для колоний, однако, были угнетение и эксплуатация. А население в них вовсе не наслаждалось ни свободой, ни процветанием, за исключением небольшой, обычно крайне коррумпированной и клептократической элиты. В пределах колониальных рамок для подавляющего большинства колониальных народов не было никакой надежды на улучшение их судьбы. Улучшение было возможно достичь единственным способом — через революцию, через свержение власти колониальной системы. Надежда на такие перемены возникла после того, как антиимпериалистический Советский Союз одержал победу над нацистской Германией. Если уж даже этот, казалось бы, несокрушимый империалистический Голиаф потерпел поражение, то также должна быть и возможность освободиться от колониальных держав вроде Франции или Нидерландов, тем более что война против Германии и Японии привела к тому, что эти колониальные державы очень ослабли.

В дополнение к вдохновению, Советский Союз предоставил и материальную поддержку, не только коммунистам, но и некоммунистическим освободительным движениям, выступавшим за свободу и независимость колоний. Это позволило добиться того, что после окончания Второй мировой войны во многих колониях смогли одержать победу национальные революции, как социалистической ориентации, так и остальные, а соответствующие страны смогли стать независимыми. Это тоже можно рассматривать как великое демократическое достижение. Как продемонстрировал итальянский философ и историк Доменико Лосурдо в своей книге La non-violenza: Una storia fuoridal mito («Ненасилие: подлинная история»), Британия была вынуждена предоставить независимость Индии вовсе не благодаря широко расхваленному, но на практике совершенно неэффективному ненасильственному сопротивлению Ганди, а потому, что вооруженные борцы за свободу в этой стране получали поддержку от Советского Союза. А что касается Вьетнама, то из него были вынуждены бесславно бежать сначала французские колониальные хозяева, а потом и неоколониалисты — американцы — из-за твердого сопротивления со стороны вооруженных борцов за свободу, которые, помимо поддержки своего собственного народа, пользовались также и поддержкой Москвы. Без триумфальной победы Советского Союза над нацизмом были бы невозможны и эти триумфы демократических и антиимпериалистических сил в Азии — как коммунистических (во Вьетнаме), так и некоммунистических (в Индии).

Каким бы ни было отношение к коммунистическим или некоммунистическим режимам, которые возникли после обретения независимости в бывших колониях, избавление от колониального ярма — это, без сомнения, большой шаг вперед в деле освобождение народа и, следовательно, в борьбе за демократию. Во Вьетнаме антиколониальная, антиимпериалистическая революция, которую возглавил коммунист Хо Ши Мин, и которая была вдохновлена коммунистическими идеями, позволила совершить этот шаг вперед к свободе и демократии. Однако господствующая на Западе мифология осуждает Хо Ши Мина и коммунизм как недемократические силы. Революция, ставшая источником свободы и демократии Вьетнама, также в течение десятилетий подвергалась упорному подавлению через беспощадную войну, которую в этой многострадальной стране вели США — страна, которая, несмотря на это, постоянно превозносит себя как поборника демократии. Союзники США внутри НАТО и вне его, которые на словах поддерживают свободу и демократию, на деле тоже поддерживали эту антидемократическую войну.

Так что в целях борьбы с послевоенной революционной угрозой их интересам западные элиты использовали не только пряник демократических уступок, но и кнут войны, хотя и проводящейся немного не ортодоксально. Соединенные Штаты, ставшие лидером-гегемоном капиталистического империалистического лагеря, немедленно после Второй мировой войны развязали так называемую «холодную войну». При этом целью являлась поддержка американской экономики, которая смогла выбраться из Великой депрессии 1930-х гг. только благодаря Второй мировой войне. Ей был необходим новый конфликт, чтобы продолжать такое экономическое развитие. Ибо, как мы видели в предыдущей главе, война — это хорошо для бизнеса. Однако «холодная война» также давала возможность демонизировать Советский Союз, очаг революции и антиимпериализма, и таким образом заставить «добропорядочных граждан» отвернуться от всего, связанного с Советским Союзом, от всех форм радикализма и, прежде всего, коммунизма. Из Советского Союза сделали страшное пугало. Чтобы противостоять этому врагу, любой стране предлагалась возможность спрятаться за американско-натовским щитом и оснащаться новейшим вооружением, которое — какое совпадение! — выставлялось на продажу американскими компаниями. С созданием НАТО американская оружейная промышленность приобрела, таким образом, центр продаж и рекламное агентство в Европе.

Любой, кто осмеливался говорить о революции или радикальных переменах, рисковал быть заклейменным как предатель, что означало множество проблем, например, конец карьеры в качестве журналиста или университетского профессора. Радикальным элементам затыкали рот, в США, например, с помощью «охоты на ведьм», развязанной по указке сенатора Джозефа Маккарти. В Западной Германии коммунисты, которые были главными противниками нацистского режима, подвергались преследованиям со стороны правительства, которое при канцлере Конраде Аденауэре было полно нераскаявшихся и оставшихся безнаказанными нацистов.

«Холодная война» имела сильное антидемократическое измерение. Через «холодную войну» западная элита надеялась, наконец, покончить с революционным экспериментом, начатым в России в 1917 году, который продолжал успешно развиваться в Советском Союзе. Несмотря на огромные трудности, великие кровопролития, через которые он прошел, и как внутренние, так и внешние конфликты, этот эксперимент добился огромного прогресса. Это нашло свое впечатляющее отражение в победе над мощной нацистской Германией, а затем и в успехе советской космической программы. Но «холодная война» вызвала гонку вооружений, с которой Москва, в отличие от Вашингтона и остальной части Запада, оказалась не в состоянии справиться финансово в долгосрочной перспективе. Также Советский Союз был ослаблен внутренними противоречиями. Результатом всего этого стало то, что Советский Союз в начале 1990 годов внезапно рухнул.

Таким образом, благодаря «холодной войне» международная элита наконец добилась того, что она пыталась сделать с 1917 года, а именно, уничтожения Советского Союза, воплощенной на практике революции. По иронии судьбы, этот контрреволюционный триумф приписывают серии так называемых «бархатных революции», начавшихся с падения Берлинской стены в 1989 г., и закончившихся 1993 годом, когда Борис Ельцин приказал войскам расстрелять российский парламент. Чтобы увидеть, что это на самом деле были контрреволюционные и потому принципиально недемократичные события, надо задать вопрос: кому они были выгодны?

В России — основной стране бывшего Советского Союза — от этих событий сильно выиграла православная церковь, вернувшая себе господствующие позиции. Теперь она получила во владение почти всю недвижимость, которая была национализирована после революции 1917 года.

Кроме того, российское государство восстановило щедрое финансирование старых и новых церквей — естественно, за счет всех российских налогоплательщиков, как верующих православных, так и атеистов, и нехристиан. Драматическим символом реабилитации старого режима, краеугольным камнем которого была православная церковь, стала канонизация царя Николая II в августе 2000 года.

Среди бенефициаров революций в Восточной Европе были в первую очередь дворянство и церковь, самые контрреволюционные силы. В 1945 году они потеряли вместе с политической властью и свои дворцы, замки и обширные земли, которыми они до тех пор пользовались. Однако в годы после 1990 года не только знатные семьи бывших германской и австро-венгерской империй, такие, как династия Шварценбергов, но также и католическая церковь в Восточной и значительной части Центральной Европы вернула себе большую часть своей огромной по масштабам недвижимости. В результате католическая церковь вновь стала крупнейшим землевладельцем в Польше, Чехии, Венгрии, Хорватии и др. И этому владельцу, например, польские фермеры-арендаторы теперь вынуждены платить гораздо более высокую арендную плату, чем они платили в так называемые «плохие старые времена» до 1990 года.

Западные СМИ ни словом не обмолвились об этой реальности. Они хранят свои мифы о «героизме» Гавела, Валенсы или Кароля Юзефа Войтылы, более известного, как Папа Иоанн Павел II. Согласно этому мифу, Иоанн Павел II сотрудничал с президентом Рональдом Рейганом и с ЦРУ против Советов, чтобы «восстановить демократию» в Восточной Европе. Что глава католической церкви может быть апостолом Евангелия демократии — это уже само по себе абсурдное понятие. Ибо церковь — это особенно недемократический институт, в котором папа имеет абсолютную власть, а миллионы простых священников и верующих — никакой. Если бы Иоанн Павел II действительно хотел что-то сделать для дела демократия, он мог бы начать прежде всего с самой своей церкви. Что он на самом деле не очень-то поддерживал истинную демократию, становится ясно из того, как он противостоял храбрым и преимущественно обычным священникам и монахиням, которые старались добиться демократических перемен в Латинской Америке со своей освободительной теологией. Демократизация там была нужна гораздо больше, чем в Восточной Европе. В большинстве стран Латинской Америки люди никогда не могли пользоваться бесплатным образованием, здравоохранением и многими другими социальными услугами, которые имели в реальности люди в коммунистической Восточной Европе. В Латинской Америке католическая церковь остается одним из крупных землевладельцев, чьи привилегии и богатство — плоды кровавого завоевания этого континента испанскими конкистадорами, и подлинная демократизация в интересах крестьян и других трудящихся, как того требовали приверженцы освободительной теологии, лишила бы ее этой власти и богатства. Несомненно, именно поэтому Папа Римский, который предпринимал такие усилия для перемен в Восточной Европе, так сопротивлялся переменам в Латинской Америке.

Иоанн-Павел II не выразил протеста даже тогда, когда в Сальвадоре ряд монахинь и епископ Ромеро за их демократические убеждения и деятельность были убиты контрреволюционными «партнерами» президента Рейгана.

Изменения в Восточной Европе, которые сопровождались уничтожением Советского Союза, были драматичными, и очень многие люди встретили их с энтузиазмом и оптимизмом, но они вовсе не продвинули вперед дело демократии, как это делают подлинные революции. В Польше после падения коммунизма, отделение церкви от государства — одно из величайших достижений Французской революции — все еще существует в теории, но не на практике. Эта страна в некотором роде вернулась в эпоху до Французской революции, когда почти в каждой стране определенная религия была государственной религией и не существовали религиозные свободы и терпимость. Некатоликам, различным меньшинствам и феминисткам там теперь очень нелегко.

То, что лидеры посткоммунистических государств Восточной Европы не слишком-то поддерживают демократию, становится ясно также из того факта, что слишком много среди них сторонников крайне правого национализма, который идет рука об руку с одной конкретной религией, с ксенофобией, расизмом, антисемитизмом и т. д. Они часто прославляют крайне недемократичных и иногда откровенно фашистских элементов 1930-х годов в своих странах, многие из которых сотрудничали с нацистами во время войны и совершали чудовищные преступления. Это сделало возможным возрождение неофашистских движений и даже, как в Украине, таких неофашистских групп, которые нагло и открыто выражают свойнеонацизм перед лицом всего мира — факельными шествиями, нацистским салютом и свастикой.

Кроме дворянства и церкви есть еще один выгодоприобретатель уничтожения СССР: небольшая группа спекулянтов. Слишком часто это — бывшие лидеры коммунистических партий, которые смогли разграбить общественную собственность своих стран, на базе чего возникли капиталистическая мафия и так называемые «олигархи».

Победа Советского Союза над нацистской Германией имела положительные последствия для демократии, поэтому ясно, что уничтожение Советского Союза имело негативные последствия для нее. Подавляющее большинство населения и, конечно же, те обычные люди, которые не смогли набить свои карманы благодаря «революциям» 1990-х годов, в «новой» Восточной Европе вовсе не процветают, скорее наоборот.

Опросы общественного мнения показывают снова и снова, что в таких странах как Румыния большинство считает, что при коммунизме жизнь была лучше.

Эта ностальгия понятна: возвращение капитализма принесло только небольшому спекулятивному меньшинству те богатства, которые сулили в годы «холодной войны» радио «Свободная Европа» и другие западные пропагандистские службы. Обширные социальные достижения, которыми раньше пользовалось большинство населения, растворились в воздухе. Вместо этого вернулось многое из того, что обычно ассоциируется с грубым капитализмом XIX века — такие вещи как детский труд, снова появившийся в некоторых бывших советских республиках, например, в Узбекистане. Да и женщины в Восточной Европе и бывшем Советском Союзе потеряли многие из предоставленных им социализмом достижений, например, в сфере занятости, экономической независимости и доступного ухода за детьми.

В бывшем Советском Союзе возвращение капитализма было, конечно, вовсе не триумфом демократии. Наоборот, для рядовых людей оно стало катастрофой. На политическом уровне ничего из истинной демократии тоже не появилось, ни при Борисе Ельцине, ни при Владимире Путине. А для социального измерения демократии результаты стали еще хуже. Миллионы людей были лишены всевозможных форм социальной поддержки и были ввергнуты в нищету. Также и в бывших восточноевропейских «сателлитах» Советского Союза жизнь стала очень тяжелой. Они были индустриализированы так, что в их жизнь вошел давно уже неизвестный там бич — безработица, и в то же время все виды социальных льгот, которые раньше считались само собой разумеющимися, были ликвидированы.

Сегодня Восточная Европа пустеет. Молодые люди не видят будущего в своей собственной стране и отправляются искать счастья в Германии и в других странах Запада. Эти восточноевропейские эмигранты голосуют против новой системы «своими ногами», как на Западе любили торжествующе заявлять в годы «холодной войны» по поводу диссидентов, уезжавших из коммунистических стран.

Так что рядовые граждане — 99 процентов населения — определенно не получили для себя никаких преимуществ от падения коммунизма, скорее наоборот. Вся выгода досталась знати, церкви и олигархам. Но основными выгодополучателями от уничтожения коммунизма стали собственники и менеджеры крупных банков и корпораций, высшие слои буржуазии международной элиты. Эти люди в основном проживают в США, Западной Европе или Японии, хотя их компании являются транснациональными корпорациями. ТНК триумфально вошли в бывший коммунистический мир, чтобы продавать там гамбургеры, колу, оружие и другие предметы; чтобы за гроши скупить там государственные предприятия; чтобы высасывать оттуда полезные ископаемые; чтобы нанимать за низкие зарплаты там людей, которые за государственный счет получили отличное образование и профессиональную подготовку.

Западная финансово-промышленная элита тоже знала, как воспользоваться исчезновением с карты мира Советского Союза. Когда Вторая мировая война закончилась, и началась «холодная война», элита быстро провела демократические реформы в политике и особенно в социальной сфере, чтобы избежать революции. Политическая демократизация, в основном в форме дальнейшего расширения права голоса, никогда не доставляла элите большой головной боли. С помощью средств массовой информации и политических партий, где и те, и другие находятся под контролем элиты, было не всегда легко, но все же возможно «производить» победы на выборах для надежных, с точки зрения элиты, консерваторов, либералов или, при необходимости, социал-демократических партий. Таким образом в Западной Европе могли формироваться все новые и новые правительства, на которые элита могла рассчитывать в деле поддержки истеблишмента и продвижения его интересов как дома, так и за рубежом.

С социальными реформами, однако, дело обстояло совсем по-другому. Они были проблемой для элиты, потому что подъем и развитие «государства всеобщего благосостояния» ограничивал возможности максимизации ее прибыли. Поэтому элита с нетерпением ждала возможности для отмены этих реформ, с тем, чтобы вынудить рядовых граждан потерять как можно больше из приобретенных ими за послевоенные годы социальных завоеваний. Другими словами, чтобы повернуть вспять прогресс, достигнутый на пути к демократии. Неолиберальные интеллектуалы и политики осудили государство всеобщего благосостояния с самого начала его существования как «вредную форму государственного вмешательства в так называемую стихийную и выгодную игру свободного рынка». В 1980-х годах Рональд Рейган в США и Маргарет Тэтчер в Великобритании начали наступление на государство всеобщего благосостояния во имя неолиберализма — заново разогретой версии либерализма 19-го века с его либеральными взглядами «пусть все идет естественным путем».

Но только после окончания «холодной войны» стало возможным действительно демонтировать государство всеобщего благосостояния. Советского Союза больше не существовало, и поэтому уже не нужно было ублажать свою собственную рабочую силу обширными мерами социальной защиты. Это было началом социального распада, который все еще находится в самом разгаре. Совершенно очевидно, что скоро от государства всеобщего благосостояния ничего не останется. Мы стали свидетелями возврата к жесткому капитализму девятнадцатого века.

К проигравшим при распаде СССР и ликвидации коммунизма, таким образом, принадлежат не только простые люди, жившие за бывшим железным занавесом, но рабочие и другие трудящиеся западных стран. Относительно высокий уровень заработной платы и благоприятные условия труда, введенные там после двух мировых войн, сделали их все менее и менее конкурентоспособными, и социальные блага, которыми они пользовались, вдруг внезапно стали «невозможными». Наемным работникам сказали, что в будущем им будут платить меньше, и им придется довольствоваться этим. Но даже если бы они согласились на снижение заработной платы и сокращение социальных выплат в контексте новой политики жесткой экономии, их рабочие места все равно исчезли бы, переместившись в страны с низкими заработными платами в Восточной Европе и в странах Третьего мира. Крупные немецкие компании, например, которые получали впечатляющие прибыли благодаря их сотрудничеству с нацистским режимом с 1933 по 1945 год, смогли после падения Берлинской стены начать экономическое расхищение Восточной Германии. У западногерманских рабочих, напротив, их заработная плата сначала была уменьшена нацистами, но поднята после 1945 года вместе с подъемом государства всеобщего благосостояния, но сейчас стремительно падает, и их рабочие места уходят в Польшу или даже дальше на восток, в такие страны как Таиланд. В дополнение к этому, существует конкуренция за все меньшее и меньшее количество рабочих мест, которые остались в самой Германии, с эмигрантами из Восточной Европы, беженцами из других стран, в частности, из Сирии и Афганистана. Этих новоприбывших беженцев, к тому же, журналисты и политики сейчас обвиняют во всех существующих бедах, скрывая при этом истинные причины проблем, и в то же время это льет воду на мельницу всевозможных неофашистов и прочих крайне правых движений.

Мы задали вопрос: «Кому это выгодно?». Каков ответ на него, вполне понятно. По обе стороны бывшего «железного занавеса» лишь «немногие», 1 %, получили большую выгоду от уничтожения коммунизма, в то время, как «многие», 99 % простых людей, заплатили за эту высокую цену. Наши политические лидеры и средства массовой информации называют большие перемены в России и Восточной Европе «революциями», но в действительности это контрреволюции с крайне недемократическими последствиями.

В странах Третьего мира ликвидация коммунизма также принесла выгоды для меньшинства, но тяжелые последствия для большей части общества. После 1945 года дело демократии там продвинулось вперед, ибо в бесчисленных колониях жители смогли реализовать на практике свою мечту о независимости. Зачастую это происходило вопреки жестокому сопротивлению колониальных держав, вылившемуся в кровожадные войны. Франция старалась изо всех сил уничтожить революцию в Индокитае и Алжире, и США во Вьетнаме переняли у Франции факел контрреволюции и противодействия демократии. В других новых независимых государствах через интриги, убийства, взяточничество и перевороты международный империализм добился того, что не были проведены никакие социалистические эксперименты, и к власти пришли режимы, которые и раньше были на службе у бывших колониальных правителей. Хрестоматийный пример этого неоколониального подхода — Конго, где бельгийцы в сотрудничестве с ЦРУ физически уничтожили демократически избранного премьер-министра Патриса Лумумбу и привели к власти коррумпированного военного Жозефа Мобуту в качестве диктатора.

Однако было не так легко осуществить на практике неоколониальные проекты, пока существовал Советский Союз. Москва предоставила важную поддержку революционным силам, стремившимся к подлинной независимости, особенно если силы эти выступали за советскую модель развития.

Но после распада Советского Союза появилась возможность реализации воли империалистических держав, и в особенности их главаря, Соединенных Штатов, чтобы, если потребуется, путем войны навязать ее бывшим колониям. Это означало не только то, что бывшим колониям больше не разрешалось, следуя примеру Советского Союза, идти по пути социализма, что изначально планировалось значительным числом бывших колоний. Это означало в дальнейшем и то, что этим странам было запрещено проводить собственную экономическую политику, например, «закрытие дверей» для иностранных экспортных товаров и использование инвестиций или сырья, такого как нефть, на благо собственного народа, а не американских и прочих международных инвесторов. Именно в этом «великом грехе» обвиняли сначала Саддама Хусейна в Ираке, а сегодня и Башара Асада в Сирии, и Николаса Мадуро в Венесуэле.

Исчезновение Советского Союза было также болезненным поражением демократии, потому что это была катастрофа для сотен миллионов людей в бывших колониях. Империалистические державы, под руководством Вашингтона, с ликвидацией Советского Союза смогли добиться своих неоколониальных целей в результате войн, таких как в Ираке, Афганистане, Ливии и Сирии, и экономической войны против Кубы, Ирана и Венесуэлы.

Ясно, что эти войны являются крайне недемократичными. Миллионы людей в результате них потеряли свои работу, дома жизни и даже свою страну. И режимы, которые привели там к власти победители, были все без исключения недемократичными, непопулярными и иногда даже вообще не могли править, как в Ливии.

Для миллионов людей эти войны стали катастрофой, но для меньшинства они стали выгодными. Американские и британские нефтяные бароны сейчас делают огромные деньги на иракской нефти. И все эти конфликты принесли огромные выгоды для производителей военного снаряжения и бесчисленных компаний, занимающихся военным аутсорсингом для американцев, например, Halliburton, компании, связанной с бывшим вице-президентом Диком Чейни. Цена войны, таким образом, возлагается на счет государственных органов, и тем самым на счет всего населения, через налоги, а прибыль от нее идет компаниям, которые поставляют очень дорогое оружие или же нефть и сырье, присвоенное в завоеванных странах, или другими способами обогащаются на ведении войн. Так богатые становятся все богаче, а бедные — все беднее. Войны также укрепляют власть богатой элиты, потому что они являются предлогом для еще большего ограничения свободы простых людей, якобы, во имя национальной безопасности и патриотизма. Президент Джордж Буш-младший сделал это, например, с помощью репрессивного Патриотического акта. Интернет и другие цифровые технологии также все больше и больше используется для слежки и запугивания (собственных) граждан.

Благодаря ликвидации Советского Союза и войнам, которые вел Запад беспрепятственно после этого для борьбы с правительствами в Третьем мире, западная элита вернулась туда, где она на самом деле всегда оставалась, а именно, она прочно закрепилась на самой вершине социальной пирамиды во всех странах. Американская элита находится «на вершине мира». 1 % теперь богаче и могущественнее везде, чем они когда-либо были прежде, а 99 % — беднее и беспомощнее, чем когда-либо прежде.

Однако, несмотря на это, у элиты сейчас серьезные проблемы. Ее контрреволюционные и антидемократические войны, дестабилизация, бойкоты и другие проекты уже в течение многих лет не достигают успеха. Куба несколько десятилетий успешно сопротивляется давлению на нее, тяжелая война в Афганистане продолжается уже много лет, сирийская авантюра, похоже, тоже приближается к фиаско. «Холодная война», которая, якобы, была выиграна, снова продолжается, а наличие мощной в военном отношении России усложняет навязывание их воли странам с революционными амбициями и осуществлению «смены режима» в этих странах.

Возможно, самая большая проблема Запада — это успех Китая. «Бархатная» революция — на самом деле контрреволюция — была предотвращена там в 1989 году, и, руководители этой страны продолжают идти по пути революции своей особой дорогой. «Свободные выборы» по-западному там не существуют, и небольшая элита смогла обогатиться беспрецедентным образом. Но это не помешало жизни значительно улучшиться и все еще продолжать улучшаться для сотен миллионов китайцев, которые ранее жили в глубокой нищете. У этих людей нет гипотетической роскоши время от времени выбирать между кандидатами в президенты от двух партий, между которыми нет почти никакой разницы, как в США. Но теперь они процветают в экономическом отношении, и даже пользуются большей свободой, что отражается в тысячах китайских туристов, которые в наши дни вы можете встретить в любой точке мира. Благодаря революции, вдохновленный русским примером 1917 года Китай преобразился из большой, но слабой полуколонии Запада в экономически сильную и все более процветающую страну, сверхдержаву, против которой даже могучий дядя Сэм, к его великому неудовольствию, в долгосрочной перспективе вряд ли устоит.

Таким образом, и в случае Китая можно сказать, что революция способствовала эмансипации рядовых граждан. И, конечно же, это как заноза в боку у элиты западных стран, где демократия резко ухудшилась после падения Берлинской стены, к большому неудовольствию населения. Несомненно, ликвидация государства всеобщего благосостояния на Западе привела к растущему обнищанию большинства населения. Все больше и больше людей становятся все менее процветающими и даже бедными, а потому — все более беспокойными и даже мятежными. Симптомами этого являются забастовки и другие профсоюзные мероприятия и демонстрации, даже школьников. В прошлом обнищание всегда приводило к революциям. В Париже Французская революция началась с демонстраций и массовых беспорядков. И вот уже несколько месяцев французская столица сейчас тоже еженедельно становится свидетелем демонстраций «желтых жилетов», сопровождавшихся массовыми беспорядками. Повторяется ли история снова, и начнется ли революция опять в Париже?