20
— Это, — сказал Вульф инспектору Кремеру, — совершенно правильно не только по существу, но и грамотно изложено.
Он держал в руках принесенную Кремером машинописную запись разговора Вульфа с сержантом Орбаком, когда мы докладывали о том, что сказал нам по телефону перед тем как выстрелить в себя Корриган.
— Вы, наверное, держали отводную трубку, а, Гудвин? — посмотрел на меня Кремер. — И тоже слышали Корригана?
Кивнув, я встал, взял бумагу у Вульфа, прочел ее и отдал обратно.
— Все правильно. Именно так он и сказал.
— Я хочу, чтобы вы оба подтвердили это письменно.
— Охотно, — согласился Вульф.
Кремер сидел в красном кожаном кресле с таким видом, будто устроился в нем надолго.
— Кроме того, — почти дружелюбно добавил он, — желательно, чтобы Гудвин написал подробное объяснение по поводу своей поездки в Калифорнию. Но сначала мне хотелось бы послушать его устный отчет.
— Нет, — твердо сказал Вульф.
— Почему нет?
— Из принципа. У вас появилась дурная привычка не просить нас, а требовать. Мне это не нравится.
— Его действия в Калифорнии, на мой взгляд, явились причиной самоубийства.
— Докажите.
— Еще чего! — прорычал Кремер. — Ладно, прошу и не от себя лично, а как сотрудник полиции Нью-Йорка.
— Отлично. Обнаружив сделанную рукой Корригана пометку на заявлении Дайкса, которую его компаньоны и вы заклеймили как мистификацию, я счел, что будет только справедливо свести счеты и в самом деле совершить мистификацию. Мне хотелось…
— Значит, вы продолжаете настаивать, что эта пометка сделана Корриганом?
— Нет, я никогда этого не утверждал. Я только отвергал обвинение в том, что пометка сделана либо мистером Гудвином, либо мной. Я решил доказать, что в юридической конторе кто-то имеет непосредственное отношение к рукописи Бэйрда Арчера, а следовательно, и к убийствам. Дальше рассказывай ты, Арчи.
— Есть, сэр. Все как на духу?
— Да.
Будь я с Кремером наедине, и вели он мне рассказать все как на духу, я бы изрядно над ним потешился, но в данных обстоятельствах решил от шуток воздержаться. Я изложил ему все, что было, аккуратно и подробно, начиная с моего приезда в «Ривьеру» и кончая последним взглядом, брошенным на Корригана в «Ла Гардиа», где он бежал на такси. Когда я закончил свой рассказ, он задал мне несколько вопросов, на которые я тоже дал четкий ответ.
Он жевал незажженную сигару. Вынув ее изо рта, он повернулся к Вульфу.
— Суммируя все это, вы ввели в заблуждение…
— Разрешите, — перебил его Вульф. — Раз уж вы выслушали часть того, что нам известно, дослушайте до конца. Вчера утром не прошло и трех часов после возвращения Корригана, как они все впятером явились сюда. Они потребовали, чтобы я рассказал им, о чем говорится в рукописи, но я отказался, Я вынужден был бы отказаться в любом случае, поскольку понятия об этом не имею, но сказал им, что не готов к действиям, что мне нужно еще кое-что разузнать. Я дал им понять, что мое расследование не завершено.
— И, обманув, заставили его покончить с собой, — понимающе кивнул Кремер.
— Разве? Кто вам сказал, что он покончил с собой?
— А разве нет, черт побери?
— Не знаю. Вы же были там, у него в квартире, а не я. К каким выводам вы пришли?
Кремер почесал себе ухо.
— Все свидетельствует о самоубийстве. Револьвер принадлежит ему, выстрел был произведен с близкого расстояния. Отпечатки пальцев нечеткие. Медицинский эксперт по прибытии заявил, что смерть наступила менее часа назад. Пока у нас нет никаких оснований полагать, что в квартире был кто-то еще. Обнаружена травма от удара по голове, но он скорее всего при падении ударился об угол стола. Имелось…
— Вашего «все свидетельствует о самоубийстве» достаточно, — отмахнулся Вульф. — В такого рода делах вы дока. И тем не менее следствие продолжается?
— Во всяком случае, не завершено. Поэтому я и пришел к вам. Я только что сказал, что вы обманом заставили его покончить с собой, и вполне возможно, что вам еще не раз придется об этом услышать, но сейчас мне хотелось бы узнать гораздо больше, чем вы уже сказали. Если это самоубийство, то почему? Потому что, по его мнению, вам стало известно содержание этой чертовой рукописи? Потому что, по его мнению, вы подобрали к нему ключ? В связи с чем? С убийством? Я хочу знать как можно больше и не уйду, пока не узнаю.
— Хорошо, — поджал губы Вульф, выдвигая ящик стола. — Вот что я получил по почте сегодня утром. — Он вынул из ящика толстый конверт. — Может, это будет ответом на ваши вопросы. — И протянул конверт Кремеру
Инспектор встал, взял конверт и снова сел в кресло. Сначала он со всех сторон оглядел конверт, а потом уже вынул из него письмо и развернул его. Прочитав несколько строк, он поглядел на Вульфа, что-то промычал и опять принялся за чтение. Закончив первую страницу, он подложил ее под последнюю и спросил:
— Вы подтверждаете, что письмо пришло сегодня утром?
— Да, сэр.
Больше он ничего не говорил и не спрашивал, пока не дочитал до конца. Вульф сидел, откинувшись на спинку кресла, расслабившись и закрыв глаза. У меня же глаза были открыты. Я не сводил их с физиономии Кремера, но он был настолько увлечен письмом, что выражение лица у него не менялось. Завершив чтение, он снова вернулся к какому-то месту на третьей или четвертой странице и перечитал его. Затем, стиснув губы, опять посмотрел на Вульфа.
— Вы получили письмо три часа назад, — сказал он.
— А в чем дело? — открыл глаза Вульф.
— Вы получили письмо три часа назад. У вас есть мой телефон. Сержант Стеббинс разговаривал с Гудвином в девять часов. Гудвин ничего ему не сказал.
— Я тогда еще не прочел письма, — объяснил я. — Его только-только принесли.
— Вам известен номер моего телефона.
— Хватит! — рассердился Вульф. — К чему этот разговор? Я что, утаил от вас или уничтожил письмо?
— Нет, — зашуршал страницами Кремер. — Какие у вас есть доказательства того, что письмо написано Корриганом?
— Никаких.
— Какие есть доказательства того, что Корриган не написал этого письма под вашу диктовку?
— Никаких. — Вульф выпрямился. — Мистер Кремер, мне кажется, вам стоит уйти. Если вы считаете меня способным на подобную глупость, то больше нам не о чем разговаривать. У вас есть письмо, — ткнул он пальцем, — возьмите его и идите.
Кремер сделал вид, что не слышал его слов.
— Вы утверждаете, что это написал Корриган?
— Нет. Я утверждаю только, что получил письмо сегодня утром и понятия не имею, кто его написал. Полагая, что разузнать это большого труда не составит. Если у Корригана в квартире есть пишущая машинка и расследование докажет, что письмо напечатано на этой машинке, то это может служить существенным доказательством.
— Кроме того, что вы мне сказали, других сведений у вас нет?
— Нет.
— Располагаете ли вы еще какими-либо доказательствами кроме этого письма в поддержку версии о том, что убийства совершены Корриганом?
— Нет.
— Или что он донес на своего компаньона О′Мэлли?
— Нет.
— Верите ли вы, что Корриган был способен написать такое признание?
— Ответить на этот вопрос я пока не могу. Я прочитал это письмо один раз и довольно бегло. Я хотел бы попросить вас разрешить мистеру Гудвину снять с письма копию, но вполне обойдусь и без нее.
— Незачем. Я пригляжу, чтобы вы получили копию, только с условием, чтобы письмо без моего согласия не появилось в газетах. — Кремер сложил страницы и засунул их в конверт. — На письме есть ваши с Гудвином отпечатки пальцев, а также мои. Постараемся выяснить, нет ли чьих-либо еще.
— Если это подделка, — сухо заметил Вульф, — то я думаю, что человек, способный все это придумать, предусмотрел и такое обстоятельство.
— Да, теперь все в этих делах умельцы.
Кремер ладонями гладил колени и, чуть наклонив голову, разглядывал Вульфа. Изжеванная сигара, которую он на время нашей беседы вытащил изо рта, выскользнула у него из пальцев, упала на пол, но он не нагнулся, чтобы подобрать ее.
— Признаю, что затея ваша удалась. Конечно, многое еще предстоит проверить, но операция проведена блестяще. Что вы теперь будете делать? Пошлете вашему клиенту счет?
— Нет.
— Почему нет?
— Мой клиент, мистер Уэлман, не дурак. Прежде чем предъявить ему счет, мы с ним должны убедиться, что я заработал эти деньги. — Вульф поглядел на меня. — Арчи, поскольку память у тебя хорошая, могу ли я положиться на то, что ты запомнишь письмо, написанное, как из него следует, мистером Корриганом?
— Оно чересчур длинное, — возразил было я, — и прочел я его всего лишь раз.
— Я сказал, что пришлю вам копию, — напомнил Кремер.
— Я знаю. И хотел бы получить ее как можно скорее. Хорошо бы еще раз проверить все упомянутые в нем факты, да и я тщательно его исследую, раз получается, что я обнаружил убийцу и вынудил его признаться, не имея на это никаких доказательств. У нас их нет и сейчас, поскольку в письме отсутствует подпись.
— Я помню.
— В таком случае проверьте все подробности, каждое слово. Хотите услышать, что, по-моему, следует сделать?
— Разумеется.
— Основной интерес сосредоточен на анонимном письме, сообщающем о проступке, совершенном О′Мэлли. Допустим, что его послал не Корриган, а кто-то другой. В этом случае признание может быть совершенно достоверным за исключением одной немаловажной детали, а именно: кто его написал. Подлинный преступник, почуяв, что я уже к нему приближаюсь, решил сделать виновным Корригана, но не учел того, что для этого потребуется еще одно убийство. Поэтому прежде всего следует выяснить, Корриган ли донес на О′Мэлли. Для этого вам, разумеется, потребуется письмо, написанное в суд, или фотостат и еще что-нибудь, напечатанное на машинке в «Клубе путешественников». А для этого следует выяснить, кто еще из руководства конторы был частым посетителем этого клуба и имел доступ к пишущей машинке. Поскольку вы представляете власть, вам разузнать все это гораздо легче, чем мне.
Кремер кивнул.
— Что еще?
— Пока ничего.
— Что вы намерены делать?
— Сидеть на месте.
— В один прекрасный день наживете себе на заду мозоли. — Кремер встал, заметил на полу сигару, нагнулся, поднял ее и бросил ко мне в корзинку для ненужных бумаг. Манеры у него явно улучшались. Он направился было к двери, но, остановившись, обернулся. — Не забудьте то, что сказал вам Корриган по телефону. И, кстати, как по-вашему, звонил он сам или нет?
— Не знаю. Я ведь сказал, говорил он хриплым голосом и волновался. Может, это и вправду был он, а если нет, то для того, чтобы по телефону вас приняли за другого, особого таланта не требуется.
— Приму к сведению. Значит, не забудьте написать, что говорил по телефону Корриган или кто-то другой, что Гудвин делал в Калифорнии и как вы получили по почте это письмо. Сегодня же.
— Обязательно, — пообещал Вульф, после чего Кремер удалился окончательно.
Я посмотрел на часы.
— Как я вам уже говорил, часа три назад звонил Кастин. — доложил я начальству. — Он просил вас перезвонить ему как можно скорее. Он хочет предупредить, что они намерены подать на вас в суд. Соединить вас с ним?
— Нет.
— Позвонить ли мне Сью, Элинор или Бланш и договориться о свидании?
— Нет.
— Придумать еще что-нибудь?
— Нет.
— Значит, все кончено? Значит, Корриган написал письмо и застрелился?
— Нет, черт побери. Нет. Бери блокнот. Приготовим Кремеру наши показания.
