Глава 4

Давным-давно со мной в жизни приключились несколько эпизодов – я засыпал во сне. Фальшивое пробуждение было чрезвычайно забавным и запоминающимся событием даже после того, как я просыпался полностью, разум продолжал осознавать такой забавный казус. Заснуть во сне, проснуться там же… На этот раз судьба продемонстрировала мне версию для взрослых.

Сначала глаза открыл, уставившись в побеленный больничный потолок, никто иной, как сам Алистер, четвертый сын графа Эмберхарта, владетеля черного замка Гримфейт и окрестных земель. Он полежал около минуты, вспоминая события, которые привели его в госпиталь, но запустить мыслительный процесс несчастный сквайр не успел. Он проснулся во второй раз, переживая смерч событий своей первой жизни. Посещавшие его ранее видения, клочки знаний и воспоминаний, обрывки чужого опыта – всё это бурлило и кипело, выстраиваясь в одну стройную, но очень громоздкую систему.

Это было лишь начало. Сам Алистер себя чувствовал как маленький стальной треугольник, на котором нарастают все новые и новые слои материи – сталь, дерево, плотная ткань, перьевые стабилизаторы… аналогия, конечно же, но именно так, сквозь очередь ощущений «пробуждения» восставал из сна я. Весь.

Прошлый мир, первый мир… а первый ли? Нет, скорее всего, лишь тот, что я помню. Живущий на газе, угле, нефти и электричестве. Интернет, открывший эпоху дешевого вранья и рекламного спама, эстетика демократических свобод, опирающаяся на рыночную экономику, дешевые и просроченные субпродукты… Ха, Алистер правильно оценил свои смутные воспоминания. Я не был кем-то значимым, но подобное в той жизни можно было сказать о ком угодно. Мир был завален громадьем бесполезной информации.

Она меня и спасла. Сбрасывая налипшую на душу прорву бесполезной дряни, скармливая ее жадным щупальцам Реки Душ, я вырвался из притяжения великого Потока, удрав почти в целости и сохранности туда, где мне ничего не грозило. Там я и заснул, убаюканный Тишиной. Пока некто не притащил меня Его Сиятельству графу Эмберхарту, как зажигалку в подарок!

Части сознания едва ли не с металлическим клацаньем вставали каждое на свое место. Я был, есть и останусь параноидальным и надменным Алистером Эмберхартом, англичанином, джентльменом и искренним любителем ставить точки в вопросах с помощью огнестрельного оружия, но к этому сейчас прибавляются массивы знаний и умений, позволяющих как многое вспомнить, так и на многое взглянуть с другой стороны.

Взглянул.

И едва не заорал вслух от переполнивших меня чувств!

Что. Это. За. Дурацкий. Мир???

Ерзая в кровати, я безумно бормотал про себя, временами хихикая. Почти 3295-ый год, и он считается от смерти волшебника?! Отсутствие нефти и газа? Несколько… десятков… апокалипсисов, после которых человечество каждый раз начинало практически заново?! Сибирь, зараженная миазмами?! Австралия как оплот безумной биосистемы, бывшей когда-то частью защитного периметра у архимагов прошлого?!!

Это… были мелочи. А вот РАЙ, то есть натуральные, всамделишные, полностью существующие НЕБЕСА, висящие над Индией и Китаем – это уже было за гранью логики и космогонии. Да, висящее в воздухе… нечто, на котором живут боги, демоны и прочие бодхисатвы индусов и китайцев. И это… образование потребляет весь эфир с территорий, находящихся под ним, из-за чего обе страны в глубоком техническом варварстве.

И это все даже не верхушка айсберга, а так, первый шок неподготовленного сознания, половина которого удивляется, а вторая невозмутимо пожимает плечами. Я откинулся на кровати, заложил руки за голову и стал методично перебирать воспоминания, «наслаждаясь» новой точкой зрения. Требовалось переосмыслить некоторые моменты уже об этой жизни, которые «старый» Алистер не помнил.

Интерлюдия

- Началось, - с удовлетворением в голосе произнесла скрытая в глубине комфортабельного кресла фигура, - Мне прислали радиограмму о том, что он в больнице после обморока.

- Это именно то, что должно было произойти? – с сомнением спросили из зеркала, - Парень только из передряги, возможно, бился головой о твердое…

- Нет-нет. Все идет так, как должно. Дворецкий сообщал о том, что видел признаки сильной мигрени, - сидящий в кресле задумчиво пыхнул трубкой, - …теперь он полноценен.

Силуэт собеседника в зеркале пришел в движение. Человек что-то отпил из невысокого стакана, удовлетворенно причмокнул губами, сложил руки так, чтобы кончики пальцев касались друг друга.

- И у тебя нет опасений, что «полноценный» начнет свою игру?

Скрытый в глубинах кресла рассмеялся. Звуки его смеха заставили собеседника испытать шок и трепет – там звучала неподражаемая смесь эмоций, среди которых доминировала горькая зависть.

- Парень будет следовать плану. Ему популярно описали, насколько близок его статус к ворам тел, которых отстреливают как бешеных собак. Он понимает свое место в жизни. Он будет осторожен. Идеальный исполнитель, у которого нет ни единого повода что-то исказить… - скрытый помолчал, но решил добавить, - Наши дела его не сильно интересуют, друг мой.

- Откуда он о них вообще может знать?! – чуть не поперхнулся силуэт в зеркале, как раз отпивающий из своего стакана.

Скрытый хмыкнул.

- Я имел в виду наш мир, - пояснил он кашляющему собеседнику и замолчал, попыхивая трубкой. Выдержав паузу в пару минут, скрытый обронил, - Это его и погубит.

- Так! Это все лирика! – хлопнул по столу ладонями человек-в-зеркале, - У нас новая фаза. Обговорим все еще раз!

- Зануда, - припечатал его скрытый, - Оставляешь его в покое. Снимаешь наблюдение, никаких больше провокаций. Вообще не шевелимся, смотрим, как он учится, как выполняет поручение. Издалека и осторожно. Когда просьба Ишикава будет выполнена, начинаем третью фазу. До нее еще далеко.

- Как скажешь, - недовольно пожало плечами отражение, - Но как по мне – ты чересчур многое бросаешь на самотек. Это может аукнуться.

- Садовник не бьет палкой яблоки, чтобы подстегнуть их рост.

Сняв с головы повязки, врач подтвердил, что заживление проходит успешно. Раны на лице и груди обработали мазью и вновь спрятали под бинтами – разрезанная и сшитая половина лица пока была не совсем тем, что я был готов показать обществу. В остальном, собранный консилиум из японских врачей и улыбчивых медсестер в оскорбительно коротких халатах улыбчиво подтвердил, что я здоров как бык и могу их покинуть.

Несколько дней, проведенных в больнице, помогли устаканить оба набора жизненного опыта в некий органичный дуэт – вел партию Алистер, а опыт прошлой жизни пытался примирить английского подростка с шоком японской действительности. Иногда это получалось не очень хорошо, особенно при виде медсестер. Я одновременно испытывал два чувства при виде их обнаженных ног – оторопь и уверенность, что это нормально. С другой стороны, девушкам определенно требовался дополнительный источник шарма – среди прекрасного пола Японии и Англии женская привлекательность определенно было ужасным дефицитом.

К моменту выписки удалось прояснить отношения с оставшейся со мной в больнице Анжеликой Легран. По словам этой миленький курносой девушки, ставшей куда более спокойной в моем присутствии, было ясно, что причиной ее панической атаки стали два обстоятельства – недостаток информации и слова Монтгомери Скарлетт, в девичестве Эмберхарт. Моя единственная старшая сестра, даже выйдя замуж, не утратила ни грана злого озорства, застращав бедную полуфранцуженку-полуангличанку до потери пульса. Именно она порекомендовала отцу нанять Легран, но заботливо снабдила ту ужасающими и насквозь фальшивыми новостями о своем младшем брате. В письме. Оказавшись в Японии, буквально – в клетке, из которой девушке было совершенно некуда деться, Анжелика впала в ужас, прочитав о таком злобном и похотливом мне. Мда… и ведь Скарлетт на полном серьезе считает это шуткой.

- Мистер Уокер, я испытываю потребность в толстом ежедневнике. Озаботьтесь покупкой нескольких экземпляров. На первой странице того, что вы мне вручите, напишите, пожалуйста, пункт номер один – «Отплатить Красной Ведьме».

- Да, сэр.

Направляясь домой на том же автоматическом мобиле представительского класса, я по новой рассматривал сидевших напротив меня… сотрудников. Новая личность Алистера с великой готовностью впитала мою застаревшую антипатию к термину «прислуга», и это соответствовало логике молодого английского лорда высокой породы. Или… пародии на него. Подчиненные и соратники? Да. Как минимум, пока мы на миссии. Впрочем, в самом замке Гримфейт его немногочисленная прислуга вела себя куда как чопорнее хозяина.

Уокер выглядел как образцовый дворецкий и вел себя соответственно, хотя, если следовать традициям и устоям, был немного молод для этой роли. Сухопарый и невозмутимый, англичанин сидел напротив меня, замерев в одной строгой позе. Я прошелся взглядом по его черному фраку, белоснежной рубашке, серому галстуку. Прекрасно, граф Роберт явно угадал с ним в точку, учитывая, что мне придется посвятить человека в куда большее, чем тот сам может вообразить. «Лицо» Эмберхартов полностью соответствует всем требованиям и ожиданиям.

Анжелика… была чрезвычайно привлекательной девушкой. Сейчас, после визита в токийский госпиталь, это бросалось в глаза особенно ярко. Милое круглое личико с носиком «кнопкой», большие серые глаза, открытые широко и беззащитно, стройное тело, явно привычное не к грубому физическому труду, а к спортивным упражнениям. Уродовать такую красоту, возлагая на девушку большую часть уборки особняка, я считал преступлением. Определенно бы еще стоило понизить градус ее робости в моем отношении…

- …Милорд, - неожиданно обратилась она ко мне, пунцовея щеками.

- Мисс Легран, в данных обстоятельствах… - тут же сухо заметил Уокер, - Мы не можем звать сэра Алистера «милордом». Пока мы работаем на его отца, лорда Эмберхарта. Прошу это учесть, а так же то, что ситуация в будущем может измениться.

К чести девушки, эта отповедь не отпугнула ее от обращения. Немного запинаясь, она все-таки высказала свой вопрос – можно ли ей носить очки? На мое искреннее недоумение был дан поспешный и сбивчивый ответ, что ношение очков может считаться признаком неполноценности работника, поэтому она старалась обходиться без них. Что вызывает определенные проблемы, поэтому, если «сэр Алистер» не против…

Я был не против, о чем сразу и многословно поведал, присовокупив просьбу обращаться по любым вопросам ко мне незамедлительно, пока штат особняка это позволяет. Последний показатель я собирался изменить любой ценой в сторону увеличения.

Дни до моего дня рождения в конце марта пролетели незаметно. Особняк был слишком велик для троих, поэтому пришлось трудиться всем с утра до вечера. На мою долю пришлось обустройство одного из подвальных помещений в Малый Зал Владык, доступ куда был ограничен всем, кроме меня и членов семьи Эмберхарт, если они соизволят нанести визит. Эти усилия послужили неплохой физической зарядкой, а совместные приемы пищи среди нашей уставшей троицы позволили неслабо подточить существующий ледок в общении. Последнее, впрочем, было моей инициативой, как человека, объявившего военное положение до начала учебного года. Эта отчаянная мера позволила изгнать из кухни Уокера и Легран, которые о готовке знали лишь то, что она происходит на кухне. В ином случае, мы бы просто не выжили. Пережарить бекон для этих двоих было занятием проще, чем дышать!

- Поздравляю тебя с совершеннолетием, «сын», - с мрачной иронией произнес лорд Эмберхарт в отражении зеркала, - Мне доложили об инциденте в городе. Значит, ты все вспомнил?

- Да, как мы и планировали, лорд Эмберхарт, - хмыкнул я, раскуривая сигарету, - Хотя, если хотите знать мое мнение, не чувствую особой разницы. Искра у всех одинакова.

- Разницы и не будет, пока все наши договоренности соблюдаются обеими сторонами, сын, - уже более искренне и даже с некоторым облегчением сказал лорд, - Хотя ты сейчас больше похож на швейцарского наемника после вояжа в Сибирь.

Я хмыкнул и потер пальцами лицо. Два шрама составили косой крест на левой половине моего лица – узкий и тонкий от клинка убийцы, застреленного Уокером, шел от виска до скулы почти вертикально вниз. Второй, более толстый и рваный, оставленный метательным ножом в форме звезды, пробороздил мне щеку от нижнего уголка губы до мочки уха.

- Это лишь поможет, - туманно высказался я и резко перешел к конкретике, - Каков мой статус, лорд Эмберхарт?

- Пятнадцатилетний дворянин, отлученный от семейного лона, но не оставленный его заботой… - задумчиво протянул мужчина, чьи виски только начали седеть. Его взгляд затуманился, - Учитывая, что ты четвертый сын такого рода как наш, то само твое существование будет вызывать любопытство. Древние Рода не совершают таких бестактностей, как неумеренное размножение. Как совершеннолетнему, я тебе сейчас передам право распоряжаться всеми активами рода в Японии, следовательно, покажу всем и каждому, что твоя опала – сугубо наше внутреннее дело. В целом все сводится к тому, что ты не можешь говорить от лица семьи, не можешь рассматриваться как претендент на консортный брак со своей инициативы, не отвечаешь по семейным долгам. Остальные ограничения тебе известны.

- Так точно, сэр, - я язвительно отсалютовал почти докуренной сигаретой, - Подружись с японцем простолюдином, устрой для него и чуть ли не всей страны красочное шоу, учись в академии, где все ходят безоружными… А в свободное от всего этого время – будь добр помочь союзникам семьи. Я уже просмотрел списки, отец. Наши… союзники имеют удивительно много счетов к людям этой страны.

- И в чем вы видите проблему, могущую воспрепятствовать выполнению ваших обязательств, сэр? – проскрежетал английский лорд, не терпевший подобного моего тона.

- В отсутствии транспорта, лорд мой отец, - криво оскалился я, заставляя Эмберхарта-старшего сменить гнев на удивление, - Местные жители используют либо давным-давно устаревшие мобили с внешним танком из серенита, либо гибрид воздушного шара и дирижабля. В некоторых случаях – паланкин с носильщиками. Ни один из этих способов мне категорически не подходит. На время жизни и учебы в Японии я запрашиваю у вас Баркера!

Ставки сделаны, господа. Наблюдая с все усложняющимся по ходу мыслительной деятельности лицом лорда, я понял, что победа будет за мной. Отказать Роберт мне может и сильно хочет, но, зная мою неистовую нелюбовь к транспорту, который легко взорвать или уронить – не будет. У семьи есть определенные и весьма обширные обязательства на этом острове, а Марк Баркер и его карета все равно пылятся без дела круглый год – Эмберхарты уже три поколения предпочитают использовать… менее эпатажный транспорт. А вот мне гомункул-возничий и его теневые парнокопытные подойдут идеально. Ухода за ними не нужно, только здание, где они будут скрыты от глаз людских. Идеальное решение.

- Я пришлю к тебе Баркера, - с видом съевшего таз лимонов человека сообщил мне лорд. Но тут же расплылся в улыбке еще более язвительной, чем моя, - Но я запрещаю тебе отцовской волей иметь штат слуг более… шести, имеющих разум! Помни – не выделяться!

Это был удар ниже пояса. Скривив до боли собственную, не до конца зажившую физиономию, я попытался достойно пережить ответку. Шесть! Дворецкий, горничная, повар, служанка и секретарь обязательны! А тут еще как минимум нужен садовник! С мыслями о телохранителях пришлось попрощаться…

- В тратах я тебя не ограничиваю, - попытался подсластить граф пилюлю, - В твоем распоряжении будет ежемесячно перечисляемая сумма… скажем, в триста тысяч фунтов… и трастовый фонд. Но деньги со второго будешь брать под строгую отчетность и с обоснованием трат.

Вот это было неплохо. Любой из родов, подобных моему, богат, но есть негласное условие это не афишировать. Поесть в ресторане или заказать себе нечто высококачественное, вроде бильярдного стола из черного сибирского дуба? Легко. Купить известную картину? Ни в коем случае. Сейчас курс одного фунта стерлингов по отношению к японской йене около 420-ти, а значит, я получу в месяц 126 миллионов йен на содержание особняка и личные расходы. Даже если дом и заработная плата сотрудникам съедят половину бюджета, второй хватит на все неотложные траты. Кроме…

- Не думаю, что у меня будет повод запустить лапу в фонд… - сказал я одобрительно кивающему графу, тут же обламывая благодушие «родителя», - …только разве что один раз в ближайшее время. Я собираюсь посетить «Пещеру Дракона».

Лимоны в замке Гримфейт определенно заимели конкурента в моем лице.

- Мне пятнадцать лет, Ваше Сиятельство, - пожал я плечами в ответ на кислющую мину владетеля, - Пришла пора заменить вооружение.

- Советую тебе это сделать позже… - внезапно произнес лорд Эмберхарт, - Месяца через два-три. Пока вам, юный сквайр, это не к спеху – в академии «Якусейсшо» оружие проносить нельзя.

Видимо и у меня дома желтые тропические фрукты останутся невостребованными долгое время. Когда я последний раз был безоружным? Не помню. Это вообще как? Не помню.

- Полагаю, что мы обговорили все существенное, - подытожил Роберт, явно собираясь прервать сеанс.

- Осталось последнее, - поднял руку я, - Надеюсь, лорд, что статус опального члена семьи не лишает меня привилегии обладания фамильяром рода?

- Алистер… - кажется, я довел графа до ручки. Мужчина начал массировать виски, мученически глядя на меня исподлобья, - Что я тебе говорил про то, чтобы ты не выделялся? Я отправлю к тебе твоего Арка, но постарайся его не демонстрировать? На этом все?

- Я делаю что могу, дабы быть готовым исполнить свой долг, отец, - бодро отрапортовал я уныло взирающему на меня мужчине, - Но в первую очередь это включает в себя любые жертвы во имя моей безопасности!

Затухающее зеркало погасило бурчание графа, но, кажется, Его Сиятельство изволили меня обругать.

Выйдя через парадный вход особняка, я прошел несколько шагов, закуривая сигарету в задумчивом ожидании. Древний, покрытый метафизической пылью тысячелетий, опыт прошлой жизни, точнее - прочитанных за эту жизнь книг, подсказывал, что старт нового существования для меня идеален. Я молод, богат, могу за себя постоять, сверх всякой меры знатен и допущен по праву рождения ко многим тайнам этого мира. Казалось бы, большего нельзя представить и в мечтах.

Только вот это не мечта, а оживший кошмар в рамках этого мира. На моей шее ошейник, строго ограничивающий мою свободу. Снять его невозможно – он не наказание, он тело, в которое я попал. Тело потомка одной из Древних Родов этого мира, аристократов среди аристократов. Сила, знания, богатство, тайны – все это уравновешено одним правилом, возведенным в абсолют. Древние не высовываются, они соблюдают статус-кво. Если Роберт Эмберхарт возжелает аудиенции, то он ее получит от любого из монархов мира за считанные минуты. Но стоит ему попробовать купить хотя бы газетный ларек…

Я оглянулся на особняк. Накрапывал дождь. Неплохой домик для одного-двух человек. Чтобы приобрести его здесь, Эмберхарты распрощались с одной сицилийской виллой, любимицей Скарлетт. Может, сестра из-за этого запугала Легран? Хотя… старшие братья и она никогда ко мне хорошо не относились. С чего бы? Они знают, кто я на самом деле.

Раздался отрывистый громкий грай, и я поднял руку, согнув ее в локте. Мышцы напряглись до предела, амортизируя массу шлепнувшейся на предплечье пернатой туши. Восемь с половиной килограммов смолянисто-черных перьев, мышц, здоровенного клюва и шикарной бороды. Арк, ворон-фамильяр во всей своей мрачной красе. Птица еще раз оглушительно заорала мне на ухо своим бездушным голосом предвестника смерти, и начала устраиваться поудобнее, переминаясь на лапах.

- Сэр Алистер! – от дома быстрым шагом ко мне приближались Уокер и Легран с умеренно взволнованными лицами.

- Мистер Уокер, мисс Легран, - я тоном показал, что ожидаю повышенного внимания к своим словам, заставляя людей остановиться и отвести глаза от гигантского нахохлившегося ворона, - Сегодня обстоятельства изменились. Под их давлением я вынужден сообщить вам, что как совершеннолетний сын лорда Эмберхарта, и с его полного дозволения, принимаю всю меру власти над этим домом, как и над всей собственностью семьи в пределах этой империи.

Дворецкий и горничная выпрямились, утратили суетливую настороженность и принялись поедать меня взглядом.

- В связи с ранее изложенным… - продолжил я витийствовать, стараясь не кривиться от усилий якобы небрежного удержания птичьей туши, - Считаю нужным представиться вам вновь и задать вопрос. Я, сэр Алистер Эмберхарт, сквайр, опальный четвертый сын лорда Роберта Эмберхарта, спрашиваю вас, мистер Уокер, мисс Легран, согласны ли вы продолжить службу?

Короткий поклон дворецкого, книксен горничной и их хоровое «Милорд» поставили точку в этом пафосном стоянии подмокшего подростка, удерживающего ворона-переростка на согнутой руке.

Начало положено.