Эпилог

Катер бодро шел между островами. Высокие борта, мощные моторы, большая застекленная рубка – в этих водах по-другому и нельзя. Океан, будь он неладен. Кто знает, каким он станет через десять минут? Задует ветер, нагонит облаков, зеркальная сейчас поверхность взбугрится волнами, и горе мелким суденышкам, не успевшим укрыться в безопасном месте!

Но пока непогода щадила очарование тропического утра. Морская гладь была спокойна, солнце сияло и рассыпалось мириадами брызг в бурунах от форштевня.

Пробравшись сквозь россыпь прибрежных островов, катер прибавил ходу. Здесь, на открытой воде, уже покачивало. Волны временами ударяли в днище, моторы ревели, буруны поднялись почти на уровень бортов. Берег быстро отдалялся, пока не превратился в тонкую полоску на горизонте.

Но у людей на катере не было желания пересекать океан. Через полчаса на горизонте показался очередной островок. Небольшой, от силы пару миль в диаметре, и скалистый. Необычно для здешних мест, где большинство островов – песчаные атоллы.

Катер ушел левее и сбавил скорость перед входом в небольшую бухту. Два мыса по краям прохода защищали от волн небольшой причал. Темнокожий матрос ловко спрыгнул с борта и закрепил швартовы.

– IslaSerpiente! Вы уверены, что вам сюда, мистер?

– Да, спасибо!

Из рубки вышел среднего роста худощавый мужчина. Шорты, гавайка, сандалии – обычный облик белого человека в этих туристических местах. Несколько выбивался из привычного вида большой розовый чемодан на колесиках. Мужчина вел за руку девочку лет пяти.

Матрос помог им спуститься на причал.

– Вилла там, вверх по дорожке. Надумаете возвращаться – звоните, вот наша карточка.

Принял монетку, поблагодарил и взялся за швартов.

Тенистая дорожка вела вверх, петляя между валунами и мощными древесными стволами. За очередным поворотам открылась вилла – колониального вида двухэтажный дом с просторной верандой на столбиках, большим балконом по второму этажу и широкой, дающей живительную тень крышей. Диссонансом выглядела высокая красно-белая мачта слева, обвешанная антеннами, в том числе и парой спутниковых тарелок.

– Эй, хозяева, дома есть кто? – крикнул мужчина по-русски.

В ответ послышалось громкое сопение. Из-под крыльца выбрался колючий шар, размером с упитанного бульдога. Колючки были покороче, чем у дикобраза, но тоже внушали уважение. Узкая длинная морда, покрытая редкими жесткими волосами, заканчивалась носом-маслиной. Пара маленьких недобрых глаз и торчащие наружу здоровенные желтые резцы завершали картину.

Зверь посмотрел на гостей, засопел громче и вперевалку пошел куда-то вбок, не выпуская людей из виду. Траектория его напоминала сужающуюся спираль и должна была закончиться где-то у них за спиной. Мужчина притянул девочку к себе и поднял на руки.

– Снобель, фу!

Детский голосок с веранды раздался совершенно неожиданно. Мгновение спустя во двор сбежала девочка поменьше, лет трех от силы. Босая. Надетое на ней платье было тесновато и сидело немного криво. Причесывалась она тоже явно сама.

Зверь переместился в точку ровно посередине между девочкой и гостями и замер, не отрывая от них гастрономически заинтересованного взгляда.

– Снобель, фу! – повторила девочка и добавила по-русски: – Свои!

На звериной морде совершенно ясно читалось что-то вроде «свои лошадь в овраге доели давно, и снова пожрать совсем не прочь».

– Здласьте! – сказала девочка. – Я – Тяся. А это мой ёзык Снобель. Он холосый. Снобель, сидеть!

«Хороший ежик» плюхнулся на задницу совершенно по-собачьи. Лапы у него оказались неожиданно длинные.

– Снобель, показы зубки!

Еж всем телом изобразил отсутствие желания заниматься фигней, но при этом готовность выполнять приказы хозяйки. После чего широко зевнул. Зубов было столько и такого размера, что они просто не помещались в здоровенной пасти и местами торчали наружу.

– Снобель любит пелекусить! Снобель, пелекуси палоську!

Еж без малейшего энтузиазма обнюхал предложенную ему ветку толщиной с черенок лопаты и укоризненно посмотрел на девочку. Под словом «перекусить» он явно понимал что-то другое. Подождал, не дождался отмены команды и хрупнул челюстями. Половина ветки упала на землю.

– Катька, хватит Шнобеля мучить! Веди гостей в дом. Привет, Дим, привет, Машутка!

Показавшийся на веранде второй мужчина был чуть повыше и заметно крупнее своего гостя. Босой, в кухонном фартуке поверх шорт. В руках он держал большую миску.

– Извини, готовлю, все руки в рыбе. Проходите в дом, а я пока ежа покормлю. Шнобель, еда!

Еж сразу забыл про свои охранные задачи, ринулся к миске и захрустел рыбными головами. Длинный нос подергивался от удовольствия.

Гости прошли на тенистую веранду. Маленькая хозяйка рассадила их за большой стол и предложила лимонад. Ей явно нравилось новое развлечение. Когда появился хозяин с блюдом божественно пахнущей жареной рыбы, она с видимым сожалением прервала рассказ об острове, доме, еже и себе самой.

Минут пятнадцать сотрапезники воздавали должное рыбе, белому вину, блинчикам, фруктам и множеству соусов. Потом у детей, по их выражению, «кончилось место внутри», и они убежали играть. Мужчины с бокалами в руках переместились в кресла-качалки.

– Где ты раздобыл это чудовище?

– Ты про ежика?

– А он точно ежик? У него в роду дикобразов не было?

– Сам не знаю. Это, видишь ли, подарок. Там такая история получилась… Когда я купил этот остров…

– Я думал, ты эту виллу арендуешь.

– Я сначала так и планировал. Но предложили этот островок в собственность по цене годовой аренды. Жадность – страшное чувство. Не смог устоять, повелся на уговоры.

– Пытались обмануть?

– Нет, честно продали. Вот только забыли упомянуть об одной мелочи. Островок не зря назывался IslaSerpiente – Змеиный остров.

– Здесь есть змеи? Но девчонки…

Гость привстал из кресла. Хозяин сделал успокаивающий жест.

– Здесь БЫЛИ змеи. Множество. Ядовитые, по большей части. Сейчас – уже нет.

– А что случилось?

– Я написал письмо одному своему знакомому. Специалисту по змеям. Он, по счастью, в тот момент не был в очередной экспедиции и ответил очень быстро. Прислал с оказией коробку с ежонком внутри и запиской: «Выпусти его там, где есть змеи. И не корми, пока они не закончатся».

– Судя по тому, что ежа приходится кормить, змеи кончились? Он их победил?

– Ну, «победил» – слишком громкое слово. Он их просто начал есть. Догонял и жрал. То, что змея бывала этим процессом недовольна, его волновало мало. Убежать змеи не могли – он слишком шустрый, укусить тоже – слишком колючий. Да и яд змеиный на него не действует. Довольно быстро змеи кончились. То есть не исключено, что где-то высоко на деревьях еще живет пара штук, но здешние древесные змеи человеку не опасны.

– А отчего он так слушается дочку?

– Скучно ему. Молодой, любопытный, играет с удовольствием, вот они с Катькой и спелись. Половину холодильника перетаскала этому проглоту. Зато понимает ее с полуслова. И охраняет, по своим ежиным понятиям.

– А почему Шнобель?

– В принципе, его зовут Патрик, Великий Победитель Змей. Но стоит посмотреть на его морду, на эти полметра вездесущего носа… Шнобель и есть.

Хозяин достал из холодильника запотевшую бутылку и пополнил бокалы.

– А Лили где?

– На учебе. Решила исполнить-таки свою давнюю мечту и стать врачом. Еще два экзамена по предметам с непереводимыми названиями, потом практика. Так что заедет ненадолго через пару недель, а потом опять пропадет на месяц. А твоя чем занимается?

– Не поверишь – архитектурой. И наш несчастный дом стал первой жертвой ее неистового художественного таланта. Выгнала нас с дочкой, чтобы пылью не дышали, а сама осталась руководить строительством.

– Ну, за отсутствующих здесь дам!

По лужайке с визгом и хохотом пронеслись девчонки. Топот детских ног перекрывало сопение ежа.

– И за присутствующих тоже!

Мужчины чокнулись и с удовольствием потянули вино из бокалов.

– Ты как, не скучаешь по былым временам?

– Когда мы работали за будку и миску? Нет, не скучаю. Да и некогда. Сам знаешь – Марлоу временами задания подкидывает, потом хозяйство, ребенок… И еще… Я тут взялся лекции читать студентам.

– Дай угадаю…

– Уже угадал. По информационной безопасности, конечно. Другие мои знания никому не интересны.

– Мотаешься на материк?

– Зачем? Надеваю рубашку, галстук и пиджак, сажусь перед камерой и вещаю с умным видом. Студенты смотрят трансляцию. Потом семинар, вопросы, задачи – все по-взрослому.

– Много платят?

– Не особенно, но я же это не для денег, а для души. Чтобы мозги жиром не заплыли.

– Ну а я, с той же целью, взялся за старое. Угадай, почему Марлоу к тебе так редко обращается?

– А я знаю. Все, что не требует моего участия, он отдает тебе. Мы так с ним и договаривались. Тебе деньги нужнее, мне – спокойствие. Хватит, наездился в стремные командировки. Платят, конечно, неплохо, но можно и не вернуться.

– Ты уверен, что эта договоренность кого-то остановит, когда Марлоу или Виндмилла реально припечет?

– Не знаю. Но надеюсь на это.

Димка, конечно, друг и боевой товарищ, но и ему не все надо знать. Например, то, что я втихаря готовлю себе и семейству комплекты новых документов, запасные дома и прочие тайные убежища. Все на случай очередного приступа миллионерской потребности во мне, любимом. Только на этом острове у меня припрятано два мореходных катера и готово место под стоянку гидросамолета. Закончу обучение, получу пилотское свидетельство и сразу куплю. Или угоню где, опыт есть.

Вот только если меня заставят покинуть насиженное место, излишне назойливых работодателей ждет неприятный сюрприз. В одно НИИ с двузначным номером в Демидовске придет электрическое письмо с архивом покойного профессора. Подлинные рабочие материалы одной из групп ученых, проектировавших Ворота и остановившихся в шаге от финиша, потому что у конкурентов все получилось. Эти документы орденская безопасность посчитала удачной дезинформацией и подсунула мне, в надежде спровоцировать на измену и продажу «секретных», но по факту бессмысленных данных на сторону. Ничего у них не получилось, конечно. Вот только данные оказались не столь и бессмысленными.

Внимательно изучая наследство профессора на жестком диске его древнего компьютера, я наткнулся на удаленный каталог. Не поленился, восстановил и обнаружил там заметки ученого. Что-то вроде дневника, где он анализировал произошедшее за день, планировал дела и приводил в порядок мысли. Одна из последних записей была довольно объемной. Она содержала рисунки, схемы, чертежи и начиналась так:

«Все-таки профессор Циглершлосс – гений! Так изящно решить проблему, которая два года держала нашу группу в шаге от открытия. Бог мой, как же просто, всего-навсего применить высокочастотную накачку вместо постоянного поля…»

А дальше профессор анализировал, как можно использовать открытие коллеги для модификации и запуска уже построенной их группой установки. Схемы, формулы, расчеты – все необходимое, чтобы создать Ворота. Другие по конструкции, но полностью работоспособные.

Поможет это моим соотечественникам на Новой Земле? Несомненно. А вот семейка Виндмиллов начнет терять немалые деньги, и чем дальше, тем больше. А уж когда, через два десятка лет, такое же письмо придет и китайцам…

Я никогда и никому не озвучивал свою угрозу. Но, если хотя бы раз в год на один мой почтовый адрес не придет письмо хитрого формата – механизм сработает. После моей смерти он сработает в любом случае, не век же Ордену снимать сливки с монополии на транспорт между мирами? Чем дольше и спокойнее я проживу, тем лучше будет идти частный бизнес одной скромной американской семьи – больших любителей использовать людей вопреки их воле.