Владислав Бобков
Целитель чудовищ 3
Глава 1
«Оно живое! Оно живое!» — Стас кое-как удержался от громких восклицаний и зловещих взмахов руками. Правда, его лицо все же пересекла змеящаяся ухмылка.
И хоть Кизаши за прошедшие дни немного попривык к подобным проявлениям чувств своего «ученика», но порой подобные усмешки все же заставляли его поводить плечами, словно от прохладного ветерка, подувшего в спину.
Было во всем этом нечто неестественно притягательное. Будто ты стоишь на границе чего-то очень важного, а с другой стороны от тебя находится нечто, что недоступно обычным смертным.
Вот только, что от тебя потребуют в оплату за пересечение границы?
Парень силой заставил себя отбросить невольные размышления. Еще его дедушку злило, когда он излишне сильно погружался в свои мысли. И хоть Широ никогда на него не кричал и не угрожал, но алхимик все равно старался его не сердить.
Так сказать, во избежание.
— Поздравляю вас, Широ-сан, — стоявший рядом Кизаши, эмоционально растрепал свои волосы, в очередной раз превратив свою прическу в «не пойми, что». — Вы и впрямь талантливы для своих лет. Обычно, чем старше человек становится, тем хуже прана реагирует на его приказы. Но вас эта проблема почти не коснулась. Удивительно!
Лежащая в сторонке Левиафан лениво приподняла голову из своей личной корзинки, после чего, удостоверившись, что ничего интересного не происходит, легла обратно.
Правда ее постель сложно было назвать корзинкой. Скорее, тут бы подошло что-то вроде «корзинищи».
За прошедшие дни Леви вновь начала расти, но уже не в длину, а в ширь, став напоминать небольшого питона. Если раньше она была длинной, но тонкой, то теперь под ее белой чешуёй начали перекатываться отлично видные жгуты мышц.
Стас никак не отреагировал на уже вторую атаку на прическу Кизаши, впрочем, отметив у себя в памяти необходимость в будущем над этим поработать.
Как сам алхимик со всей отдачей подошел к тренировкам и обучению Стаса, так и землянин, в благодарность и не только, потихоньку, окольными путями, старался подправить привычки внука Хидэо.
Это выражалось, в том числе, и в попытках добавить парню побольше уверенности в себе и своих действиях.
Как оказалось, Кизаши обладал огромным перечнем страхов и опасений, которые доводили его чуть ли не до невроза. Так, парень заставлял себя перепроверять любой свой результат чуть ли не по десять раз, боясь любой ошибки и последующего за ней осуждения.
Причем, он не делал различий в зависимости от сложности работы. К примеру, он мог потратить часы даже на те расчеты, в которых он ориентировался чуть ли не с закрытыми глазами.
В итоге, Ордынцев взял за правило хотя бы один-два раза в день хвалить достижения своего невольного сенсея. Почему так мало, хотя иной раз это можно было сделать и куда больше?
Все дело в том, что Кизаши не был дураком. Несмотря на то, что общество заставило его скрывать и прятать все свои амбиции, парню не составило бы проблем почувствовать ничем не подкрепленную лесть.
Из-за чего Ордынцев старался не перегибать палку.
Сейчас же завершилась их продолжительная тренировка по освоению первых, а по совместительству, самых главных навыков целительства.
Вообще же, что важно, искусство исцеления, имело одну из самых сильных связей с обычными человеческими знаниями.
Если объяснить нагляднее, то выходило, что воитель совершенно не обязан досконально знать, как именно он заставляет ту же землю вздыматься гигантскими скалами, круша его врагов.
Подобная постановка вопроса заставляла мозги землянина буквально кипеть. Рождая одну теорию за другой.
Пока что же выходило, что прана обладает если не разумностью, то, своего рода, умением запоминать пожелания и стремления своего хозяина, трансформируя их хоть во что-то удобоваримое.
Именно поэтому, к слову, воители были способны натренировать родство со стихиями. Сама их прана постепенно подстраивалась под необходимые стандарты.
— Я слышал об одном мастере, — пояснил Кизаши. — Который так боялся быть убитым стрелой, что придумал технику на основе стихии молнии. Этот воитель развивал лишь одну стихию до идеала, попутно натаскав свою прану именно на эту технику.
Алхимик даже взмахнул руками от обуревавших его чувств.
— Он создал постоянную технику, которая работала даже тогда, когда он спал. Мощное электрическое поле, которое замедляло все металлические предметы тем сильнее, чем ближе они находились к нему. Его прана настолько пропиталась его желанием быть в безопасности, что она сама взяла на себя управление техникой.
— И чем закончилась судьба мастера?
Плохо помню. Вроде как, его убили копьем с наконечником из клыка какой-то магической твари. Как говорит мой дедушка: «Кизаши, даже если ты будешь думать, что создал технику, защищающую тебя от всего, то обязательно найдется какой-нибудь урод с родословной, как раз против твоей защиты. Поэтому в бою не смей расслабляться!»
Кизаши частенько упоминал своего дедушку, его опыт и слова. Но это не злило, а наоборот радовало. Мудрость старого воителя являлась квинтэссенцией искусства выживания.
Но продолжим и вернемся к сложности изучения искусства исцеления и почему оно не было так распространено, как путь разрушения.
Вкладывая силу, идущие путем уничтожения могут не заморачиваться глубоким пониманием того, как и почему горит огонь, что такое вода, земля или тот же воздух.
Они просто вызубривают нужную комбинацию действий, необходимую для срабатывания техник, после чего долго и нудно оттачивают эту методику до идеала, чтобы она отскакивала у них от зубов.
Лишь единицы из них достигают столь качественного умения управлять стихиями, что решаются на более глубокое изучение своей магии и окружающего мира. И даже так, они полагаются не столько на знания, сколько на случайные эксперименты.
Что будет если сильно-сильно сжать огонь? Ой, он меняет цвет? А что если сжать чуть сильнее? Ой, он начал давить намного сильнее на контроль праны. Ой, он вырывается. Ой! Я не могу его контролировать! О-о-ой…
Звуки пламени и осыпания пеплом очередного неудачного экспериментатора, убитого нестабильной плазмой.
— Мой дедушка считается гением, — гордо пояснил Кизаши. — Он лично создал несколько новых техник и парочку из них даже отдал в общую библиотеку клана.
Стас понятливо кивнул.
Техники — это главная ценность мира воителей. Даже сам клан далеко не всегда может требовать секреты своих же членов.
В искусстве исцеления, что логично, работал тот же принцип, что и в искусстве уничтожения. То есть новички тупо зубрили техники, совершенно не понимая, что они вообще делают.
Но в отличие от стихий, лечащая прана требовала исключительно много энергии и контроля для своей работы.
И здесь был любопытный момент.
Контроль и размер праны являлись обратно зависимыми величинами. Это значило, что если объем праны воителя начинает расти слишком быстро, как например у всяких родовитых детишек, то их контроль над своей силой также стремительно падает.
И чем слабее контроль, тем больше они вкладывали лишней энергии в свои техники, тупо тратя свой резерв.
В итоге создается неприятная связь. Что бы быть целителем требовалось обладать большими резервами праны, дабы не падать в обморок после особо сложной операции.
С другой же стороны, требовался очень хороший контроль, что бы в принципе активировать целительские техники и создавать лечащую прану.
С такими стартовыми требованиями к этому искусству, самыми лучшими целителями могли стать лишь самые лучшие клановые мира воителей.
Но очевидно, что им это было не особо нужно, так как они могли стать столь же хороши, но уже в куда более наглядном искусстве.
В конце концов, техники целителей не отличались масштабностью. Там, где целители просто лечили людей, другие воители топили армии, возводили горы на месте крепостей или наоборот обрушивали их в самые глубины ада.
И вот тут мы плавно подходим к тому, что так заинтересовало Ордынцева, а затем он и вовсе пришел в восторг.
Молодые целители, леча пациентов праной, зачастую даже не понимали, что делают. Они просто прикладывали светящиеся зеленым руки к поврежденным участкам и отдавали приказ. После этого энергия каким-то мистическим образом сама разбиралась, что именно стоит залатать в организме.
Но даже тут нашлись неожиданные проблемы. Хоть лечащая прана и старалась исправить нарушения, однако у нее частенько случались сбои из-за которых ткани начинали расти как-нибудь не так, а кости закручиваться или удлиняться не в ту сторону.
Из-за этого целитель должен был внимательно следить за ходом лечения, поддерживая ровный поток праны и обрывая его, если что-то шло не так.
И вот тут, если он понимал хоть что-то в творимых им процессах, то он мог значительно снизить затраты на то или иное лечение.
Как было сказано выше, целители очень зависели от понимания того, что они вообще делают.
Вот почему заращивание большой площади порванных мышц стоило намного меньше, чем восстановление того же глаза или столь же сложного органа, где целители совершенно не разбирались в процессе восстановления.
Когда Стас первый раз услышал подобную концепцию, он испытал невероятный скепсис. Тем не менее при дальнейших расспросах ситуация не изменилась.
Лечащая прана откуда-то сама знала, что делать, беря информацию то ли из организма пострадавшего, то ли из ноосферы планеты или вовсе прямиком из какого-нибудь мира духов.
Конечно, имелось множество продвинутых техник, направляемых на разные части организма внутренности или вовсе по площади, но общий принцип оставался неизменен для них всех.
— Иногда даже опытные воители этим пользуются, — Кизаши чуть прикрыл глаза, вспоминая. — Я этого не видел, но дедушка рассказывал, что иногда нет ни сил, ни времени, чтобы толком сосредоточиться на сложных техниках. Поэтому он просто перекачивал в организм пострадавшего, как можно больше лечебной праны, и надеялся, что этого запаса хватит, чтобы исправить самые опасные проблемы. Сам же продолжал бой, защищая раненных.
Ордынцев никак не прокомментировал подобный подход, лишь отметив у себя в памяти необходимость разобраться с этим вопросом в будущем.
Вот только подобное «грубое лечение» сжирало прану даже у довольно неслабого по меркам воителей Кизаши, который упорно приближался к среднему воителю.
Но даже так, молодой алхимик мог занять очень хорошее место рядом со своим именитым дедушкой, а впоследствии и получить его место.
К несчастью приступы боязни крови начисто срывали любой контроль даже над самой простой целительской техникой.
Психологическая же помощь в этом жестоком мире, мягко говоря, оставляла желать лучшего.
Внимательно ознакомившись со всеми этими выкладками, Стас без особого труда пришел к очевидному выводу, как именно его знания можно совместить с местной магией.
Все было на поверхности и при этом открывало большие перспективы.
Там, где аборигены тратили уйму энергии, чтобы разорванные ткани чудесным образом восстановились, Стас зашьет их сам, удалив поврежденные фрагменты, после чего всего лишь ускорит восстановление.
Воспаления, плохое приживление — все эти ужасы медиков уйдут в прошлое.
Уже лишь такое применение этой силы даст ему огромное преимущество в затратах праны. Что уж говорить, когда он достигнет по-настоящему сложных и могущественных техник?
А ведь такие техники у лекарей все же были, пускай и в куда меньших количествах, чем у искусства уничтожения.
Все это наполняло Стаса Ордынцева невероятным воодушевлением и желанием потратить все двадцать четыре часа на тренировки.
Перед жаждущим землянином открывался целый мир, который чуть ли не требовал, чтобы его препарировали, разложили по полочкам, после чего собрали вновь. В новом, лучшем обличии.
Землянин отнюдь не забыл свою первую мечту после попадания в этот мир о достижении бессмертия. Если уж ставить перед собой задачу всей жизни, то почему бы не выбрать именно такую?
Если у него выйдет, то оставшуюся вечность можно потратить на придумывание новой цели.
И сейчас было лучшее время чтобы сделать первые и самые важные шаги для достижения этой мечты.
Выкопать, укрепить и залить бетоном будущий фундамент, на котором в будущем будет воздвигнут величественный и пугающий город его могущества.
Наследник, получив от главы клана приказ, спешно отбыл на вновь активизировавшийся фронт. Стас опасался, что тот вспомнит о нем, но обошлось. Вместе с Идзуной уехала его охрана и приближенные к нему бойцы, дав землянину вздохнуть чуть посвободнее.
Через некоторое время Джишин тоже получил какую-то миссию и укатил в неизвестном направлении. Ордынцев узнал об этом случайно из разговоров слуг.
Личность Стаса в глазах местных без этих двоих представляла не очень большой интерес, что идеально соответствовало планам мужчины.
Именно поэтому Ордынцев так насел на своего учителя по поводу целительства, вследствие чего первые результаты не заставили себя ждать.
И хоть по началу все было интересным, но постепенно оно стало трансформироваться в нечто… Ужасающее даже для самого землянина.
*****
После лекции о лечебной энергии, которая, по мнению Стаса, была все же коротковатой, Кизаши решил, что наступило время попытаться освоить самую первую, а по совместительству, самую главную технику столь благородного искусства.
Техника называлась «исцеляющая ладонь», ну или «целительная длань». Надо было учитывать, что в мире воителей из-за повальной скрытности многие техники открывались по многу раз, от чего один и тот же прием мог носить больше десятка названий.
К слову, еще одна путаница в сражении с выкрикиванием техник.
«Исцеляющая рука» являлась важным катализатором и словно бы свечой зажигания, порождающей волны переработанной лечащей праны.
Уже на основе нее опытные лекари строили дальнейшие техники, использующие высвобождающуюся энергию. Новички же довольствовались примитивным прикладыванием светящейся ладони к ране с попытками передать пране свои желания и следить, чтобы она попутно не убила пациента.
Лучший же способ на первых порах создать эту самую благостную энергию заключался в попытках активировать технику на живом и раненном существе.
Так сказать, связать условным рефлексом ранение и создание техники «целительской руки».
Но никто бы не пустил неопытного целителя практиковаться на людях или даже той же скотине, ведь все стоит денег. Из-за этого перед удивленным Стасом предстал немного другой рабочий материал.
— Специально попросил слуг вчера наловить их побольше, — довольно улыбнулся Кизаши, рассматривая плошки с высокими стенками с шебуршащимися и ползающими там дождевыми червями.
— Эх, — алхимик чуть прикрыл глаза и смущенно провел рукой по волосам. — Прямо навевает воспоминания. Дедушка притащил целую кучу червяков и прочих насекомых на наш первый урок. Я к тому моменту уже немного умел управлять праной, но знал лишь парочку простейших и легких техник земли. Кочку там вырастить, ну или немного земли в песочек превратить. По идее с вами тоже с этого стоит начать, но попробуем перейти сразу на новый уровень…
— Ты говорил о дедушке и червяках, — мягко вернул Стас разговор на прежнее русло. Его собеседник частенько отвлекался неожиданными мыслями или идеями.
— Ах да! Ну я и боялся прикоснуться к этим червям. Как же дедушка сердился и шевелил своими усищами. Они у него тогда еще были не полностью седыми. — в голосе парня послышалась плохо прикрытая грусть.
— Это было как-то связано с твоей боязнью крови? — постарался отвлечь мужчина собеседника от печальных размышлений.
— Нет-нет. Они просто были мерзкими и склизкими. — встрепенулся Кизаши. — Реагирую же я лишь на человеческую кровь. Даже с теми же животными у меня все нормально.
— Хм, любопытно, — приподнял бровь Ордынцев, отметив это в памяти. — С чего же мы начнем? Я, к счастью, не боюсь червей.
— Естественно, — засмеялся алхимик. — Я уверен, вы бы и на людях не побоялись бы потренироваться, — он осекся, встретившись взглядом с землянином. — Извините, что-то я не подумал. Эм-м-м… Точно! Техника.
Кизаши спешно подошел к одному из столов, после чего, покопавшись, достал из-под него устройство похожее на уменьшенную версию какого-то пыточного инструмента инквизиции. Именно в нем он растянул и зафиксировал одного из червяков.
— Насекомые являются самыми подходящими подопытными на первых порах, — тон парня стал важным и наставительным. Стас ему не мешал, позволяя своему подопечному набираться уверенности. — Все дело в том, что из-за их небольшого размера праны на их лечение тратится откровенно мало. Кроме этого, они обладают очень большой живучестью, от чего даже с одним червяком можно работать очень долго.
— Понимаю.
— Конечно, когда мы перейдем на что-то посложнее, то нам придется перейти на земноводных, рыб и даже животных, но пока хватит и насекомых.
Кизаши взял лежащий неподалеку острый нож и рассек червя на две равные половинки, после чего он еще двумя зажимами зафиксировал его части так, чтобы края разреза максимально плотно и ровно прилегали друг к друг.
— Сейчас я объясню вам, как создавать технику. Скорее всего у вас она не получится даже спустя первые дни или недели, однако это ничего не значит, — поспешил успокоить Стаса Кизаши. — Я знал целителей, которые бились над ней три четыре недели, а после этого становились отличными лекарями. — последнюю часть алхимик сказал, словно боролся с собой.
Ордынцев признательно кивнул, оценив добрые намерения. Видимо, алхимик боялся, что у его знакомого ничего не получится, и он разочаруется в Кизаши, как в учителе.
— Повторяйте за мной, — парень вновь вернул серьезность и прикоснулся краешками пальцев к телу червяка. Стас поступил точно так же, но уже, с другой стороны. — Прямо сейчас вы должны всем сердцем и сущностью пожелать исцелить это создание. Ваше желание должно быть настолько искренним и постоянным, насколько это вообще возможно. И держите концентрацию, Широ-сан. Дедушка бил меня по голове кулаком любви, если видел, что я отвлекался.
На косой взгляд землянин алхимик смутился, осознав, что умудрился только что сказать.
— Эм-м-м, так дедушка называет свои удары во время учебы, чтобы, как он говорит, добавить мне хоть капельку мозгов.
Станислав предпочел лишь кивнуть, никак это не комментируя. Кизаши же, облегченно выдохнув, благодарно продолжил инструктаж.
— Когда вы окончательно сформируете у себя в голове желание помочь, то должны направить его в текущую в вашем теле прану, после чего переместить ее к ладоням и, наконец, выплеснуть, произнеся название техники.
— Исцеляющая длань. — Кизаши демонстративно произнес ключ активации, ничуть не напрягаясь.
Из пальцев алхимика ударили изумрудные лучи, вошедшие в тело червяка и под восхищенным взглядом землянина, практически мгновенно соединившие разрез. В то же время его руки вновь покрылись ореолом сияющей энергии.
«Как же это все-таки красиво», — покачал головой Ордынцев, не зная, что сказать: «Буйство красок и энергий. Жизнь и смерть на кончиках пальцев. Даже жаль, что я никогда не умел сочинять стихи».
— Теперь ваша очередь. — вновь взмах «скальпелем» и на этот раз Ордынцев прикладывает руки и напряженно хмурится.
