Божья Коровка

В сторону Нанао направляется пассажир. Это маленький мальчик в пиджаке. Нанао убирает мобильный телефон в задний карман брюк и старается успокоиться. Он прислоняет тело Волка к стеклу окна и понимает, что, если не будет поддерживать его, голова Волка будет болтаться во все стороны, как у сломанной куклы.

— У вас все в порядке? — вежливо спрашивает мальчик, останавливаясь возле Нанао. Видимо, учителя в школе говорили ему, что нужно помогать людям, оказавшимся в затруднительном положении. Правда, сейчас его помощь — последнее, что может потребоваться Нанао.

— О да, всё в порядке; просто мой приятель немного перебрал и у него кружится голова. — Нанао старается не говорить слишком быстро. Он слегка встряхивает тело. — Эй, проснись уже! Ты пугаешь детей!

— Вам нужна помощь, чтобы отвести его обратно на его место?

— Н-нет, нет-нет, всё правда в порядке. Мы отлично проводим время.

«И кто тут отлично проводит время, можно узнать? Я, что ли, обнимаясь с трупом в тамбуре синкансэна и придумывая небылицы?»

— А, вот как… — Мальчик опускает глаза. — О, кажется, тут кто-то что-то уронил.

Это билет на синкансэн. Возможно, билет Волка, упавший на пол.

— Извини, ты не можешь подать мне его? — спрашивает Нанао, подумав, что, с одной стороны, ему будет трудно самому наклониться, продолжая удерживать тело, а с другой — пусть мальчик поможет ему, если он испытывает потребность делать добрые дела для окружающих.

Тот поднимает билет с пола и протягивает его Нанао.

— Большое спасибо.

— Алкоголь — это просто ужасно. Дедуля, с которым я сегодня еду, тоже никак не может бросить пить, — беззаботно говорит мальчик. — Ну что ж, всего вам доброго! — И он поворачивается к входу в шестой вагон. Но в этот момент замечает чемодан, стоящий у двери напротив Нанао. — Это тоже ваше?

«В какую школу ходит этот ребенок?» Нанао хочется, чтобы он поскорее убрался отсюда, но мальчик, похоже, твердо решил оставаться рядом как можно дольше и помочь Нанао как можно больше. «Где детей учат быть такими любезными?» Несмотря на растущее беспокойство и раздражение, Нанао думает, что, если у него когда-нибудь будут дети, он отправит их учиться в ту же школу, где учится этот мальчик. Однако в данный момент даже встреча с таким воспитанным ребенком — еще одно свидетельство его вечного невезения, а энтузиазм и доброжелательность мальчугана — только результат неудачного стечения обстоятельств.

— Да, это тоже мое, но можешь не поднимать его. Я заберу его позже. — Он чувствует, что его тон становится жестче, и старается говорить мягко.

— Но, если вы оставите его здесь, кто-нибудь может его забрать, — мальчик настойчив. — Если дать слабину, кто угодно может воспользоваться этим в личных целях.

— Неожиданно, — Нанао произносит свою мысль вслух. — А я думал, тебя в твоей школе учат доверять людям. Человек по природе добр и все такое прочее…

— Почему вы так подумали? — Судя по его тону, лучезарно улыбающийся мальчик, похоже, знаком с тезисом об изначальной благости человеческой натуры, и Нанао немного смущается. «А я об этой идее узнал совсем недавно, от Марии».

— Честно говоря, я затрудняюсь ответить почему. — «Просто мне показалось, что в твоей школе, наверное, должно быть полно таких воспитанных учеников».

— Я не верю в то, что люди рождаются изначально добрыми или злыми.

— Они просто впоследствии становятся добрыми или злыми, ты это имеешь в виду?

— Нет; я думаю, что добро и зло зависят от нашей точки зрения.

«Вот это ребенок!» Нанао чувствует себя так, будто его застигли врасплох. Вообще это нормально, когда ученик средней школы так разговаривает?

Мальчик снова повторяет свое предложение помочь с чемоданом.

— Всё в порядке, правда. — Если он будет продолжать настаивать, Нанао может потерять терпение. — Я позабочусь о нем.

— А что там внутри?

— Я не знаю.

Он дал честный ответ, потому что потерял самообладание, но мальчик смеется, видимо решив, что это шутка. Его зубы сверкают белизной — идеально ровные.

Мальчик, кажется, хочет сказать что-то еще, но, поколебавшись немного, вежливо прощается и уходит наконец в шестой вагон.

Когда за ним закрываются двери, у Нанао как будто гора с плеч падает. Он прижимает к себе мертвое тело Волка и делает шаг к лежащему на полу чемодану. Сначала ему нужно решить, что делать с телом, потом — что делать с чемоданом, и решить все это быстро. Хозяин чемодана, который едет в третьем вагоне, может, еще и не понял, что его багаж пропал, но когда он это поймет, то обыщет весь поезд от головы до хвоста. И если Нанао будет тут в открытую разгуливать с чемоданом, его, скорее всего, найдут.

Одной рукой обхватив труп, а другой сжимая ручку чемодана, он в панике озирается. Так, сначала тело, которое он, наверное, действительно должен посадить на его место. Его взгляд падает на мусорный приемник в стене тамбура. Там есть круглое отверстие для бутылок и банок, узкая щель для журналов и прочего бумажного мусора и большой клапан для всего остального. Затем Нанао замечает небольшую выпуклость на стене рядом со щелью для газет и журналов. Она выглядит как какой-то замок, но там нет отверстия для ключа, только маленькая круглая кнопка. Не успев толком осознать, что он делает, Нанао дотягивается до нее рукой и нажимает. Из стены с тихим щелчком выдвигается округлая металлическая ручка. «И что это может быть?» Он поворачивает ее двумя пальцами.

То, что, как думал Нанао, было поверхностью стены, оказалось в действительности панелью, которая при повороте ручки открывается. Внутри обнаруживается довольно большое пространство, похожее на отсек камеры хранения, разделенное полкой на два уровня. В нижней части подвешен большой сверхпрочный пакет, набитый разноцветным пластиком, — так вот куда попадают выброшенные пассажирами пластиковые бутылки и другой мусор. А уборщики потом забирают накопленный мусор — открывая эту панель и заменяя пакет на новый.

Но гораздо интереснее для Нанао то, что верхняя полка пуста. Не задумываясь, он покрепче перехватывает тело Волка и одним движением забрасывает туда чемодан. Тот приземляется с грохотом. В следующее мгновение Нанао захлопывает панель и закрывает замок.

Такое неожиданное обнаружение тайника для чемодана его немного успокаивает. Затем, вернувшись мыслями к мертвому телу в его руках, он проверяет билет, подобранный для него мальчиком. Вагон номер шесть, первый ряд. Отлично, это ближайший ряд в ближайшем к нему вагоне. Просто идеально для того, чтобы посадить туда Волка, не возбуждая ничьих подозрений.

«Спасен! Мне наконец везет! — Но потом он мысленно добавляет: — Да ладно?»

Две счастливые случайности обычно вели в его жизни к какому-нибудь очередному грандиозному провалу. Он обнаружил панель мусороприемника и смог спрятать за ней чемодан — это раз. Место Волка находится совсем близко — это два. «Откуда же ждать неприятностей?!» Его чувство самосохранения готово закричать от отчаяния, но Нанао пытается успокоить себя тем, что эти два счастливых совпадения в действительности следуют одно из другого, так что можно считать их за одно.

За окном проносится пейзаж. Огромные черные вороны на крышах строящихся зданий, ряды многоквартирных домов, следы от самолетов в небе — все появляется и пропадает почти мгновенно.

Нанао старается прислонить к себе тело Волка так, чтобы тот стоял как можно более прямо. Если он понесет на руках взрослого мужчину, это точно привлечет внимание, так что он решает, что они пойдут плечом к плечу, как будто тренируются в шуточной ходьбе на трех ногах. Он делает несколько неуверенных нелепых шагов. Да уж, естественным это точно не назовешь, но больше ему в голову ничего не приходит.

Двери в шестой вагон открываются. Нанао заходит в него и тотчас садится вместе с телом на левый двойной ряд кресел, мечтая о том, как бы поскорее спрятаться за их спинками и стать невидимым для других пассажиров. Он пристраивает Волка на место возле окна, а сам присаживается на место у прохода — на его счастье, оно оказывается не занято.

Наконец Нанао позволяет себе с облегчением вздохнуть. И в этот момент тело Волка накреняется и валится на него. Он в панике отталкивает его обратно к окну, пытаясь сложить руки и ноги покойника так, чтобы тело сохраняло как можно лучший баланс. За всю свою жизнь Нанао так и не сумел привыкнуть к виду мертвецов. Он старается прекратить его мотание из стороны в сторону в такт движению поезда. Сначала думает устроить его локоть на узкий подоконник, но Волк оказывается слишком низкорослым, чтобы его поза выглядела естественной. Спустя несколько секунд мучений и борьбы с собственным страхом Нанао наконец находит позицию, в которой тело как будто сидит спокойно, — но еще через пару мгновений оно съезжает вниз, подобно снежной лавине в замедленной съемке.

Нанао с трудом справляется с растущим внутри его бешенством и делает еще одну отчаянную попытку усадить Волка. Он наклоняет его к окну и пытается представить все так, будто Волк задремал. Затем натягивает ему на глаза его плоскую кепку.

Звонит Мария. Нанао поднимается с места и возвращается в тамбур. Подходит поближе к окну и прижимает трубку к уху.

— Обязательно сойди в Омия.

Услышав эти слова, Нанао кисло улыбается. Какой смысл говорить ему об этом? «Она ради этого позвонила?»

— Как ты там? Наслаждаешься поездкой на синкансэне?

— У меня не было времени ею насладиться. Я был весь в хлопотах. Наконец посадил Волка на его место. Теперь все выглядит так, будто он спит. Чемодан я тоже спрятал.

— Какой ты умница!

— Ты ничего не знаешь про хозяина чемодана?

— Только то, что он в третьем вагоне.

— И больше ничего? Может быть, какие-нибудь особые приметы? Мне было бы намного проще, если б я знал, какого человека мне следует опасаться.

— Если б я что-то знала, то сказала бы тебе. Но это всё, правда.

— О, Дева Мария, спаси меня!

Стоя вплотную к двери, Нанао отчетливо слышит шум и чувствует вибрации поезда, мчащегося по рельсам. Телефон прижат к его уху, лоб прижат к стеклу окна. Холодно. Он смотрит, как за окном одно за другим мелькают здания.

Открываются двери со стороны хвоста поезда, и кто-то заходит в тамбур. Нанао слышит, как открывается дверь туалета, но тот, кто в нее заходит, тотчас выходит обратно. Он слышит раздраженное цоканье языком.

«Кто-то ищет что-то в туалете?»

Он решается взглянуть. Это мужчина, высокий и худощавый, в пиджаке, надетом поверх серой рубашки. Волосы растрепаны, как будто он только что встал с кровати. Агрессивный взгляд, словно мужчина готов ввязаться в драку с первым встречным. Нанао узнает его.

— Ну, как бы тебе сказать… — говорит он в трубку, стараясь, чтобы его голос звучал как можно естественнее, как будто он — обычный пассажир, разговаривающий по телефону и любующийся видами за окном. Нанао старается стоять к мужчине спиной.

— Что-то не так? — От внимания Марии не может ускользнуть внезапная перемена в его голосе.

— Я хочу сказать, ну, знаешь, это как, ну, короче… — Он тянет время, пока мужчина не заходит в шестой вагон и за ним не закрываются двери. — На поезде едет кое-кто, кого я знаю.

— Кто? Какая-нибудь знаменитость?

— Один из тех близнецов. Ну, ты понимаешь, о ком я говорю. Близнецы, которые занимаются той же работой, что и мы. Не Лайм и Лимон, а…

— Лимон и Мандарин, — в голосе Марии появляется напряжение. — Они не близнецы. Всем кажется, что они похожи, так что их принимают за близнецов, но в действительности они совершенно разные.

— Какой-то из них только что прошел мимо меня.

— Не вдаваясь в подробности, Лимон — это тот, который любит «Томаса и его друзей», а Мандарин — серьезный парень, которому нравится читать романы. Лимон — типичный представитель третьей группы крови, а Мандарин — типичный представитель второй. Если б они поженились, это точно закончилось бы разводом.

— Никогда не умел определять группу крови человека с первого взгляда, — с напускной беззаботностью говорит Нанао, пытаясь скрыть свою нервозность. — Было бы гораздо проще, если б на нем была футболка с изображением паровозика. — Затем он дает волю своему нарастающему плохому предчувствию: — Ты не думаешь, что чемодан может принадлежать им?

— Возможно. И возможно также, что они сейчас не вдвоем. Бывали случаи, когда они работали поодиночке.

— Слушай, кто-то говорил мне прежде, что эти двое сейчас — самые серьезные и опасные люди в нашем деле.

Как-то раз Нанао встретился в ночном баре с одним известным посредником, который давно был в деле и знал немало сплетен. Раньше он брался за самые разные задания — заказные убийства и все в этом роде, — но потом располнел и утратил былую ловкость и скорость, устал от работы и занялся налаживанием связей. В те времена такая работа являлась все еще чем-то довольно новым, но он был надежным человеком, а благодаря хорошему характеру у него имелось полно полезных знакомств, и в результате он занял достойную нишу в бизнесе. С возрастом он еще сильнее поправился, так что оставить полевую работу было для него, пожалуй, самым правильным решением.

— Я всегда был хорош по части налаживания связей, — сказал он Нанао с гордостью. — Так что, думаю, я был просто создан для посреднической работы.

Это не показалось Нанао особенно интересным. Но затем мужчина предложил ему работу.

— Возьмешь задание не через Марию, а через меня? Потому что у меня есть для тебя отличная работа. Но есть хорошие новости и плохие новости.

Это была его обычная манера: он всегда сообщал о положительных и отрицательных сторонах задания.

— И какие новости хорошие?

— Эта работа очень хорошо оплачивается, и у тебя, Нанао, будет великолепный шанс проявить себя.

— А плохие?

— У тебя будут ужасные противники. Мандарин и Лимон. Хочу сразу предупредить тебя, что в нашем деле это самые лучшие исполнители. Если кто поручает им задание — он может быть уверен, что оно будет выполнено. Они самые безжалостные, самые жестокие и, вне всяких сомнений, самые опасные. Настоящие психи.

Нанао тогда отказался без лишних раздумий. Дело было не в том, что он не был готов работать с кем-либо, кроме Марии. Тот человек несколько раз повторил слово «самые», а это было на него не похоже. И ему совершенно не хотелось вступать в противостояние с этими ребятами.

— Я правда не хочу связываться с этой парочкой, — чуть не плачет в трубку Нанао.

— Ты можешь не хотеть, но это их не остановит. Это точно их чемодан, — Мария говорит спокойно. — И потом, называть кого-то «номером один» в нашем деле — все равно что вручать «Оскара». Это вопрос чьих-то предпочтений; люди просто говорят, что им хочется. И потом, есть много кандидатов на эту премию. Ты ведь слышал о Толкателе? Ну, том самом, который толкает своих жертв под поезда и проезжающие машины и представляет все как несчастный случай. Некоторые считают, что он лучший в бизнесе. А одно время все говорили про Шершня…

Нанао известно это кодовое имя. Шесть лет назад Шершень прославился, проникнув в офис главы преступного мира Тэрахары и убив его. Он использовал отравленную иглу, которой колол людей в шею. Поговаривали, что в действительности Шершень — это два человека, работающих вместе.

— Но теперь никто больше не вспоминает про Шершня, верно? Мода на него прошла. Одно успешное громкое дело — и он исчез со сцены. Прямо как пчела, которая может ужалить всего один раз.

— Вот как…

— Бо́льшая часть всех этих историй про суперпрофессионалов прошлого — всего лишь легенды, не более того.

Нанао вспоминает еще одну вещь, которую сказал ему тогда посредник:

— Я просто обожаю смотреть старые фильмы. Каждый раз думаю: как они умудрялись делать их такими классными, когда у них не было никакой компьютерной графики и спецэффектов? Взять хотя бы немецкие немые фильмы — они такие старые, но при этом производят такое потрясающее впечатление!

— Вы не думали, что они производят такое впечатление именно потому, что такие старые? Как в случае с антиквариатом?

Посредник отрицательно покачал головой, придав этому простому жесту как можно больше театральности.

— Нет, нет. Это именно вопреки тому, что они старые. Посмотри «Метрополис». Точно так же профессионалы прошлого были действительно крутыми. Они были более серьезными, более жесткими — это я хочу тебе сказать. Кости у них были крепче. Они были сделаны из другого материала, — он говорил с подлинной страстью. — И знаешь, почему они никогда не проиграют нынешним?

— Почему же?

— Потому что все они либо уже мертвы, либо отошли от дел. Так что они уже точно никогда никому не проиграют.

— Я мог бы догадаться, что вы это скажете.

Посредник величественно кивнул и углубился в истории о его друзьях, вошедших в легенды…

— Может быть, если я сейчас отойду от дел, — говорит Нанао в трубку, — тоже стану легендой?

— Точно станешь, — парирует Мария. — Ты войдешь в историю как человек, который не может выйти из поезда на станции Уэно.

— Я сойду в Омия.

— Конечно. Чтобы не стать человеком, который также не может выйти из поезда в Омия.

Нанао отключается и возвращается на свое место в четвертом вагоне.