Ladybeetle

На улице дует ледяной ветер, и температура необычайно низкая даже для начала декабря. «Это как-то чересчур для обещанной в этом году теплой зимы», — угрюмо думает Нанао. Небо выглядит так, будто в любую секунду может разверзнуться и обрушить на город снежную метель.

Он находится в супермаркете возле станции Урусихара, в большом магазине, на полках которого выстроились самые разнообразные товары — от еды и предметов домашнего обихода до канцелярии и игрушек. Нанао не собирается покупать ничего конкретного, но, взяв коробку конфет, он направляется к кассам. К каждой из открытых касс выстроилась очередь примерно из пяти человек. Нанао пытается угадать, какая из них будет самой быстрой, и встает во вторую справа.

Его телефон звонит, и он подносит его к уху.

— Где ты? — спрашивает Мария.

— В супермаркете, — отвечает Нанао, затем сообщает его название и местоположение.

— Что ты там делаешь? Возле меня целая куча супермаркетов. Мне столько всего нужно тебе рассказать; поспеши уже и приезжай скорее.

— Я поеду к тебе, как только закончу здесь. Но ко всем кассам большая очередь.

— И твоя, конечно, самая медленная…

Исходя из своего прошлого опыта, Нанао не может с ней не согласиться. Покупатель, стоящий у кассы, расплачивается и уходит. Очередь сдвигается вперед, как автоматическая лента конвейера, увлекая за собой Нанао.

— Да, насчет школьника, о котором ты спрашивал, — говорит Мария.

— Что тебе удалось узнать?

События, произошедшие в синкансэне Тохоку два месяца назад, потрясли всю страну. Новости о том, что в туалетах и на сиденьях поезда были обнаружены несколько мертвых тел, естественным образом заставили людей требовать больше информации. Но поскольку по мере продвижения полицейского расследования выяснилось, что никто из погибших не относился к добропорядочным гражданам — все они были сомнительными личностями с сомнительным прошлым; даже женщина, работавшая проводницей и продававшая напитки и закуски с тележки, как обнаружилось, была замешана в чем-то подозрительном, — средства массовой информации мало-помалу стали склоняться к туманному и расплывчатому языку полицейского расследования, представляя все результатом разборок в преступном мире. Журналисты предпочитали закрывать глаза на любые детали, не упомянутые в официальных отчетах. По всей видимости, они чувствовали необходимость как можно скорее уладить ситуацию, пока люди не начали бояться ездить на поездах — иными словами, пока это не нанесло вреда национальной экономике, — так что в конце концов трагический инцидент был сочтен исключительным случаем, не имеющим никакого отношения к обычным людям. Что же до Минэгиси, то в новостях сообщалось, что известный и выдающийся житель префектуры Иватэ внезапно умер на станции в результате проблем с дыханием. То, что это случилось на той самой платформе, у которой остановился поезд мертвых, было списано на чистую случайность, и никто не проводил между этими событиями никаких параллелей. Кровавая карьера Минэгиси, его разветвленная подпольная организация и огромное влияние на преступный мир ни разу не были упомянуты в сводках новостей.

Удивительно, но Кимура — человек, бывший со школьником, — остался жив, его обнаружили в туалете после прибытия синкансэна в Мориока. Он был срочно доставлен в больницу, и его состояние удалось стабилизировать, так что его жизни, судя по всему, ничто не угрожало. Больше об этом не было никакой информации.

— Мне удалось выяснить, что в восьмом вагоне, где ты сидел, были обнаружены следы выстрела. Но там совсем не было крови.

О том, что произошло со школьником и той пожилой парой, не было вовсе никаких сведений. Исходя из того, что видел Нанао, он не сомневался, что пожилой мужчина без колебаний мог выстрелить в школьника. Затем он, возможно, вынес ребенка из синкансэна, сделав вид, что помогает своему больному внуку.

— Я хотела изучить все дела о пропавших в Токио школьниках, но их оказалось так много… Куда катится эта страна? Ничего, кроме пропавших детей. Но я слышала о маленьком теле, найденном в порту Сэндая. Тело так и не смогли опознать.

— Может быть, это был тот школьник?

— Возможно, он, а возможно, кто-то другой… Если хочешь, я могла бы, наверное, достать для тебя фотографии всех пропавших детей.

— Нет, спасибо, не нужно. — Просматривать их все было бы просто невыносимо. — Что о профессионале по имени Кимура?

— Судя по всему, он еще не может ходить, но ему уже гораздо лучше. Его сын не отходит от него — это так трогательно…

— Нет, я имел в виду не его. Его отца. Отца и мать. Им больше шестидесяти. Профессионалы Кимура.

— Ах, они, — взволнованно говорит Мария. — Кимура очень крутые, настоящие легенды. Можно сказать, что ты побывал на Вудстоке.

Нанао не очень понимает выражение, которое употребила Мария. Он думает, что спросит ее об этом позже.

— Я тоже слышала о них много историй. Ты повстречал действительно выдающихся людей.

Ее голос звучит так, будто она завидует, что ему довелось послушать, как величайший музыкант дает последний концерт в своей карьере.

— Мне они показались просто пенсионерами, давно удалившимися от житейских забот.

— Если все истории, которые я слышала о них, — правда, то этот твой школьник, скорее всего, мертв, но никто никогда не найдет его тело.

— Почему?

— Эти старые легендарные профессионалы, когда берутся за что-то всерьез, могут быть просто ужасными.

— Что ты имеешь в виду под «ужасными», конкретно? — И хотя Нанао сам задает этот вопрос, он останавливает Марию прежде, чем та успевает ответить. Неважно, что она скажет, — он ни слова не хочет слышать про то, как кого-то заживо искромсали на мелкие кусочки или что-нибудь еще в этом роде.

Выяснилось также, что в поезде было обнаружено множество людей с огнестрельными ранениями, стонавших от боли. Каждому из них были прострелены оба плеча и обе ноги, чтобы обездвижить их. Это могли сделать только Сигэру и Акико Кимура. По всей видимости, им пришлось прорываться к выходу из синкансэна, и они убрали со своей дороги мешавших им людей Минэгиси. Нанао трудно представить себе пожилую пару в действии, стреляющую людям в одни и те же точки на теле, словно проштамповывая их официальной печатью, — но это точно были они.

— И есть еще кое-что, о чем я думаю…

— Расскажешь уже, когда я приеду.

— Только небольшое введение. — Марии, судя по всему, очень хочется поделиться с ним своей теорией. — Я думаю, что наша работа была заказана нам не Минэгиси, а Шершнями.

— Что? Но это ведь ты сказала, что мы — субподрядчики у субподрядчика Минэгиси.

— Да, это так. Но это была всего лишь догадка.

— Вот как…

— Если Шершни собирались убрать Минэгиси и его сына, Мандарин и Лимон оказались бы помехой у них на пути. То, что мы украли чемодан, отвлекло их внимание. Шершням просто нужно было устроить беспорядок.

— То есть ты думаешь, что это была диверсия? — говоря это, Нанао сам едва ли может себе поверить.

— Да-да, именно. Им нужно было, чтобы сын Минэгиси оказался на время открыт, и они смогли бы уколоть его отравленной иглой. Вот для чего они наняли нас, чтобы украсть чемодан.

— Но если это так, то человеком, который связался с тобой и сообщил о местонахождении чемодана после того, как поезд покинул Токио, была либо девушка с тележкой, либо проводник, одно из двух, — рассуждает Нанао. — Каждый из них мог свободно перемещаться по синкансэну и проверять багаж, не вызывая ни у кого подозрений.

— Возможно, именно они в течение всего маршрута выходили на связь с Минэгиси, чтобы поддерживать в поезде неразбериху. И они же могли сообщить ему, что что-то не в порядке и он должен лично приехать в Мориока.

— Но зачем им… — Однако прежде, чем он заканчивает фразу, в его голове все встает на свои места. Чтобы они могли убить Минэгиси. Заставив его приехать на станцию, они облегчили себе задачу.

Нанао дает отбой. Его очередь к кассе почти не продвинулась. Он оглядывается через плечо и видит, что еще больше людей выстроились за его спиной. Затем замечает одного человека в самом конце очереди и едва не окликает его.

Это учитель с подготовительных курсов, Судзуки. Он одет в костюм и выглядит так, будто у него все прекрасно; в руке он держит корзину с продуктами. Учитель замечает Нанао, и его глаза немного расширяются от удивления, но почти сразу же он улыбается ему, радуясь их неожиданной встрече. Несмотря на то что они едва знакомы, ощущение такое, будто они старые друзья, которые многое вместе пережили.

Нанао слегка кланяется ему, и Судзуки склоняет голову в ответ. Затем на его лице появляется выражение, будто он внезапно вспомнил что-то важное, и учитель переходит в другую очередь.

Раздается веселый звон рассыпавшейся мелочи. Нанао поворачивается обратно и видит, что прямо перед кассой пожилая женщина случайно перевернула свой открытый кошелек. Она торопливо наклоняется, чтобы собрать упавшие монетки; люди вокруг тоже начинают наклоняться, чтобы ей помочь. Одна монетка укатывается дальше других, прямо к ногам Нанао, и вертится перед ним на полу, описывая аккуратную окружность. Он пытается схватить ее, но каждый раз промахивается.

Тем временем соседние очереди продолжают двигаться как ни в чем не бывало. Нанао слышит смех учителя Судзуки.

Перед выходом из супермаркета Нанао останавливается и достает из своего кошелька лотерейный билет. На его оборотной стороне — неумело нарисованный от руки поезд с улыбающимся круглым лицом и подпись: «Артур». Он был в кармане у Мандарина — там, в синкансэне. Тогда Нанао забрал его, сам не зная, зачем это делает, а потом совсем о нем забыл. После в один из дней он затеял стирку и нашел билет. Тот напомнил ему обо всем, что произошло в той поездке, и Нанао уже хотел выбросить его, чтобы избавить себя от любых свидетельств тех кошмарных событий. Но что-то остановило его — он и сам не смог бы толком объяснить, что именно. Нанао заметил, что супермаркет находится возле станции, где он никогда не бывал раньше, и решил туда съездить.

— Я совсем не ожидал встретить тебя здесь.

Он поворачивается на голос и видит стоящего рядом Судзуки.

— Ты правильно поступил на кассах. Любая очередь, в которую встаю я, начинает двигаться гораздо медленнее.

Судзуки снова смеется, вокруг его глаз собираются морщинки.

— Я ведь стоял гораздо дальше, чем ты. Никогда бы не подумал, что окажусь у кассы первым… До сих пор не могу до конца в это поверить.

Судзуки, очевидно, ждал Нанао перед супермаркетом, но потом ему стало любопытно, что могло так надолго задержать его попутчика, и он снова зашел внутрь. Тогда-то и увидел Нанао в очереди на обмен лотерейных билетов.

— Тут всего одна очередь, так что я не волнуюсь, — говорит тот с усмешкой.

— Ты хочешь поучаствовать в лотерее? Знаешь, я не удивлюсь, если ты выиграешь, — говорит Судзуки. — Твое невезение может быть сейчас разом вознаграждено.

Нанао смотрит на стенд с призами.

— Я не очень-то обрадуюсь, если все мое невезение до сегодняшнего дня обернется лишь возможностью выиграть туристическую путевку.

Судзуки снова смеется.

— Хотя это правда, сейчас у меня такое чувство, что я выиграю. И то, что я выжил на том синкансэне, заставляет меня думать, что все же немного удачи у меня было. Я нашел этот билет в тот самый день, так что очень надеюсь, что он станет началом моей новой судьбы. Думаю, поэтому я проделал весь этот путь сюда.

— Но все же твоя очередь к кассам была самой медленной, — сочувственно напоминает ему Судзуки.

— Это правда, — Нанао хмурится. — Но еще я встретил здесь тебя. Разве это нельзя назвать удачей?

— Ну, если б я был красивой девушкой… — говорит Судзуки с ноткой печали в голосе.

«Следующий, пожалуйста!» Сотрудница супермаркета машет Нанао рукой, показывая, что подошла его очередь. Он отдает ей билет с нарисованным поездом. «Всего одна попытка». Это очень полная женщина средних лет, которой тесна ее униформа. Она добродушно подбадривает его: «Удачи тебе, юноша». Судзуки с любопытством наблюдает за тем, как Нанао берется за ручку лотерейного барабана и начинает ее поворачивать. Держась за ручку, Нанао чувствует, как внутри барабана шумно крутятся, отскакивая от его стенок, разноцветные шарики.

Наконец из барабана вылетает один шарик — ярко-желтый.

Мгновение спустя полная сотрудница величественно звонит в колокольчик. Удивленный Нанао смотрит на Судзуки.

— Мои поздравления! — говорит другой сотрудник супермаркета, который выносит большую картонную коробку, открытую сверху. Он вручает ее Нанао и объявляет: — Третий приз!

— Хорошая работа, — говорит Судзуки, одобрительно похлопывая Нанао по плечу, но, когда тот заглядывает в коробку, его лицо удивленно вытягивается. Он рад, что выиграл, но не понимает, что именно чувствует по поводу приза, и думает, не стоит ли от него отказаться.

— Что мне со всем этим делать? — спрашивает он с натянутой улыбкой.

Коробка полна аккуратно уложенных фруктов двух видов — каждого поровну. Красивые спелые мандарины размером с кулак и великолепные ярко-желтые лимоны.

Полная сотрудница рассыпается в восторженных поздравлениях: «О, какая удача, просто нет слов! Надо же, как тебе повезло!» Она сияет улыбкой, и Нанао покорно принимает коробку. «Как же я отнесу это домой? И что я буду делать с такой кучей лимонов?» В его голове теснятся сомнения, но он оставляет их при себе.

Он внимательно смотрит на фрукты. В какое-то мгновение ему вдруг кажется, что мандарины и лимоны победно смотрят на него в ответ и с гордостью говорят: «Вот видишь, мы вернулись».