Кимура

— Пойдем скорее, дедуля. Я уверен, что там происходит что-то очень интересное.

Принц подталкивает Кимуру в спину. Руки и ноги свободны от веревок и скотча, но Кимура себя свободным не чувствует. Ненависть к Принцу прямо-таки переполняет все его существо, но он знает, что не может позволить себе взорваться. Та его часть, которая дрожит от ярости и безостановочно повторяет: «Я убью тебя, тварь!», кажется туманной и нечеткой, как будто он смотрит на нее сквозь затемненное стекло, как будто это кто-то другой, кто только выглядит как Кимура, и вся боль и враждебность принадлежат этому незнакомцу, а настоящий Кимура является лишь наблюдателем.

Они идут по проходу седьмого вагона. Он знает, что человек за его спиной — всего лишь школьник, всего лишь ученик средней школы, но его не оставляет тревожное чувство, будто его преследует чудовище, готовое сожрать его в любой момент. «Я что, боюсь этого ребенка?» Этот вопрос тоже кажется ему подернутым туманом и расплывчатым. «Неужели обыкновенный школьник действительно может обладать силой, которая позволяет ему угрожать другим людям — взрослым людям, заставлять их бояться его?» Кимура встряхивает головой, прогоняя от себя эту мысль.

Когда они входят в тамбур, то обнаруживают там высокого человека, который стоит, прислонившись к стене сбоку от двери. Его руки сложены на груди, он выглядит скучающим. Глаза у него жесткие и злые, но голова окружена ореолом волос, похожих на солнечные лучи, нарисованные маленьким ребенком.

Кимура узнает его — это один из двоих молодых людей, которые только что прошли через седьмой вагон.

— Никак это Перси… — произносит парень бесцветным голосом.

Кимура никогда не слышал о Перси, но он догадывается, что это персонаж какого-то шоу.

— Что вы здесь делаете? — спрашивает Принц.

— Я? Жду, когда освободится туалет, — отвечает мужчина, указывая на закрытую дверь общего туалета для мужчин и женщин. Они стоят слишком далеко, чтобы увидеть цвет индикатора на замке, но туалет, должно быть, занят. — Я жду, когда человек, который там находится, выйдет.

— Там ваш друг?

— Мандарин ушел вперед.

— Мандарин?

— Ага, — с гордостью отвечает парень. — Я — Лимон, а он — Мандарин. Кислый и сладкий. Какой тебе больше нравится?

Судя по всему, Принц не понимает вопроса и только молча пожимает плечами.

— А ты что, всегда ходишь в туалет вместе со своим отцом?

«А ведь верно, — вдруг понимает Кимура, — должно быть, со стороны выглядит так, будто этот отвратительный ребенок — мой сын». Затем он ловит себя на мысли, что пытается представить себе это, как если бы это было правдой.

Синкансэн дрожит и раскачивается из стороны в сторону. Кажется, будто поезд со всех сторон терзает яростный ветер. Это ощущение напоминает Кимуре о времени, когда он бросал пить и ему требовалась каждая капля его воли, чтобы бороться с желанием напиться. В те дни сурового воздержания его трясло еще сильнее, чем сейчас трясет синкансэн.

— Этот человек не мой отец, — говорит Принц. — Я скоро вернусь, дедуля.

Направляясь в кабинку с писсуаром, он одаривает Кимуру такой невинной и очаровательной улыбкой, что в груди теплеет от одного взгляда на нее. Кимура знает, что эта реакция инстинктивна и лишена какой-либо разумной основы, но это заставляет его хотеть простить Принца за все.

— Подожди меня здесь, дедуля.

Кимура знает, что Принц действительно имеет в виду, что он должен ждать его здесь и не говорить ничего, чего он не должен говорить. Он неожиданно чувствует себя неловко под пристальным и раздраженным взглядом парня с взъерошенными волосами.

— Эй, старик, — говорит Лимон без предисловий. — Ты ведь алкаш, верно?

Кимура отводит взгляд.

— Я угадал, да? Я знал много алкашей, так что обычно сразу могу сказать. Мои мать и отец оба были алкашами. Оба родителя с одинаковой зависимостью, ни один не сдерживал другого, некому было нажать на тормоза, так что все становилось только хуже и хуже с каждым днем. Как в «Томасе и его друзьях», когда Дака толкнул товарный поезд и тот не смог остановиться и врезался в парикмахерскую. Точно так же. «Спаси-и-те, я не могу-у-у останови-и-ться!» Вся жизнь катится по наклонной. Я ничего не мог с этим поделать, так что просто старался соблюдать безопасную дистанцию и прятался в углу. Мой приятель Томас спасал меня от отчаяния и помог мне выжить.

Кимура не понимает половины из того, что говорит ему Лимон, но он угрюмо ему отвечает:

— Я больше не пью.

— Ну да, конечно. Но когда алкаш делает глоток, это всё. Я хочу сказать, посмотри на меня. Невозможно сопротивляться собственным генам, так что я вообще никогда не пью. Только воду. Забавно, да, алкоголь и вода — и то, и другое мокрое и прозрачное, но при этом они совершенно разные. — Он приподнимает бутылку с минеральной водой, которую держит в руке, откручивает крышку, делает глоток и весело добавляет: — От алкоголя в голове становится мутно, а от воды ровно наоборот, вода помогает тебе мыслить яснее.

Сначала Кимура сам этого не осознает, но чем больше он смотрит на жидкость в бутылке у Лимона, тем больше она напоминает ему бренди, сладкий и вкусный, который исчезает у Лимона в горле. Кимура сглатывает.

Движение и тряска поезда не ощущаются как ритмичные и механические — он мчится вперед как громадное живое существо, время от времени будто приподнимаясь над землей и плывя в воздухе. Ощущение краткого полета, за которым следует внезапный толчок, кажется Кимуре ирреальным.

— Я вернулся, прости за ожидание, дедуля, — говорит вновь появившийся в тамбуре Принц. — Пойдем посмотрим зеленый вагон, — предлагает он Кимуре ни слишком робко, ни излишне фамильярно, лишь идеально спокойно. — Там наверняка много богатых людей! — Его голос звучит как у обыкновенного любопытного школьника, путешествующего во время каникул.

— Не настолько богатых, — отвечает Лимон. — Ну, может быть, у них просто есть немного лишних денег, чтобы прокатиться в зеленом вагоне.

Дверь туалета открывается, и оттуда выходит мужчина в костюме. Он оглядывает Кимуру и остальных, но не обращает на них особенного внимания, моет руки и возвращается в седьмой вагон.

— Это точно не наш малыш Нанао, — говорит Лимон.

— Малыш Нанао? — переспрашивает Кимура. Он понятия не имеет, кто бы это мог быть.

— Ладно, думаю, мне пора. — Лимон вздыхает и направляется в сторону передних вагонов.

Принц бросает на Кимуру взгляд, который говорит ему, что они пойдут за Лимоном. Затем он окликает его:

— Я помогу вам искать чемодан!

— В этом нет необходимости, Перси. Я уже знаю, где он.

— Где?

Лимон закрывает рот и внимательно смотрит на Принца. Его холодный взгляд светится подозрением. Он не похож на человека, который будет делать какие-то скидки на то, что имеет дело с учеником средней школы. Как хищник в дикой природе, которому все равно, какого возраста его добыча.

— А почему я должен тебе об этом говорить? Ты тоже хочешь получить этот чемодан?

Принц не выглядит встревоженным.

— Нет, совсем нет. Это просто похоже на поиск сокровищ. Так интересно!

Лимон все еще сомневается. Его взгляд пронзительный и острый, как бритва, словно он пытается увидеть Принца насквозь, рассмотреть за внешностью его психику.

— Ну и ладно, — Принц обиженно надувает губы. — Дедуля и я сами его поищем.

Кимура знает — он просто прикидывается, изображая детскую непосредственность, чтобы показать, что он ничего не замышляет.

— Ты будешь мне только мешать. Когда Перси пробует что-то сделать, из этого никогда не получается ничего хорошего. Как в тот раз, когда он размазал по всему своему лицу шоколад, чтобы не испачкаться углем. Он все время что-нибудь придумывает, но ничем хорошим это не заканчивается. — Лимон снова поворачивается, собираясь уходить.

— Ну тогда, надеюсь, вы нас похвалите, когда мы найдем его первыми! — Принц ведет себя так дерзко, как только может. — Верно ведь, дедуля Кимура?

Кимура отвечает не раздумывая:

— Да, я тоже хочу долю от этих наличных.

В действительности он даже не имел этого в виду — просто сказал первое, что взбрело ему в голову, когда Принц к нему обратился. Он не вкладывал в эти слова никакого особенного смысла. Просто в его памяти все еще оставалась яркая картина всех этих аккуратно уложенных пачек денег и спрятанных в карман крышки дебетовых пластиковых карт.

— Откуда ты знаешь, что там, внутри? — Лимон мгновенно разворачивается, его взгляд буквально каменеет. Кимура чувствует, как воздух в тамбуре начинает потрескивать от напряжения.

Но даже сейчас Принц сохраняет полное спокойствие. Он бросает на Кимуру колючий взгляд, полный презрения к его оплошности, но в остальном не выглядит особенно взволнованным и говорит Лимону простодушным тоном:

— Ого, так, значит, чемодан полон денег?

Наступает тишина, в которой раздаются только вибрации несущегося на полной скорости синкансэна.

Лимон смотрит на Кимуру, затем переводит взгляд на Принца:

— Я не знаю, что там внутри.

— Так, значит, ценно не то, что внутри чемодана, а чемодан сам по себе! Вот почему все его ищут! — с энтузиазмом восклицает Принц.

Стоя в стороне и слушая, Кимура не может не восхищаться его мужеством и сообразительностью. Их допрашивают, но этот мальчик мало-помалу отвлекает от них внимание. Не каждый смог бы это сделать — надеть маску ничего не подозревающей невинности, чтобы ослабить защиту противника.

Но рассеять подозрительность Лимона гораздо труднее, чем подозрительность других людей.

— Все его ищут? Что ты хочешь этим сказать? — требовательно спрашивает он, не спуская глаз с Принца.

Лицо Принца застывает от напряжения, но только лишь на долю секунды. Однако это впервые, когда Кимура видит его таким.

— Но ведь, кажется, вы сами сказали это в нашу первую встречу, — говорит Принц, вновь превратившись в беззаботного школьника. — Вы сказали, что все его ищут.

— Не говорил я ничего подобного, — Лимон фыркает, выдвигая вперед подбородок. — Ты мне не нравишься. — Он раздраженно взъерошивает волосы.

Кимура не знает, как ему реагировать. Если б он только мог сказать: «Этот мальчишка опасен; избавься от него прежде, чем он доберется до тебя!» Но он не может этого сделать. Если Принц свяжется со своим подручным, это может стоить жизни Ватару. Кимура даже не знает наверняка, правда ли это, но каким-то образом чувствует, что правда.

— Дедуля, — говорит Принц, но Кимура все еще пребывает в оцепенении. — Дедуля, дедуля Кимура!

— А, что?

— Я думаю, мы сказали что-то нехорошее. Мне кажется, Лимон-сан сердится на нас.

— Извините. Мы не хотели вас рассердить. — Кимура виновато склоняет голову.

— Дедуля Кимура, — резко говорит Лимон. — Мне кажется, ты не похож на законопослушного гражданина с обычной работой.

— Ну да, я же алкаш.

Кимура начинает беспокоиться о том, что будет дальше. Он чувствует, как капельки пота стекают по его спине. В те времена, когда он был в деле, неоднократно оказывался участником подобных стычек. Кимура знает это ощущение — когда стоишь лицом к лицу с противником, который пытается прощупать твои слабые стороны. Он почти физически чувствует протянутый между ним и Лимоном канат напряжения, с каждым мгновением свивающийся все туже.

— Один вопрос, дедуля. Ты ненавидишь, когда тебя будят?

— Что? — Кимура теряется, услышав неожиданный вопрос.

— Ты впадаешь в ярость, если ты спишь, а кто-то тебя будит?

— Что это вообще значит? Я не понимаю…

— То есть тебе нравится, когда тебя будят?

— Да кто угодно рассердится, если его разбудить!

Перед глазами Кимуры рассыпается сноп искр. Его голова откидывается назад.

Удар был направлен прямо ему в рот. Он даже не видел, как двигалась рука и как кулак летел ему в лицо. Кимура чувствует какой-то маленький твердый предмет у себя во рту. Он ощупывает его языком: это выбитый передний зуб. Он подносит ладонь ко рту и тыльной стороной вытирает кровь. Затем достает изо рта зуб и прячет его в карман.

— Зачем вы это сделали? Дедуля Кимура, ты в порядке? — Принц продолжает изображать из себя обычного наивного школьника. — Пожалуйста, прекратите! Зачем вы его ударили? Я вызову полицию!

— Я подумал, если ты крутой профессионал, то с легкостью отразишь мой удар. Но достать тебя оказалось так просто… Видимо, я ошибся.

— Конечно, вы ошиблись! Мой дедуля — обыкновенный человек! Самый обыкновенный дедушка!

— Вот как… — Глядя на кровь, капающую изо рта Кимуры, Лимон внезапно смущается. — Но интуиция подсказывала мне, что этот мужик в деле — занимается той же работой, что и мы.

— Твоя интуиция тебя не обманула, — честно отвечает ему Кимура. — Раньше я занимался кое-какой опасной работой, но уже многие годы как отошел от дел. Теперь я работаю охранником в больнице, и это абсолютно легально. Честно говоря, я уже порядком заржавел.

— Да ну, это же все равно как кататься на велосипеде. Даже после нескольких лет перерыва твое тело само знает, что делать.

«Чушь собачья», — хочет возразить Кимура, но сдерживается.

— Ты говорил, что собираешься пойти вперед поезда? — Вместе со словами из его рта выливается еще больше крови.

— Дедуля, ты в порядке? — Принц сбрасывает с плеч свой рюкзак, вытаскивает из внешнего кармана бумажные платочки и предлагает Кимуре.

— Надо же, сразу подает носовой платок, какой воспитанный мальчик… — говорит Лимон с кривой усмешкой.

Принц снова надевает свой рюкзак. В этот момент Кимура вспоминает, что там лежит принесенный им автоматический пистолет. Он может просто протянуть руку, расстегнуть молнию — только и всего — и достать его. «Только и всего», — думает Кимура.

Затем в его голове возникают два вопроса.

Первый: что он будет делать, когда достанет пушку. Угрожать? Или стрелять? И если стрелять, то в кого — в Лимона или в Принца? Конечно же, больше всего на свете он хочет направить дуло пистолета на этого бессердечного подростка и нажать на спусковой крючок — и именно это он и сделал бы без малейшего колебания, если б только мог. Но в ситуации с Ватару ничего не поменялось. Его жизнь все еще висит на волоске. «Не думай об этом. Просто сделай». Каждый крохотный толчок поезда как будто подталкивает его, мало-помалу лишая самообладания. «Ты всегда выполнял работу чисто и аккуратно. Если хочешь что-то сделать, просто сделай это. Жизнь становится короче с каждым днем. Зачем сдерживаться? Заставь эту ненавистную тварь страдать. Он заслуживает этого. В любом случае он просто блефует. Никто не ждет его звонка в больнице, Ватару ничто не угрожает». Все это время Кимура прилагал огромные усилия, чтобы держать взаперти ту часть себя, которая хотела воспользоваться самым простым выходом из положения, но теперь он чувствует, что печать на этой двери начинает мало-помалу ослабевать.

И второй вопрос: «Может быть, я просто играю ему на руку?»

Рюкзак прямо перед его глазами. Каждый взгляд на него напоминает Кимуре о пистолете, лежащем внутри. «Мог ли Принц спланировать все это? Может быть, он надеется, что сейчас я достану пистолет и убью Лимона? Может быть, он просто контролирует меня?»

Чем больше он об этом думает, тем больше погружается в трясину. Сомнения порождают сомнения. Он как будто хватается за лежащую поблизости длинную палку, чтобы выбраться из болота, но не знает, куда ему воткнуть эту палку, чтобы получить хоть какую-то опору. А потом появляется другой Кимура, который хочет действовать, не заботясь о последствиях. Он все больше и больше приоткрывает плотно закрытую дверь в его голове. Кимуре кажется, что он вот-вот разорвется на части.

— Ладненько, а теперь осмотрим груз в товарном вагоне!

Лимон произносит это на манер персонажа детского мультика, и прежде, чем Кимура успевает что-либо понять, он срывает с Принца рюкзак. Принц только растерянно таращит на него глаза. Он тоже не видел его движения. Рука просто появилась как из ниоткуда, прочертила в воздухе плавную линию и отобрала у него рюкзак.

Кимура чувствует, как кровь отливает от его лица. Даже Принц выглядит потрясенным.

— Ну что же, Перси и дедуля, слушайте меня внимательно. Я пока не знаю, что в этом рюкзаке, но по тому, как дедуля Кимура внимательно на него смотрел, я предположил, что тут спрятано что-то, что может дать вам преимущество в сложившейся ситуации. — Лимон приподнимает рюкзак, расстегивает молнию и заглядывает внутрь. — О! — радостно восклицает он. — Какую хорошую штуку я нашел!

Он вытаскивает пистолет, и Кимуре остается только беспомощно смотреть на это.

— Если бы мне нужно было описать мои чувства в четырех словах, то я бы сказал: «Папа, Санта-Клаус существует!» Эй, погоди, или это три слова?

Кимура не уверен, обращается ли Лимон к ним или разговаривает сам с собой. Он оценивающе вертит в руках пистолет с прикрученным к дулу глушителем.

— Если стрелять из пистолета в поезде, это будет так громко, что все услышат. Именно в этом и была наша проблема. А теперь глядите-ка! Я был прав, очень даже можно найти глушитель в синкансэне! И мне даже не пришлось просить Санту!

Взгляд Принца прикован к пистолету. Их ситуация ухудшается так быстро, что Кимура даже не успевает этого осознать и среагировать.

— А теперь слушай, у меня к тебе вопрос, дедуля. — Лимон снимает пистолет с предохранителя и направляет его на Кимуру.

— Ко мне?.. — начинает Кимура, но не может произнести остального: «Не стреляй в меня, плохой парень — этот мальчишка, он намного хуже меня».

Низкий гул синкансэна усиливает его беспокойство.

— Итак, у вас двоих есть пушка. Пушка с глушителем, так что я не думаю, что вы просто любители. Я никогда не слышал о команде, в которой были бы старик и мальчишка, но это не так уж невероятно. В нашем деле можно встретить самые разные странные группы. Что я хочу узнать, так это зачем вы двое здесь? Это была ваша идея или кто-то вас послал? Какова ваша цель? И какое отношение вы имеете ко мне и моему партнеру?

Правда в том, что нет никакой прямой связи между Кимурой и Лимоном или Мандарином. Кимура принес в поезд пистолет, чтобы убить Принца, а ввязаться в авантюру с чемоданом было целиком идеей Принца. Но даже если Кимура и попытается ему все это объяснить, он уверен, что Лимон ему не поверит.

Принц обращается к Кимуре:

— Дедуля, что происходит? Мне страшно! — Он делает такое лицо, будто вот-вот расплачется.

Чувство долга Кимуры тотчас просыпается в нем и требует защитить этого слабого ребенка, но он тотчас мысленно одергивает себя: «Не дай ему себя одурачить. Он строит из себя испуганного невинного малыша, но на самом деле просто умелый притворщик. Хитрая скользкая тварь, прикидывающаяся маленьким школьником».

— Интересно, вы тоже работаете на Минэгиси? — спрашивает Лимон. — Так, да?

— Минэгиси? — Кимура бросает нервный взгляд на Принца. «Почему он тоже говорит о Минэгиси?»

— Вот что. Я собираюсь сейчас пристрелить одного из вас. Тебя или тебя. Если вам интересно, почему я не буду убивать вас обоих, то это потому, что Мандарин рассердится. Он обычно сердится, когда я убиваю кого-нибудь, от кого мы могли бы получить информацию. Он такой щепетильный по этой части… Типичный представитель второй группы крови. Но я же не могу оставить вас обоих в живых, верно? Это слишком опасно. Придется одного пристрелить, ничего не поделаешь. Так что вот. У меня к вам еще один вопрос.

Затем Лимон опускает пистолет, сгибает одну ногу и немного сутулится, принимая более удобную позу.

— Кто из вас главный? Учтите, меня не обманешь внешностью или возрастом. Так что я не исключаю возможности, что главный в группе — мальчишка. Короче, на счет три — лидер группы поднимает руку, а другой показывает на него пальцем. Если ваши ответы не сойдутся, то есть вы, например, оба поднимете руку или покажете друг на друга, я сразу пойму, что вы врете, и просто пристрелю обоих.

Кимура чувствует напряжение, переходящее в отчаяние.

— Я думал, у тебя будут неприятности, если ты убьешь нас обоих.

— Э-э, а у тебя что, тоже вторая группа крови, старик? Тоже щепетильный… Ладно, конечно, я не люблю, когда Мандарин на меня бесится, но он же не убьет меня. Так что для меня важнее хорошенько развлечься.

— Это для тебя развлечение? — морщится Кимура. Чуть раньше Принц сказал: «Давай сыграем в игру», а теперь Лимон говорит, что просто развлекается и отлично проводит время. «Что не так с этими людьми?» Он чувствует себя здесь самым нормальным человеком, который способен просто тихо и мирно получать удовольствие от выпивки.

— Ну хорошо, поехали. Отвечаем честно, — говорит Лимон, по-детски надувая губы.

В этот самый момент в тамбуре появляется молодая мамочка со своим трехлетним ребенком. Лимон тут же замолкает, Кимура с Принцем тоже не говорят ни слова. «Мама, бежим быстре-е-е!» — радостно кричит мальчик, пробегая мимо Кимуры. Это заставляет того снова подумать о Ватару. Женщина внимательно смотрит на них троих, стоящих в проходе, и определенно чувствует, что здесь что-то не так, но продолжает быстро идти вслед за своим сыном.

Голос мальчика что-то переключает в голове у Кимуры. «Я должен жить. Должен выбраться из всего этого ради Ватару. Что бы ни случилось, я не могу умереть». Он повторяет это снова и снова, как будто пытаясь загипнотизировать сам себя.

Молодая женщина и ее ребенок проходят в открытые двери тамбура: двери еще некоторое время остаются в таком положении, затем медленно закрываются.

Лимон немного наклоняется, пристально глядя на Кимуру и Принца.

— Кто из вас лидер? — Он широко улыбается. — Ну… Раз, два, три-и-и!

Кимура мгновенно принимает решение. Он сгибает правую руку в локте и поднимает ее. Бросив взгляд в сторону, видит, как Принц показывает на него — его указательный палец направлен прямо в грудь Кимуры, — и снова поворачивается к Лимону. На него смотрит дуло пистолета.

В задернутом занавеской закутке с умывальником раздается звук включенной сушилки для рук. Кто-то стоял там все это время. Тихий шум горячего воздуха из сушилки заставляет Кимуру отвернуться в сторону слегка покачивающейся занавески.

Выстрела все нет. Раздается только тихое «ка-чча», как будто ключ поворачивают в замке. Сушилка продолжает работать. «Ка-чча, ка-чча» — снова поворачивается ключ. Кимуре требуется некоторое время, чтобы осознать, что это был звук выстрела пистолета с глушителем. Так тихо — никогда бы не догадался, что его пристрелили. Затем он чувствует тепло в своей груди. Боли нет, только ощущение вытекающей из пулевого отверстия жидкости. Его зрение начинает затуманиваться.

— Старик, прости, что я тебя застрелил. — Извиняясь, Лимон все еще улыбается. — Ну, вот и всё.

Когда его слова достигают ушей Кимуры, он уже ничего не видит. Он чувствует что-то твердое под своим затылком. «Я на полу?»

Боль растекается в его голове. Затем все, что он может чувствовать, — это только тряска синкансэна. Нет ощущения пространства, нет верха и низа, нет близко и далеко. Все погружается в темноту. У этой пропасти нет дна.

Его сознание ускользает.

Спустя мгновение он чувствует, будто плывет в космической пустоте. Или его куда-то тащат?

Он не знает, что происходит и сколько времени прошло с тех пор, как его застрелили.

Это совсем не похоже на падение в глубокий сон. Это гораздо более одинокое чувство.

Он как будто заперт в тесном темном пространстве.

— Дедуля, дедуля! — зовет его кто-то… где-то…

Сознание Кимуры растворяется в тумане, чтобы исчезнуть навсегда, но его разум все еще продолжает размышлять. Он думает о том, что ему хочется выпить. Его чувства исчезают, ощущение собственного тела исчезает. Страх и неуверенность сжимают его сердце — все сильнее, все мучительнее. Но остается одна последняя вещь. Его родительские чувства поднимаются из глубины его существа, подобно раскаленной магме.

Все ли в порядке с Ватару?

Конечно, должно быть.

С ним все должно быть хорошо.

«В обмен на мою смерть — мой сын будет жить. Вот и хорошо».

Откуда-то очень издалека его зовет голос Принца — как ветер, завывающий снаружи закрытого дома.

— Дедуля Кимура, ты умираешь! Тебе грустно? Тебе страшно?

«Что с Ватару?» — хочет спросить Кимура, но он не может сделать вдох.

— Твой сын тоже умрет. Я скоро сделаю звонок. Это значит, что ты умер зря, дедуля. Ты не спас его. Ты разочарован?

Кимура не знает, что происходит. Все, что он знает, — это что он услышал, что его сын умрет.

Он пытается сказать: «Сохрани ему жизнь, спаси его», но его губы не двигаются. Его кровь уже практически застыла в сосудах.

— Что такое, дедуля? Ты что-то хочешь сказать? — Голос Принца звучит беззаботно и где-то далеко-далеко.

— Ватару… — пытается сказать Кимура. — Ты ведь можешь его спасти — просто скажи, чтобы мой сын жил, и тогда я…

— Дедуля, постарайся хорошенько. Если ты скажешь, как следует — «Спаси моего сына», — обещаю тебе, я его спасу.

У Кимуры больше не остается гнева на Принца, только горечь. Если он согласится сохранить Ватару жизнь, Кимура согласен его умолять. Он пытается вернуть свое уходящее сознание. Но все как в плотном тумане.

Он пытается разлепить спекшиеся губы. Его рот полон крови, и когда она вытекает наружу, ему кажется, будто его рвет. Дыхание прерывается. «Ватару…» — шепчет Кимура, но кровь уже вся вытекла, он опустошен, и у него не получается даже шепота.

— Извини, дедуля, что ты пытаешься сказать? Я не слышу тебя. Эй. Дедуля?..

Кимура уже не знает, кто с ним говорит. Извини я отвечу я скажу тебе как только смогу правда просто пожалуйста помоги моему сыну.

— Какой позор, дедуля Кимура. Маленький Ватару умрет. Это твоя вина, — голос звучит радостно.

Кимура чувствует, что погружается в бездну. Его душа пытается кричать, но ее мольбы не достигают реальности.