Глава 1
Смотрите под другим углом
Что, если может быть легче?
«Четыре утра, а я сижу и редактирую фотографии. Что?» Ким Дженкинс хотела делать то, что действительно важно. Но ей было трудно не переутомляться. Университет, где она работала, переживал времена невероятной популярности. За последние несколько лет клиентская база увеличилась вдвое, но взаимодействовал с ней практически тот же состав, на прежнем оборудовании. За развитием организации последовало усложнение почти всех сфер. Появились новые, с трудом поддающиеся пониманию внутренние протоколы. Внедрялись новые громоздкие правила контроля. Из-за запутанных инструкций на все проекты и программы уходило больше времени и сил. В университет приходили энтузиасты, но толку от них было мало. Прежде простые функции невыносимо усложнили, причем без всякой на то причины. В результате работа Ким уподобилась подвигам Геракла, притом что она и так была склонна относиться к себе крайне сурово. Ким говорила: «Я думала, что если не прилагаю чрезвычайных усилий, если уделяю хоть какое-то время себе, а не работе, то поступаю чудовищно эгоистично».
Но однажды Ким осенило. Все намного сложнее, чем должно быть. После этого открытия, по ее словам, она «увидела происходящее в истинном свете». «Бесконечные нагромождения бессмысленных усложнений. Я увидела, как они пожирают все мое время, а я между тем задыхаюсь под грудой ненужных задач». И Ким решила, что пришло время перемен. Столкнувшись с неимоверно сложным, на ее взгляд, заданием, она спрашивала себя: «Есть ли более легкий способ?»
Вскоре, когда один из преподавателей спросил ее, сможет ли команда Ким записать все лекции в течение семестра, у нее появилась возможность проверить новый метод. Раньше Ким подскочила бы на месте и, загрузив команду работой на четыре месяца, искала бы способы сделать все еще лучше: добавить музыку, вступительные и финальные заставки, улучшить графику. На этот раз она задумалась: а нет ли более легкого способа достичь желаемого? После нескольких вопросов выяснилось, что видео предназначались для одного-единственного студента, который не мог посещать все пары из-за участия в спортивных мероприятиях. Ему не нужны были высококачественные записи с кучей спецэффектов, он просто не хотел отставать от однокурсников. И Ким подумала: «Что, если просто попросить кого-нибудь из студентов записать лекцию на смартфон?» «Профессор пришел в восторг от такого решения», — говорит Ким. И оно стоило ей всего нескольких минут размышлений, а не месяцев труда с командой профессионалов.
«Усердный труд» — определение нуждается в пересмотре?
Мы слишком часто жертвуем временем, энергией и даже своим психическим здоровьем, поскольку свято верим в разумность и оправданность такой жертвы. А все потому, что коллизия современной жизни строится на ложной дихотомии «важного и трудного» и «простого и бессмысленного». Для некоторых людей это аксиома: все пустячное дается легко, все важное и ценное — с трудом.
Язык помогает выявить наши глубинные убеждения. Подумайте об этих знаковых фразах: когда мы добиваемся чего-то значительного, то говорим, что заработали это «кровью и потом». Мы говорим, что значимые достижения не просто «заслуженны», они заслужены «тяжким трудом». Мы советуем «усердно трудиться целый день», когда вполне достаточно было бы просто «трудиться целый день». В некоторых случаях язык выдает наше недоверие к легким путям. Говоря о легких деньгах, мы подразумеваем, что получили их незаконным или сомнительным способом. Фраза «легко тебе говорить» имеет оттенок осуждения и обычно используется для доказательства несостоятельности мнения собеседника. Забавно, что мы привыкли говорить нечто вроде «будет нелегко, но оно того стоит» или «добиться этого будет очень трудно, но надо попытаться», — словно программируем себя на то, что правильный путь неизбежно трудный.
По своему опыту могу сказать, что это убеждение почти никогда не оспаривают. Действительно, если усомниться в непреложной истине, почувствуешь себя некомфортно. Мы даже не пытаемся остановиться и подумать, нельзя ли достичь чего-то важного и ценного более легким способом. А что, если самое большое препятствие на пути к достижению чего-то по-настоящему важного — это ложное убеждение, что для этого потребуется приложить неимоверные усилия? Что, если допустить, будто нечто представляется нам трудным только потому, что мы еще не нашли более легкий путь к его достижению?
Путь наименьшего усилия
Наш мозг устроен таким образом, что отвергает то, что представляется ему сложным, и принимает то, что кажется простым. Эту установку иногда называют принципом когнитивной простоты, или принципом наименьшего усилия. Таково свойство человеческой природы — при достижении желаемого выбирать путь наименьшего сопротивления.
Чтобы наблюдать этот принцип в действии, за примерами далеко ходить не нужно. Мы покупаем товары с высокой наценкой в магазинчике на углу, потому что так легче, чем ехать на автомобиле в гипермаркет, где цены ниже. Мы кладем тарелки в раковину, а не в посудомоечную машину, потому что так быстрее. Мы разрешаем подросткам сидеть в интернете за обеденным столом, потому что это проще, чем вступать в конфликт, пытаясь ввести правило «никаких телефонов, когда ты ешь». Мы верим первой попавшейся, хотя бы мало-мальски заслуживающей доверия информации в Сети, потому что так легче всего получить ответ на свой вопрос, и так далее и тому подобное.
В эволюционном смысле склонность к упрощению полезна. Она долгое время была необходима человечеству для выживания и прогресса. Просто представьте, что случилось бы, будь у людей склонность к пути наибольшего сопротивления. Что, если бы наши предки привыкли задаваться вопросами вроде: «А как будет труднее всего добыть еду, или найти убежище, или поддерживать отношения внутри племени?» У них ничего не вышло бы! Выживаемость вида строится на врожденной склонности выбирать путь наименьшего сопротивления.
Что, если вместо того, чтобы сражаться с инстинктом, побуждающим нас искать самый легкий путь, мы взяли бы его на вооружение и даже стали бы использовать ради собственной выгоды? Что, если вместо того, чтобы спрашивать себя, как разобраться в сложнейшем, но очень важном проекте, переформулировать вопрос: «А не упростить ли мне этот важный проект?»
Некоторым людям от мысли о том, чтобы работать менее усердно, становится не по себе. От этого мы чувствуем себя ленивыми. И боимся отстать от других. И испытываем чувство вины за то, что не делаем «все возможное» каждый раз. Эта установка, сознательная или нет, уходит корнями в пуританскую идею о том, что тяжелый труд ценен сам по себе. Пуританизм не только прославлял трудности — он объявил подозрительным все, что дается легко.
Как стараться слишком усердно
На поворотном этапе моей карьеры клиент из крупной технологической компании попросил провести три презентации по теме лидерства. Если все пройдет хорошо, меня пообещали пригласить и на следующий год. Именно такого прорыва в карьере я и хотел. И я хорошо понимал, чего от меня ждут. У меня на руках уже был готовый, одобренный компанией материал.
За день до первой презентации я решил добавить в нее несколько финальных штрихов. Она уже была хорошо составлена. Но я все еще боялся, что она недостаточно хороша, поэтому решил все переписать.
Меня захватила новая идея, от которой, по моему убеждению, все просто ахнули бы. В итоге я всю ночь переделывал презентацию: готовил новые слайды и писал сопроводительные материалы — непроверенные, разумеется. На следующее утро, когда ехал в офис компании, я был выжат как лимон. Мысли путались. По приезде я держался только на нервной энергии.
Когда презентация началась, я пал духом. Вступительная часть оказалась сырой. Слайды выглядели незнакомыми, и мне приходилось постоянно оборачиваться, чтобы видеть, что происходит на экране. Один из первых слайдов не раскрывал информацию, которую я пытался донести. В общем, я провалился. Уходил я оттуда глубоко подавленный. Мне дали такую чудесную возможность, а я ее упустил.
Клиент отказался от двух последующих презентаций, и меня не наняли. То была самая унизительная моя профессиональная неудача — самая унизительная за всю мою жизнь. После этого задания я выгорел и даже не получил результата, которого хотел добиться. Когда же я стал размышлять, почему все так вышло, ответ пришел сам собой. Я придал слишком большое значение презентации и перемудрил. Я сделал ее слишком сложной. Я чересчур старался. И в результате выхватил поражение из пасти победы.
Вот чему я научился: при чрезмерном усердии добиться желаемых результатов сложнее. И вот что я понял: практически перед каждым провалом в своей жизни я совершал одну и ту же ошибку. Мои неудачи крайне редко случались из-за того, что я прилагал мало усилий, скорее наоборот — я слишком старался.
На протяжении всей жизни нам внушают, что нужно трудиться усерднее и усерднее, чтобы получать больше и больше. В итоге мы сами себе все усложняем.
Непринужденное переключение
У немецкого математика XIX века Карла Якоби была репутация человека, способного решать самые сложные и запутанные задачи. Якоби пришел к выводу: легче всего управляться с задачами, если man muss immer umkehren, что в переводе означает «инвертировать, всегда инвертировать».
Инвертировать — значит переворачивать убеждение или подход с ног на голову, идя в обратном направлении, спрашивать: «Что, если истина в противоположном?» С помощью инверсии вы можете сделать открытия, которые от вас ускользнули, так как вы всегда смотрели на задачу только под одним углом. Этот способ указывает нам на ошибки мышления, и, воспользовавшись им, мы можем увидеть новые варианты действий.
Убеждение, что все по-настоящему ценное достигается ценой невероятных усилий, всего лишь одна точка зрения. Но для многих достигаторов она единственная. Они заучили, что проблемы решаются только так и никак иначе, даже если вы выбились из сил и не справляетесь. У них хорошо получается идти к своим целям напролом. Переключение на легкость, непринужденность подразумевает другой взгляд на ситуацию. Нужно спрашивать: «А что, если здесь можно что-нибудь упростить?» Такой подход подразумевает решение проблем в состоянии сосредоточенности, спокойствия и ясности ума и позволяет научиться достигать своих целей, прилагая меньше усилий.
Есть два способа достичь всего, что для вас по-настоящему важно: во-первых, обрести нечеловеческую мощь, чтобы выполнить всю неизмеримо тяжелую, но стоящую работу; во-вторых, научиться упрощать эту неизмеримо тяжелую, но стоящую работу. Как только мы посмотрим на этот вопрос под другим углом, даже рутинные задачи, казавшиеся ранее неподъемными, покажутся простыми.
Недавно, прибираясь в кабинете, я окинул взглядом комнату и увидел старый принтер, на смену которому купил новый. Устройство обреталось на полу кабинета вот уже несколько недель и занимало место. Принтер постоянно мозолил мне глаза. Но каждый раз, когда я натыкался на него взглядом, то думал обо всем, что придется сделать: решить, оставить его или выбросить; проверить цены на замену цветных картриджей; найти место, куда его отдать. И этого перечня было достаточно, чтобы голос в моей голове прошептал: «Слишком много мороки!», — и я быстро пришел к выводу, что лучше оставить принтер там, где он стоял.
На этот раз я спросил себя: «А что, если поступить проще?» Вдруг все эти действия, которые, как я полагал, необходимы для утилизации принтера, на самом деле не понадобятся? Оторвав взгляд от принтера, я выглянул в окно и увидел внизу рабочего со стройки. Я вышел на улицу и спросил у него, не нужен ли ему принтер бесплатно. Он ответил, что да, конечно, ему нужен принтер, и забрал его. Проблема разрешилась за две минуты, которые ушли на то, чтобы задать вопрос.
Несмотря на то что мы уже выбились из сил, может статься, ситуация вовсе не такая изматывающая. А устали мы просто потому, что сами же все усложнили. Вопросом «А что, если поступить проще?» можно перезагрузить ход мыслей, и решение вдруг окажется очень простым. И поэтому эффективным.
Невозможное может стать реальным
Аболиционист Уильям Уилберфорс исполнял свою невероятно трудную и важную работу с величайшей уверенностью в ее необходимости. Будучи в начале XIX века членом британского парламента, он ратовал за отмену рабства, подчеркивая моральную сторону вопроса. Уилберфорс призывал свое поколение следовать его примеру. Он хотел противопоставить работорговле неумолимую законодательную систему, которая в конечном счете положила бы конец этой варварской и бесчеловечной практике. Но при всем его усердии и рвении ему не удавалось существенно повлиять на законодательство. Слишком уж влиятельные силы противодействовали ему. Некоторые партии власти были заинтересованы в сохранении старой системы. Сторонние наблюдатели были заняты своими делами, а сочувствовавшие не готовы принести необходимые жертвы. Словом, препятствия были слишком серьезны, интересы — косны, к тому же влияние отвлекающих факторов тоже нельзя сбрасывать со счетов.
Одному из сторонников Уильяма Уилберфорса, Джеймсу Стивену, пришла в голову оригинальная идея. Вместо того чтобы продолжать атаковать систему в лоб, он предложил обходной путь. В 1805 году Стивен издал памфлет «Война в маске, или Обман под нейтральным флагом» (War in Disguise; or, The Frauds of the Neutral Flags). В нем он выступал против использования воюющими странами нейтральных флагов на кораблях. В то время, когда Франция вела войну с Англией, французские торговые корабли ходили под нейтральным американским флагом — и морской закон защищал их от вражеских атак. Большая часть рабовладельческих кораблей, направлявшихся в Карибский регион, тоже вывешивала американский флаг, потому что, по законам того времени, в таком случае британский флот не имел права их останавливать. Стивен понимал, что, если Англия отменит этот закон, ни одно рабовладельческое судно не посмеет зайти в ее воды. Без защитного нейтрального флага британская торговля рабами зайдет в тупик.
Опасаясь, что при упоминании работорговли его аргументы отклонят, Стивен говорил исключительно о военной стороне дела. Его внешне гладкая и прозаичная статья вскорости была опубликована и практически не встретила возражений. На первый взгляд, этот безобидный и намеренно скучный опус на самом деле был троянским конем. В январе 1807 года британский Тайный совет выпустил первую серию военных указов, направленных против Наполеона, опиравшихся на точку зрения Стивена. Последствия оказались именно такими, на какие он рассчитывал. Хотя предстояло еще много сражений во имя аболиционизма и расового равенства (они предстоят и людям нашего времени), бесчестная практика нелегальной торговли людьми была фактически прекращена на территории Британской империи буквально через два месяца после выхода Закона о запрете работорговли.
Никто не спорит с тем, что достичь некоторых целей невероятно трудно, практически невозможно. Однако, если найти обходной путь, иногда даже они становятся менее трудными.
Билет к простоте в один конец
Авиакомпания Southwest Airlines купила такой билет, столкнувшись с кризисом иного рода. С самого ее основания бизнес-модель компании строилась на поддержании низких цен на билеты и вылете самолетов в обратном направлении сразу же после приземления. Пассажиры привыкли к тому, что во время регистрации на рейс им выдают напечатанные билеты, но из-за существовавшей в то время технологии бронирования распечатка билетов для каждого пассажира обходилась дорого и отнимала много времени перед посадкой. Руководству необходимо было решить, потратят ли они 2 миллиона долларов на внедрение современной системы продажи билетов. Перспектива ее внедрения казалась неизбежной: по мнению менеджеров, в противном случае их бизнес рисковал прогореть. Но 2 миллиона долларов — неподъемная сумма для малобюджетного авиаперевозчика, особенно если трата не несет никакого практического смысла за исключением того, чтобы не выделяться на фоне других представителей индустрии.
Сооснователь компании Херб Келлехер настаивал на том, что должен быть более приемлемый способ. «Сидя на совещании, мы все пытались понять, что нам делать, — вспоминает он, — когда кто-то заявил: “Разве нам есть дело до того, что верхи думают о том, что такое билет? Не важнее ли, что мы думаем об этом?” Все машинально ответили: “Нет, для нас важно только собственное мнение”. И тогда тот менеджер сказал: “В таком случае почему бы нам просто не распечатать бумажку с надписью ‘билет’?”».
Так они и поступили. Вместо того чтобы тратить время и ресурсы на внедрение дорогостоящей билетной системы, Southwest Airlines стала выпускать «билеты», которые печатались на обычной бумаге в самых простых автоматах. Стоило только поставить под вопрос необходимость многочисленных проволочек при установке дорогостоящей системы выдачи билетов, как появилось простое, дешевое и выполнимое решение.
Освободившись от убеждений, которые усложняют вам задачу, вы будете удивлены, как легко может прийти простое решение.
Можно ли столкнуть что-либо вниз?
Автор нескольких бестселлеров по маркетингу Сет Годин однажды сказал: «Если вы думаете о том, как тяжело толкать бизнес в гору, особенно когда вы только на начальном этапе, то единственное, что должно прийти вам в голову, — это мысль: почему бы не заняться бизнесом, который можно катить с холма вниз?».
Как сказал Рид Хоффман, сооснователь LinkedIn, «я пришел к выводу, что часть бизнес-стратегии — это решать самые простые, самые легкие и самые важные задачи. И в самом деле, главная составляющая стратегии — поиск наипростейшего решения».
Мы думаем, что должны выполнять все самое трудное и сложное, чтобы стать баснословно успешными. Однако можем поискать возможности с высоким потенциалом, но при этом простые и легкие.
Основательница и бывший главный редактор The Huffington Post Арианна Хаффингтон некогда была убеждена, что все стоящее требует сверхчеловеческих усилий. Но впоследствии она заявила, что стала по-настоящему успешной только тогда, когда перестала слишком много работать. «Это наше коллективное заблуждение — полагать, что за успех необходимо платить сверхурочной работой и выгоранием», — говорит она.
Разумеется, есть тяжелые пути к успеху. И нам известны примеры людей, которые преуспели вопреки всему. Они толкали свой валун вверх по крутому склону одной только силой воли, совершая героические усилия. А герои творят великие истории.
После того как мы убираем сложность, даже малейшее усилие может увлечь нас вперед по пути к важной цели.
Между тем такие истории создали ложное убеждение, что толкать камень вверх — единственный путь к успеху. Что, если на каждого, кто преуспел благодаря героическим усилиям, приходится другой, кто, идя менее героическим путем, использовал не такие нашумевшие стратегии для достижения успеха? Возьмем хоть Уоррена Баффетта, одного из успешнейших инвесторов в истории, который описывал инвестиционную стратегию своей компании Berkshire Hathaway такими словами, как «вялость, граничащая с леностью». Баффетт не пытается инвестировать в предприятия, если для получения прибыли тем требуются непомерные усилия. Его компания ищет проекты, на которые легко согласиться, — понятные, легкие в ведении производства с долгосрочными конкурентными преимуществами. Баффетт говорит: «Я не пытаюсь перепрыгивать через семифутовые шесты, а ищу шест на расстоянии одного фута от земли, через который могу перешагнуть».
Когда стратегия настолько сложна, что каждый шаг равносилен толканию валуна в гору, стоит взять паузу и посмотреть на проблему под другим углом. А потом спросить себя, какой самый легкий способ достичь результата.
На рисунке мы видим, что после того, как будут устранены усложнения, даже легкое усилие продвинет дело вперед. Гравитация усиливает скорость движения, а исполнение становится более простым и легким. Когда мы отказываемся от установки, что простой путь обязательно худший, препятствия исчезают. И после этого мы начинаем ощущать состояние непринужденности.
