Как сказать, ничего не говоря

Джейми уехала из дома вечером. Схватила чемодан и побросала в него столько вещей и туалетных принадлежностей, сколько удалось уместить при застегнутой молнии. После этого побежала в детскую комнату и попросила сыновей уложить в рюкзаки любимые игрушки, книжки и игры, пока она будет собирать их одежду. Мальчики – пятилетний Лукас и семилетний Гарри – спросили маму: мы что, отправляемся в поездку? Она кратко ответила да и не стала развивать тему.

Джейми чувствовала себя неготовой отвечать на вопросы. Ей казалось, стоит только вслух назвать происходящее своими именами – и ее покинет мужество. Вместо этого она лишь мысленно повторяла: «Мы уезжаем. Мы уезжаем. Мы на самом деле уезжаем».

За восемь лет брака Джейми научилась мастерски лавировать в неблагополучной домашней обстановке. Когда муж входил в комнату, она сжималась внутренне и опускала глаза, стараясь стать как можно более незаметной. Разумеется, напряжение в доме действовало на каждого, не только на Джейми. Она начала замечать, что энергичные и шаловливые сыновья усвоили ее манеру опускать взгляд, когда отец оказывался рядом, и отшатываться, когда он орал на них за многочисленные «провинности». И тогда ее озарило: наверное, отговорка «держаться ради детей» в ее случае не имеет смысла.

Джейми привезла сыновей в новую квартиру на другом конце города. Это был недешевый вариант при ее доходах (она работала в рекламном агентстве на неполную ставку), но она считала, что им необходимо приличное жилье. Ей приходилось рассчитывать только на собственные сбережения, поскольку Дуг, главный добытчик в семье, всегда настаивал на разделении банковских счетов. И все же съемная квартира, на взгляд Джейми, того стоила.

– Мне хотелось, чтобы этот дом стал местом, где мальчики чувствовали бы себя в безопасности, – говорила она, – местом, где все мы могли бы слегка выдохнуть и понять, какой будет наша новая нормальная жизнь.

Прошло не меньше недели, прежде чем сыновья спросили ее: «А когда мы вернемся домой?» Джейми была не готова отвечать на вопрос, но дала детям понять, что эта квартира и будет их домом на то время, пока они с папой не решат свои проблемы. И уверила их, что вскоре они увидятся с отцом.

Она начала делать то, о чем дети не осмеливались просить дома, под критическим взглядом Дуга. Например, они стали устраивать тематические ужины. Назначали особый день, когда на ужин едят то, что обычно готовят на завтрак. Самостоятельно пекли пиццу «в шесть рук», не боясь в процессе устроить бедлам в кухне. Теперь можно было смело повесить в ванную комнату полотенца, не сочетавшиеся между собой по цвету. Все они почувствовали себя свободнее в своем новом доме.

Наконец-то Джейми и ее дети жили в мирной, спокойной среде! Она ловила каждую возможность создать для своих мальчиков новые воспоминания – воспоминания, в которых она будет веселой, любящей удовольствия, счастливой матерью, а не робкой, от всего шарахающейся женщиной, снедаемой страхом. В ситуации Джейми именно уход из брака ради детей и желание стать такой, какой она хотела быть, позволили ей почувствовать себя самостоятельной и полюбить свою семью еще сильнее, чем прежде.

ТЕБЕ НА ЗАМЕТКУ: Джейми обнаружила в себе силу, о существовании которой даже не догадывалась. Она также заметила, насколько активно дети ловят ее подсказки. Теперь, когда она немного расслабилась, дети тоже стали спокойнее.

Твой бывший сообщает новость без тебя

Когда муж Карлотты подтвердил новость, какой она страшилась годами, – да, у него есть любовница, и он хочет уйти, – ей показалось, что у нее под ногами разверзлась пропасть. Единственное чувство, которое владело ею, – обида и горечь с примесью злости. Женщина, прежде начинавшая свой день со спиннинг-тренировки вместе с Сюзанной, трансформировалась в «мамби» – маму-зомби, тень себя прежней. Ежедневный душ был забыт – для чего он теперь нужен? Стирка превратилась в непосильный труд. Еда утратила вкус. У этого периода, который Карлотта окрестила Великой депрессией, был очевидец – Бейли, ее пятнадцатилетняя дочь.

Через пару недель после ухода мужа до Карлотты дошло, что она так ничего и не сказала Бейли о том, куда подевался ее папа. Когда утром она попросила дочь на минутку присесть, протянув ей собранный школьный рюкзак, Бейли послушно села. Девочка поняла, что разговор будет важным, поскольку в последнее время они почти не разговаривали: складывалось такое впечатление, что мать спала все дни напролет.

– Наверное, я поздновато об этом заговорила… Прошло несколько недель или, может быть, даже целый месяц с тех пор, как папа перестал здесь появляться, точно не скажу, – начала Карлотта, внезапно понимая, что не успела продумать свою речь. – Оказывается, теперь он живет с Эллисон, шлюхой, с которой путался несколько лет. Он в нее влюблен. Знаешь, мне больно даже говорить эти слова… – Тут Карлотта не выдержала и заплакала. – Не представляю, что мы будем делать!

Бейли закатила глаза.

– Мам, ты что, с Луны свалилась? В смысле – ты вот сейчас серьезно это говоришь?! Папа пригласил меня в пиццерию и все рассказал, – сказала она и припечатала напоследок: – Если хочешь, чтобы папа вернулся, перестань носить этот ужасный старый тренировочный костюм.

Когда дверь за дочерью захлопнулась, Карлотта поняла, что еще никогда ей не было так скверно. Муж даже не подумал провести разговор с дочерью вместе с бывшей женой. А самое ужасное – она даже не знала, что этот разговор состоялся.

Когда Сюзанна поняла, что на сообщения Карлотта не отвечает, она решила заглянуть к подруге домой. Джек-рассел-терьеры Карлотты, Джек и Диана, как обычно, завидев ее, были вне себя от радости. Дверь дома оказалась открытой. Войдя, Сюзанна обнаружила Карлотту в темной гостиной с зашторенными окнами. На столе лежала неразобранная почта, вещи были свалены как попало. Карлотта выглядела неухоженной, ее красивые светлые волосы свалялись и напоминали паклю. На ней был старый спортивный костюм с застиранными пятнами. Она буквально излучала энергию капитуляции.

– Спасибо, что заглянула, – сумела выдавить из себя Карлотта. – Боюсь только, компания из меня сейчас никакая. Все это… – по ее лицу покатились слезы, – … слишком тяжело для меня.

Карлотта пожаловалась Сюзанне, что физическое существование кажется ей слишком обременительным.

– Хочу, чтобы все это кончилось, – скулила она. – Попытки навести порядок в этом чертовом доме. Оплата счетов. Выгул собак. Покупка продуктов. И вообще, как это в Бейли влезает столько еды?!

Обведя глазами хаос, царивший в комнате, Сюзанна спросила:

– А как к этому относится Бейли?

Карлотта была настолько поглощена своей утратой, что не смогла ответить на вопрос.

– Не знаю, – призналась она. – Он сообщил ей эту новость без меня.

Впоследствии Карлотта узнала, что Бейли и самой было очень тяжело. Она не только страдала из-за ухода отца, ей казалось, что и мать ее бросила. Поначалу Бейли думала, что сможет все исправить, что мама придет в себя и будет как новенькая, что папа осозна́ет, каким был мерзавцем, и все вернется на круги своя. Она начала приносить матери еду в постель, мыть посуду и бегать по ее поручениям.

Но через пару недель житья в доме без папы, зато с постоянными мамиными рыданиями и депрессией, Бейли начала злиться. Все вокруг творили что хотели – кроме нее! Весь порядок домашней жизни рассыпался в прах.

«Когда на части разваливается весь твой мир, очень трудно самой остаться целой».

– Карлотта

Бейли начала ходить в школу в вызывающей одежде. В конце концов, когда она собиралась на занятия, мать даже не вставала с постели. Может быть, хоть кто-то другой обратит на нее внимание! В тот день, когда Бейли пришла в школу в мини-юбке с прорехами и маечке, которая почти ничего не прикрывала, Карлотта не взяла трубку, когда ей позвонила учительница, и не перезвонила после оставленного голосового сообщения. Бейли продолжила «раздвигать границы», проверяя, станет ли мать возражать против чего-нибудь из того, что она вытворяла. Она покрасилась в розовый цвет, густо малевала черной подводкой глаза и вставила в ноздрю колечко. Во время обеденного перерыва и после уроков стала тусоваться с компанией, где все курили и экспериментировали с наркотиками. Когда папа пригласил Бейли на праздничный обед в честь дня ее рождения, он едва узнал в этом «разгневанном подростке» свою дочь. Бейли же в упор смотрела на него через стол, вызывающе сложив на груди руки.

Тебя подбросить?

Найди чудесную зеленую книжицу Келли Корриган «Подъем» (Lift) – своего рода наставление ее детям, письмо, пронизанное нежностью. Термин, ставший заглавием книги, взят из дельтапланеризма – спорта, который требует, чтобы ты взлетела прямо в вихрящийся воздух, поскольку турбулентность не дает дельтаплану «выпасть» из воздушных потоков. Этот термин становится в книге метафорой для любого трудного предприятия, включая и самое благодарное из всех – родительство.

Корриган пишет о насыщенном чувстве близости, возникающем в результате этого уникального переживания – силы любви, которую мы испытываем к своим детям. То забавная, то нежная, то суровая, эта книга воспоминаний о материнстве поможет тебе обрести перспективу и оценить дар, которым являются твои дети. Она из тех редких литературных произведений, что напоминают о мгновениях, наполненных волшебством, которые переживает каждая мать.

Вечером Билл позвонил Карлотте.

– Ты вообще видела, в чем теперь ходит Бейли?! – кричал он в трубку. – Где она только взяла эти тряпки? Она похожа на малолетнюю преступницу. Почему ты это позволяешь? Что, черт возьми, там у вас происходит?!

У Карлотты не было сил спорить, но она помнит, как ответила ему: «Понятия не имею». Щелк. Она отключила телефон и сделала громче «Судью Джуди». Хоть где-то в мире есть справедливость…

Однажды ночью, когда Карлотта спала, собаки вбежали в ее комнату с лаем и отказывались угомониться, пока она окончательно не проснулась. Карлотта выползла из-под одеяла и побрела за ними по коридору, чтобы выяснить, что происходит. Открыла дверь комнаты Бейли и увидела, что окно распахнуто настежь, а постель пуста.

Встревоженная Карлотта позвонила бывшему мужу и попросила его поездить по округе и поискать дочь. Наконец, около двух часов ночи Бейли ввалилась домой, от нее разило пивом и сигаретным дымом. На сей раз Карлотта дождалась ее. Вместо того чтобы наорать на дочь или прочесть ей нотацию, она усадила ее к себе на колени и крепко обняла: «Прости меня, малышка! Я так виновата!» Бейли позволила себя обнять, и Карлотта заплакала. Она уже потеряла мужа и не хотела лишиться еще и дочери.

Карлотта поняла, что должна взять себя в руки и обратиться за помощью – не только для себя, но и для дочери. Они начали ходить на сеансы семейной терапии. Бейли поочередно посещала сеансы одна и с каждым из родителей. Обретение безопасного места, где можно было поговорить обо всех ее чувствах, в том числе и о сильном гневе на родителей, позволило Бейли перестать вести себя вызывающе. Карлотта, пообщавшись с психологом, поняла, что направляла весь свой гнев на себя, и решила, что было бы полезнее обрушить его на бывшего мужа, Билла, и его любовницу Эллисон. Эта перемена придала Карлотте энергии. Вместо того чтобы хныкать и отчаиваться, теперь она плевалась ядом и метала молнии. Ей предстоял долгий путь к восстановлению.

ТЕБЕ НА ЗАМЕТКУ: Карлотта осознала, что дело не только в ней. Когда ее дочь Бейли начала вести себя вызывающе, Карлотта поняла, насколько сильно повлиял на нее развод, и смогла найти в себе силы и сострадание, чтобы сфокусироваться на дочери и обратиться за помощью, так ей необходимой. В результате мать и дочь преодолели отчуждение и стали помогать друг другу исцелиться.