– Яна, вставай! Семь часов. Завтракать и вперед! – тормошили Цветкову за плечо.

– Что? А? Конечно. Ой, как спать хочется, – ответила она и поморщилась. – Есть вода? Пить. Есть кофе? Кофе!

– Эй, госпожа, вставай! Есть все! И вода, и кофе! Только в постель тебе никто не понесет! – расслышала Яна голос Вероники.

– Да-да, я сейчас, – открыла один глаз Цветкова.

– У нас ЧП, – сказала Галина. – Маша пропала.

– Как это? – протерла глаза Яна.

– Так это. Нет ни ее, ни вещей, только записка вот, – чуть не плакала Галина.

– Разве можно было с нами так поступить? Мы столько времени были вместе! – Вероника сорвалась на плач.

Сон у Яны как рукой сняло. Она села на кровати и взяла записку.

– Ну и что вы об этом думаете? – Вероника закурила, хотя сама же говорила, что курить в бараке категорически запрещено. – Как так можно? Ушла не попрощавшись. Я же ей подруга была!

– Если Маша так поступила, значит, на то были основания, – буркнула Галина, снимая бигуди, – она никогда никому не сделала ничего плохого.

Но Вероника продолжала стоять на своем:

– Даже адреса не оставила. Сумасшедшая! Правду говорят: в одном месте убудет – в другом прибудет. Ты, Яна, к нам пришла, а вот Маша нас оставила.

– Судя по записке, она писала не в депрессивном состоянии, а в весьма приподнятом настроении. Давай будем думать, что у нее все хорошо, – предложила Яна.

– Нет, ты представляешь?! – не унималась Вероника. – Мария даже деньги за работу не взяла. Кинула эту подачку нам, словно бежала от кого-то и очень торопилась. Тоже мне – подруга!

– Будет разглагольствовать! Ушла и ушла, что теперь сделаешь? Хорошо хоть записку оставила. Пойдемте работать, – сказала более прагматичная Галя.

– А это ее почерк? – вдруг спросила Вероника. – А вдруг Машу убили, как и других?

– Типун тебе на язык! Ты что, думаешь, Машу могли убить? – ахнула Галя. – Да кому мы нужны?

– Заставили написать записку, – гнула свою линию Вероника. – Или подкинули. А то, что мы никому не нужны, так это и к лучшему. Кто искать-то будет?

Яна решила не упускать шанс поговорить об убийствах, тем более что не она об этом первая заговорила.

– Вероника, ты сказала: убили, как и других. А что, здесь уже случались убийства?

– Ты не в курсе? Недавно убили одну девушку, которая приходила устраиваться к нам на работу. Местные поговаривают, что вроде это не первый случай, – понизила голос Вероника.

– Маньяк?! – ахнула Яна.

– Вполне возможно…

– А что за девушка-то? – Яна хотела побольше узнать о личности убитой.

Почему-то ни Мэтью, ни майор Жданов ей не сказали, что подозрение на хозяйство «Солнышко» падало не только из-за выращенных здесь ягод. Оказывается, убитая незадолго до смерти была здесь. А может, они об этом и не знали?

– Ну что про нее сказать?.. – замялась Вероника. – Она приходила устраиваться на сезонную работу. Здесь это обычное дело. Я видела, что эта девушка говорила с нашей Олесей Дмитриевной, но та ей отказала. Девушка еще так сильно на нее кричала, разозлившись, что ее не взяли, ругалась. Что-то типа: «Зажрались! Не хотите людям помочь даже подзаработать! Бог вас накажет», и так далее.

– А Олеся Дмитриевна что? – спросила Яна.

– А это нормально – обсуждать меня за глаза? – раздался чуть хрипловатый голос за их спинами.

Женщины дружно обернулись. На пороге стояла Олеся Дмитриевна, плечом подпирая дверной косяк. Одета она была в мужскую клетчатую рубашку и синий рабочий комбинезон.

– Здравствуйте, – поздоровались женщины.

– Здрасьте! Ни свет ни заря, а вы уже языками чешете? Ну что, мисс Марпл, много узнала за ночь или бражки было мало выпито? – смерила она взглядом Яну так, что той захотелось уменьшиться в размерах.

– Чего-чего? – невинно захлопала глазами Цветкова.

– Не надо притворяться. На работу она пришла устраиваться! Бомжиха! Из тебя хорошая актриса получилась бы. Мне знающие люди сказали, что ты приехала вместе с полицейским и еще одним типом из Москвы. А теперь еще разговоры об убийстве. Ведь вы именно по этому поводу сюда и приехали. Вы с ней, девочки, разоткровенничались, а она всего лишь хотела добыть какую-нибудь информацию! – продолжала жестко говорить Олеся Дмитриевна.

– Это правда? – спросила Вероника и отступила от Яны на шаг.

– Я не хотела ничего плохого. Если будете бить, я буду кричать, – сразу же предупредила Цветкова.

– Вот крыса, – прошипела Галина. – С ума сойти что делается. Получается, я с ментом всю ночь пила и душу изливала!

– Я не мент! Я на самом деле врач! – быстро заговорила Яна. – Да, я приехала с полицейскими. Они мои друзья. А до того, что девушку убили, никому и дела нет? Это преступление что, расследовать не надо? – спросила она.

– Так ты думаешь, это мы ее убили, что ли? – удивилась Вероника.

– Хуже некуда, когда расследованием занимается дилетант, – задумалась Олеся Дмитриевна.

– Но полиции неизвестно, что убитая девушка была у вас в хозяйстве. Почему вы скрыли этот факт? – Яна неожиданно для себя перешла в наступление.

– А нас никто и не спрашивал, – пожала плечами Олеся Дмитриевна. – И потом, что значит – была здесь? Ну приходила устраиваться на работу, я ее выгнала. Вот и все!

– Вероника, а откуда ты знаешь, что убили именно эту девушку? – спросила Яна.

– Можешь ей не отвечать. Она здесь никто! Самозванка! – сказала, точно плюнула, Олеся Дмитриевна.

– А мне скрывать нечего! По местному телевидению показывали фотографию убитой девушки и просили дать по ней информацию, – ответила Вероника.

– Вот! И что же вы не дали информацию-то? – обратилась Яна к агроному.

– Какую? Я даже имени ее не знаю, она для меня такая же неизвестная, как и для полиции, – логично отметила Олеся Дмитриевна. – Документов у нее не было.

– А почему вы не взяли ее на работу? – спросила Яна.

– От девочки пахло травкой… да что там говорить – марихуаной! Уж я-то разбираюсь в этом. Не хватало мне еще наркоманки в хозяйстве! – ответила Олеся Дмитриевна. – А когда я ей отказала, так она показала себя во всей красе. Я еще подумала: хорошо, что не взяла ее. Ну, ты все узнала, что хотела? – обратилась Олеся Дмитриевна к Яне. – А то сейчас еще одно убийство произойдет.

Яна внимательно посмотрела на ее обветренное лицо.

– Я хотела сказать, что если возьму тебя на работу в поле, под палящими лучами солнца, с твоим-то ожогами, то тебе не выжить.

Яна поняла, что Олеся Дмитриевна шутит, и с облегчением выдохнула.

– А своим друзьям передай, пусть приходят и задают любые вопросы. Отвечу. Только в конце дня, потому что мне работать надо! А теперь уходи.

– С ума сойти! Одна сбежала, другая крысой оказалась, – не успокаивалась Галина. – Вероника, получается, мы тут с тобой вдвоем остались.

– Кто сбежал? – напряглась Олеся Дмитриевна.

– Машка. Вот записку оставила, – и Вероника протянула начальнице лист бумаги.

– А может, она и есть маньячка? – смеясь, посмотрела на Яну Олеся Дмитриевна. – Поняла, что к ней подбираются, и рванула?

– Не смешно, – ответила Яна, глядя агрономше прямо в глаза. – Из всех, с кем я здесь познакомилась, мне больше всего подозрительной кажетесь вы.

– Вот и дождалась! Класс! Работала, работала всю жизнь… и стала маньячкой! – всплеснула руками Олеся Дмитриевна. – И какой у меня мотив? Самолюбие не выдержало, и я решила ее замочить. Так?

– Да Олеся Дмитриевна самый справедливый и трудолюбивый человек на свете! Не смей на нее тянуть! – заступилась Галина. – И Машка, конечно, не виновата. Кишка у нее тонка.

– Зато у тебя кишка не тонка! – Яна поняла, что пора вступить в конфликт и с Галей.

– А у меня какой мотив? Я этой девчонки вообще не видела.

– А ты за что сидела? – спросила Цветкова.

– Разбой… и что? Я свое отсидела и больше ни-ни. Молодая была и горячая! А еще у меня было обостренное чувство справедливости. Я, если что, и сейчас могу вмазать за своих!

– Галя, держи себя в руках, – взяла ее за плечо Олеся Дмитриевна. – Яна сейчас уже уходит, если, конечно, это ее настоящее имя.

– Имя настоящее. Хуже всего то, что мотив известен только самому маньяку. Нормальный человек логики в его поведении может и не найти.

– Понятно, мы все под подозрением, – кивнула Олеся Дмитриевна. – Еще вопросы? Может, у тебя и ордер имеется на наш арест?

– Я еще раз повторяю, что не служу в полиции, а здесь нахожусь только потому, что вы меня приняли на работу. И жалуйтесь кому хотите!

Яна гордо подняла голову и прошествовала на выход. Выйдя из барака, она споткнулась и оказалась на земле.

– Черт!

Женщины выбежали из барака на ее крик.

Перед дверью валялась большая корзинка, о которую и споткнулась Цветкова, а все ее содержимое рассыпалось по земле. Это были нарезанные каким-то причудливым способом фрукты и ягоды. Яблоки выглядели как маленькие арбузы, груши напоминали ананасы, а крупная клубника представляла собой мини-сердечки.

– Ой, не предупредили тебя. Это возлюбленный Маши каждое утро ставит к двери такие сюрпризы. У него прямо страсть к фруктам и ягодам, – сказала Вероника и ойкнула.

Но было уже поздно – у Яны появился новый подозреваемый.

– Выходит, и с ним Маша не попрощалась, – растерялась Вероника. – Кто ему скажет, что она уехала?

– А может, госпожа следователь выдвинет еще одну гипотезу. Маша заподозрила в преступлениях своего любимого и сбежала. В полицию обратиться мужества не хватило, вот и решила уйти, ну, и себя спасти. – Олеся Дмитриевна не сводила глаз с Яны. – Подло с ее стороны, конечно, подружек оставить с маньяком, который от ярости вообще может с катушек слететь.

– Миша – добрейший человек. Работяга, – не согласилась Галя.

– Чикатило тоже был добрейший человек, муж и отец, – сказала как отрезала Олеся Дмитриевна.

– Не надо обсуждать Марию за глаза, вы же сами за это ратовали, – сказала Яна, с трудом поднимаясь на ноги, так как разбила коленку.

– Сбежала Мария, и ладно. Свекровь-ведьму никому не пожелаешь, а Михаилу сама скажу, чтобы перестал изголяться. Больше некому оценить его художества. А он, похоже, ночей не спит, старается, – сказала Олеся Дмитриевна, выразительным взглядом давая понять Цветковой, что ее здесь больше не задерживают.