Глава 9
Юрий Васильевич Левчук в силу своей профессии был одним из немногих людей, кто очень ровно относился к празднованию Нового года, да и ко всем остальным праздникам вкупе. Он являлся руководителем ресторанной сети в городе Санкт-Петербурге и работал в мэрии. Он знал все рестораны своего города, всех владельцев, проверял их, давал разрешения на открытие новых точек, организовывал конкурсы, мероприятия и встречи на высоком уровне, так как знал, что и кому он может предоставить. Поэтому если каждый праздник для обычного россиянина ассоциировался с застольем и вкусностями, то для Юрия Васильевича каждый день был праздничным, и Новый год он встречал в кругу семьи с бокалом дорогого шампанского, а затем ложился отдыхать.
Поэтому первого января он совершенно спокойным и бодрым голосом ответил на телефонный звонок человека, которого он очень хорошо знал, к которому прекрасно относился. И если бы только этот человек захотел, он с радостью назвал бы его своим другом. Это был один из крупных бизнесменов Санкт-Петербурга Мартин Романович Вейкин.
Отчего Юрий Васильевич так хорошо запомнил этого улыбчивого, делового бизнесмена? Потому что его ночной клуб был одним из лучших в городе, не пользовался дурной славой, не состоял «на галочке» ни в полиции, ни в наркоконтроле. Кухня входила в десятку лучших, и сам же Юрий Васильевич не мог этого не засвидетельствовать. Но все же Левчук запомнил Мартина не поэтому. Его дочь Василиса сходила по Вейкину с ума.
Это наваждение продолжалось уже много лет. На свое несчастье еще совсем юная Василиса увидела Вейкина на какое-то мероприятии, где собралась вся ресторанная элита, и мгновенно влюбилась. Юрий Васильевич тогда подумал, что это нормально для юной девушки и даже хорошо, что у Василисы такой хороший вкус, потому что лично он очень бы хотел иметь такого зятя, как Мартин. Его в нем устроило бы всё. Главное, что человек он был порядочный, человек слова. Понятно, что Мартин был вежлив с Василисой и не более того, к тому же он был женат.
А вот дальше начались неприятности. Годы шли, дочь взрослела, даже периодически у нее появлялись какие-то парни, но ничего серьезного не происходило. Понятно, что Василиса была девушкой из богатой состоятельной семьи, она часто посещала ночные клубы, ездила на дорогой машине. Когда ей исполнилось 26 лет, родители начали мягко намекать дочери, что пора бы ей остепениться, выйти замуж, родить наследника. Василиса отшучивалась, но, когда ее прижали к стенке в очередной раз, девушка психанула и выдала правду. Оказывается, последние десять лет она любит одного и того же мужчину – Мартина Вейкина, тусуется в его клубе и всячески ищет с ним встреч. Такого, конечно, родители услышать от дочери не ожидали.
– Ты с ума сошла?! Столько лет и всё впустую! Как ты могла так влюбиться? Я думал, что это чувство давно у тебя прошло. Вейкин – женатый человек! – возмущался Юрий Васильевич.
– Ты знаешь, папа, меня не остановит, что он женатый! Я согласна быть его любовницей, кем угодно, лишь бы быть рядом! – ответила ему дочь.
Юрий Васильевич схватился за сердце, упал в кресло, и обвинил во всем жену:
– Слышишь? Ты поняла, что она говорит? Это чье воспитание? Зачем я столько работал и вкладывался в семью? Для того, чтобы сейчас эту ересь услышать? Это ты потакала ей во всем! Получай результат – твоя принцесса хочет стать заурядной любовницей!
– Если не будет другого варианта, то да! – зло бросила Василиса, нервно перебирая в шкафу наряды.
– Не нападай на нее, – заступилась Ирина, жена Юрия Васильевича. – Девочка влюбилась.
– Девочка? Да в ее возрасте в восемнадцатом веке уже бабушками были.
– Ага. Ты бы вспомнил еще мезозойскую культура. Тогда мало кто до двадцати лет доживал.
Василиса вытащила из шкафа ярко-зеленое платье и, глядя на себя в большое зеркало, приложила наряд к себе.
– И, кстати, Мартин больше не женат, он вдовец! – бросила она.
Отец налил из стоящего рядом с ним графинчика с коньяком рюмку и одним махом выпил ее.
– Дурдом!
– Так и хорошо, – тут же засуетилась Ирина, подвигая к мужу нарезанный рокфор. – Ты, чем орать на дочь, лучше помог бы ей.
– Интересно как? Сватов, что ли, к Вейкину заслать? У нас товар, есть ли у вас на него купец?
– Юра, не мельтеши! Какой товар, какой купец? Ты же с ним хорошо знаком. Посидите, поговорите. Узнай его мнение насчет нового брака. Я не знаю! Придумай сам! У вас же бывают различные официальные мероприятия. Захвати как-нибудь с собой дочь. Постарайся их сблизить. Она же у нас красавица и образованна, дай бог каждому, это же идеальный союз!
– Интересные вы, бабы, люди. Всё-то вы знаете. Я не могу на него надавить, Мартин не тот человек, и он давно знает Василису, но что-то не горит желанием с ней встречаться. Как я его к этому склоню? Как ты себе это представляешь? Если в его планы вообще не входит слияние бизнеса и женитьба? Он самодостаточный, взрослый мужчина.
– Ради дочери ты мог бы как-то надавить на него! – не сдавалась Ирина. – Сделай хоть что-нибудь!
Василиса фыркнула, дёрнула плечом и, прихватив платье, вышла из комнаты.
Ирина только глубоко вздохнула и ушла к себе.
К чести Юрия Васильевича, он провел несколько попыток свести дочь и Мартина, но все они ни к чему не привели. Мартин был вежлив, общителен и не более.
Василиса психовала, она знала его любовниц, с кем у Мартина есть отношения, и не понимала, чем она – молодая и красивая – хуже них. А потом, по слухам, она узнала, что у него есть какая-то женщина из Москвы, и Мартин вообще словно улетел на другую планету для всех остальных, прекратив свои мимолетные сексуальные связи. Становилось понятно, что он уже снова был готов к серьезным отношениям, но опять не с ней.
Юрий Васильевич устроил свою любимицу Василису в ресторан Мартина на должность главного кондитера. Девушка оказалась очень талантливой кулинаркой, а уж связями и деньгами отец обеспечил ей лучшее образование в России и за рубежом. Она могла бы остаться и в Париже в самом престижном ресторане. Но, естественно, ей больше всего хотелось работать именно в ресторане у Мартина. Отец смирился и утешал себя тем, что клуб «Роджер» и ресторан при нем входили в десятку лучших в Питере. Теплилась надежда, что дочь образумится и оставит своего босса в покое, но она разгоралась с каждым днем. Василиса постоянно твердила, что все остальные парни в подметки не годятся ее обожаемому Мартину.
– Ты живешь словно в наваждении. Откуда ты знаешь, как тебе было бы с ним? Нет идеальных людей! Не твой человек. Он что женатый, что не женатый, всё равно не твой. Отпусти уже его. И, может, тебе уйти из «Роджера»? Как говорят, с глаз долой – из сердца вон?
– Я не смогу не видеть его, – плакала Василиса, – я буду рядом.
Левчук сожалел впервые в жизни, что дочка влюбилась не в альфонса. Он бы уже давно смирился даже с этим. Купил бы Мартину всё, что он бы захотел, в обмен на женитьбу на наследнице. Но Мартину ничего не было нужно, купить его было невозможно. Дочь страдала, внуков не было, «Роджер» процветал.
И тут Юрий Васильевич услышал в трубку голос Мартина, и был очень удивлен.
– Да, Мартин! С праздником тебя!
– Здоровья и всех благ вашей семье, Юрий Васильевич. Спасибо тебе за дочь, передай ей тоже мои поздравления, – начал разговор Мартин.
– С удовольствием. Но ты можешь и сам ее поздравить. Василиске будет приятно, – сказал Юрий Васильевич.
– Хорошо. У меня к тебе и вопрос, и просьба одновременно.
– Мартин, всё что угодно, – напрягся Левчук.
Один из самых успешных бизнесменов Питера и любимый человек его дочери никогда ни о чем его не просил. А ведь он мог воспользоваться своим положением. Василиса работала у него и всякое могло случиться.
– Юрий Васильевич, ты знаешь, что у нас открывается русско-чешский культурный центр? – спросил Мартин.
– Да, Мартин, конечно. Это весьма знаменательное событие, я знаю. В центре города выделено здание, находящееся под охраной Министерства культуры. Памятник архитектуры.
– Я бы очень хотел принять участие в процедуре открытия. Ну, стриптиз, конечно, не подойдет, – усмехнулся Мартин. – Не то место. Кухня? Фуршет? Ресторанное меню? Долго объяснять. Мне надо, и ты знаешь, что я не подведу.
– Тебе это настолько важно?
– Очень важно, – подтвердил Мартин.
– Задачка не из лёгких. Всё давно распланировано, договора на обслуживание заключены. Открытие не сегодня-завтра, сам понимаешь. Но я постараюсь что-нибудь для тебя придумать. Надо бы тебе было обратиться ко мне пораньше. Ну, да что поделаешь… Хорошо, договорились! Сделаю, что смогу!
– Спасибо огромное, Юрий Васильевич. Мне это важно. Я в долгу не останусь.
– Да ладно! Свои люди, как говорится, сочтемся. Ты где на праздники?
Мартин на секундочку замялся.
– Юрий Васильевич, я в больнице.
Такого ответа Левчук не ожидал.
– В смысле? В какой больнице? Навещаешь кого-нибудь?
– Нет, сам лечусь. Но это тема для другого разговора. Спасибо тебе. Еще раз – с праздником!
– Ну, давай, лечись! Выздоравливай, Мартин, здоровья тебе!
Левчук отложил телефон в сторону, удивлённо пожал плечами и сказал сам себе:
– Надо же… в больнице!
Мартин окинул прощальным взглядом свою палату – продавленную кровать и скособоченную тумбочку с заедающей дверцей. Он повернулся к Яне.
– Ну что? Поехали домой? Такси ждет.
– Счастливо вам… – вздохнул Витольд Леонидович. Потом, словно что-то вспомнив, махнул им рукой: – Одну минуточку подождите! – И выскочил в коридор. Вернулся он с упаковкой таблеток. – Мартин, это обезболивающее, пейте при головных болях, – сказал он, протягивая Мартину лекарство.
– Спасибо, это будет не лишним, – кивнул Мартин и сунул таблетки в карман.
Он поморщился. Было видно, что ему на самом деле больно.
Яна еще раз расцеловала своих старых и новых друзей, пригласила всех в гости.
Они вышли на улицу. Мартин глубоко вдохнул чистый воздух.
– Прекрасно! – сказал он.
У него тут же закружилась голова и он даже чуточку пошатнулся. Яна заботливо подхватила его под локоток.
– Тише, тише… Что, голова закружилась? Это бывает. Это пройдет. – Она подвела Мартина к такси, открыла заднюю дверцу и помогла Мартину сесть. Потом села сами.
Всю дорогу до дома Мартина они держались за руки и почти не разговаривали. Мартин прикрыл глаза и откинулся на спинку сиденья. Он был еще очень слаб. Яна думала: «Когда же кончатся эти тридцать три несчастья? Ну, сколько можно? Приключения каждый день, так может и самое страшное приключиться. Пора браться за ум. Но, интересно, как за него берутся? Что-то у меня не очень получается». Она глубоко вздохнула, посмотрела на Мартина – он всё еще сидел с закрытыми глазами, и стала смотреть в окошко.
Машина ехала по главной улице Санкт-Петербурга – Невскому проспекту. Мелькнул знаменитый универмаг «Пассаж» – один из старейших и крупнейших торговых домов города. В 1848 году на первом этаже здания размещались склады, на втором – торговые помещения, на третьем – дорогие квартиры. В концертном зале на вечерах Литературного фонда выступали Некрасов и Тургенев, бывали Чернышевский и Достоевский. Проехали шедевр Расстрели – Строгановский дворец. Яркий образец модерна – Дом Зингера. Казанский собор. Машина свернула в переулок, проехала еще немного и остановилась около старинного питерского здания, где находилась квартира Мартина.
Мартин открыл глаза и вышел из такси. Он протянул руку Яне и помог ей выйти. Такси уехало, а Мартин и Яна поднялись в квартиру.
– Многие соседи уехали на Новый год. Мы с мамой в этом доме, кажется, на праздник остались одни, – усмехнулся Мартин.
Стефания Сергеевна – миниатюрная женщина с прекрасными манерами, встретила сына и Яну радостной улыбкой, словно она ждала их у двери. Прослезившись от счастья, она бросилась на грудь любимому сыночку.
– Мартин! Родной мой мальчик! Любимый мой! Мирочка всё мне рассказала! Ты такой молодец! Спас девушку, сам пострадал! Как это похоже на тебя! Я уже собиралась в больницу, но Мирочка успокоила, что ты пришел в себя и там ты не один. Здравствуй, Яночка! Извини, я на эмоциях! Просто, зная своего сына, я поняла: раз ты открыл глаза, то скоро будешь дома. Проходите, родные! Проходите. – Стефания Сергеевна наконец-таки оторвалась от сына и обняла Яну. – Выглядишь, как всегда, великолепно.
– Спасибо, вы тоже.
– Яна! Ну опять на «вы»? Уже столько знакомы! Такой праздник! Давайте к столу!
Они перешли в гостиную, которая по убранству напоминала залу Эрмитажа. Хрустальная люстра празднично сияла огнями, антикварная мебель, потемневшие от времени картины в старинных тяжелых рамах позапрошлого века, в камине горел яркий огонь и потрескивали поленья. Над камином было большое зеркало. На каминной полке теснились позолоченные часы, изображающие Дафниса и Хлою, вазочки и разнообразные безделушки.
– Идите к столу, милые мои, – пригласила Стефания Сергеевна.
Они сели на стулья, обтянутые дорогой гобеленовой тканью, за обильный праздничный стол.
Открылась дверь из соседней комнаты и вошла Мира.
– Привет! – сказала она и мило улыбнулась. – Не ожидали?
Мартин и глазом не моргнул.
– Здравствуй, – ответил он. – Тебе шампанского или вина?
Мира села за стол.
– Пожалуй, выпью шампанского.
Мартин разлил по фужерам пенное шампанское.
Все сдвинули с хрустальным звоном фужеры и выпили.
– Вы очень милые люди, – Мира поставила свой фужер на белоснежную скатерть. – Вы меня спасли. Вы прямо-таки стали моими ангелами-хранителями, – сказала она.
– Значит, так было предрешено, – ответил Мартин. – Давайте за Новый год! Все наконец в сборе, все дома. Что-то я проголодался, как говорится, с прошлого года ничего не ел.
– Давайте, ребята, накладывайте! Сын, твой любимый оливье с говяжьим языком, рыба, мясо, сыры, берите! – угощала Стефания Сергеевна.
Яна заметила, что Мартин только пригубил шампанское. И тут же потянулся в карман за обезболивающим.
– Стефания Сергеевна, у меня для тебя подарок. Здоровья и счастья! – Яна достала длинную бархатную коробочку.
– Яночка, ты всегда меня баловала элегантными подарками, не стоило беспокоиться, но спасибо тебе.
Мать Мартина открыла футлярчик и смогла воочию оценить красивую нитку отборного крупного жемчуга с золотым замочком. Яна давно приметила, что Стефания Сергеевна любит жемчуг, и у нее она видела красивые нитки желтого и черного жемчуга. А этот имел потрясающий кремовый оттенок. Таких у матери Мартина еще не было, а по блеску ее глаз Яна сразу же поняла, что бусы ей очень понравились.
– А по поводу твоего подарка я уже переживаю, но должны скоро доставить, – посмотрела Яна на Мартина.
– Не волнуйся, Яна, насчет подарка! Я вот тоже… приготовил. Вот… Извини, что-то волнуюсь, как никогда. Как это… Простите, сейчас…
Мартин встал из-за стола, подошел к Яне, опустился перед ней на одно колено и жестом фокусника достал из кармана коробочку в виде сердца.
Яна с замиранием сердца открыла ее и ахнула.
В коробочке был бриллиантовый перстень.
– Янка, люблю тебя. Ты – мой воздух, мое сердце, моя жизнь. Без тебя моя жизнь пошла бы совсем по-другому. Я обожаю тебя. Выходи за меня замуж. Ты согласна?
Глаза Мартина светились ярче бриллиантового подарка. Яна замешкалась с ответом, но не потому, что взяла паузу на «подумать», а из-за того, что просто потеряла дар речи. Все ее мечты, ее желания сбылись в одну секунду. Свершилось новогоднее чудо, то, о чем она грезила и мечтала. Мартин заговорил о свадьбе, и это было замечательно!
Мира с замиранием сердца смотрела на них. Она чувствовала себя за этим праздничным столом «третьей лишней», она заметила, как Яна и Мартин смотрят друг на друга, и ей было несколько неловко.
– Ты не ответила мне, – сказал Мартин.
Яна медленно сползла со стула, встала на колени рядом с ним, положила руки ему на плечи, обняла за шею. Мартин не дал ей находиться на полу, быстро и легко поднялся сам и поднял на руки Яну, легко и нежно.
– Как ты можешь спрашивать? Я всю свою оставшуюся жизнь хочу быть только с тобой. Конечно – да! Ура!
Стефания Сергеевна прослезилась.
– Дорогие мои дети! Как это мило! Как это трогательно! Я счастлива. Мирочка, мой сын нашел свою половинку! Я так рада за вас! И – Новый год, и – новая жизнь! Давайте за это выпьем! Замечательный звон фужеров в такой день пусть ознаменует обоюдное решение!
Праздник продолжался.
Где-то через час Стефания Сергеевна заметила:
– Деточки, я вижу, что вы устали. Давайте ложиться спать. Мирочка, для тебя наша гостевая комната.
Яна с Мартином прошли в спальню, где находилась большая широкая кровать и тоже горел камин. Мартин пошевелил дрова длинными каминными щипцами. Это было очень романтично. Их губы слились в сладостном поцелуе. На низком зеркальном столике около кровати стояла большая ваза муранского стекла с виноградом, сочными грушами и мандаринами. Два бокала и бутылка французского «Шато Латур» показались Яне не лишними. Она очистила мандарин и в спальне запахло Новым годом. Это было восхитительно. Они ели фрукты, пили волшебное вино, и зимняя сказочная ночь накрывала их огнедышащим любовным дурманом.
