Глава 6
Яна Карловна Цветкова сидела в салоне частного самолета и пыталась соблюдать полное спокойствие. Карл Штольберг расположился напротив нее и пожирал Яну глазами. Она пыталась так же открыто и честно смотреть на него.
– Сколько мы не виделись? – спросила Яна. – Лет пять?
– Пять лет, четыре месяца, – ответил он на очень хорошем русском с легким акцентом. – И ты прекрасно знаешь, что это было твоим решением, ты избегала меня, как только могла.
Яна посмотрела в иллюминатор и содрогнулась, быстро отведя взгляд.
– Мне нечего было тебе сказать. Вернее, я не могла сказать тебе то, чего ты ждал. Наши дороги разошлись окончательно и бесповоротно. А на спокойную дружбу ты готов не был. Да и я тоже. Мне было стыдно, неудобно, жалко. Я даже не знала, как в глаза тебе смотреть.
Карл улыбнулся.
– Сейчас смотришь, и я понимаю, что чувства прошли окончательно. Ты так спокойна.
– У нас был красивый роман, я никогда не забывала о нем и не забуду. А спокойна ли я? Я впервые в жизни влюбилась по-настоящему.
– В меня ты была влюблена не по-настоящему? – поднял брови Карл, и в его карих глазах мелькнула тень недовольства.
– Я не знаю, что сказать. Извини, Карл. Я знаю, что люблю я сейчас не тебя.
Карл Штольберг, чешский князь, опустил голову и задумался. Яна исподтишка разглядывала его. У Карла были красивые светло-русые волосы, еще и выгоревшие от длительного пребывания на солнце, на свежем воздухе. Отходила она от романа с ним долго. Были мужчины, были увлечения, какой-то отдых, отвлечения… Яна даже решила, что она вся выгорела внутри и больше не способна влюбиться. Яна подумала, что это и хорошо, раз ее чувства несут ее любимым людям одни неприятности. Да и возраст уже. Не шестнадцать… И даже не двадцать. Пора бы уже и угомониться. Так она и жила, пока не встретила свое солнце, свое счастье, своего мужчину, своего Мартина. И после этого ни один роман, ни один образ не мог уже всколыхнуть в ее душе ничего.
Она встряхнула головой, словно пытаясь освободиться от ненужных мыслей, и посмотрела на Карла сквозь призму своей любви к Мартину, единственной и настоящей. И сердце ее наполнилось любовью и пониманием. И это было еще одним доказательством того, что она встретила свою настоящую любовь. Она не испытывала негативных чувств ни к кому больше, хотела, чтобы все были счастливы и влюблены. Нет горечи, нет сожаления, нет ничего. Только счастливое настоящее.
– Что ты так смотришь на меня? – спросил Карл Штольберг.
– А ты? Ты всю дорогу прожигаешь меня взглядом.
– Я очень соскучился по тебе. Нет! Русский язык… Я и не забывал о тебе. Ты – лучшее, что было у меня в жизни.
– Карл, не начинай! Я благодарна каждому дню, что мы провели вместе, я ни о чем не жалею. Я рада, что мы встретились с тобой.
– Ты не любила меня… совсем…
– Почему? Чувства были.
– Иначе бы ты так спокойно не отпустила меня и не отталкивала бесчисленное количество раз. Ты считаешь, что я предал тебя? А ведь это ты не захотела жить со мной. Родить мне ребенка. Ты ничего не дала мне, не хотела дать. А я так ждал от тебя ответного чувства. И я больше всего хочу, чтобы ты была счастлива, и мне кажется, что я бы мог тебе счастье это дать – счастье нормальное, человеческое, простое – и не совсем обыкновенное, волшебное.
– Карл, я знаю, я думала над этим. Я понимала, что я делаю неправильно. Я в твоей жизни была пеной от шампанского. Ее много, она будоражит, создает впечатление праздника, а напиться ею нельзя. Толку от нее никакого. Я потом долго винила себя в этом, переживала, пока не поняла, – вздохнула Яна.
– Что поняла?
– Что ты прав. Значит, не любила. Иначе бы так не поступила, – ответила Яна. – А понять это можно было только, встретив настоящую любовь. Теперь я это знаю, извини…
– Извини, что не со мной ты это поняла? – Тень набежала на лицо Карла, словно выйдя из глубины его глаз.
– Извини…
– Ну что ж… По бокалу брюта? Видишь, я помню, что ты любила. Или твои вкусы поменялись с твоей влюбленностью? – попытался улыбнуться Карл.
– Вкусы остались прежними, – успокоила его Яна.
– И насчет десерта тоже? – улыбнулся Карл, словно обнимая ее тепло-карими лучистыми глазами.
– Да. И про клубничку помнишь? – улыбнулась в ответ Цветкова.
– Будь уверена, я ничего не забыл, – ответил Карл, и, извинившись, удалился буквально на минуту.
Вернулся он в сопровождении стюардессы, очень симпатичной девушки-блондинки с подносом, с фужерами и легкой закуской. Бутылку дорогого брюта он нёс сам.
– Я же помню, как ты боишься летать на самолетах, – улыбнулся он, – а тут ты прямо так безропотно согласилась лететь.
– Перестала трепыхаться, – ответила Яна, улыбаясь в ответ.
– А я тешу себя мыслью, что ты испугалась ехать со мной в СВ-купе. Мы бы обязательно поехали в купе вдвоем, если бы добирались по железной дороге. Что ты не выдержала бы такого тесного пространства, близкого контакта со мной, что ты вспомнила бы прошлое, поняла, что у тебя остались какие-то чувства ко мне и… осталась бы со мной. Я бы показал тебе всю мощь своего чувства к тебе. Как я соскучился по тебе, как я помнил тебя, как я сделаю всё, чтобы вернуть тебя. Я постоянно думаю о тебе, дорогая.
– Ты женат, родил ребенка…
– И развелся, – напомнил ей Штольберг.
– И развелся, – подтвердила Яна, – показав тем самым, что использовал девушку, чтобы она родила наследника, ребенка, продолжателя рода.
– Это плохо? Если мужчина хочет ребенка? – удивился Карл, кивком отбросив пышную чёлку со лба.
– Это самое лучшее желание в мире, – согласилась Яна. – Главное, чтобы женщина, которая носила под сердцем этого ребенка, знала, что у нее не будет полной семьи, любящего мужа, всего того, что ей было обещано в белой фате перед алтарем. И что она станет просто маткой для вынашивания наследника. А ее позор, как обычно, прикрыт законным браком.
Карл разлил шампанское и протянул фужер Яне.
– А ты считаешь, что я монстр? Когда она стояла, как ты выражаешься, в белой фате, я искренне верил, что будет все, как ты описала, и умрем мы с ней в один день. Я не обманывал, я не учел…
Яна выпила шампанское до дна, и он тут же налил снова. Если честно, она не хотела больше слушать Карла, потому что у нее закололо сердце, и они в своем разговоре зашли на очень зыбкую почву.
– Не учел я, Яна, что я не смогу забыть тебя, что я люблю тебя и с трудом представляю свое существование без тебя. Да, мы разошлись. Но я не использовал ее, я пытался уйти от своих чувств, и как ни крути, я всё равно виноват перед своей женой. Я даю ей всё, что могу, полное обеспечение, поддержку, дружбу. Она поняла, что любовь я ей дать не могу, и смирилась. Она не держит на меня зла, мы – друзья, и у нас общий ребенок.
– Я рада за вас. Ничего о ней не знаю, да и зачем мне? Рада, что ты стал отцом. Думаю, что отец из тебя выйдет потрясающий, ой, уже вышел, извини! – глупо засмеялась она.
– Ты закусывай…
– Моя любимая клубничка? Всё помнишь? А где сливки?
– Не поверишь, Яна… Я помню всё, – заверил ее Карл, прожигая взглядом.
Он попросил принести сливки.
Ей стало неудобно.
– Карл, я говорила, что согласна тебе помочь при условии, что мы, ты, в частности, не будешь возвращаться к нашей теме. Мы с тобой хорошие знакомые или друзья, выбирать тебе, но не более того, – сказала ему Яна и, макнув клубнику в сливки, положила ягоду в рот целиком.
На душе у нее было неспокойно. Хотя Карл ей и не ответил, но по тому, как он на нее смотрел, она чувствовала, что не примет его душа статус «друзей», что Карл будет пытаться ее вернуть. И ей это совсем не льстило, ее это угнетало. Да еще в Питере, городе, где живет ее любовь.
Темноглазое лицо, ямочки на щеках и милые веснушки, каждую из которых Яне всегда хотелось поцеловать. Ее… Мартина. Мартина Романовича Вейкина. А его руки? Его дыхание… Его запах. От всего от этого Яну накрыла такая волна нежности и любви, что у нее перехватило дыхание. «Мартин! Мартин!» – пело ее сердце.
Яна знала, что у каждого человека в жизни есть моменты истинного блаженства. Определённое состояние души и тела. Так младенец спокоен в утробе матери, так любящие друг друга мужчина и женщина лежат, обнявшись, в кровати, совершенно умиротворенные друг другом. Никаких лекарств, никаких посещений психолога и курсов медитации. Ничего не надо, только ночь с любимым человеком, чтобы прижаться к его телу, подпитываться его энергетикой и любовью. Что может быть лучше нежного прикосновения пальцев любимого человека к твоим волосам, его поцелуя каждой клеточки твоего тела и его объятия, словно он хочет соединиться с тобой в одно целое, тем самым и защитить тебя от всех бед и неприятностей вместе взятых? Это как погрузиться в негу спокойствия, в кокон счастья.
Именно в таком благостном и счастливом состоянии Яна и пребывала, обнимая своего Мартина, свое счастье. И несмотря на то, что чувствовала она себя почему-то неуютно, близость его горячего тела согревала ее и возвращала к жизни. Яна прижалась к Мартину и провела тонкими, красивыми пальцами с классическим ярко-красным маникюром по его накаченной груди, покрытой вьющимися, милыми колечками волос. Внезапно в сердце Яны закралось какое-то смутное чувство и… тошнота. Она не сразу поняла, в чем причина беспокойства, но постепенно сообразила… Грудь у мужчины не была волосатой. Это произвело на нее впечатление эффекта взорвавшейся бомбы. Яна открыла глаза и посмотрела на лежащего рядом мужчину. Его теплые карие глаза смотрели на нее с нежностью и любовью, смуглая кожа и светло-русые волосы разметались по подушке.
– Карл?! – выдохнула Яна, чуть не падая с кровати.
– Да, моя любовь! Как же я рад! Все-таки я был прав. Старые чувства не ржавеют. Я – самый счастливый человек на свете! Как же долго я этого ждал! Счастье мое! Любовь моя! – Карл заключил в объятия свою пассию, едва не задушив.
Она оторопело смотрела на него.
– Это сон?
– Что? Нет…
– Ущипни меня.
– Я лучше поцелую тебя, – Карл явно пребывал в приподнятом настроении, в отличие от Яны.
Яна никак не могла прийти в себя.
– Почему мы вместе?! – еле выдавила она.
– После аэропорта мы поехали в ресторан. Ты разве не помнишь? Пили вино, шампанское, танцевали. А сейчас мы в гостинице. Что с тобой? – спросил он, пытаясь удержать за руку Яну, вскочившую с кровати.
Она резко выдернула свою руку.
– Не трогай меня!
– Ты что? Ночью была ласковой, обворожительной, – не понял князь.
– Я ничего не помню! Я эту ночь провела с Мартином! Не трогай! – закричала она.
– Да что с тобой? Яночка! Какой Мартин? Ты была со мной! Не пугай меня. Я вызову врача.
– Нет-нет. Где мы? – Цветкова сглотнула, во рту было сухо так, словно сегодня туда решила переместиться вся пустыня Сахара целиком.
– Я же говорю – отель «Президент». Я снял целый этаж на всё время своего пребывания в Санкт-Петербурге. У тебя тут есть свои апартаменты. Хочешь в бассейн? Давай я закажу завтрак в номер, – потянулся к гостевой книге Карл.
– Что я пила? – дрожащими губами спросила Яна.
– Не что, а сколько. Много, Яночка, много. Ты была необыкновенно весела и словоохотлива. Танцевала до упаду. Я счастлив, что ты снова со мной, наше расставание было недоразумением. Нам надо пересмотреть наши отношения. Что ты? На тебе лица нет! Какой Мартин? Зачем он тебе? Твое подсознание сегодня вырвалось наружу. А это же самое главное.
– Что ты несёшь? Какое подсознание? Я не должна быть с тобой. Я люблю совсем другого человека!
– Успокойся, Яна! Успокойся! – Карл встал с кровати и попытался обнять ее за плечи.
Яна нервно сбросила его руки.
– Всё! Оставь меня! Мне нужно в ванную! – сказала она дрогнувшим голосом, подхватила одежду с пола и стремительно унеслась в ванную комнату.
– Дорогая, я закажу нам завтрак в ресторане! – прокричал ей вслед Карл.
Он сел на кровать и обхватил голову руками. Сегодня явно был не его день.
Яну била нервная дрожь. Она встала под горячий душ, но всё равно не могла согреться. Боже, как она могла? Как это получилось? И что теперь делать? – метались в ее голове мысли. Она выключила воду и посмотрела в огромное зеркало. На нее таращила глаза несчастная мокрая курица со слипшимися волосами. Бр-р! Яна передёрнула плечами, несколько раз глубоко вздохнула, пытаясь взять себя в руки. Нет, так дело не пойдет, нужно прийти в себя и выработать правильную тактику поведения с Карлом. Она не девочка, чтобы так распускать свои нервы, ни к чему хорошему это не приведёт. Она вытерла пушистым фирменным полотенцем голову, высушила длинные волосы феном, причесалась, надела свою одежду и высунула нос из ванной. Карла поблизости не было. Он затерялся в недрах огромного номера.
Яна тихонько вышла из ванной, прошмыгнула в прихожую, быстро-быстро натянула сапожки, открыла дверь огромного стенного шкафа, накинула шубку и, прихватив сумочку, выскользнула из номера.
Сердце стучало так, словно решило зажить отдельной жизнью, и для этого сильно разгонялось, чтобы покинуть это тело. Яна очень боялась, что снова попадет в объятия Карла, что он встретит ее в коридоре и ей придётся объясняться с ним. Но этого не случилось. Хорошо, что он снял весь этаж. Яна пулей промчалась по длинному коридору к лифтам. Мягкий ворс ковра глушил ее шаги.
Зеркальный лифт распахнул перед ней свои двери. Яна вошла в него и нажала кнопку первого этажа. Она гордо прошла мимо администраторши, приветливо улыбающейся ей. Яна не ответила на дружеское приветствие и прошла мимо девушки в форменной одежде, чуть наклонив голову и опустив глаза.
Стеклянные двери выпустили ее на холодную улицу. Яна мгновенно замерзла и остановилась, не зная куда идти. Она даже не могла вызвать такси, так как не помнила адреса своей съемной квартиры. Мерзкая питерская погода решила не давать ей спуску. Дул пронизывающий ветер и с неба сыпалась какая-то колкая крупа, одновременно похожая и на снег и на дождь.
Яна медленно побрела по улице, низко нагнув голову и зябко втянув ее в плечи. Она подняла воротник норковой шубки с песцовой опушкой и шмыгнула носом. Ей было очень жаль себя.
Укрывшись в какой-то грязной подворотне, дрожащими руками Яна набрала номер Мартина, но он не взял трубку. После этого она набрала еще один номер. Никто бы не догадался, но Цветкова звонила в Москву, своему другу, патологоанатому Олегу Адольфовичу. Человек он был очень странный, но на удивление умный. Когда-то давно он нашел свое призвание среди мертвых тел и волею случая был вынужден оказать помощь самой Цветковой. Так она стала его первой живой пациенткой. Они подружились. Олег Адольфович вылечил ее, но в результате их безумного общения поседел. Яна не угомонилась на этом и стала его постоянной пациенткой, она обращалась к патологоанатому по каждому возникшему медицинскому поводу. Он пытался образумить ее:
– Яна, я же не терапевт, не кардиолог, не хирург, не невролог, а ты всё ко мне…
– Зато анатомию ты точно знаешь лучше всех! – бодро парировала Яна и продолжила ходить к нему на «прием».
И вот сейчас Яна звонила своему «лечащему врачу» и истерическим голосом пыталась что-то до него донести.
– Яна, не части́! – попросил Олег Адольфович. – Объясни яснее, что случилось. Ты опять во что-то вляпалась? Опять неприятная история?
– Олежа… мне плохо, мне помощь нужна, срочно, сейчас. Помоги мне! – гнала волну Яна.
Возникла некоторая пауза. Олег Адольфович пытался собраться с мыслями и здраво оценить ситуацию. Он слишком хорошо знал свою приятельницу, чтобы при первых звуках ее истерики впадать в панику.
– Яна, Яночка, ты успокойся. Что случилось?
В ответ он снова получил дикий поток слов, не совсем связных. Яна кричала и о любви к Мартину, и о ночи с Карлом, о том, что ей срочно надо что-то делать…
– Яна, приди в себя! Ты мне прямо скажи, что надо? Не пугай меня! Я ничего не могу понять. Как приехать? Яночка, я же в Москве!
– Мне врач нужен! Я такое сотворила! Боже, Олег, как мне плохо! Меня всю трясет! Я изменила! Я изменила ему!
Олег Адольфович просто впал в ступор, Яна впервые звонила ему из другого города, да еще в таком состоянии. Но она была его подругой много лет, поэтому Олег Адольфович сказал чётко и громко, чтобы хоть что-то донести до полуобморочного сознания Яны:
– Всё! Заканчивай орать и пускать сопли. О чем конкретно ты просишь меня? Я слушаю.
Яна всхлипнула:
– Олег, мне нужно обратиться к врачу. Я в Питере.
– А я в Москве.
– Не шути. Мне плохо. Мне очень-очень плохо, Олег!
– А с чего ты решила, что тебе нужен врач? Ты заболела?
Яна зарыдала:
– Если ты мне не поможешь, то я покончу с собой!
– Здрасьти, – сказал Олег Адольфович, – зачем сразу-то кончать? Можешь, поживешь еще? Мне без тебя будет скучно.
– Олег, я не шучу!
– А если не шутишь, то перестань орать. Слушай меня внимательно. Слушаешь?
– Да, да. Слушаю.
Олег Адольфович кашлянул и зашуршал какими-то бумажками.
– Погоди, сейчас найду адрес своего давнего питерского приятеля. Он врач. Работает в морге. Так… Ага, вот он… Запоминай: Витольд Леонидович Сахаров. Улица Ледяная, дом пятьдесят четыре. Я ему сейчас позвоню и предупрежу. Я сейчас на больничном, но чувствую себя неплохо. Жди меня, я сегодня прилечу. Бери такси, поезжай к Сахарову, держи себя в руках!
Яна тяжело вздохнула и нажала «отбой». Она даже не поблагодарила старинного друга, которого заставила мчаться к ней в другой город в новогодний праздник неизвестно зачем и для чего. Всё-таки Яна Цветкова была форменная эгоистка.
Из задумчивости ее вывел звонок на сотовый телефон.
– Карл! – выдохнула Цветкова и мгновенно сбросила вызов. Она увидела, что он позвонил ей в десятый раз, но это ее не тронуло.
Она сунула телефон в карман шубки и быстро пошла к проспекту, чтобы поймать такси. Такси нашлось мгновенно, что для этой ночи было удивительно. Яна юркнула на заднее сиденье и назвала адрес. Таксист мрачно кивнул. Ему явно не хотелось работать в новогоднюю ночь, дома ждали жена и дети.
Яну разморило в тёплом такси. Она расстегнула шубку и облегченно вздохнула. Приедет Олег, и всё наладится. Под шубкой на Яне оказалось потрясающее красное платье с необычной для Яны длиной – чуть ниже колена. На шею она не забыла надеть золотой кулон с крупным аметистом с россыпью крошечных бриллиантиков. На всякий случай в ресторане она сняла его и спрятала в сумку, боясь потерять, а сейчас захотела произвести на питерского патологоанатома хорошее впечатление. Она отвела от лица длинные пряди волос рукой, утяжелённой кольцами с впечатляющими камнями и со вздохом облегчения попыталась вытянуть длинные ноги в шикарных сапогах на шпильках, украшенных стразами. Расстегнув отдельный кармашек на сумке, Яна нашла блестящую заколку и заколола волосы. Она порылась в своей объемистой сумке и нашарила флакончик любимых духов. Не раздумывая, она обшикалась духами. Салон машины сразу же наполнился тяжёлым восточным ароматом.
Шофёр удивлённо посмотрел на Яну и чихнул. Потом еще раз. И еще.
Яна удивленно спросила:
– Вы простужены?
– Шофёр помолчал, а потом буркнул:
– Нет. Не выношу такие тяжелые запахи.
Яна хмыкнула:
– Вы не правы. Это шикарные духи. И, кстати, очень дорогие. Это великолепный многослойный аромат на основе цветов, пряностей, смол и бальзама. Вы знаете, в восточных духах не используют спирт, только масла…
Неожиданно она замолчала и притихла, как мышка. Водитель несколько раз оглядывался на нее – его пугало выражение лица пассажирки: отрешенное, чужое. Губы плотно сжаты, в глазах пустота.
«Вот чёрт! – подумал он. – Не дай бог психопатка… Куда я с ней? И адрес подозрительный… Это же больница…»
А Яна мучительно думала: «Я должна была сегодня прийти к Мартину с сюрпризом, тридцать первое число… Я обещала… Вместо этого новогоднюю ночь в Питере я провела с другим мужчиной… Вот это подарок новогодний я приготовила для Мартина! Как же я ему это объясню? Как я ему в глаза посмотрю? Господи, и откуда только на мою бедную голову свалился Карл? Что мне делать…»
– У вас что-то случилось? – не выдержал водитель. Пассажирка его явно пугала.
Яна подняла на него глаза, как будто увидела его впервые и удивилась. Она протянула к нему руку и тихо спросила, но так, что у водителя мурашки от страха побежали по спине.
– Мартин, это ты? – прошелестела она. – Любимый! Я знала, я знала, что ты не бросишь меня… Где мы? Это твоя машина? Куда мы едем? Прости меня, я виновата… Мне нет прощения… – и она попыталась погладить водителя по голове.
Водитель резко ударил по тормозам.
