Глава 20

Такси с трудом втиснулось в узкий переулок, и Яна вышла заранее. Она подошла к знакомому подъезду, проверила несколько комбинаций на самых отполированных цифрах на кодовом замке, одна подошла, и она открыла дверь подъезда. В доме располагались только офисы, и ни один, по всей видимости, еще не начал работать после Нового года. Воздух на лестнице был затхлый, нежилой. Яна подошла к двери офиса Германа Леднева.

– Ну, спасибо, Виталий Николаевич. Надеюсь, твое обучение не прошло даром… – Яна вспомнила, как друг учил ее открывать обычные замки.

Нужны были две шпильки, которые Яна достала из кармана, они всё время там находились, чтобы в любое время она смогла завернуть свои длинные волосы в узел. Провозившись много больше, чем на учениях открывал любой замок следователь Лебедев, Яна справилась со своей задачей. Она вошла в помещение. Обычный офис, ничего особенного. Внимание Яны привлекли подоконники. Они были уставлены высокими, красивыми растениями, многие из которых цвели. В помещении ощущался приторный, удушающий аромат.

– Орхидеи, – прошептала Яна и открыла вторую дверь, ведущую в другую комнату.

Яна вошла и оторопела. Эта комната больше напоминала химическую лабораторию. На полочках стояли какие-то пробирки, колбы, коробочки, ящички, документы, книги. На столе находились реактивы и какие-то приборы. Яна узнала только один из них – микроскоп.

Неожиданно под потолком вспыхнули лампы. Яна даже на миг зажмурилась. Она оглянулась и увидела запыхавшегося, встревоженного Леднева в криво застегнутом пальто. Но сейчас ее это мало тревожило. Яна видела только пистолет в его руке.

– Ну, здравствуй, Яна… Интересная встреча, не правда ли? Чем обязан твоему визиту?

– А ты сам не догадываешься?

– Но ведь ты не чай сюда пришла пить. Так зачем, Яна?

– Я должна была убедиться.

– В чем?

– Увидеть твое «дьявольское копытце», знаток орхидей. Где оно? Думаю, что вон то, одиноко стоящее растение под собственной вытяжкой, – старалась держать себя в руках Яна.

Конечно, в офисе были камеры видеонаблюдения, и, когда она сюда вошла, Герман Леднев получил сигнал. Наверняка он живет где-то неподалеку, сразу же примчался.

– Сядь! – махнул он стволом, вытирая шарфом пот со лба.

Яна опустилась в кресло, ей становилось все хуже и страшнее. Герман Леднев очень нетвердо держал пистолет в руке, словно сам себе до конца не отдавая отчет в грозности оружия, которым обладал.

– Все-таки разгадали! Как смогли?! Кто? Такое растение, оно одно в России! Только я обладатель этого чуда. Никто не мог знать о моей орхидее. Я лично контрабандой привез ее и смог вырастить. Она очень прихотлива. Она для меня как ребенок! Я никому ее не показывал. Она была только моя! Орхидея ждала своего часа, я думал, что надо идти до конца, и раз уж я ее вырастил, то должен был и получить яд. Это каждодневный труд, кропотливый и сложный. Я перелопатил море литературы. И я не дурак – не светился в Интернете, а то моими запросами давно бы заинтересовались спецслужбы. Я ходил по разным библиотекам и среди художественных книг брал для себя то две книжечки, то одну нужные мне.

– Ты же психолог! Тебе самому помощь нужна! – сказала Яна.

– Заткнись! Никто не должен был выйти на меня! Как это вообще произошло?

– Не один ты такой умный, есть люди, знающие всё про все растения, и даже про те, что в России не растут. А когда отравили меня, потом еще одну женщину у меня в квартире, а затем сказали, что яд получен из редчайшей орхидеи… Невольно вспомнишь мужчину, который проговорился о том, что ему нужно полить свои орхидеи, он даже разговаривает с ними! Грех было не проверить такую информацию. Этот человек оказался рядом со мной, и я не думаю, что это простое совпадение.

– Вычислили, уроды…

– Тебе некуда деваться. Скоро здесь будет полиция, – решила блефовать Яна, понимая, что ее здесь никто никогда не найдет. Про орхидеи Леднева она никому не говорила.

«Надо было дождаться Мартина…» – подумала она, но эти умные мысли сейчас были уже бесполезны.

– Сдавайся, Герман. Ты зашел очень далеко. Ты убил человека. Ты отравил нас с Карлом. Но как? Зачем? Почему именно нас? – не понимала Цветкова.

– Я не хотел! Я никого не убивал! Я просто хотел проверить свою девочку. Она действует. Я с таким трудом выделил из нее яд… Я просто хотел убедиться в ее силе! Я не виноват!

– Мой друг Иван Демидович сейчас в реанимации с проломленным черепом. Зачем ты напал на него? – спросила Яна.

– Я не знаю никакого Ивана Демидовича. Я никого не трогал, я никого не убивал! – паниковал Герман.

За дверью послышались быстрые шаги, дверь распахнулась и…

– Я знала, что ты тряпка, – сказала Мирослава.

– Шерше ля фам, – прокомментировала Яна. – Все-таки моя интуиция меня не подвела. Мне не нравилось твое ангельское личико и твой тихий голосок.

– Ты просто ревновала Мартина ко мне. Мне до лампочки, нравлюсь я тебе или нет. Ты просто знай, что когда тебя не будет, с Мартином останусь я. – Мирослава прошла в комнату и встала у окна.

Дверь снова распахнулась и влетела, как ведьма на помеле, Стефания Сергеевна.

– Да никогда он не будет с сумасшедшей! Яна! Яна, ты жива? Слава богу…

Мирослава даже не пошевелилась.

– Старая карга, выследила меня? Ну, что ж… Это твой выбор.

Стефания Сергеевна бросилась к Яне и села рядом с ней.

– Яна, Яночка, я только сейчас узнала, что эта женщина настоящая маньячка. Когда она у нас поселилась, я ее сразу же спросила, чем она занимается? Что ей нравится? Мира ответила, что иллюстрирует любовные романы. Я поинтересовалась названиями романов, и была удивлена, что Мирослава ушла от ответа. Она сказала, что все названия похожи одно на другое, она их не запоминает. Это было странно. Я же хотела увидеть ее картинки, почувствовать степень таланта. И эта мысль во мне засела, я отправилась в книжный магазин, порылась на букинистической полке с любовными романами и нашла кое-что. Смотри, смотри, Яна! – Стефания Сергеевна вытащила несколько книг и показала несколько иллюстраций. – Видишь? Ничего странного не замечаешь? – посмотрела она в лицо Яны.

Яна вытаращила глаза от удивления. Со всех рисунков на них смотрел Мартин собственной персоной. Его глаза, веснушки, скулы, улыбка…

– Яна, этот роман вышел восемь лет назад, этот четыре… Это не может быть совпадением. Сколько лет ты следишь за моим сыном? – спросила у Миры Стефания Сергеевна.

– Это имеет значение? – ответила та. – Я его люблю всю жизнь. А лично знаю десять лет.

– Десять лет! – ахнула Стефания Сергеевна.

– А почему ты начала действовать именно сейчас? – спросила Цветкова.

– Так пора… Время пришло.

– У всех маньяков есть свой спусковой крючок.

– Я не маньячка! – завизжала Мирослава.

Все вздрогнули от неожиданности.

– Мы рождены друг для друга и пойдем по этой жизни вместе!

– Теперь всё сходится. Я узнала, – прошептала Яна, догадавшись, почему были отравлены она и Карл. Целью был Мартин.

Мирослава придвинула к себе стул и развалилась на нем. Сейчас она очень мало напоминала ту скромную девушку, какой была в день знакомства. Она вальяжно закинула ногу на ногу, разрез на юбке до самой талии обнажил все ее прелести.

– И что? Что ты узнала? Что мы с Мартином предназначены друг для друга?

– Ты не открывала своей привязанности.

– А никто и не спрашивал. Да, я ездила в Санкт-Петербург, как только у меня выдавалась свободная минутка, – согласилась Мира.

– Это каждые праздники и каждые выходные на протяжении десяти лет, – хмыкнула Яна. – Не многовато ли?

– А тебе-то что за дело? Кто считает время, проведенное с любимыми? В моей ничем не наполненной жизни у меня только и оставалась эта отдушина. Может, я, как Достоевский, вижу мир в страданиях.

– Даже так?

– Не издевайся. Достоевский – это давно состояние души, мыслей. Да, я приезжала сюда и впитывала питерскую атмосферу, отношение людей друг к другу, краски северного неба. Питер – это тоже моя любовь. И однажды я поняла, что не могу без него жить…

– Без Достоевского? – серьезно уточнила Яна.

Мирослава окатила ее презрительным взглядом и процедила сквозь зубы:

– Мартина Вейкина. Тогда я еще не знала его имени. Я просто потеряла дар речи и ощущение реальности. Сильный, красивый, с поражающим радиусом своей энергетики. Я долго приходила в себя, потом, понимая, что не смогу больше его не видеть, стала искать встреч с Мартином. Это – «здравствуйте», это – «можно я поработаю два дня посудомойкой у вас в ночном клубе?» Всегда – «да, пожалуйста». И я это делала и преследовала его, преследовала… Только Мартин этого не знал. Он даже не запоминал меня. Каждый раз я была для него новым человеком и всегда наталкивалась на его положительную энергетику.

– Неужели он тебя не замечал? – поинтересовалась Цветкова.

– Замечал, но… не отмечал в своей памяти.

– А как же твоя мама?

– Мама догадалась, что я неспроста мотаюсь в Питер. Она прямо в лоб меня спросила, и я решила ей довериться. Рассказала, что давно влюбилась, и не смогу жить, если не буду видеть своего любимого.

– И как она отреагировала? – спросила Яна. У нее на лбу выступили капельки пота.

– Я скажу тебе, – пробуравила ее взглядом Мирослава. – Мама повела себя неправильно. Она смеялась и даже насмехалась надо мной. Какой, говорила, он твой? Намекала, чтобы я спустилась с небес на грешную землю. Что пора взрослеть и рожать реальных внуков, а не придумывать для себя принца на белом коне. А то, говорит, принц через год испарится, останется у тебя только лошадь. А я слышать ничего не хотела, знакомиться ни с кем не желала.

– Ты убила мать?! – ахнула Стефания Сергеевна.

– Так скажем… я помогла ей уйти, я освободила ее, и себя тоже полностью избавила от нее. Я стала вольной, и полетела навстречу своему счастью.

– Вот вам и спусковой механизм, – повернулась Яна к Стефании Сергеевне. – Ее больше ничего не сдерживало.

– Вы что думаете – я сумасшедшая? Меня это раздражает, – предупредила Мирослава с совершенно безумным блеском в глазах. – За долгие годы я узнала про жизнь Мартина всё, – продолжала она. – Появился шанс быть вместе, когда он потерял жену, но тогда он вел себя очень неадекватно. А я девушка порядочная, я ждала, когда он влюбится в меня по-настоящему. И он влюбился, и влюбился по-настоящему, только не в меня. Но я была очень терпеливой, Мартин всё равно был бы моим. Я просто должна была всё узнать о своем враге, то есть о тебе, – Мирослава смерила Яну презрительным взглядом. – Я узнала и ждала. Убить тебя было бы очень просто. Он опять в печали, опять пустился бы во все тяжкие. Надо было сделать так, чтобы Мартин сам отказался от тебя, сам бы бросил и понял, что ты не его женщина. Неверная и лживая.

– Я понимаю ход твоих мыслей. И мне тебя жаль.

– Да, ты сучка еще та! Вцепилась в Мартина мертвой хваткой. Это у тебя хорошо получается. Тут мне пришлось потрудиться. И вот здесь мне улыбнулась удача, это еще раз говорит о том, что судьба на моей стороне. Я любила мысленно заниматься любовью с Мартином, целовать его… ласкать. Конечно, я вдохновлялась образом Мартина, когда иллюстрировала книжки. В конце концов, редактор это заметил, мне сделали предупреждение. Ведь это был не один роман с продолжением, а совершенно разные книжки, но мне было трудно побороть себя, ведь для меня любимый мужчина – это Мартин. Мне стало трудно справляться с собой, я обратилась за помощью к психотерапевту. Сразу скажу: толку было мало. Или я не к тому специалисту обратилась, или врач был – пустое место. Короче, облегчение не наступало. Я пила успокаивающие таблетки. Глотала горстями – ничего не помогало: я думала только о Мартине. Моя встреча с Германом Ледневым многое изменила. Он предложил простой и незатейливый способ – алкоголь. Сказал, что если я проведу с Мартином ночь, мне станет легче, и, может быть, зависимость меня отпустит. Я до сих пор сохранила свою чистоту, я берегла себя для Мартина, и это было легко – я могу любить только его и больше никого. С помощью алкоголя можно было спровоцировать ночь любви.

– Мира всё правильно говорит, – подал голос Герман. – Она стала в некотором роде моим дьяволом, моим бесом.

– Я же говорю, Питер пробудил во мне мрачные чувства, – гордо заключила Мирослава.

Яна и Стефания Сергеевна напряженно молчали. Они крепко держались за руки, словно ободряя друг друга.

– Как-то я и предложил Мире испробовать новый яд, – продолжил Леднев. – Моё новое вещество. Заодно я захотел проверить так ли хороша моя девочка и дать ей сделать свое дело. Я часами вглядывался в черную подкову на цветке, она словно засасывала меня в мутные глубины, становясь кругом или точкой. Цветок словно говорил со мной. Я был болен этим цветком. И я вот приготовил яд, сделал вытяжку. Моя девочка дала мне сначала свой стебелёк, листочек и цветок, который гипнотизировал меня долгими вечерами. Растение отдало всё, чтобы выполнить свою миссию. Я решил помочь Мире. Сейчас бабы все такие злобные, наглые, алчные, и тут появилась она, чистая и невинная. И кто как не она заслуживает счастья?

– Чистая и невинная? – усмехнулась Яна. – А ничего, что она до этого мать свою убила?

Герман нервно дернул плечом.

– Я не знал этого тогда.

– И ты считаешь себя психотерапевтом? Ты не понял, что у девушки тяжелая форма шизофрении? – спросила Яна.

Мирослава побагровела и метнула в Яну степлер, который пролетел мимо ее головы в миллиметре от виска.

– Заткнись! Вам бы только ярлыки вешать!

– Если человек выделяется из общей серой массы, это не значит, что он ненормальный, – твердо сказал Леднев, который тоже вздрогнул при внезапной вспышке гнева у Мирославы.

– Молчи, Янка… Ты не видишь, что он тоже того… Они нашли друг друга, – прошептала Яне на ухо Стефания Сергеевна.

Рука Мирославы нащупала на столе тяжелый дырокол. Яна поняла, что в следующий раз она вряд ли промахнется, и непроизвольно втянула голову в плечи.

– Не шептаться! Я следила за тобой днем и ночью, – с ненавистью посмотрела на Яну Мира. – Всё ждала удобного случая. С кем ты изменишь Мартину, мне было всё равно. Но ты ни с кем не общалась. Дом, работа, посиделки с подругой, короткие разговоры с каким-нибудь мужчиной-коллегой или пациентом. И всё! Ты даже в кафе ни с кем из противоположного пола не ходила. А тут такой шанс! Бывший любовник, князь повезет тебя в Питер, как раз к Мартину. Я узнала, какое шампанское любите вы с князем, сделала вывод, что его вы будете пить в самолете и в отеле. Я подменила эти бутылки на отравленные. Я заплатила бешеные деньги за это шампанское, но результат того стоил, всё получилось. И запись получилась красноречивая, там ты и раскрыла свою похотливую сущность, развратную и черную. Орхидея освободила тебя! Сразу же говорю, что ни в отеле, ни в магазине, откуда доставлялось шампанское на борт по заказу Штольберга, персонал ничего не знал, я умею ладить с людьми, не привлекать к себе внимание и идти к своей цели.

– Вы отравили нас с Карлом неизвестным веществом. Вы даже не знали, как оно подействует, мы могли умереть! – воскликнула Яна.

– Да, мы рисковали, – рассмеялась Мирослава, – это же было в первый раз. Я боялась, что вы до секса не дойдете, но тут вы прыгнули выше крыши! А вот потом я даже хотела, чтобы вы умерли, чтобы ты больше не путалась у меня под ногами. Ты уже была не нужна. Запись с изменой была у меня в руках. Но вы живучие оказались.

– А как ты с Мартином на ёлочном базаре познакомилась? Это же, явно, неслучайно. С твоей-то целеустремленностью, – прищурила глаза Яна.

– Я рискнула, конечно, но мне стоило еще раз воодушевиться от своего принца, черпнуть от него энергию. Я в этот день следила за ним и сидела в кафе за соседним столиком, когда Мартин обедал. Я слышала его разговор по телефону, что он допоздна будет работать, но часам к десяти успеет купить елку на базаре, который рядом с его домом. И Новый год всё же придет к ним в дом. Вот я к десяти часам и подошла на точку ёлочного базара, ближайшую к его дому. Я хотела еще раз его увидеть, посмотреть в глаза перед праздником. Это, считай, стал бы наш первый Новый год. А уж следующий Новый год я бы по-человечески встретила с ним вдвоем. Я нашла способ, чтобы долго ходить на этом ёлочном базаре в ожидании Мартина, но дальше всё пошло катастрофично. Эти идиоты решили изнасиловать меня, я тогда очень испугалась, но Мартин подоспел вовремя. Я словно попала с ним на страницы романов, которые иллюстрировала. Мой принц спас меня! И я не только смотрела ему в глаза, он дотрагивался до меня, видел меня обнаженной. У нас с ним случился тантрический секс. Я окрепла в своем желании связать свою жизнь именно с Мартином.

– Какой кошмар. Бедный мой сын, – прошептала Стефания Сергеевна.

– Заткнись, старая дура! – рявкнула Мирослава.

– А тебе не кажется, что со свекровью должны быть другие отношения? По крайней мере, более уважительные? Раз ты собралась жить с ее сыном? – спросила Яна.

– А ты думаешь, что я дура? Я же вижу, что она тоже против меня. Но никто не встанет на моем пути. Я буду жить с сиротой, это лучше, чем терпеть капризы старой маразматички!

– Зачем ты риелтора убила? – спросила Стефания Сергеевна.

– Я тут не при чем! Я никого не убивал! – тут же занервничал Леднев.

– Я, кажется, знаю почему, – сказала Яна. – Она уже жила в доме Мартина, занималась с ним тантрическим сексом, извините, подыскивала жилье. Она не знала, что по правилам на сделку могут выйти люди, не состоящие на учете в психоневрологическом диспансере. Риелтор сделала в Москву запрос, она даже тебе могла этого не говорить. Это стандартная процедура. Вот ей и пришел привет. Наверняка она встретилась с тобой. С какой злостью ты реагируешь на свой диагноз, мы уже видели. И ты грохнула ее. А почему в моей квартире? Так, может, чтобы мне навредить. Не смогла меня убить, так хотя бы посадить, – предположила Яна.

– Ваши эксперты работают очень плохо, – вздохнула Мирослава. – Я осыпала труп твоими длинными волосами, я знала, что должны выйти на тебя. Посадить или нервы потрепать. Твой имидж в глазах Мартина и так уже пострадал. Он же все-таки расстался с тобой. А тут еще бы ты была под следствием.

– Ненадолго он с ней расстался! Не дождешься ты моего сына, ему кроме Яны никто не нужен, – встряла Стефания Сергеевна.

– Заткнитесь! Значит, твоему сыну предстоит стать вечным вдовцом!

– Мне всё понятно, труп долго не находили, и ты отвела туда Ивана Демидовича, прикинувшись девицей легкого поведения. Наверное, он узнал тебя, терялся в догадках и хотел мне сообщить об этом. Отравить его не представлялось возможным, вряд ли он бы сел с тобой чаи распивать. Поэтому ты проломила ему голову. А к Герману я в очень плохом состоянии попала в машину из-за того, что вы следили за мной, – догадалась Яна.

– С Германом ты по любому должна была познакомиться, – захихикала Мирослава. – Мы бы устроили для Мартина еще одну запись, чтобы добить окончательно.

– Сама не ведаешь, что творишь. Мартин еще мог усомниться, что у Яны вспыхнули старые чувства, и что-то могло получиться с Карлом, но, чтобы она стала ему изменять со всеми подряд… Ты превратно понимаешь невинность, порочнее тебя я еще не встречала человека, – поджала губы Стефания Сергеевна.

– Я не хотел, я не хотел… – твердил Герман. – И спать с тобой не хотел. И риелтора не травил. Это она сама. Узнала, где я храню слезы моей девочки, так я называю ее яд, и подмешала ей смертельную дозу. Я не хотел…

– Хватит истериковать, хлюпик! – зыркнула на него Мира. – Ты бы видел себя, как ты воодушевился, когда удалось одурманить Яну, и когда я с помощью «твоей девочки» убила человека. Ты же лопнуть готов был от гордости и собственной значимости. Что ты царь и бог, кого хочешь одурманишь, кого хочешь убьешь! Ну, а теперь, если дальше хочешь жить со своей «девочкой», она же погибнет без тебя, застрели сучек. Они не дадут нам жить спокойно. Всё, что мы сделали, тогда не будет иметь никакого смысла!

– Но я… я… – затрясся Герман.

– У нас нет другого выбора! Пристрели!

– Мира, ты уже наделала делов на приличный тюремный срок. Желаешь получить пожизненное? – спросила Яна. – Герман, ты говорил, что ты не убийца, ты же не выстрелишь в двух беззащитных женщин? Мы же не сделали тебе ничего плохого? – заволновалась Яна, несколько выдвигаясь вперед, чтобы заслонить собой Стефанию Сергеевну.

– Или ты, или они! – прикрикнула на него Мирослава, наливаясь яростью.

– Он не выстрелит, зато она – запросто, – прошептала Яне на ухо Стефания Сергеевна.

Словно в подтверждение ее слов Мирослава с криком: «Дай сюда, тряпка!» – вырвала из рук Германа пистолет и направила на своих пленниц.

Раздался выстрел, и он показался Яне таким громким, что оглушил ее. Словно выстрелили прямо у ее лица. По запаху она поняла, что пуля пролетела в сантиметре от нее. Яна не чувствовала никакой боли и жутко испугалась за Стефанию Сергеевну. Она повернулась к ней и остолбенела. Стефания Сергеевна держала в твердой руке маленький дамский пистолет, а на ее лице не дернулся ни один мускул. Яна опустила глаза и увидела валяющийся на полу раскрытый томик, который Стефания Сергеевна принесла с собой. В страницах книги было вырезано отделение под этот маленький пистолет.

Мирослава в этот же момент ахнула и стала медленно оседать, уронив свое оружие из вмиг ослабевших рук.

Герман, в течение нескольких секунд проанализировав ситуацию, кинулся к своей подельнице:

– Мира! Мирослава! Ах, вы, твари! – Он схватил ее пистолет и поднялся во весь рост с криком: – Убью!

В этот же момент ему на голову опустили большую вазу, и Герман осел на пол, как мешок с картошкой. Сначала со стуком выпал пистолет, затем он рухнул на колени, потом завалился и телом, стукнувшись головой о пол. А сверху его еще присыпало осколками разбившейся вазы. За его спиной с поднятыми руками, как будто продолжая держать вазу, стояла женщина с вытаращенными глазами и в большой меховой шапке. Вид у нее был устрашающий.

– Получил, гадина! Опять бабы! Подлец! А говорила, у тебя ничего нет с моим мужем! – завопила она, повернувшись к Яне.

Взглянув на поверженного отравителя, распластавшегося у ее ног, Яна твердо ответила:

– Ничего и не было, – и для подтверждения своих слов плюнула три раза через левое плечо, и случайно попала на Стефанию Сергеевну.

Ревнивая Изольда – бывшая жена Германа – пытливым взглядом скользнула по пожилой женщине. Стефания Сергеевна пистолетом нервно поправила себе прическу.

– Ну, эта вряд ли! Так он вот эту, что ли, называл «моя девочка»? – спросила Изольда, трогая ногой бездыханное тело Мирославы.

– Нет, – покачала головой Яна, – боюсь, всё хуже.

– Вот только не говорите мне, что он другой ориентации! Эту сказку я уже слышала! Это вранье! Такое почувствовала бы любая женщина.

– Его «девочка» вон там, на подоконнике, под вытяжкой. Это очень редкая орхидея, – указала Яна. – Только не трогайте ее! Это очень опасная дама!

– Друзья, – обратилась к ним Стефания Сергеевна, убирая пистолет в книгу, по иронии судьбы это был Достоевский. – Вам не кажется, что надо вызвать людей в форме?

– Стриптизеров, что ли? Ну, вы и нашли время, – удивилась Изольда, понимая, что эту пожилую даму не стоило так быстро сбрасывать со счетов.

– Я имела в виду медиков и полицию, – ответила Стефания Сергеевна. – Ну и нравы у нынешних…