Глава 19
В офисе риелторской фирмы было очень уютно. Яну поразил большой вертикальный аквариум, в котором задумчиво плавали три большие красивые рыбы. Тонкие струйки воздушных пузырьков поднимались из затонувшего корабля, к которому привалился скелет, и красиво лопались.
Яна тут же прилипла к аквариуму.
– Прелесть какая! Как они называются?
– Лепоринус, астронотус и нанакара, – ответила Ольга Михайловна.
– Звучит, как волшебное заклинание, – восхитилась Яна. – А они желания исполняют?
– Непременно. Но за большие деньги.
– Я так и знала, – вздохнула Яна.
Мартин улыбнулся.
Ольга Михайловна предложила им чай, выставила конфеты и печенье.
– Присаживайтесь. Рада видеть вас в приподнятом настроении.
– Да, здесь значительно симпатичнее, чем в полицейском околотке. Так о чем вы хотели со мной поговорить?
– Есть одна странность. Чтобы выйти на сделку, Кравченко запросила кое-какие документы из Москвы, но вот их-то я и не нашла. В полиции сказали, что при ней ничего не нашли. И ноутбука не было, а она с ним не расставалась.
– Да, это, действительно, странно, – протянула Яна. – Может быть, ее и убили из-за ноутбука?
– Хорошо бы это выяснить.
– Надо сказать об этом следователю. А квартиру мою… то есть господина Вейкина выставили на продажу? – спросила Яна.
– Яна… – начал было Мартин.
– Ты обещал не вмешиваться больше в мою жизнь. Мне не нужны эти деньги, я всё отдам тебе.
Ольга Михайловна деликатно кашлянула.
– Да, квартира продается. Господин Вейкин приобрел ее за пятьдесят миллионов.
– Круто.
– Девушка из Москвы искала вариант подешевле, миллионов пятнадцать – восемнадцать. Квартира элитная, поэтому покупателей пока нет. Но сейчас праздники, люди отдыхают. Надо немного подождать.
У Яны зазвонил айфон. С ней хотел говорить Головко. Яна извинилась и ответила на вызов.
– Яна, нам надо обязательно встретиться Я не хочу по телефону, сам не уверен, но считаю, что тебе должен рассказать. Тебе удобно было бы через полчасика?
– Да, Иван Демидович. Конечно, встретимся, – Яна вопросительно посмотрела на Мартина.
– Довезу, – кивнул он.
– Могу хоть сейчас. Где? Хорошо.
Яна перевела взгляд на Ольгу Михайловну.
– Спасибо большое. Надеюсь, мы еще увидимся. Если что-то еще вспомните, сообщите. Если найдут ее вещи, то тоже скажите нам. Будьте аккуратнее, убийца где-то рядом.
Ольга Михайловна проводила их до выхода.
– Спасибо, – сказала она. – Всего хорошего, до встречи!
Яна и Мартин вышли на улицу, сели в его черный «БМВ».
– Куда? – спросил он, поворачивая ключ зажигания.
– Ты будешь смеяться, но Иван Демидович назначил мне встречу в злосчастной квартире. Ключи до сих пор остались у этого старого проныры.
– Хорошо, едем.
Машина помчалась по широкому проспекту.
Мартин посмотрел на Яну:
– Слушай, меня мучает один вопрос. Тебе на самом деле так не понравилась квартира? Я старался. И ты знаешь, что никаких денег я от тебя не возьму. Если решила ее продать, то продавай. Но деньги твои.
– Квартира чудесная. Но зачем мне она. Семьи у меня нет, а мой дом в Москве. Я от своего мужчины ждала немного другого поступка, но сейчас понимаю, что зря ждала. А вдобавок еще и труп на кровати… Очень романтично, не находишь?
– Я понял тебя. Мы топчемся на месте. Я хотел, как лучше, а ты делай, как знаешь. А мой дом – это навсегда твой дом.
– Я буду в твоем доме кем? Третьей наложницей? Если не ошибаюсь, там у тебя ошиваются и Мирослава, и придурочная Василиса. Тебе мало?
– Яна, прекрати. Ты прекрасно знаешь, что я люблю только тебя, – ответил Мартин.
– Любишь, любишь… И уважаешь. Берёшь за хвост и провожаешь…
– Что за детство, Янка?
– А ты бы как хотел? Тебе хоть хорошо с ней?
– С кем?
– Хороший вопрос. Ну, например, с Василисой?
– У нас было один раз, – мрачно ответил Мартин.
– И что?
– И я ничего не помню. Это честно, Яна. Я был абсолютно пьян.
– Обидно.
– Мне нет. Ну, не помню я ни фига! Может, и не было ничего! Я исказнился, что потерял тебя. Так и знай. Можешь хоть ноги об меня вытирать.
– Я не буду вытирать. Для этого специальные коврики есть. Мартин, во мне всё перегорело, честное слово. Один пепел и зола. Дунешь – и ветер унесет воспоминания. Только ладони грязные.
– Какой же я был дурак! Ты только не отталкивай меня. Дай мне шанс всё исправить.
Яна посмотрела на самого любимого человека на свете и ничего ему не ответила.
Машина остановилась около знакомого парадного.
– Приехали. Позвони Ивану Демидовичу, – сказал Мартин.
Яна вынула из сумочки айфон и приложила к уху.
– Что-то не берет. Давай поднимемся. Наверняка, он там.
Мартин подал ей руку, и впервые за долгое время Яна ощутила тепло его ладони. Она вдруг остро поняла, что очень замерзла и очень соскучилась. Они поднялись наверх на старинном лифте и подошли к тяжелой дубовой двери.
Яна нажала на звонок. Переливчатая трель разлилась по квартире, но в ответ была тишина.
– Ключей у меня нет, – сказала Яна.
– Зато у меня есть, – полез в карман пальто Мартин. – Вот… Подожди минутку… – Он повернул ключ в замке.
– У меня какое-то дежа вю, – сказала Яна упавшим голосом.
– Отойди. Я иду первым, – отодвинул ее Мартин.
Он вошел в коридор и медленно двинулся вглубь квартиры. Яна шла за ним, замерев и прячась за широкой спиной.
Ивана Демидовича они обнаружили на кухне. Он лежал ничком с раскинутыми руками.
Яна закричала. Показалось, что еще мгновение и она грохнется в обморок. А вот Мартин не растерялся. Он мгновенно наклонился над актером, нащупал у него слабый пульс. Посмотрев на Яну, он понял, что ее просить о чем-либо бесполезно, она в беспамятстве. Он быстро вызвал «скорую», намочил холодной водой полотенце и приложил его к ране на затылке, из которой у Ивана Демидовича сочилась кровь.
До приезда медиков они перевернули пострадавшего на спину и подложили ему под голову подушку. Поднять на диван тяжеленного старика не хватило сил.
Когда приехали медики, старый актер уже пытался что-то сказать, но ему не разрешили этого сделать.
Мартин дал денег, и старика повезли уже в знакомую больницу. Туда же приехал и следователь Ольшанский.
– Что, опять случай в нехорошей квартире? Вырисовывается система. Может, маньяк? А ты, Яночка, еще долго будешь гостить в Питере? Шучу… Но это, конечно, уже перебор. Ты знаешь, Мартин, квартирку ты приобрел несчастливую. Просто не квартира, а проходной двор. Замки сменил бы, что ли. Как ни зайдешь – натыкаешься на преступные действия. Между прочим, хоть дом ваш и высшей категории, а на парадном камера не работает. И на соседних тоже. Думаешь, случайность? А мне уже так не кажется.
– Извини, я не знал. А это когда выяснялось? Почему не починили? – спросил Мартин, прижимая дрожащую Яну к себе.
– Ну, этот вопрос не ко мне, а в жилконтору. Там и надо узнать, – развел руками следователь.
Яна вытерла платочком мокрые глаза.
– Бедный Иван Демидович! Он что-то хотел мне сказать!
– Что, не знаешь? Даже не догадываешься? – спросил Мартин.
– Неужели вы думаете, что если бы я знала, я бы сейчас скрывала? Нет, конечно! Он сказал, что это не телефонный разговор. Его хотели убить из-за меня… – снова заплакала Яна.
– Всё будет хорошо, – обнял ее Мартин, – но от меня ни на шаг. Давай навестим Головко в больнице.
Все покинули злосчастную квартиру. Мартин захлопнул дверь.
В длинном пустом больничном коридоре слегка пахло лекарствами и дезинфекцией. Над распашными белыми дверями горела надпись «Реанимационное отделение». А чуть ниже – «Вход посторонним воспрещен». Мартин и Яна сидели на низкой клеёнчатой кушетке в ожидании сведений о состоянии Головко.
– Он такой… он такой безобидный. Балабол. Бабник… Все женщины от него без ума были… Я даже не знаю, как это удавалось Ивану Демидовичу… Толпы почитательниц, и все любили… и он всех любил. Это прямо талант какой-то – всем нравиться, – хлюпала носом Яна.
– Согласен, что талант. Мне бы так… Сто любовниц и все дружат, – пошутил Мартин и получил от нее удар головой в грудь.
Время тянулось невыносимо долго.
Наконец дверная сворка распахнулась и показался Кузьма Иванович. Мартин и Яна вскочили ему навстречу. Кузьма Иванович снял одноразовую хирургическую шапочку и заодно вытер ею пот.
– Ну, как он? – ринулась к нему Яна.
– Пока не очень. Все решат эти сутки. Если отек мозга спадет, то это пятьдесят процентов успеха, если нет, то прогноз неблагоприятный. Черепно-мозговая травма в затылочной области, там, где свод черепа, очень опасная. По большому счету то, что он после такого удара выжил, это уже чудо… новогоднее.
– Что-то нужно? Лекарства? Консультации? Оборудование? – спросил Мартин.
– Ничего не требуется. У нас всё есть. Я сделаю, что возможно, а дальше надо полагаться на божью помощь.
– А к нему можно? – спросила Яна.
– Пока нет, он в коме. А вот мужская физическая сила нужна. Мартин, поможешь?
– Что нужно сделать?
– Помоги аппарат осторожненько подвинуть. Тяжелый, как черт.
– Так я готов, – кивнул Мартин. И повернулся к Яне: – Подожди меня здесь.
– Я в морг загляну, – сказала она.
Мартин и Кузьма Иванович понимающе переглянулись.
– Кто о чём, а вшивый о бане, – тихонько заметил Мартин, и двери реанимации за ними закрылись.
Яна надела пуховик и отправилась знакомой дорожкой к низкому, одиноко стоящему зданию. Она нажала на звонок. Потом еще раз. Ответом ей была тишина. Она потянула на себя тяжелую металлическую дверь, и та неожиданно открылась. Яна вошла.
В нос сразу же ударил едкий запах формалина и еще чего-то гадкого. Она услышала возбужденные мужские голоса и двинулась на них.
Картина, развернувшаяся перед ее глазами, поражала воображение и была достойна кисти голландского средневекового художника. За перевернутым ящиком, накрытым газеткой, уютно сидели трое мужчин и пили водку. Еще одна бутылка, уже пустая, валялась на полу. На импровизированном столе присутствовала недурная закуска в виде испанских оливок, швейцарского сыра и финского сервелата. Олег Адольфович пытался поймать в банке маринованный огурчик, но тот упорно ускользал от его пальцев. Сахаров давал ему дельные советы, к которым Олег Адольфович изо всех сил пытался прислушаться. Третий собутыльник был Яне незнаком, она впервые его видела. Он сидел у стены, откинув голову назад, и пытался не заснуть.
– Вы что, с ума сошли?! – разозлилась Яна. – Между прочим, еще рабочий день не кончился.
Олег Адольфович с трудом сконцентрировал на знакомом лице мутный взгляд.
– Яночка! Это ты? Какая радость! Господа, это Яна! Прошу любить и жаловать! Наверное, ей опять нужна наша профессиональная помощь.
– Олег, это тебе нужна профессиональная помощь! Ты совсем ум потерял? Витольд! Сколько дней вы пьете?
– Праздники… – туманно ответил Витольд Леонидович, грациозно пытаясь закинуть ногу на ногу, правда, у него это не очень получалось.
– Прекратите квасить! Еще и третьего себе нашли алкоголика! На троих соображают теперь! – Возмущению Яны не было предела.
Третий, неизвестный Яне мужчина, встал и козырнул ей, словно был бравым гусаром. Но не удержался на ногах и завалился на бок.
– Что за инси… инси… Что за клевета? Меня пригласили как эксперта! Друзья, кто эта злая женщина? – спросил он.
– Она и есть отравленная, – пояснил ему Олег.
– Ого! Еще немного, и она бы точно стала вашей клиенткой. Хорошенькая…
– Не поверите, но появилась еще одна жертва. Женщина. В ее крови тоже вещество, что и у меня, – объяснила Цветкова цель своего визита. – Так по какому поводу банкет?
Олег Адольфович рывком поднял стоящего на четвереньках собутыльника на ноги и представил:
– Сергей Николаевич Айрин – профессор, биолог, академик, человек мира.
Сергей Николаевич в своем сильном алкогольном опьянении почему-то всё время делал какие-то резкие движения головой, как сейчас, например, резкий кивок, от которого начал снова заваливаться.
– Человек мира, – эхом повторила Яна. – И что он тут делает?
– Привлечен к ответственной миссии…
Сергей Николаевич снова сделал над собой усилие, чтобы не упасть.
– Знаете ли вы, дитя мое, что такое… – он заплетающимся языком выдал на латыни такое, что Яна не выучила бы и за несколько месяцев. – А проще говоря – Дьявольское копытце? – спросил он.
– Нет, не знаю, – честно ответила Цветкова. – Может, это копыто лошади, на которой скачет дьявол?
– Почти! Потому что действие, которое производит это растение, точно позаимствовано от дьявола, – согласился Сергей Николаевич. – Несколько капель – серьезнейшие галлюцинации, несколько ложек вытяжки – остановка дыхания. Это ядовитое растение произрастает только в одном месте в мире – в Южной Африке. Оно занесено в книгу исчезающих видов. И также его возбраняется ввозить в другие страны из-за сильнейшего наркотического действия, это сильнейший яд. Растение запрещено к разведению в домашних условиях, потому что неопытный человек может даже отравиться насмерть от его испарений, например, если дотронулся до его лепестков или листьев. В разный период своего роста это растение ядовито в разных своих частях. Знают это очень немногие. Одна ошибка может привести к смерти. Но находятся идиоты, которые контрабандой вывозят рассаду растения или его семена, и выращивают.
Олег Адольфович подпер голову рукой.
– В анализах крови твоей и Карла обнаружен растительный компонент. Я привлек специалиста.
– Слушай, а он правда академик?
– В своем деле – да. Большой профессионал! – и Олег Адольфович поднял указательный палец.
– Орхидея называется «Дьявольское копытце», потому что на ее цветке есть черное пятнышко, напоминающее подкову или копытце. Ну, а «дьявольское», сами понимаете, потому, что растение несет смерть, – произнес ботаник, пытаясь сесть на стул, но всё время промахиваясь.
– Орхидея… – выдохнула Яна, срываясь с места.
– Ты куда?! Яна! Выпей с нами за удачную экспертизу! Когда еще посидим вот так, по-дружески?! – прокричал ей вслед Олег Адольфович.
Звук захлопнувшейся двери был ему ответом.
