Глава 13
– Ты кто такой?!
Свет вдруг резанул по глазам, и мне пришлось закрыться ладонью. Дева-Яга подхватила с пола фонарь и развернулась так быстро, что я не успел даже толком ее рассмотреть. Ни лицо, ни фигуру… спереди – ничего. Только сверкнувшие изумрудами рассерженные глазищи.
– Погоди… ослепишь! – Я шагнул вперед, жмурясь и подставляя лучу фонаря щеку. – Горчаков я. Александр Петрович. Знаешь такого?
– Ваше сиятельство?..
Голос Девы-Яги показался не то, чтобы оробевшим, но удивленным – уж точно. Светить она, правда, не перестала. Спасибо хоть слегка отвела фонарь в сторону, возвращая мне зрение.
– Сиятельство. Еще какое сиятельство, – проворчал я и шагнул вбок. – Сейчас светлостью стану, если не прекратишь… Ты сама–то кто будешь?
– Настасья я, – сердито отозвалась Дева-Яга. – Архипа Семенова покойного дочка. Папка мой еще у деда вашего в гараже служил, а я здесь вот… занимаюсь. Слышу – дверь скрипит, обернулась – кому там посмотреть вздумалось?
А посмотреть определенно было на что: красоты Настасьи Архиповны не могли испортить ни скудное освещение, ни темное пятно от масла на щеке, ни перепачканные по локоть руки, ни даже одежда. Черный платок через лоб, которым она подвязывала огненную гриву, смотрелся хотя бы относительно женственно – но роба и огромные кирзовые сапоги явно раньше принадлежали отцу. Рабочий комбинезон был ей настолько велик, что Настасья носила его как штаны, затянув лямки верхней части вокруг пояса.
Неуклюжий узел успел чуть сползти вниз, открывая полоску белой кожи с пупком. Рубаха тоже была здоровенная, мужская – и ее тоже приходилось подвязывать на животе, чтобы не болталась до колен. Серая ткань не особо просвечивала, но в нужном месте топорщилась так, что я сразу понял: нижнего белья Настасья не надела.
– Куда уставился? – буркнула она.
– На тебя смотрю. – Я сделал над собой усилие и поднял взгляд выше. – Хорошо больно.
И лицом тоже: тоненький носик, светлая кожа, усыпанная веснушками и длиннющие ресницы. Не светлые и не рыжие, как волосы на голове, а черные, будто Настасья и их каким–то образом умудрилась окунуть в отработавшее машинное масло. Немного зрелище портили только руки, измазанные чуть ли не по локоть. Не слишком крупные, но крепкие, явно привыкшие к тяжелой работе и инструментам.
Один их которых Настасья держала так, будто всерьез подумывала огреть меня им по башке. Увесистый гаечный ключ смотрелся не то, чтобы угрожающе, но все же достаточно убедительно. Загадочная колдунья-механизатор превратилась в воительницу, готовую защищать свои владения… и свою честь от любых посягательств.
– Смотрит он… – Настасья шагнула вперед. – Знаю я таких! А будешь лапать – врежу, и не посмотрю, что из благородных!
Ну все. Боюсь-боюсь.
– И в мыслях не было. – Я выставил перед собой ладони. – Так, просто мимо проходил… Ты только ключ положи, ладно?
Мысли у меня, разумеется, были, и еще какие. Ночная гроза и беготня по лесу с Андреем Георгиевичем кое-как выбили из моей головы образ Гижицкой, но судьба тут же подкинула мне свежий соблазн.
А может, даже сразу два, потому что металлическая громадина за спиной Настасьи меня заинтересовала немногим меньше ее самой.
– Это что у тебя там? – Я прищурился, вглядываясь в полумрак сарая. – Машина? Или?..
– Не твое это дело… благородие. – Настасья бросила ключ, но отходить в сторону явно не собиралась. – Покойный князь отцу моему подарил. Еще позапрошлым летом. А теперь вот мне досталось!
– Досталось и досталось. – Я пожал плечами. – Посмотреть то можно? Или, думаешь – отберу?
– Я тебе отберу! – прошипела Настасья.
Да уж, вот так характерец. Явно из простых девка, а гонору – у Гижицкой столько нет. Пожалуй, даже хорошо, что она забралась так далеко от усадьбы. Попалась бы на глаза деду, сказала лишнего – тот бы враз шкуру спустил… Да и мне – чего миндальничать? Будет тут какая–то на князя гавкать…
Я решительно шагнул вперед и впился взглядом в зеленые глазищи. Настасья, пожалуй, была меня постарше на год или два, но по росту не дотягивала. Наверное, это все и решило: чтобы смотреть мне в лицо, ей сначала пришлось запрокинуть голову – а потом и вовсе попятиться.
– Ладно уж, – проговорила она. – Смотри, если хочешь. Только руками не лезь.
– Как скажешь, сударыня. – Я взялся за край укрывавшего агрегат брезента. – И не зыркай так – я не кусаюсь.
Тяжелая ткань поддалась не сразу. Настасья явно не собиралась мне помогать, но я потянул сильнее, и через мгновение металлический монстр явился моим глазам целиком.
Машина… точнее остов машины. Рама, несколько деталей кузова, радиатор, куча железа в передней части, трансмиссия, какие–то провода вдоль ребер днища – и все. Ни дверей, ни стекол, ни даже колес: стальная громадина стояла на двух уложенных параллельно бревнах сантиметров в двадцать-тридцать в обхвате. В завершенном виде она наверняка оказалась бы раза в полтора короче Костиной «Чайки», но из-за темной тесноты сарая казалась огромной.
Неизвестный конструктор – или покойный Архип Семенов, или уже сама Настасья – не предусмотрел для нее объемного багажника: машина заканчивалась вытянутым обрубком, соединенным по диагонали прямо с крышей. Салон – точнее, пока еще пустой короб с металлическим листом вместо пола – тоже казался не слишком просторным. Рассчитанным или на крохотные сиденья сзади, или вообще на двух пассажиров. Зато будущий капот занимал чуть ли не половину от всей длины машины. Огромный, вытянутый вперед, как пасть крокодила. Но только такой и мог вместить двигатель…
Нет, даже не так – Двигатель. Огромное стальное сердце весом в не одну сотню килограмм.
– Охренеть… – пробормотал я, склоняясь над железной махиной. – Это ж с какой «Волги» сняли?.. Да тут литров шесть, не меньше!
– Почти семь. – Настасья повыше подняла фонарь, освещая тускло поблескивающий металл. – В Нижнем такие не делают – это из Москвы привезли.
– Кто привез?
– Так князь покойный и привез. – Настасья посмотрела на меня, на мгновение задумалась, явно сопоставляя что–то в голове. – Отец твой, благородие. Таких моторов еще нигде нету. Это про–то-тип.
Девчонка явно неплохо соображала – раз уж вообще смогла разобраться во всем этом без специального образования – но сложное слово далось ей не без труда. И все же суть я уловил: похоже, отец каким–то образом раздобыл экспериментальный двигатель московской разработки.
– Папа говорил – такие будут ставить на лимузины. Для министров, а то и для самой государыни Императрицы, – продолжила Настасья. – Только там корпус другой: огромный, тяжелый. Чтобы ни пуля, ни магия не брала. А вот если к такому двигателю приделать машину поменьше…
То получится зверь похлеще Воронцовского «Понтиака».
– Ага, – кивнул я. – Тут, наверное, лошадей под триста будет…
– По документам двести восемьдесят было. – В голосе Настасьи прорезались нотки гордости. – А папа такую штуковину поставил, что все триста двадцать выдаст. Смотри!
Дева-конструктор улеглась голым животом на раму капота, вытянулась и коснулась какого–то странного агрегата прямо над мотором. То ли электронного блока, то ли какого–то хитро устроенного воздухозаборника с заслонками.
– Вот. Там нагнетатель стоит, а патрубок идет прямо в карбюратор, – объяснила Настасья. – А здесь трос соединен…
Дальше я почти не слушал. Не то, чтобы меня совсем не интересовали технические нюансы, но кое-какие… нюансы оказались куда ближе и нагляднее. Я даже отступил на шаг, чтобы полюбоваться тем, что прекрасно смотрелось даже под безразмерным комбинезоном. Штанины чуть натянулись, подчеркивая упругую симпатичную попу, и мысли о нагнетателях, тросах и заслонках улетели куда то настолько далеко, что…
– Эй, ты вообще слушаешь? – обиженно фыркнула Настасья.
– Слушаю. – Я снова впился взглядом в хитрую конструкцию над двигателем. – Патрубок. Прямо в… карбюратор.
– Много ты понимаешь, благородие. – Настасья засмеялась, махнула рукой и осторожно, локтем откинула назад рыжую гриву. – Меня отец учил, пока живой был… а теперь вот сама разбираюсь.
– И как дело идет? – Я прошелся вдоль машины, с сомнением разглядывая полупустой каркас без колес и дверей. – Это что у тебя тут, заклепки?
Часть деталей корпуса уже заняли свое место. Кое-где покрытые ржавчиной, гнутые явно вручную и вырезанные из невесть откуда взявшегося железного листа, они кое-как закрывали левую заднюю часть машины, а между собой соединялись вереницей блестящих кругляшков.
– Заклепки. – Настасья уперлась кулачками в голые бока. – А что?
– Так сваркой можно…
– Слушай, благородие, ты откуда такой умный взялся? Сварочный аппарат где-нибудь тут видишь?.. Вот и я не вижу. – Настасья протяжно вздохнула и принялась вытирать руки тряпкой. – Ничего нет. Ни деталей, ни аккумулятора. Что–то от трактора поставила, что–то от «Волги» старой, лист у дороги подобрала. А дальше покупать надо. Что на хозяйстве заработаю – все сюда до копейки, а толку–то…
– Может, помочь чем? – Я вспомнил про собственные капиталы, акции и даже земли. – Сколько нужно? И чего – ты напиши, а я прикажу…
– А что потом спросишь? – Настасья сдвинула брови. – Видала я таких. Сначала давай помогу, а дальше…
Спросил бы я. Еще как спросил бы – и не потом, а прямо сейчас и прямо на капоте, хоть его и нет толком. Жаль, воспитание не позволяет.
– А потом – суп с котом, – ответил я. – Вижу, руки у тебя, Настасья Архиповна, из нужного места растут. Машина хорошая, надо доделать. Интересно может получиться. Кос… Константину Петровичу покажем – а он кому надо передаст. Если удачно сложится – снимем чертежи, да в серию запустим.
Я придумывал схему на ходу. Толком не зная нюансов, пропуская по несколько этапов зараз – но придумывал. В сущности, все это уже делалось раньше. И в Америке, и даже у нас. Ничего нового в идее поставить огромный и могучий двигатель в относительно легкий кузов, в общем–то, нет. Но с семилитровой махиной на триста с лишним кобыл в России такого как будто еще не проворачивали. Особенно с этим… как его – нагнетателем!
– Не возьму я у тебя денег, благородие. – Настасья покачала головой. – Хороший ты парень вроде, а все равно – не возьму. Это… сама я должна, понимаешь?
– Понимаю. Дело твое. Но! – Я чуть возвысил голос. – В гараж если надо – иди. Я Матвею скажу, чтобы помогал. У него там деталей по полкам вагон валяется, сам видел. Железа бери, инструмент… аккумулятор старый спроси. Даст.
А там уж разберемся. Будет выделываться – сам привезу все, что надо, и у сарая скину. Пусть ржавеет.
– Аккумулятор можно… наверное, – заулыбалась Настасья. – Правда с Матвеем поговоришь? У него снега зимой не выпросишь.
– Выпрошу. – Я махнул рукой. – А ты – тоже не вредничай. И поедет твоя бричка.
– Ну спасибо, благородие. И чего тебя сюда вообще потянуло… измазался весь.
Настасья подошла поближе и осторожно коснулась моей щеки – там, где я, видимо, ненароком обтерся об машину. И меня будто током укололо. Зеленые глазищи вдруг полыхнули совсем близко и…
– Саня! – громыхнул на весь сарай знакомый голос.
От неожиданности я едва не подпрыгнул. Настасья тут же отступила назад, явно пытаясь еще и спрятаться за меня… Или хотя бы просто оказаться подальше от входа в сарай.
– Я тебя везде ищу. А ты тут, оказывается, вот чем… занимаешься.
Плечистая фигура в черном мундире шагнула от ворот, и в свете фонаря заблестели два ряда золотых пуговиц.
