Глава 20. Навстречу буре

К вечеру небо затянулось тяжелыми тучами, готовыми разразиться то ли грозой, то ли снежной бурей. С моря подул острый студёный ветер. Словно сама природа готовилась к тому, что должно случиться.

К буре.

Я ощущал ее даже глубоко под землей, в темных коридорах города мертвых.

Возродившийся Иль-Тарион, к счастью, не нарушил целостность подземного города. Я не знаю, какие силы защищали древние захоронение, но оно устояло. Лишь несколько коридоров оказались затопленными, когда пресное озеро вышло из своих берегов.

Ринг переступил с ноги на ногу и снова спросил с очевидной мукой в голосе:

– Нам точно надо это делать?

Вместо ответа я встал на ящики и поднялся к ближайшему углублению в стене, внутри которого лежал череп. Дальше придется использовать крылья, но я оттягивал этот момент, как мог.

– И все-таки это ненормально, – пробормотал внизу Ринг. – Нельзя нарушать покой усопших.

– Ты сам называл такой способ погребения варварским, – напомнил я, рассматривая пустые глазницы и редкие зубы черепа.

– Обирать мертвых – гадкое дело, – буркнул парень. – Святым это не понравится.

Я не стал говорить, что святым нет до нас никакого дела. Молча сдвинул череп в сторону и сунул руку вглубь узкой ниши. Пальцы нащупали ледяной металл и рукоять. Потянул и вытащил широкий черный меч. По лезвию скользнули синие искры, словно внутри металла оживали небесные молнии. Наследие древних, давно утраченные черные клинки, покоились в городе мертвых вместе с черепами их владельцев.

Кинул меч Рингу – и тот сначала выругался, а потом восхищенно присвистнул, оценив затейливую ковку и остроту лезвия.

– Поглоти меня Бездна! Да это ведь железная гроза!

– Знаешь о таких мечах?

– Да кто ж не слышал о черной стали с синими искрами? Байки о железных грозах рассказывают мальчишкам раньше, чем те выучат свое имя! Я думал, что гроз уже не осталось.

Я обвел взглядом ряды ниш, которые словно соты, покрывали стену. И усмехнулся. Иль-Тарионцы хоронили свои черепа с оружием или домашней утварью. Верно, полагали, что это пригодится им после воскрешения.

Что ж, я найду применение их железным грозам.

Сегодня древние мечи снова ощутят вкус живой крови. Напьются ее досыта.

Неустойчивая гора ящиков подо мной зашаталась и обвалилась, Ринг успел ругнуться и отскочить, а я распахнул крылья. Даже не задумавшись. Сделал этот так естественно, словно был рожден с тьмой за спиной.

Постарался об этом не думать и приступил к вооружению своих легионеров. Мне понадобится много мечей. Для каждого мужчины этого острова.

Киар посмотрел на тяжелые тучи. Внутри клубилась тьма, грозящая вот-вот разразиться бурей. Но северянина интересовала не погода, а два харкоста, кружащие над башней. Киар прикоснулся к ободу рубиновой короны, которая скрывала его от чужих глаз. Измененные его не увидят, но могут учуять своим звериным нюхом.

Он вытащил белый клинок. И вошел в башню.

Внутри была лишь одна лестница, закрученная спиралью до самого верха. Бесцветный поставил ногу на ступень. Шаг вверх. Второй… едва уловимый шорох… Стремительно обернувшись, Киар успел увидеть нападение. Змеевидное тело виргуста обрушилось сверху, похоже, чудовище могло передвигаться по стенам и потолку так же легко, как по земле. Толстые кольца обвились вокруг тела Киара. Этого измененного Киар видел лишь раз, виргуст прятался от дневного света в темноте башни и никогда не выбирался наружу. Треугольная голова с единственным желтым глазом и двумя длинными выступающими клыками оказалась возле лица лорда, и тот изо всех сил ударил головой прямо в это затянутое пленкой око. Виргуст не издал ни звука, но удушающие объятия ослабли, и Киар сумел рубануть клинком. Белая сталь окрасилась черной кровью. Клыки схватили воздух возле шеи Киара, но тот успел уклониться. Перемахнув через тело чудовища, северянин развернулся и одним ударом отсек голову виргуста. Она упала со шлепком, змеевидное тело обмякло.

Киар стер с лица брызги черной крови, переступил через отрубленную голову и пошел наверх.

Рейна лениво отбросила с лица белые пряди и прищурилась, всматриваясь в стремительно темнеющее окно. В теле девушки поселилась тягучая, сладкая нега, требующая растянуться на соломенном тюфяке, закрыть глаза и отдаться на волю этих ласковых волн.

Ρжавчина лежал за ее спиной. Сильные руки, доставившие ей сегодня так много удовольствия, погладили живот и грудь Рейны, а мягкие губы прижались к ее шее. Девушка на миг закрыла глаза, гадая, почему прикосновения врага настолько приятны.

– Кажется, начинается буря, – пробормотала Рейна, пытаясь освободиться из плена сладостных ощущений.

– Да, – прошептал Ржавчина, прихватывая зубами мочку ее уха. – Буря уже совсем близко. Мне надо уходить. Скажешь что-нибудь на прощание?

– Что? – пробурчала Рейна, ощущая странное сожаление, что все закончилось. И злость на себя за это сожаление.

– М-м-м, – враг снова лизнул ей шею, потом плечо, посылая по уставшему телу тысячи колких молний. Бесцветная не понимала, как он это делает. – Ну, ты можешь сказать правду. Примерно так: вы были великолепны, Ваше Величество. Я буду помнить этот день до конца своей жизни.

– Да пошел ты! – взбрыкнула Ρейна, и Ρжавчина рассмеялся, щекоча губами ее шею.

Его руки скользнули по телу девушки, пальцы обхватили запястья, потянули назад. И накинули на них веревку!

Рейна дернула головой, словно просыпаясь.

– Ты что это делаешь?

– Связываю тебя. – В голосе рыжего ублюдка не осталось ни капли игривости, а узлы на ее руках он стянул так, что северянка взвыла.

Не веря, что это происходит, она ударила ногой, но враг легко уклонился, перекинул веревку через железное кольцо, вбитое в стену, потянул и закрепил. Рейна ошарашенно забилась, но ее ладони оказались надежно связаны.

– Отпусти меня! Сволочь! Урод!

– Я точно тебе нравлюсь, – ухмыльнулся рыжий и ловко связал и лодыжки девушки.

Ржавчина отпрыгнул, чтобы избежать удара ее пятками, выпрямился. Потом потянулся, наслаждаясь вибрирующими мышцами и силой, разливающейся по телу. Встал, расставив ноги и глядя на северянку. Ухмыльнулся. Она лежала перед ним на соломе, со связанными руками и ногами, обнаженная, растрёпанная и злая настолько, что напоминала воплощенную Вьюгу.

– Неплохо. Надо будет повторить… как-нибудь!

Рейна плюнула, надеясь попасть на голое тело парня. Не попала и зашипела, как рассерженная кошка.

– Немедленно развяжи меня! Какого… склирза? Да я тебя… Знаешь, что я с тобой сделаю, тварь?

– Ай-ай, какой грязный ротик у благородной леди, – едва не мурлыкая, протянул Ржавчина. Присел на корточки, благоразумно решив не приближаться к Рейне слишком близко. Даже связанная она была опасна. – Можешь считать это благодарностью за сегодняшний день. Не хочу, чтобы ты была там, – он кивнул на окно, – когда начнется буря. Хотя…

Ржавый король хмыкнул и, разжав скрещенные пальцы, помахал рукой в воздухе.

– Хотя ладно, не буду врать. Я не хочу, чтобы ты всадила нож мне в спину, когда… поймешь, что происходит.

– Аскеланы не бьют в спину! – рявкнула Рейна. Алые глаза девушки потемнели от ненависти. – О чем ты говоришь? Что происходит?

– Буря, крошка, – Ржавый король выпрямился и улыбнулся. – Приближается буря. Я давно ее жду. А ты пока отдохни, вздремни. Все же я хорошо тебя… м-м-м… как же это назвать поприличнее…

Рейна разразилась ругательствами, а Ржавчина снова рассмеялся. Обернул вокруг бедер свою юбку, натянул сапоги. Глянул через плечо – уже без насмешки. И вдруг, стремительно приблизившись, впился в губы Ρейны порочным поцелуем. Он целовал ее так, как никогда не посмел бы целовать Вивьен.

Но Рейна – не Вивьен.

Тряхнув головой, Ржавый король накинул на северянку ее меховой плащ, отвернулся и ушел.

А Рейна провела языком по прокушенной губе, слизнула соленую каплю. От желания убивать у нее потемнело в глазах.

В высоких бойницах завыл ветер.

Мечей и кинжалов Иль-Тариона с лихвой хватило на вооружение моей армии. Ринг все еще качал головой, рассматривая синие искры на черной стали, но уже молча. Ряды защитников острова выстроились в широком коридоре, рядом с лазом.

Я вышел из густой тьмы и заметил, как люди попятились. Даже лесорубы, способные одним махом свалить здоровенную ель – и те предпочитали держаться от меня подальше.

Не сегодня.

Я прошел вдоль шеренги воинов и каждому посмотрел в глаза. Платок больше не закрывал мое лицо и люди видели черные рисунки, покрывающие кожу. Видели крылья. И Тени, змеями извивающиеся вокруг меня.

Я больше не скрывал то, чем стал.

Я стоял перед мужчинами, глядя в лица тех, кто готов был умереть за свободу.

Все указания уже озвучены, все приказы розданы. Осталось последнее:

– Оберегать мир, свет, жизнь и Империю! – приказал я. – Благо Двери! И пусть помогут нам все святые!

– Вперед!

Решетку лаза сорвали с петель, и орда хлынула наружу. Навстречу буре.

Худой, словно щепка, и юркий, как ящерица, лавочник с улицы Дуболомов просочился в узкую щель между домами, перелез через ограду, забрался на тонкую ветку дерева и швырнул на брусчатку внутреннего двора сверток. Бумага, пропитанная смолянистым настоем, начала медленно тлеть, пока не вспыхнула пламенем и не взорвалась каскадом разноцветных искр. Длинные струи красного пламени выстреливали из сердцевины свертка и разлетались на десятки шагов, словно щупальца неведомого чудовища, желающего сожрать все живое.

Когда к пожару ринулись со всех сторон стражи гарнизона, лавочника уже и след простыл.

Щитабрюх и бесх напали на Киара одновременно. Стоило лишь ступить на камни круглой площадки – единственного помещения в этой башне. Лорд Аскелан успел мельком заметить два широких арочных окна без стекол и железную установку, испускающую ровное матовое сияние, которое множилось в многочисленных зеркалах над башней и создавало ту самую воздушную защиту, что куполом закрывала остров.

Чудовища напали одновременно. И все же бесх на мгновение раньше. Он ринулся к Киару, втягивая воздух и пытаясь рассмотреть чужака. Темно-серое тело бесха – худое, но покрытое чешуёй и шипами – вертелось, словно смерч. С другой стороны попер огромный щитабрюх. Лорд швырнул в него кинжал, но лезвие лишь черкануло по броне изменённого. С жутковатым воем бесх сложил трубочкой черные губы и плюнул. Ядовитая слюна зашипела на стене – там, где ещё мгновение назад был северянин. И туда же впечатался кулак щитабрюха! Со стены посыпалось каменное крошево, словно по ней приложили кувалдой!

Северянин крутнулся и протянул ладонь. Лежащий за спинами чудовищ кинжал дрогнул и взлетел. Пронёсся по широкой дуге и с хрустом вонзился в спину бесха – по самую рукоять. Чудовище захрипело и рухнуло на пол. Взревевший щитабрюх с рыком бросился на Киара. Бронированное бочкообразное тело перло, словно Имперский Экспресс! Если ему удастся добраться до северянина, того не спасет умение обращаться с мечом. Киар нырнул вправо – под огромную руку чудовища, прокатился по полу, пачкаясь в крови бесха. Вскочил и попытался выдернуть возвращающийся кинжал из тела чудовища, но сталь вошла так глубоко, что застряла в кости. Рычащий щитабрюх снова кинулся на лорда, и тот подумал, что надо скорее заканчивать – рев привлекает внимание. Удар тяжелой лапы отбросил Киара к железной установке. И зверь тут же кинулся снова, не давая не то что подняться – вздохнуть!

И напоролся за белое лезвие, словно по волшебству оказавшееся между северянином и чудовищем. Клинок вошел в единственное незащищенное место на горле щитабрюха, прорезав его насквозь. На миг зверь застыл, но тут же рухнул, когда Киар рывком оказался на ногах, сжимая оружие.

И с неудовольствием глянул на темнеющие арки окон, в которых стремительно увеличивались силуэты приближающихся харкостов. Его заметили. Но это уже было неважно – на краю острова загорелся маяк. Оранжевый свет вспыхнул на вершине белой колонны, словно знамя освобождения.

Харкосты были уже совсем близко, и Киар развел руки. Сила рубиновой короны обожгла вены северянина живым огнем. На миг лорд покачнулся, принимая мощь второго мертвого рубина. И, отзываясь на зов артефакта, северный ветер с воем ударил в стены башни, ломая кладку и отшвыривая прочь подлетевших харкостов. Рубиновая корона давила на лоб, от использованной силы кровь все ещё кипела так, что вдоль хребта тек пот. Не будь Киар наследником Северного короля, его вены уже спеклись бы от этой силы.

Но он выстоял. Удержал мощь короны. Победил.

И обернулся к тому, кто все это время стоял за железной установкой.

Два взгляда встретились – ледяной алый и потемневший карий. Два человека застыли, сжимая оружие. Окровавленное белое – у Киара, блестящее чистотой – у ренегата.

– Отойди в сторону, Айрон, – чуть сипло произнес наследник Севера. – Отойди – и возможно, я сохраню твою поганую жизнь.

Айрон откинул голову и расхохотался.

Маяк вспыхнул одновременно с пожаром на острове. Первый приказывал имперским войскам на берегу приготовиться к атаке, второй – отвлекал внимание от решеток, которые выламывали заточенные в гарнизоне февры.

Железные пруты, давно обработанные настоем, за несколько дней подточившим основания решеток, со звоном посыпались на землю. Буран Эйсон первым вывалился наружу и ногой отбросил гору снега под засохшим дубом. В ледяном нутре тускло блеснул черный металл – мечи и ножи, оставленные для пленников. И первым делом Эйсон срезал с руки запирающий браслет. Глубоко втянул воздух, ощущая, как наполняет тело сила Дара.

За стеной рычали и выли измененные, а огонь лизал стены гарнизона. И пока чудовища пытались понять, как потушить пламя, почти все февры оказались снаружи, без браслетов и при оружии.

Заросшие и злые легионеры переглянулись и кровожадно усмехнулись.

– Давайте покажем, кто здесь хозяин! Вперед! – сказал Ральф и перемахнул через низкую ограду. Остальные ринулись следом, стряхивая с запястий срезанные браслеты.

– Они отступают! – заорал Ρинг, потрясая железной грозой. – Отступают!

Я сжал идары – все еще идеально чистые. Непростительно чистые! С самого начала мы договорились, что атаку поведет Ральф, я же предпочитал держаться в стороне, потому что не знал, сумею ли совладать с Тенями. «Обойдитесь без лишних жертв, – велел я феврам. – Измененных будет судить Империя».

Легионеры понимающе кивнули.

И кинулись в бой.

Бой?

Я распахнул крылья и запрыгнул на черепицу ближайшего дома. С нее был виден пылающий гарнизон и сражение. Да какое к склирзу сражение! Нахмурившись, я всмотрелся в снежную круговерть. Что происходит, раздери всех Двуликий?

Чудовища отступали, и железные грозы жадно сверкали синими искрами, но пока не испили ни капли вражеской крови. Февры и вооруженная армия лесорубов, кузнецов, фермеров и прислужников с криками теснили измененных к стенам Вестхольда. Те рычали, визжали, шипели и покорно отступали.

Я оглянулся на сторожевую башню, где сейчас находился лорд Аскелан. Но воздушная защита острова по-прежнему накрывала Двериндариум непроницаемым куполом. А ведь Киар уже должен был отключить зеркальную установку…

Легионеры приблизились к Вестхольду.

«Убей, убей, убей!» – зашептала мне на ухо Безымянная, обдавая тело могильным холодом.

И тут я понял, что настораживало меня с самого начала. Измененные двигались слишком слаженно. Как единый организм. Как солдаты, выполняющие приказ. Они не отступали. Они заманивали людей туда, куда им было удобно.

Это все гребаная ловушка. Нас провели. Или предали. Тот, кто знал о готовящемся наступлении.

«Убей!» – взревели Тени, заворачиваясь вокруг меня смерчем. Над головой загрохотало, и белая шипастая молния разорвала небо пополам.

Я упал с крыши, устремляясь к легионерам. Приземлился недалеко от солдат, увидел изумленный взгляд Эйсона, брошенный на мои крылья.

– Не нападать, – велел я, выступая вперед.

Чудовища перед нами тоже выстроились линией, угрожающе порыкивая и шумно втягивая воздух. И тут их ряды раздвинулись, пропуская человека. Рыжий узурпатор с ухмылкой провернул в руках серповидные мечи.

И увидел меня.

Насмешка исчезла с его лица, и оно исказилось от ненависти. Ненависти и… какого-то болезненного понимания.

– Вон оно как…А ты живучий, февр, – протянул ублюдок, сплюнув на снег. – Надоело тебя убивать. Ну ладно, сегодня сдохнешь окончательно.

Чудовища завыли-зарычали. И оборвали рык тоже одновременно, словно получив невидимый сигнал. Отхлынули назад, освобождая место для битвы.

Я вытащил из-за спины идары. Глянул на мрачного Ринга, приказывая не лезть. Этот счет я закрою сам.

– Тебе лучше обернуться, эфрим, – негромко сказал я, делая первый шаг навстречу. Теплые рукояти идаров мягко светились в ладонях.

– Я тебя и без когтей прикончу, февр! – по-звериному оскалился рыжий. Сжал свои мечи.

Я молча сделал второй шаг.

«Отдай нам!» – взвыли рядом со мной Тени. Я отбросил их рывком, да так, что одни клочья остались. Злая горячая радость обожгла вены.

Наконец-то.

– Что смешного? – нахмурился Киар.

Пристально осмотрел башню, отыскивая подвох. Но Айрон выглядел совершенно неопасным, несмотря на клинок в руках. Вот только слишком самодовольное лицо было у ренегата! Слишком уверенное!

Киар прищурился и шагнул к отступнику.

– Отойди от установки, Айрон! И если ты надеешься, что я не сумею с ней справиться, то сильно заблуждаешься.

– А с этим ты справишься, лорд Аскелан? – улыбнулся Айрон. И указал кончиком клинка на окно. – Посмотри вниз. Посмотри, я отойду.

Не спуская глаз с ренегата, Киар сделал несколько шагов к арочному окну. За ним выл ветер, бушевала буря. A внизу… внизу сидела на снегу Рейна. Связанная и злая до бешенства в алых глазах. Она билась пойманной птицей, но толстые веревки надежно спеленали тонкое тело, завернутое в плащ. Рядом стоял один из незаметных прислужников из Вестхольда. Еще один предатель!

Киар ощутимо скрипнул зубами. Его ярость взметнулась, призывая силу второго рубина, кровь снова закипела. Белая снеговерть внизу оскалилась и приняла форму свирепой снежной волчицы. Она зарычала бурей, и звук ударил по каменным сводам башни. Потом пригнула голову для прыжка, не спуская белых глаз с отступника и его пленницы. Ренегат рядом с Ρейной заорал и с силой дернул веревку на шее девушки. Рейна захрипела, даже с высоты башни Киар услышал этот звук.

– Убери Вьюгу, Киар! – крикнул Айрон.

Ветер откинул его в сторону, ветер ожил. И тоже оскалился. Север пришел в башню. Холод пополз ледяной коркой – от Киара и во все стороны, угрожая сожрать все живое.

– Убери! – уже со страхом повторил Айрон, отступая в угол. – Ты ведь не хочешь потерять сестру? Киар!

Бесцветный лорд снова посмотрел вниз. Там рычала снежная волчица – Вьюга. Она могла разорвать ренегата. Разодрать на клочки!

«Сестра делает тебя слабой», – вспомнил Киар слова своего короля.

«Надо успеть. Ты совсем рядом», – сказал кто-то в моей голове.

Я осмотрелась. Справа возвышалась стена здания, слева тянулись по склонам каскадные сады. Высокие белые деревья сада тонули в сером тумане. Капли росы стекали по широким листьям.

Я снова стояла на улице мёртвого города. Я уснула? Странно. Кажется, я только что сидела на кухне и говорила Мелании, что воздух пахнет бурей… Когда я успела уснуть?

Может, задремала, съев тарелку горячего супа и ломоть хлеба? Удивительно, но я осознавала себя в этом сне и понимала, что все это лишь очередная греза. И все же она была так реальна.

Я снова шла одна, влекомая вперед неведомой силой.

«Это город Туманных Садов, древних знаний и заклинателей. Здесь стеклянные цветы элтхис поют свои песни, а Серебряный водопад Ахмаир низвергает свои воды в Плакучее море. Здесь на главной площади возвышаются статуи из розового и черного мрамора. Тринадцать Двуединых, тринадцать Первых! Крылатая Дева, Мечедержец, Гривоносный, Неуловимый…

Это начало. Это Эфистоль.

Посмотри же!»

Еще несколько шагов вперед. Туман плывет, изменяясь и складываясь в замысловатые фигуры. Я вижу краешек огромной скульптуры – распахнутые птичьи крылья и тонкое женское тело, вижу каменный меч, занесенный для удара у другого изваяния. Вижу черный силуэт с хвостом и рогами…

Тринадцать статуй стоят по кругу. Они выше меня в несколько раз – огромные настолько, что кружится голова. Двуединые…

От каждого по белым мраморным плитам тянется к центру красная линия. А там, где они сходятся кругом, заворачиваются символы. Глифы мертвого языка…

«Эфистоль, – сказал голос в моей голове. – Изначальное творение. Память…»

Еще один шаг – и я опустилась на колени на сплетение красных нитей. Коснулась их кончиками пальцев.

И поняла.

– Вивьен!

Я заморгала, пытаясь прийти в себя. Надо мной возвышались Мелания и Янта, обе выглядели обеспокоенными.

– Ты закричала, – пояснила послушница. – Что случилось? Вот, выпей воды.

Я оттолкнула ее руку со стаканом и вскочила.

– Вы это видели? Видели? Последний кусок воспоминаний! Вы видели его?

– Да, – кивнула Янта.

– Мне на миг почудился огромный водопад и ступени, ведущие к площади. А еще статуи. Такие странные… Но тут же пропали, я и рассмотреть не успела…

Я застыла, осознавая. Мысли неслись галопом, сталкиваясь и дробясь на тысячи острых осколков. На этот раз я увидела грезу наяву. Последний кусочек чужого воспоминания.

Чужого?

– О великие Святые… – пробормотала я. – Я поняла. Я поняла! Это Дверь насылает на Двериндариум воспоминания! Это все делает Дверь! Сны о Парящем городе! Грезы. Все эти видения! Кто еще способен на подобное? Все дело в Двери!

– Что ты такое говоришь, – как-то беспомощно прошептала послушница. – Тебе надо просто успокоиться…

– Под хвост Змею спокойствие! – заорала я. – Я поняла! Может, это защита Двери, может, что-то иное… Она хочет нам сказать… показать! Но… Знаки! Мелания, я поняла, о чем забыла! Вернее – о ком! Надо найти Альфа! Немедленно!

– Что? Ой, тебе надо к врачевателю, у тебя кровь носом пошла!

– Я «увидела» последний фрагмент о Парящем Городе! Я! И другие! Дверь показала его всем! Частями или полностью! – заорала я, не обращая внимания на встревоженные лица девушек. – Если его увидит Альф… там были глифы!

– Но что…

– Если Нордвиг тоже увидит это воспоминание, он увидит знаки мертвого языка! – я бешено завертелась, пытаясь сообразить, в какой стороне гарнизон. Голова все еще кружилась, а перед глазами плыли туманы Эфистоля. Но я наконец все поняла!

И понеслась к выходу, забыв про плащ и рукавицы, обо всем забыв! Молясь о том, чтобы успеть.

– Глифы! Клятые знаки Мертвомира! Вернее, знаки Нев-Арда! – на ходу орала я, пытаясь хоть что-то объяснить девушкам, которые бросились за мной следом.

Возможно, они решили, что я окончательно свихнулась. Возможно, они были правы! Но что-то внутри подсказывало, что я поняла верно.

– Приор с самого начала знал, что так будет! – задыхаясь, орала я.

На улице зарождалась буря, и стоило выбежать на ступени Вестхольда, как в грудь ударил ледяной ветер. Но я не обратила на это внимания.

– Понимаете? Он и не собирался прорываться на остров. Он просто ждал! Ждал, когда Дверь сделает все за него! Когда она покажет воспоминания о забытом. О Парящих городах. Это та неизбежность, о которой упоминал Айрон! Последний кусок этого сна показывает площадь Двуединых и слова… Слова! Я знаю, что это такое. Я… поняла! И если их увидит Альф… Мы должны его остановить! Бежим!

Небо почернело. Над головами заворачивались воронки, в глубине которых мелькали синие зигзаги молний. Бежать приходилось сквозь бурю, усиливающуюся с каждым мгновением. Взморье всколыхнулось и загудело, словно собираясь поднять уже не только Иль-Тарион, но и самого Двуликого Змея с прислужником его склирзом и всеми бездновыми исчадиями! Снежная буря рвала штандарты на башнях Двериндариума и сбивала с ног всех, кому не повезло оказаться во власти стихии.

– Но причем тут Альф Нордвиг? – перекрикивая вой ветра, спросила Мелания.

Я лишь махнула рукой, пытаясь сберечь дыхание. Снежная крошка набивалась в рот и нос, слепила глаза. Стужа отбирала живое тепло и грозила заморозить навечно. Но это все было совершенно неважно, главное – добраться до гарнизона.

Мое сердце билось о ребра, чутье выло, толкая вперед. Только бы успеть…

И тут на краю острова вспыхнул маяк. Мы на миг застыли, открыв рты. Маяк Двериндариума? Какого склирза?

– Это сигнал имперцам, – пробормотала Янта.

– Но как? – начала было Мелания.

А я лишь ускорила шаг – бежать было почти невозможно.

Невзирая на бурю, гарнизон пылал. Черный дым поднимался от стен, пламя облизывало камни. Дверь оказалась сорванной с петель, внутри было пусто. Где февры? Что происходит?

– Посмотрите! – воскликнула Мелания. – Февры освободились!

В круговерти снега, дыма и пламени мелькали силуэты людей и чудовищ. Но я не стала смотреть.

– Надо найти Альфа! – выкрикнула я, озираясь. – Ищите его!

В голове заворачивались кругом мертвые глифы. Я снова видела их… Альфу понадобится пространство.

Я бросилась к пустырю за гарнизоном, туда, где между двумя елями-великанами растекалось пустое заснеженное поле. Раньше там тренировались февры.

Успеть… только бы успеть!

Но я опоздала.

Посреди пустоши стоял Альф Нордвиг. Одетый в одни лишь штаны, босой, он словно и не чувствовал ледяного ненастья. На снегу темнели мёртвые символы, которые он нарисовал. Тело парня дрожало, но вряд ли от холода.

– Нет! Альф, нет! Не делай этого! – закричала я, бросаясь к нему. И получила удар такой силы, что рухнула на снег. Медленно села, с недоумением увидела лезвие, приставленное к горлу.

– Прости, – без сожаления сказала Янта, возвышаясь надо мной. Глаза девушки стали холодными и спокойными. – Все почти закончилось, Вивьен. Не мешай нам.

– Нам? – я хотела прикоснуться к плечу, на котором завтра будет здоровенный синяк, но Янта снова вскинула клинок. Я глянула на свои ободранные ладони. – Вот значит как. Ты тоже ренегат.

Мелания прижала ладонь к губам, словно не могла поверить в происходящее.

– Янта! Но как же… тебя ведь ранили во время битвы! И заточили в гарнизоне!

Девушка лишь пожала плечами, не желая объяснять. Да, впрочем, и не надо было.

– Просто не мешайте, – сказала она. – Мы не хотим новых жертв.

Альф Нордвиг опустил пальцы на символы – и его руки почернели. Сразу, целиком. Глифы залили черной смолой тело парня, его шею и лицо, затянули глаза.

– Пространство пройдет идущий! – выкрикнул он и упал на снег. Его тело вспыхнуло, и из него полился золотой свет – настолько яркий, что мог соперничать с заревом маяка.

– Что это! Что это? – закричала Мелания.

– Мост-Во-Везде, – тихо сказала я.

И на снег, выступая прямо из тела Альфа Нордвига, начали выходить люди, облаченные в серые рясы, с капюшонами, скрывающими лица.

И не было им числа.

Я развернулась и бросилась прочь.