ГЛАВА 12
Чер Лерой
Чер Лерой осторожно толкнул тяжелую дверь, придержал, чтобы не скрипнула. Но петли были смазаны, и она отворилась без звука. Магистр вздохнул с облегчением и огляделся. Судя по виду из маленького окна, что было в его комнате, он находился на первом этаже. А в свои прошлые приходы во дворец магистр уяснил, что королева обитает на самом верху, там, откуда льется багровый свет и черная сила, которой маг боялся и старался не прикасаться. Она была чужда ему, магистру Светлой Искры, противоестественна и в то же время притягательна. Словно ядовитая пыльца, черная сила оседала на коже Лероя, проникая внутрь, и шептала изнутри: «Попробуй, возьми, испытай, на что я способна… Забудь Искру, я сильнее и лучше… Я — свобода…»
Маг тряхнул головой, натягивая привычный капюшон. Удивительно, но сегодня он смог вскрыть замок благодаря давнему спору с Алларисом. С чего начался разговор, Лерой уже не помнил, но в итоге они оказались у какого-то склада, где Райден в два счета открыл огромный замок. С той же легкостью он провернул это со всеми замками, предложенными Лероем, отчего Чер лишь цокал досадливо языком. Спор он проиграл, но не обиделся, напротив, попросил друга научить…
Друга.
Лерой потер грудь, где должно располагаться сердце и где теперь постоянно что-то ныло и болело.
Друга у него больше нет. Он помнил глаза Аллариса, когда его с четырех сторон атаковали безобразные, оскаленные морды ар-нори. Тогда Райден лишь повернул голову, чтобы посмотреть в глаза Чер Лерою, и отвернулся. Больше он не взглянул на друга ни разу. Ни с обидой, ни с упреком, ни с гневом. Никак. Он просто вычеркнул Лероя из списка тех людей, на которых смотрел или к которым что-то испытывал. А Лерой хотел что-то сказать, хотя и не знал что.
Извиниться?
Магистр горько усмехнулся. Да уж, вот была бы потеха, если бы он сказал: «Прости, мой друг Алларис, но я вынужден тебя убить. Обещаю помнить и скорбеть!»
Просто ужасно!
Лерой вновь потер грудь и сосредоточился. Думать об Алларисе было тоже больно.
Откуда-то доносились звуки музыки и голоса, но далеко, приглушенно, почти не слышно. И все же маг ощущал, что в замке праздник. Много людей, разговоров, танцы и веселье. Он чувствовал оживление сквозь толстые стены и дубовые двери: Оххарон праздновал. И Лерой скрипел зубами, осознавая, что за повод у Темных. Гибель Искры и ожидающее Пятиземелье порабощение — вот что в эту ночь отмечал Темный Двор. И багровый свет лился с башни кровавой рекой — пульсирующий, яростный, словно испепеляющий огонь. От него все помещения озарялись алым заревом, будто отсветом губительного пожара.
Магистр плотнее запахнул свой серый плащ, спрятал лицо в провал широкого капюшона, пытаясь отгородиться от багрового света, но все равно ощущая его.
Стражник стоял за поворотом, и Лерой замер, раскрыл ладони. Выпускать ар-нори он опасался, их стоит приберечь в качестве главного блюда и для более важной персоны. А пока — закуска. Он слепил из воздуха тонкую трубочку, напитал ее остатками Светлой Искры и прошептал заклинание. Потом поднес к губам и извлек первую ноту. Она вышла тихой, почти беззвучной — серебряной и воздушной, как его инструмент. Звуки Света и тихого полуночного сна, когда душа парит над миром, проникая во все его уголки, во все реальности, обозревая миры и грани эпох и времен. Неслышимая музыка сновидения, сотканная из серебра полной луны и ветра, уносящего мелодию вдаль. Вот что это было…
И когда Лерой шагнул за угол, стражники спали. Кто-то успел сесть, вернее, свалиться на пол, кто-то так и провалился в омут снов, стоя у стены. Магистр перестал играть мелодию сна и осторожно перешагнул через стража, загораживающего проход. Подобрал одно из жутких, выгнутых и зазубренных лезвий и сжал его в руке. Оружие оказалось тяжелым, даже просто держать его было непросто, а если еще и размахивать? К тому же форма была непривычной и выглядела неудобной. Но обычного меча не было, значит, стоит сказать спасибо и за это.
Вместо благодарности Лерой пнул одного стража, похрапывающего на полу, одернул свой плащ и торопливо бросился к лестнице. Ему нужно спешить, потому что второго шанса ему никто не даст. Необходимо все сделать сегодня, этой кровавой ночью. Подняться на самый верх, найти нужные ему покои, проникнуть внутрь.
Дождаться.
Отомстить…
Он так увлекся своими мечтами, что не заметил темную тень, почти слившуюся со стеной. И лишь когда фигура отделилась от гобелена и шагнула, преграждая магистру путь, Лерой остановился, с хрипом втянув воздух и вскидывая руку с зазубренным клинком. И выдохнул. Перед ним стоял Арамир. Стоял, чуть склонив голову и рассматривая мага. Виски и волосы парня покрывал иней, делая его седым, и та же стужа выбелила его глаза, заморозив взгляд. Он выглядел неживым. И самое плохое — сильным. Очень сильным: мощное молодое тело было готово отразить неумелый удар магистра и нанести ответный, ведь в руках Арамира тоже были лезвия. Только держал он их куда как ловчее и увереннее. Все-таки парень не один год провел в Сумеречной Зоне и сражаться умел.
Магистр сделал осторожный шаг назад.
— Арамир? Ты слышишь меня? Это я, магистр Чер Лерой. Ты меня помнишь?
Парень не отвечал, и маг сбросил капюшон, почти в отчаянии глядя в покрытые изморозью глаза. Что ему теперь делать? Сражаться с Арамиром? Он не мог. Просто не мог! Его душа не выдержит, если придется поднять клинок и на этого мальчика, ученика его Академии, ставшего игрушкой в руках королевы. Но что делать, если он стоит у него на пути? Что?!
— Арамир, прошу тебя, отойди, — ласково, словно с диким зверьком, проговорил магистр, пытаясь обойти застывшую фигуру. — Не мешай мне. Просто отойди… Ведь в тебе еще остался Свет? Ты ведь помнишь меня? Не забыл? Ты дашь мне… пройти?
Ширины коридора не хватало, чтобы обойти парня по широкой дуге, и маг замер, приблизившись к стене. Здесь он был наиболее уязвим. Арамир молча разворачивался вслед за движениями мага, и снежные глаза поблескивали в красном свете, льющемся в окна.
Лерой поежился.
— Арамир, дай мне пройти! — приказал он.
— Нет. — Голос парня прозвучал глухо и бесцветно. — Вы не пойдете туда, магистр.
Чер Лерой в отчаянии сжал скользкую от пота рукоять лезвия. Вот, значит, как… Не осталось Света за стужей и Тьмой, ничего не осталось…
— Вы не пойдете туда один, — уточнил Арамир, и глаза его блеснули. — Потому что вы не умеете сражаться. А вот я умею. И пойду с вами.
— Со мной? — Лерой так удивился, что едва мог говорить. — Ты пойдешь со мной?!
— Да. — Губы парня искривились в недоброй улыбке. — Не медлите, магистр. Надо успеть.
— Что успеть? — как-то удивленно переспросил маг, слегка растерявшись. Он не мог понять, что скрывается за ледяными глазами и застывшим лицом. Вдруг это очередная ловушка?
— Уничтожить Оххарон, что же еще? — Арамир бросил быстрый взгляд на мага. — И у нас мало времени.
— Что ты задумал?
Губы парня вновь изогнулись в улыбке, хотя глаза остались ледяными.
— Я знаю, что сделали с вашей семьей, магистр, — спокойно сказал он. — Я многое знаю. Никто не обращает внимания на комнатную собачку, правда? Или на безмолвную и послушную игрушку. — Его лицо на миг исказилось и вновь стало застывшим. — И теперь я знаю, как вы сможете отомстить, а заодно уничтожить Оххарон. Навсегда.
— Как? — чуть слышно прошептал Лерой. Никто из ковена Искры не ведал, как уничтожить источник Темной силы, они даже не знали, что это был за источник. Они лишь предполагали это. И вот теперь этот мальчик говорит, что знает ответ!
— Сила Оххарона в его королеве?
— Нет. Сила в сердце. Лиария лишь направляет ее.
— В сердце? — изумился Чер Лерой. — Чьем сердце?
— Сердце того, кого вы поклялись убить. Сердце паладина Мрака, который умертвил ваших дочерей! Это его сила и ненависть питают этот черный мир, магистр! И именно его вы должны уничтожить. Надеюсь, вам хватит на это силы и умений!
— А как же королева?
— Лиарию оставьте мне. — Арамир облизнулся, как облизывается волк, предвкушая добычу. — Но я смогу разобраться с ней лишь после того, как вы уничтожите источник силы. Она слишком сильна: сердце питает ее, делая бессмертной. — Парень оглянулся, уверенно сжимая оружие. — Идите за мной, магистр. Я знаю, что делать.
Он развернулся и бесшумной тенью скользнул к стене, к проходу, который сам маг даже не заметил, так искусно он был скрыт тканями.
— Арамир, — тихо позвал он. — Почему я должен тебе верить? В твоих глазах лишь стужа…
Парень замер и медленно повернул голову.
— Потому что мне есть ради кого сражаться за мой мир, — спокойно сказал он. Перевел взгляд на потолок, словно было там что-то занимательнее черно-синего узора из ромбов и треугольников. — У меня там семья. Родители. И сестренка. Смешная такая… мелкая совсем, Полиной зовут. И я хочу, чтобы у нее было счастливое будущее. Свободное. — Глаза Арамира стали еще холоднее. — И никому не позволю ее обидеть. За это стоит сражаться, магистр?
— Еще как, — тихо ответил Чер Лерой.
Арамир кивнул и скользнул в темный проход.
* * *
Шариссар
Ночью он решил остаться на границе.
После встречи с Валанттой Шариссар не стал возвращаться в зал. Просто понял, что не может идти туда, что его злит Темный Двор, раздражает сияние люстр и камней, бесят улыбки на лживых лицах. Раньше его это не трогало, а сейчас он не мог заставить себя туда вернуться. И просто покинул дворец, наплевав на этикет и оставив своим подручным распоряжение доставить ящеров в Острог. А потом накинул плащ и пошел к арке.
Дворцовый парк сиял и переливался всеми оттенками красного, в беседках за цветущим озель-исом шепталась парочка, и голоса порой прерывались игривым смехом и томными вздохами. Шариссар ускорил шаг и лишь бросил проводнику:
— На границу. К Ледяному Пологу.
— Не соизволит ли господин дать более точную точку выхода? — слегка растерялся проводник.
— Любую! — процедил Шариссар. — Любой гарнизон. Подальше отсюда…
Старик понятливо кивнул и принялся колдовать над аркой перехода, куда со вздохом облегчения шагнул паладин.
До самого утра он объезжал укрепления, осматривал расположение войск и проверял готовность стражей. И был доволен тем, что видел. Его армия могла отразить любое нападение. Или атаковать. Его армия была почти совершенна — словно смертоносный заточенный клинок, готовый вонзиться в плоть врага.
— Скоро… — паладин откинул голову, рассматривая бегущие по розовеющему небу сизые облака, — скоро все закончится.
Пятиземелье слабеет с каждым рассветом, и скоро Совет сможет открыть коридор для целой армии. Открыть так, что не придется обрывать кровные нити стражей, и они будут полны сил и готовы завоевывать.
Паладин перевел взгляд на ряды солдат, на привычную картину, которую наблюдал всю свою жизнь. Здесь, вдали от роскошного убранства дворца, вернулось его спокойствие, и Шариссар уже почти улыбнулся, когда внутри взорвалось беспокойство. Словно огненный шар прокатился по нутру, опаляя внутренности до пепла. Страх. Не его — Леи. И сразу — его. Неконтролируемый, дикий, почти безумный страх за ту, что где-то в другой реальности испугалась.
Эмоции девушки были столь сильны, что смогли пробиться сквозь толщу времени и пространства, и Шариссар почувствовал их. Ощутил и прыгнул, на лету меняя форму, не слыша того, что ему говорили, забыв то, что говорил сам. Ему было наплевать на окружающих, солдат и стражей, он забыл о своем долге и цели, гонимый лишь потребностью защитить ее, уберечь, закрыть… Лес, еще окутанный туманом, слился в одно размытое пятно, лапы почти не чувствовали земли, а из горла рвался рык.
Он остановился возле проводника, взрывая когтями глубокие борозды в сырой почве, с корнями выдирая жесткую траву.
— Арку! — рявкнул паладин, еще не успев до конца сменить форму. — Немедленно! В Хандраш!
Старик, уже кинувший камни, обернулся растерянно.
— Простите? Я не уверен, что знаю эту точку выхода… Позвольте…
Проводник вытряхнул из ритуального мешка шар и напряженно всмотрелся в карту Оххарона.
— Прошу повторить название, мой господин… Как вы сказали? Хандраш? Хм… Никогда не слышал…
Шариссар сжал ладони в кулаки, тяжело втянул воздух.
— Не надо, — глухо бросил он. — Не ищите…
И, развернувшись, пошел вдоль кромки леса к лагерю. Пешком. В человеческом облике. Сжимая кулаки так, что хрустели кости.
Чувства Элеи утихли, но эхо ее страха все еще звучало внутри, раздирая душу беспокойством.
Душу?!
Шариссар рассмеялся. Откуда у него душа? Нет ее, много лет как нет. Да и была ли? Глупости все это…
Он сел на поваленное дерево и уставился в одну точку. Перед глазами темнел обломок скалы и застывшая на камне ящерица. Треххвостая, синяя, с яркой желтой полосой на чешуйчатой шкурке. В Хандраш такие не водились.
И он больше не в Хандраш. И не может поставить туда арку, не может перейти сквозь грань миров, не может коснуться Леи. Она не просто далеко — она в другом мире, и ему, паладину Мрака, в этот мир пути нет без позволения королевы. Это Лея может проходить грань, не он. И в Хандраш он попал благодаря ей, вернулся обратно — благодаря зову Лиарии. А сам по себе Шариссар не мог покинуть пределы своего мира, это было не в его силах.
Но он совершенно забыл об этом, когда, словно одержимый, мчался к арке. Он обо всем забыл — о долге, о стражах, о цели. О самом Оххароне. Да что там, плевать ему было на этот мир, он бросил все и всех, гонимый лишь одним желанием — защитить. Ту, которую сам погубил.
Ящерица качнула всеми тремя хвостами и юркнула в щель, словно осуждая паладина.
— Да пошла ты, — пробормотал он и мотнул головой. — Мрак. До чего я докатился. Разговариваю с ящерицами. Высший паладин Оххарона. Мда.
Он поднялся, одернул плащ и пошел в сторону лагеря.
* * *
Незабудка
Незабудка сквозь ресницы наблюдала за высоким темноволосым мужчиной, которого звали Айк. Он был симпатичным, и Сиере нравилось его дурить. К тому же это оказалось довольно легко.
Своим детским сознанием Незабудка быстро сообразила, что Айк только с виду грозный, а на самом деле теряется, стоит Сиере захлопать глазами или заплакать. Она даже проделала это пару раз, чтобы убедиться, — и точно! Несколько слезинок, и Айк начинал метаться по комнате, пытаясь найти причину ее слез и успокоить малышку.
Сиеру это ужасно веселило.
Вечером пришел косматый старик в синей мантии, постоял рядом, а потом положил ладонь на лоб девочки.
— Значит, ты у нас ходящая сквозь миры… — задумчиво и непонятно протянул он.
— Я — Сиера, — поправила смешного старика девочка. Тот улыбнулся.
— Только мы твой дар крови пока приглушим, милая, перекроем ручеек, высушим… Только сны и оставим, милая… Не надо даром пользоваться, дурно будет…
— Кому дурно? — не поняла Незабудка.
— Всем, — вздохнул старик. — Всем будет дурно, если ты исчезнешь. Если наш господин разозлится, дурно будет всем. Так что злить мы его не будем, ладно?
— А ваш господин — Шарис-аррр-даррр-рей?
Старик крякнул и пугливо оглянулся. Забормотал что-то про Вездесущий Мрак, прося того смилостивиться над несчастным магом. Потом быстро помахал руками над девочкой и убежал, подхватив полы своей длинной мантии.
— Ложись спать, Сиера. — Айк стоял у стены и хмурился, но малышка видела, что его глаза вовсе не злые, в них искрился смех. — И лучше бы тебе не называть так господина. Доиграешься.
Незабудка лишь фыркнула и улеглась, спорить не стала.
Айк потоптался, искоса посмотрел на спящую девочку, прикрыл ее меховым покрывалом и ушел. Выждав положенное время, Незабудка сползла с постели и прокралась к двери. Приложила ухо, но за створкой было тихо. Она потянула ручку и хмыкнула: как девочка и ожидала, дверь оказалась заперта. Но она и не собиралась выходить через нее. Сиера давно приметила другую — ту, в которую входил дарей-ран Шариссар Даметхар. Конечно, она запомнила его имя. Сиера вообще очень хорошо все запоминала, просто не считала нужным говорить об этом взрослым.
Она постояла у той, другой, потайной двери, раздумывая. А потом нажала на выступы так, как это делал Шариссар. И хихикнула, когда створка бесшумно открылась. Взрослые такие смешные, считают, что маленькая девочка ничего не видит, если лежит с закрытыми глазами. Вот Лея всегда точно знает, спит Незабудка или лишь притворяется. Обмануть сестру Сиере никогда не удавалось. А с этими мрачными и огромными мужчинами это выходило проще простого.
Девочка снова хихикнула, натянула свою курточку и шапку, сунула ноги в ботинки. И тихо прокралась в смежную комнату.
Шариссара в ней не было, и Сиера вздохнула свободнее. Все-таки его она опасалась. Немного. Он иногда так смотрел, что Незабудка хотела залезть под кровать.
Она быстро сложила пальцы и вознесла молитву Пресветлой Искре.
— Пусть Шариссар меня не найдет, а Лея придет поскорее! — шепотом попросила она. В том, что сестра придет за ней, Незабудка даже не сомневалась.
Из этой комнаты она выскользнула в коридор и тихо-тихо, по стеночке, добралась до лестницы. Несколько раз девочка слышала голоса и замирала, прячась за гобеленами, вазами или мебелью. Так, пригибаясь и таясь, она выбралась из замка и завертела головой, осматриваясь. В небе покачивался огромный сиреневый цветок, и Сиера открыла рот, засмотревшись на него. От лепестков шло сияние, и в этом свете двор блестел от инея.
— Ух ты, — пробормотала Незабудка.
Но засматриваться было некогда, и она поползла к решетке, накрывающей яму. Из ее окна на втором этаже Незабудке было видно, как грузный мужчина сдвигает рычаг и решетка отъезжает в сторону. Сиера подкралась к яме, осторожно заглянула вниз.
— Эй, Ло, ты там? Ло? — прошептала она.
— Ба, неужели это маленькая госпожа? — отозвался снизу бородач. — Тебя еще не съели обезумевшие?
— Не-а, — хихикнула Сиера. Она быстро осмотрелась, но стражей видно не было. Эта яма была почти у стены, в углу, и сюда редко заглядывали. Незабудка навалилась всем телом на рычаг, изо всех сил уперлась ногами в землю, сдвигая решетку. Та поддалась со скрипом.
— Вылезайте, — прошептала она, свесившись в черное нутро ямы.
— Так загвоздочка, — цыкнул Ло. Незабудка видела его бородатое лицо. — Стеночки гладкие. Не удержаться.
Незабудка чуть не заплакала от расстройства. Ну, конечно, стены! Какая она глупая! Как же они вылезут? Они ведь не мухи, чтобы по стенам ползать!
— Я поищу веревку, — пискнула она и уже хотела кинуться к замку, но снизу раздалось шипение:
— Отойди-шшш…
Ло отпрыгнул в сторону, и Незабудка ахнула. Беловолосый парень, тот самый, с чешуей на шее, прижался к стене и споро, словно ящерица, пополз вверх.
— Ух ты! Ящер проснулся.
Беловолосый вылез из круглой дыры в земле, вскочил, отряхнувшись, и метнулся к стене.
— Ты куда? — изумилась Незабудка. — А им помочь?
— Не мое… шшшш… дело…
— Так нечестно! — Девочка топнула ногой. — Или помоги им, или… или я заору на весь замок!
Беловолосый сверкнул глазами, принюхался. Его ноздри раздувались, а голова поворачивалась рывками, действительно напоминая ящерицу.
— Стражи-шшшш, — прошипел он. И резко нажал на рычаг, возвращая решетку на место, дернул Незабудку за руку и легко запрыгнул на стену. И зажал девочке рот, чтобы она не пищала. — Тшшшш…
Они растянулись на каменной кладке, наблюдая, как внизу проходят стражи. Оххаронцы бросили безразличный взгляд на яму и скрылись за углом здания.
— Повезло-шшш…
— Ты вытащишь Ро и Ло? — Сиера не удержалась и потрогала красную чешуйку на шее парня. Тот зашипел недовольно, но кивнул и спрыгнул вниз.
Решетка снова была отодвинута, и беловолосый сполз вниз. И через несколько минут вытащил на спине бородатого воина.
— И чего я ящером не родился? — буркнул Ло.
— Рожшшшей не вышшшел, — хмыкнул беловолосый.
Воин открыл рот.
— Эй, это ты сейчас пошутил, что ли?
Ящер покачал головой и полез за вторым воином. Когда оба брата оказались наверху, беловолосый закинул голову, рассматривая небо.
— Сеть там, — непонятно пробубнил Ло.
— Разрыв… Вижжушшшу…
Ящер вновь блеснул глазами, повернулся к Незабудке и протянул ей руку:
— Полетишшшь со мной?
Сиера оглянулась на стены замка. Пойти с ним? С этим странным парнем с чешуей? Но одно слово заворожило ее так, что она округлила глаза и подпрыгнула от нетерпения. «Полетишь»! Этот беловолосый ящер сказал «полетишь»! Но как?
Не объясняя, он закинул девочку себе на спину, разбежался и прыгнул, а Сиера взвизгнула, потому что прямо в прыжке у парня распахнулись кожистые крылья, а его тело удлинилось, покрываясь чешуей и обращаясь. Остатки одежды полетели на землю, которая вдруг стремительно завертелась, удаляясь, и Незабудка вцепилась в твердый гребень, что был на теле этого существа.
Ящер, крылатый ящер — вот кто это был! Она увидела сверху, что Ло и Ро лезут на стену, а ящер взмывал все выше и выше, кажется, к самому сиреневому цветку, покачивающемуся в черном бархате неба! И уже не в силах сдержаться, Незабудка рассмеялась, потому что это было самое чудесное, что когда-нибудь с ней случалось!
Вплоть до того момента, как кто-то огромный и черный не прыгнул с крепостной стены, сбивая полет ящера. Тот зашипел, кожистые крылья свернулись, и они стремительно понеслись к земле, вдоль каменной кладки.
— Поднимайся! — закричала Незабудка. Она завертела головой, пытаясь найти того жуткого зверя, что сбил их. Ее шапочка слетела с головы и кудряшки растрепались, мешая смотреть. Так что она не заметила, как черная тень снова напала на них. Этот зверь двигался столь стремительно, что Сиера почти не видела его, словно это был сам ужасающий Мрак! Она закричала, когда ящер ударился об землю и прорыл в ней траншею своим телом. Его крылья сложились, и ей показалось, что хрустнули. Сама Незабудка свалилась с чешуйчатого тела и отлетела в сторону.
— Улетай! — пискнула она, глядя, как ящер пытается подняться. — Улетай!
Но беловолосый лишь скреб крыльями по земле, потому что его придавливало ногой черное чудовище. И Сиера зажала рот ладошкой, увидев наконец этого монстра. Взвизгнув от ужаса и зажмурившись, она кинулась на это жуткое создание Мрака.
— Не трогай, не трогай его!!! — Незабудка колотила чудовище, пытаясь отвлечь его от ящера. — Не трогай!
— Необоснованная и глупая смелость — это ваша семейная черта? — рявкнуло чудовище. Сиера приоткрыла один глаз и пискнула. Шариссар приподнял ее за шкирку, рассматривая с брезгливым недоумением.
— А где чудовище? — хлопнула глазами Незабудка. Дарейран поднял ее выше, так что глаза девочки оказались на одном уровне с его — красными.
— А где тебе необходимо быть в это время, Сиера? — яростно спросил он. Обернулся на приподнявшегося ящера и рявкнул: — Лежать!
Парень замер, напряженно глядя на Шариссара. Его глаза стали совсем белыми, светящимися, и он прижимал к груди сломанное крыло. Он изменил форму лишь частично, и сейчас у него вместо рук были крылья. А белое обнаженное тело покрывала красная чешуя. А вот голова стала человеческой, и лицо искажала гримаса ненависти.
Шариссар окинул его взглядом:
— Долеталась, птичка?
К ним уже бежали стражи, и Незабудка всхлипнула. Она ведь хотела как лучше! Хотела помочь! А вместо этого беловолосый ранен, а этот жуткий Шариссар смотрит на нее так, словно готов убить! А он ведь обещал забрать щенят, если она провинится…
Сиера шмыгнула носом, и мужчина встряхнул ее.
— Не смей реветь! — прорычал он. — Сама виновата, так нечего тут сырость разводить!
Он опустил ее на землю и схватил за руку. Кивнул подбежавшим стражам на ящера:
— Заберите его. — Сиера издала жалобный писк. — Не в яму. Заприте где-нибудь. Идем, Сиера.
Он дернул девочку за руку и потащил, не обращая внимания на ее сопротивление.
— Ненавижу тебя! — выкрикнула Незабудка, упираясь ногами в землю, так что Шариссар почти волоком тянул ее. — Ненавижу! Слышишь? Ты плохой, ты злой! Лея придет и убьет тебя! У Леи есть черный зверь, он самый сильный, он оторвет тебе голову, понял?
Шариссар издал короткое рычание и встряхнул девочку.
— Немедленно. Закрой. Свой рот. — Его глаза пылали красными углями, и это было страшно. Незабудка скривилась, изо всех сил стараясь не расплакаться.
— Я тебя не боюсь! — закричала она. — Понял?
Шариссар снова потащил ее к замку, стражи расступились, пропуская паладина и вопящую Сиеру. Не выдержав, Темный тряхнул ее.
— Если ты не замолчишь, я тебя снова в яму брошу.
— Ну и пусть! Я все равно сбегу! Понял?
— У тебя страх совсем отсутствует? — рявкнул мужчина. — Или разум? Ты понимаешь, что я тебе говорю? Рот закрой!
Незабудка шмыгнула носом. Стерла рукавом предательскую влагу, низко опустив голову и едва переставляя ноги. И снова шмыгнула. Слезы все-таки покатились из ее глаз, и она сердито стирала их рукавом, не желая, чтобы этот ужасный дарей-ран их заметил. И не поняла, почему он остановился и присел перед ней на корточки. Она стояла, низко опустив голову и шмыгая носом, потому что ей было ужасно жаль того ящера и его крылья, а еще немножко — себя.
— Думаешь, если начнешь реветь, тебя не накажут? — мрачно спросил Шариссар. Незабудка покачала головой, не поднимая взгляда. Что-то прошипев сквозь зубы, мужчина поднялся, сверху вниз разглядывая худенькую девочку. Потом сжал зубы и отвернулся. — Иди в свою комнату, Сиера, — сухо бросил он. — Немедленно. Айк тебя проводит.
Взъерошенный и злой Айк дернул Незабудку за руку, но, увидев взгляд паладина, сжал ладонь девочки осторожнее и повел ее к замку.
Шариссар поднялся в покои, когда малышка уже уснула.
— Не понимаю, как она смогла сбежать, мой господин! — негромко проговорил Айк, когда паладин вошел. — Да еще и выпустить пленников! Это просто немыслимо! — Он сглотнул, глядя на молчащего господина, и торопливо добавил: — Моя вина, господин! Не уследил. Полностью осознаю, готов понести наказание!
— Иди спать, Айк, — негромко ответил паладин, и оруженосец моргнул, посчитав, что ему послышалось.
— Простите?
— Иди. — Паладин кивнул на дверь. Снова моргнув, Айк шагнул, но остановился и обернулся:
— Мой господин. Это моя вина, что девочка сбежала и подняла решетку ямы. Я полностью осознаю… и готов…
— Айк, — Шариссар поднял бровь, — я уже все это слышал. Ты свободен.
Оруженосец набрал побольше воздуха и шагнул, загораживая собой кровать.
— Не наказывайте девочку, мой господин, — тихо сказал он. — Она совсем маленькая. Она не понимает…
Шариссар хмыкнул.
— Боюсь, это создание понимает гораздо больше, чем нам кажется. — Он покачал головой. — Иди, Айк. Ничего с ней не случится. Хотя меня удивляет твое желание ее защитить.
Оруженосец медленно кивнул и, приложив ладонь к груди, ушел.
