Глава 28
К утру следующего дня нога почти зажила, Ион даже снял гипс и удовлетворенно пощелкал языком, осматривая мою голень. Любой человек назвал бы такое скорое восстановление чудом, а для нас это было обычное явление.
— Я уже могу прогуляться по Башне? — спросила я довольного Иона.
— Не сейчас, Ди, — качнул он головой. — Ландар сказал, что ждет тебя в кабинете. Возьми трость, ногу пока не стоит сильно нагружать…
— Он вернулся? — резко спросила я. Ну вот, а день так хорошо начинался! — Князь в Башне?
— Да, прилетел буквально десять минут назад. Осведомился о твоем самочувствии и велел проводить.
— Зачем?
Ион пожал плечами и посмотрел выразительно. Ну, конечно. Князь лишь отдавал распоряжения, не объясняя их.
— Я сама дойду, — пробормотала, чувствуя, как тяжело ворочается во рту язык. — Спасибо, Ион.
— Трость, — напомнил врач.
Я рассеянно кивнула. С утра на мне были удобные хлопковые штаны и светлый свитер, волосы стянуты в хвост. Не самый лучший наряд для визита к Его Светлости. Но Ион сказал, чтобы я поторопилась.
Расстояние до кабинета Ландара в этот раз показалось мне ужасно коротким, я соврала бы, сказав, что не боюсь. Тайн у меня становилось все больше, так же, как и страха перед их раскрытием.
Мысли носились в голове испуганными птицами, и я закусила губу, чтобы успокоиться. Неосознанно тронула сквозь свитер пластинку на груди. Стало легче. И постучала в дверь кабинета.
— Входи, Диана.
Мне в нос ударил запах грозы, когда я перешагнула порог. В креслах сидели двое мужчин в серых костюмах, один постарше, с залысинами и в пенсе, второй с накрахмаленным платочком в кармашке пиджака. Я растерянно остановилась, оперлась на трость.
— Ион сказал, что ты желаешь меня видеть.
— Подойди, — Ландар смотрел без улыбки, указал рукой на еще одно кресло — свободное. — Как ты себя чувствуешь?
— Хорошо, — пробормотала я.
— Замечательно. — Князь протянул мне через стол бумаги. — Это надо подписать, Диана. Внизу.
Я непонимающе уставилась на бесконечные ряды мелкого шрифта. Слова мелькали перед глазами, но смысла я не понимала. «Договор… обязательства… срок… обязанности…» Моргнула, вчиталась.
«Каждый из Супругов несет ответственность в отношении принятых на себя обязательств и условий заключенного договора…»
— Что это такое? — сипло выдавила я, изумленно поднимая взгляд.
— Госпожа Анровски, вам надо поставить свою подпись, — ко мне подскочил тот, что с залысинами. — Вот здесь…
— Это что… брачный договор? — Я смотрела лишь на Ландара.
Он насмешливо изогнул бровь.
— Подписывай, Диана.
Я сжала ладони в кулаки, князь поморщился.
— У меня еще много дел, Диана. Давай закончим с этим, и я смогу пообедать. Я устал, перелет был длинным.
— Я… Я не буду подписывать.
Мужчины в серых костюмах переглянулись, и это придало мне сил.
— Я… отказываюсь! Разве вы не должны спросить мое согласие?
— Ах, Диана, — скучающе протянул Ландар. — Маленькая упрямая девочка. Ты так ничего и не поняла. — Он наклонился, сложив ладони под подбородком и рассматривая меня.
— Напротив, — зло бросила я. — Как раз поняла.
— И что же? — он смотрел, и Кхана задвигалась под широким воротом моего свитера. — Мне кажется, твое своеволие и дерзость переходят границы моего терпения, Диана. Это печально. Ты слишком часто в последнее время расстраиваешь меня. Мой тебе совет — не усложняй свое положение. Твой протест ничего не изменит, ты и сама понимаешь это.
Я упрямо сжала зубы. Уважаемые господа рассматривали морские пейзажи на стене и делали вид, что оглохли. Я вскинула голову, а Кхана снова сжала мне горло. Непроизвольно я прижала ладонь к шее.
— Подписывай, Диана. Твое сопротивление ничего не изменит, брак будет заключен даже без твоей подписи. Я лишь хотел, чтобы ты… поучаствовала в процессе, скажем так, — протянул Ландар.
А я швырнула бумаги на стол.
— Тогда считай, что мое участие состоялось, — хрипло сказала я.
Ландар ударил кулаком по столу, и черное дерево треснуло.
— Выйдите! — рявкнул он «серым пиджакам».
Те не вышли — вылетели, дверь за ним хлопнула уже через мгновение. И сразу князь оказался рядом, сжал пальцами мое лицо, заставляя смотреть себе в глаза.
— Что ты себе позволяешь, Диана? Ты хочешь, чтобы я наказал тебя?
— Я хочу, чтобы у меня было право выбора! — прошипела я.
— Право выбора? — он рассмеялся. — Даже не мечтай. Ты стала забываться, Диана. Интересно, что так скверно повлияло на твой характер? Может, ненужные чувства?
Стальные пальцы сжали мой подбородок до синяков. Вокруг глаз Ландара зазмеились вены.
— Чувства могут так досадно мешать, правда? Но у меня есть лекарство. Одна маленькая метка на твоей груди — и все, никаких чувств. Это ли не решение?
Я похолодела. Господи, только не это! Неужели он это может?
— Ты сделаешь меня бездушной куклой?
— Не заставляй меня, Диана. — Он коснулся губами моего рта. Прикусил, лизнул. — Ты сладкая девочка… Такая сладкая. И задолжала мне уже несколько ночей. Тебе повезло, что после банкета тебя нашли в обрыве, а не в чужой постели, — еще одно движение языка, а я покрываюсь холодным потом. — Очень повезло. Ты сломала лишь ногу. Если я узнаю, что ты хотя бы приблизилась к… постороннему… Знаешь, что я с тобой сделаю?
— Убьешь.
— Да. Но не сразу. Далеко не сразу…
Поцелуй стал настойчивее, горячее. И так же резко закончился. Ландар указал на бумаги, разлетевшиеся по столешнице.
— У меня нет времени. Так что подписывай, Диана. А продолжим мы позже, дорогая супруга.
Я на негнущихся ногах подошла к столу, взяла ручку, замерла.
— Знаешь, а ведь когда-то я считала тебя почти богом, — задумчиво протянула я. — Надо же.
Поставила свою подпись, развернулась и пошла, хромая, к выходу.
— Кстати, — я обернулась у двери. — Ты ведь еще не был в мастерской?
— А должен был? — он посмотрел внимательно.
Я пожала плечами, склонила голову, стараясь сохранить насмешливое выражение лица. Ландар мигнул и… исчез. «Прыгнул» в другое помещение. Я принялась насвистывать какую-то мелодию и ожидать его возвращения. Нехудожественно свистеть меня научил Аршер, помнится, князя эта моя привычка злила. Но в данный момент у него есть и другие поводы для ярости.
Его Светлость управился быстро, я даже заскучать не успела.
Все бумаги в комнате разлетелись от порыва ветра, мебель подпрыгнула, а оконные стекла брызнули во все стороны миллионами острых осколков.
В меня, правда, не попали, потому что в этот момент передо мной вновь материализовался Ландар. То, что он в бешенстве, я поняла бы и так, без черной паутины вен, оплетающей его лицо, и без крыльев, бьющихся в воздухе.
Кхана сдавила горло так сильно, что я вцепилась пальцами в удавку, пытаясь сделать вдох.
— Что. Ты себе. Позволяешь? — прошипел князь.
— Мне показалось, что твоему творчеству не хватает ярких красок, — с трудом выдавила я, глядя в его глаза.
Черт, мне даже было почти интересно, что он сделает дальше. Задушит Кханой или самостоятельно? Ударит? Что?
Ландар глубоко вздохнул, тьма в глазах стала непроницаемой и вдруг… исчезла. Вместе с крыльями и черной паутиной. И Кхана оставила в покое мою многострадальную шею, разжав свои смертельные объятия.
Передо мной вновь стоял человек, внимательно рассматривая мое лицо — с удивлением, словно видел впервые. В каком-то смысле так и было, похоже, я все же заставила Ландара увидеть меня, а не копию Нории.
— Тебе не понравились картины?
Мне кажется, или в его голосе насмешка?
— Как можно, Ваша Светлость! — фыркнула я. — Разве могла я не восхититься твоим гением? Я даже испытала синдром Стендаля, знаешь, это когда человеческий разум не может выдержать потрясения от шедевра, и человек впадает в истерику. Со мной это тоже случилось, стоило увидеть эти восхитительные, потрясающие, неповторимые портреты! Чуть с ума не сошла от восторга, представляешь? — окончание я почти прошипела.
— С трудом, — сказал Ландар, разглядывая меня.
— Да, сама не ожидала. Ах, чуть не забыла, — я с издевательским видом протянула ему ручку и закатала рукав. — Что у нас сегодня по расписанию? Боль, агония, муки? Адское пекло, несварение желудка, испанский сапог? Ну же, не стесняйся, мой дорогой супруг, мы ведь теперь женаты, не так ли? Можно ни в чем себе не отказывать!
— Я не узнаю тебя, малыш.
— Наверное, оттого, что ты никогда меня не знал, — бросила я и сунула ему в ладонь ручку. Та упала, потому что Ландар не пошевелился. Мы застыли, глядя друг на друга — оценивающе, пристально. Князь не двигался, а я гадала, как он поступит. Отпустит меня без наказания? Неужели? Если он сделает это, то я…
Ручка мягко взлетела с ковра и легла в его ладонь.
Ландар обхватил мое запястье, рассматривая тонкую кожу и синие венки под ней. Провел пальцем до локтя. Я сдержала желание руку отдернуть, лишь выпрямила спину и зло прищурилась.
— Ну же, смелее, мой князь. Это ведь всего лишь боль, не так ли? К тому же — чужая.
В его глазах вновь вспыхнуло удивление. Потом он нахмурился, сжал зубы. И поставил первую точку.
— Мне не доставляет это удовольствия, Диана. Но ты заслужила, — сказал он, чертя чернильную линию. — Ты ведь понимаешь это?
Я смотрела в его лицо, а не на рисунок, что станет моим наказанием. Внимательно смотрела и даже с неким… недоумением. Словно рассматривала нечто безумно красивое и совершенно чужеродное. И ощущала дикое желание прямо сейчас призвать Дыхание Вечности и воткнуть в Иного. От его рисунка я буду мучиться несколько часов, а может, дней, а на лице Ландара ни одного чувства, снова застывший истукан, уверенный в своей правоте.
Он замер и поднял на меня взгляд. В его глазах что-то изменилось, князь дышал короткими вздохами, словно ему было больно.
— Я лишь не хочу, чтобы ты предала меня, — со злостью сказал он, сжимая мою руку. — Понимаешь?
— Ты выбрал неправильный способ, — я отвернулась от его острого, требовательного взгляда.
— Ты не понимаешь по-другому.
Я коротко рассмеялась.
— Правда? Я не помню, чтобы ты пробовал по-другому.
Ландар сжал зубы и провел ручкой по моей коже. На этот раз — резче, жестче.
— Ах, ты о цветах, ухаживаниях, нежности? Это не работает, малыш, — хрипло сказал он, рисуя знак. — Дай женщине всю любовь мира, и она предаст. Только страх и боль держат в подчинении, это я знаю точно.
— Обидно, что ты наказываешь меня за чужие преступления, Ландар, — сухо сказала я, с отвращением рассматривая свою руку. Узор, как всегда, получился прекрасным.
— А ты безгрешна, малыш? — Он заглянул мне в глаза — сплошная беспросветная тьма. Нет, князь не так спокоен, как хочет показаться. — Осуждаешь меня? Считаешь жестоким? Люди придумали законы морали, потому что слишком слабы и слишком боятся умирать. Боятся наказания. Они добры не потому, что так велит душа, а потому что трусливы. И только страх способен подчинять. Такова человеческая природа, и, повзрослев, ты поймешь это, Диана. Я подожду. И направлю тебя.
— Боюсь, мне совсем не хочется взрослеть рядом с тобой, мой князь, — процедила я. — И стать такой же, как ты. Вечность того не стоит. А в людях есть больше, чем ты увидел за свои тысячелетия.
— Любовь? Ты о ней? — он рассмеялся, а я поежилась. Князь наклонился ко мне, зарылся пальцами в мои волосы, притянул ладонью к себе. — Я открою тебе тайну, малыш, — на ухо мне сказал он, — любви не существует. Это самое большое заблуждение человечества. Она так же эфемерна, как крылья странников: никто их не видел, кроме нескольких избранных. Но даже видящие не могут к ним прикоснуться. Это обман, Диана, лишь обман. Есть похоть, инстинкты и сила. Вот и все, малыш.
Он отпустил меня, заглянул в глаза. Я покачала головой.
— Мне тебя жаль, Ландар.
Его лицо исказилось, словно я его ударила. Прищурился, у губ залегли резкие морщины.
— Жаль? Меня?
Наверное, это действительно смешно. Я стою перед ним — уязвимая, хромая, с Кханой на шее и рисунком у локтя, от которого уже ползет во все стороны жалящая боль. И улыбаюсь. И да — жалею его, такого идеального и такого несчастного.
— Не смей, — рявкнул Ландар, сжимая кулаки.
— Как скажешь, — я развернулась и пошла к двери, опираясь на трость.
— По-другому я уже не смогу, — отстраненно сказал Ландар мне в спину. И добавил непонятно: — Не бывает вторых шансов. Ни для кого.
Я обернулась, всмотрелась в его застывшее лицо. Да, по-другому он не сможет. Слишком глубока пропасть и слишком черны крылья. И я — не та, что способна в эту пропасть спуститься. Для этого надо просто любить.
— Благодарю за рисунок, мой князь, — заученно произнесла я. Правда, на этот раз даже не потрудилась скрыть насмешку в голосе. Да уж, такая дерзкая улыбка далека от нежного изгиба губ Нории. Но я не Нория. И пусть Ландар не ждет, что стану ею, надеюсь, сегодня он это понял.
Ландар вдруг резко дернул меня обратно, схватил за плечи, жадно всматриваясь в глаза. Его лицо на миг исказилось, и мне показалось, что он все-таки свернет мне шею. Но нет, лишь сжал до боли запястье и дернул на себя. Вжал в свое тело, намотал волосы на кулак. В глазах вспыхнуло желание и какая-то тоскливая беспомощность.
— Останься?
Стук в дверь заставил меня облегченно вздохнуть, а князя усмехнуться. Кто бы ни стоял за дверью, но Ландар отстранился и отвернулся, небрежно махнул рукой, отпуская меня.
На негнущихся ногах я, наконец, покинула кабинет, бросив хмурый взгляд на кровавые крылья Хаоса, которые он снова не потрудился убрать.
