Глава 33. Верни мою бесконечность

«Бесконечности не существует.

Изречение Лино, не вошедшее в его Постулаты»

***

Кап!

На лоб смачно плюхнулась капля и стекла вниз.

Ка-кап-кап!

Я осторожно облизала губы. Кажется, на меня капает обычная вода. Правда, с противным привкусом и запахом тины. И я лежу, раз капли попадают мне на лоб.

Что случилось?

Медленно открыла глаза. Даже такое простое движение отозвалось в голове болью. Поморгала. Темно или я ослепла? Нет, просто здесь почти нет света…

Где я? Что произошло?

Вокруг меня поднимались каменные стены. Похоже, я угодила в темницу. Далеко вверху светлело монеткой крошечное оконце, но лучи солнца не достигали дна подземелья. На мне все еще было роскошное платье, сейчас изрядно помятое и местами грязное. А вот гребень где-то потерялся. Я осторожно пощупала затылок. Там была знатная шишка, волосы слиплись от уже засохшей крови.

Я сидела на узкой скамье, в углу стояло ржавое ведро. Больше в темнице ничего не было.

Я посмотрела на свои руки. Потом вокруг.

Хроносфер. Аномалия. Вороны. Мой брат!

– Коллахан!

Я вскочила и заметалась. Последнее, что помню – объятый пламенем брат. Где он сейчас? Что с ним? А остальные? А… Фрейм?

В груди стало больно. Голова трещала нещадно.

– Сядь и успокойся, Рид, – приказала себе. – Надо подумать.

Но думать не получалось. Болела голова, эмоции накатывали волнами и не давали дышать. Память бурлила, сметая плотину Забвения. Мой разум булькал, словно густой суп на сильном огне! Коллахан не успел завершить ритуал, но изменения все же произошли. Я чувствовала, что память возвращается. Я вспоминала. Картины из детства перемешивались с моментами взрослой жизни, напоминая все тот же суп из всего подряд.

– Надо… сосредоточиться! – простонала я, пытаясь остановить поток воспоминаний. Некоторые были совершенно бесполезными, но почему-то настойчиво лезли в голову и заставляли себя рассматривать.

Поняв, что с памятью пока не совладать, я медленно встала, чтобы обследовать темницу. Хотя смотреть тут было не на что. Пять шагов влево – и я уперлась в стену. Семь шагов вправо – и пальцы нащупали решетку. Вернулась назад, села.

На Эйд-Холл напали. Сопротивление. Проклятые Вороны атаковали замок и помешали ритуалу. Может, они же пытались отравить Коллахана накануне? Спрятаться в темных коридорах старого замка проще простого…

Или Фрейм был прав – и виноват один из Правителей.

Но кто? Кто меня ударил?

Я нахмурилась, вспоминая последний миг перед темнотой. Но я видела лишь Коллахана. Где были остальные? Кто покинул свое место на хроносфере?

Я не знала. Я ничего не знала и не понимала! Если бы рядом был Фрейм…

Даже мысленное упоминание его имени заставило сердце тоскливо сжаться. Что с ним? Жив ли?

– Надо выбираться отсюда, Рид, – пробормотала я и осталась сидеть. Потому что понятия не имела, как это осуществить. И что вообще мне теперь делать. Снова обошла по кругу свою темницу, но ничего нового не нашла.

– Эй, есть кто-нибудь?

Мой голос показался слабым и тихим. Каменные своды сожрали его, не оставив даже эха.

Устав ходить, я вернулась к скамье и легла на нее. Крошечный круг света был невообразимо далеко. Похоже, я действительно в подземелье. Кто заточил меня сюда? Кто ударил? Что происходит?

Ответов у меня не было, так что осталось лишь лежать и таращиться на угасающий кружок света. Похоже, наверху наступал вечер. Значит, скоро даже этот крошечный источник исчезнет. Так себе перспектива!

Вместе с солнцем уходило и тепло. Оказывается, мой роскошный и тяжелый наряд не предназначен для холодных темниц! Открытые плечи и декольте покрылись зябкими мурашками, руки окоченели. Чтобы не замерзнуть, я снова принялась мерить шагами подземелье. Пять шагов влево, семь шагов вправо…

Кажется, или где-то за решеткой мелькают всполохи огня? Я остановилась и прищурилась, вглядываясь во тьму. Не показалось! Там действительно был огонь! И он приближался! Факел! Кто-то нес факел!

Я вцепилась в решетку замерзшими пальцами.

– Эй! Я здесь! Помогите мне! Я здесь, здесь!

Пятно света дернулось и поплыло в мою сторону. Оказывается, факел не один! Их не меньше десятка. И их держат стражники в одинаковой черной форме. Глянцевые маски закрывали лица, превращая людей в безликие тени. И лишь когда они застыли возле моей тюрьмы, я заметила на формах вышитые красной нитью крылья. Вороны! Сопротивление! Боги, они напали на Эйд-Холл и взяли меня в плен. Но зачем?

– Что вам от меня нужно? – Я отпрянула от решетки. Почему-то захотелось, чтобы эти люди ушли, снова оставив меня одну. Даже сделала быстрый шаг назад.

– Вытяните руки перед собой, – прозвучал совершенно бесцветный голос из-под маски, словно там был не человек вовсе!

– Не подходите ко мне!

– Вытяните руки и не сопротивляйтесь. Это бесполезно. Не заставляйте нас применять силу.

Я нахмурилась, и стражник показал мне тонкую серебристую палочку. Я видела такие у ищеек, их называют «громобойки» и используют, чтобы обезвредить преступника. Одно прикосновение к коже – и человек падает, сраженный сильным ударом.

– Вытяните руки, – как заведенный повторял страж. Остальные стояли молча, но у каждого в руке серебрилась такая «громобойка». И не только она. Эти верзилы были просто обвешаны оружием!

Поэтому я лишь презрительно фыркнула и вытянула ладони перед собой. И тут же на них легли тяжелые металлические цепи! Я зашипела, когда застежка прищемила мне кожу.

– Ну надо же, десять здоровых мужиков против одной хрупкой и безоружной девушки, – насмешливо произнесла я, осматривая ряд напряженных стражей. – Да еще и в кандалах! Вороны трусливее, чем я ожидала. Или вы умеете лишь гадить исподтишка?

Моя провокация, к сожалению, осталась без ответа. Стражи лишь молча потянули меня за цепь, выводя из темницы. Словно корову на веревке! И тут же окружили плотным кольцом, выставив вперед серебристые «громобойки». Значит, если я попытаюсь сбежать или сделаю неверное движение, меня лишат сознания, но не убьют, потому что оружие осталось в ножнах. Правда, проверять справедливость своих домыслов на практике что-то не хотелось.

Мы двинулись по узкому коридору. Со всех сторон поднимались влажные каменные стены. Черт, да здесь настоящий подземный лабиринт! Захоти я сбежать, мигом запутаюсь во всех этих поворотах. Я изо всех сил пыталась запомнить дорогу, но довольно скоро на это плюнула и снова обратилась к молча шагающим мужчинам.

– Куда вы меня ведете? Эй, вы что, немые? Языки вам отрезают, когда дают эти громобойки? Компенсируют, так сказать? Да?

И снова мои подначивания остались без ответа. Ни один страж даже не хмыкнул, как я ни язвила. Что ж, придется признать, что с дисциплиной у Ворон полный порядок. Хотя это и неудивительно, раз за столько лет Правителям так и не удалось покончить с этой проклятой бандой!

Поняв, что никакого ответа у этих стражей не получу, я замолчала. А так хотелось услышать хоть что-то, понять, к чему мне стоит готовиться. Хотя зачем спрашивать. Ясно, что ничего хорошего меня не ждет. Дорогих гостей не сажают в клетки.

Через некоторое время коридоры начали расширяться. Я заметила, что камни стали более сухими, а воздух – теплым. И наконец мы остановились возле черной двери. На ней тоже были крылья.

Я повыше задрала нос, пытаясь выглядеть уверенной и бесстрашной, но на самом деле не ощущала ни того, ни другого. Сердце предательски ударило в ребра. За этой дверью меня ждал лидер Сопротивления, главарь Ворон. Невидимый и неуловимый враг, который всегда был на шаг впереди. Сильный, жестокий и беспощадный враг, поклявшийся уничтожить весь Орден Лино.

Дверь открылась – и стражники втолкнули меня внутрь. В лицо ударил приглушенный свет, и на миг я застыла, ничего не видя. И потому первое, что ощутила, был запах. Пахло древесиной, древностью, бумагой, золой и… птичьим пометом!

А потом в уши ударил шелест. Уже знакомый мне шелест птичьих крыльев.

Глаза привыкли к свету, и я увидела… Ворон! Здесь были вороны! Десятки, сотни, а может – и тысячи птиц! Клетки стояли повсюду: на столах и полках, висели на цепях и качались на стенах. Везде, везде были клетки с воронами! Некоторые были открыты – и птицы сидели на прутьях или перекладинах, посматривая на меня жуткими черными глазами!

Ужас перед этими крылатыми монстрами на миг заставил меня отшатнуться. За черными крыльями и клетками я даже не сразу поняла, что нахожусь вовсе не в птичнике. Это было самое невероятное помещение из всех, что я когда-либо видела.

Вероятно, когда-то давно, еще до Исхода, здесь находился главный зал древнего готического собора. Об этом говорил и невероятной высоты сводчатый потолок, и некогда роскошное убранство стен, и затертая, но еще заметная символика. Наверху виднелся краешек неба – крыша обвалилась, и теперь там зияло отверстие.

Но по неведомым мне причинам огромный зал кто-то решил переделать в архив-библиотеку: поставил здесь высокие шкафы и круговые стеллажи, заполненные книгами, укрыл мозаичный пол вытертыми коврами и разместил столы и кресла. Но вместо людей это странное место сейчас заполняли вороны.

Я медленно повернула голову.

Бездна проклятая, да сколько же здесь этих птиц?

Дверь за мной захлопнулась, и я поняла, что уже несколько минут стою неподвижно, хотя стражник настойчиво дергает мою цепь. Дернул снова – с силой – и чтобы не упасть, я была вынуждена двинуться следом. Хотя идти в недра этого помещения мне совсем не хотелось. Но пришлось. И тут я поняла, что меня поразило. Птицы молчали. Шелестели черными крыльями, таращились на меня сверху, провожали недобрыми взглядами. Но ни одна не издала нормального вороньего карканья. Здесь царила тишина. Ненормальная тишина, нарушаемая лишь шорохом и шелестом. Словно… словно все эти птицы понимали, что в библиотеке шуметь и каркать нельзя.

Я мотнула головой, прогоняя эту мысль и страх. Спокойно, Рид! Это всего лишь очень старый собор, переделанный в архив, набитый древними фолиантами и почему-то ставший прибежищем для стаи ворон. Вероятно, они попали сюда через обвалившуюся крышу, а потом кто-то решил сделать в библиотеке птичник. Странное решение, конечно, но не мне судить.

Стражники вдруг остановились и выпустили мою цепь.

– Туда, – сухо указал один из них на проход между стеллажами.

Туда?

Ну что же…

Я расправила плечи и сделала шаг. Моя цепь волочилась по полу и звенела, нарушая тишину этого зачарованного места. Вороны следили за каждым моим шагом, свесившись с полок или цепляясь когтистыми лапками за прутья своих клеток. Здесь их было особенно много. Местами птицы сидели так плотно, что сливались в одну черную шевелящуюся массу.

За стеллажами открылся еще один проход, в конце которого спинкой ко мне стояло кресло. А в кресле сидел человек. Я видела его плечо и руку, держащую книгу. Похоже… он читает? Просто сидит посреди всего этого вороньего царства и читает?

Но кто он?

Увы, я видела лишь руку.

Моя цепь снова звякнула, и человек закрыл книгу. Положил ее на низкий столик. Встал, повернулся ко мне и добродушно улыбнулся.

– Ай-яй, – ласково сказал он. – Как печально видеть тебя в цепях, Мэрид. Надеюсь, ты простишь меня за эту маленькую предосторожность.

Я ощутила, как качнулся пол.

– Яков? – Я смотрела на него во все глаза, словно ожидала, что иллюзия развеется и на месте Якова окажется кто-то другой. Другой! Кто-то злой, ужасный и злой, кто-то незнакомый! Не этот человек с доброй улыбкой и сочувствием во взгляде. Не муж Амалии, ожидающей ребенка. Не друг.

Хотя он никогда им и не был.

– Жестокое прозрение, – с насмешкой произнес Яков, внимательно наблюдающий за сменой эмоций на моем лице. – Значит, ты меня не подозревала. А ведь я почти уверился, что твой приятель догадался.

– Мой приятель? – слабым голосом произнесла я. И почему на душе так отвратительно гадко?

– Прислужник Коллахана. Забыл его имя. – Яков щелкнул пальцами и снова улыбнулся.

Черт, почему я никогда не замечала, что скрывается за этой улыбкой?

И имя он наверняка не забыл, просто делает вид. Играет со мной, как кот с мышкой. Раненой мышкой…

– Ты? Но как… зачем? Ты же Правитель! Все эти вороны… нападения! Ты лидер Сопротивления? Значит, по твоему приказу напали на «Королеву ночи»? И на празднике Жертве в Соларит-Вулсе? И в Эйд-Холле! Все это ты? Но…

Я подняла руку, безотчетно желая протереть глаза. Цепи звякнули, и я уставилась на них непонимающе. Забыла, что руки скованы… Жестокая правда все еще не укладывалась в голове.

– Но во время нападения в Соларит-Вулсе едва не погибла твоя жена! – все еще на что-то надеясь, выкрикнула я. – Амалию едва не убили твои Вороны!

Яков с досадой поморщился.

– Увы, это было необходимо, чтобы отвести от себя подозрения. Беременная Амалия – лучшее прикрытие, ведь так? Я не мог позволить, чтобы кто-то догадался. Чтобы ты догадалась.

– Ты был готов пожертвовать невинной девушкой и своим нерожденным ребенком? – ужаснулась я. – Боги… да ты демон!

Яков вдруг рассмеялся. Удивительно добродушно. Даже сейчас он выглядел как порядочный и справедливый Правитель, знаменитый Мастеровой, защитник и благодетель. Удивительно, но мы всегда верим привлекательной внешности и доброй улыбке.

– Я – демон? И это говоришь ты? Ты? – Он снова расхохотался, ударяя себя по коленям. Словно добрый гном на празднике хмеля!

И так же резко, как начал, оборвал смех и посмотрел на меня. Уже иначе. Маска благодушия слетела с лица Якова, показав жесткость и порочность.

– Не тебе меня судить! Я действую ради общего блага. Амалия… Мне было бы жаль потерять ее. Я к ней привязался. Но Амалия не первая и не последняя, вокруг полно красивых девушек. И все они будут счастливы стать моими. Ну а что до жертв…

Он вдруг схватил конец моей цепи и дернул, увлекая в темные недра этого странного места. Вороны слаженно повернули головы, провожая нас черными взглядами. За рядом стеллажей открылись лестница и кольцевая галерея, опоясывающая библиотеку. Лучи света плескались на ней и отражались на десятках золотых статуй. Выполненные в полный рост люди застыли в изломанных и неловких позах. Я на миг прикрыла глаза, осознавая жесткую правду.

– Это люди… живые люди, которых ты превратил в изваяния! Чудовище!

– Побереги свои оскорбления, дорогая. – Мои слова нисколько не тронули Якова, на галерею он смотрел с довольной улыбкой.

И тут я вспомнила.

– Твой рассказ о семье, которую ты обратил по ошибке… Это тоже ложь, не так ли?

– Не совсем. Я действительно вырос на ферме. Моя семья разводила овец и желала, чтобы я занимался тем же. Жил так же, как все они, не высовывая нос из хлева и не мечтая о большем. В этом же хлеву отец меня и запер на несколько дней, узнав, что соседские мальчишки показали мне мировую сеть и огромные машины, которые ездят в больших городах. Отец считал, что железные машины – от лукавого, а мое место на ферме. Я сидел в том хлеву несколько дней, ел овечий корм и пил воду из поилки. И думал. Много думал, дорогая Мэрид. В компании овец и свиней я встретил свой восьмой день рождения. Когда меня наконец выпустили, я знал, чего хочу на самом деле.

Яков снова улыбнулся, но на этот раз его улыбка вызвала у меня дрожь ужаса. Нет, она не была доброй. Как я могла так ошибаться?

– Уже через год в том же хлеву я собрал свой первый фузор. Довольно примитивный, надо признать. Но все же. За это меня тоже наказали. Я хотел уехать в город, чтобы постигать науку железных машин, но семья сказала «нет». Я был нужен ферме. Всем этим овцам и свиньям.

Он указал на статую в центре. Крупный, даже толстый мужчина застыл, вскинув руки.

– Мой отец сказал, что город губит людей, и я там пропаду. Что мое место там, где я родился, на семейной ферме, среди овец и навоза. А еще отец желал золота, – ласково произнес Яков. – Овец, свиней и золота, которое можно получить, продав их мясо на рынке. Это все, о чем он мечтал. Я дал ему золото. Посмотри, как его много! Я исполнил его заветное желание, разве нет?

– Ты убил его, – тихо сказала я. – Его и всю свою семью. Это не было случайностью. Ты сделал это намеренно.

Яков пожал плечами.

– Я дал им желаемое, вот и все.

Я сглотнула сухим горлом и отвела взгляд от галереи.

– И все же я не понимаю. Ты стал Правителем! Отомстил семье, которая никогда тебя не понимала. Получил свои железные города, получил власть. Зачем тогда ты создал Сопротивление? Чего ты добиваешься?

Яков глянул удивленно.

– Милая Мэрид, ты и правда не понимаешь? Но у Сопротивления всегда была лишь одна цель.

– Убить остальных Правителей, – потрясенно сказала я. – Ты инсценировал нападение на самого себя, чтобы отвести подозрения. Даже Амалию не пожалел. И все это для того, чтобы уничтожить других!

– К сожалению, это не так просто. – Яков огорченно цокнул языком. – Первый ритуал изменения наделил Основателей потрясающей живучестью. И убить вас стало довольно сложно. А убить так, чтобы самому остаться в стороне – тем более. Поэтому мне понадобилось Сопротивление. Это чертовски удобно! Под видом борьбы за справедливость делать то, что мне выгодно! У Ворон даже появились сторонники, ты представляешь? Теперь любое преступление можно списать на ренегатов – восхитительная задумка! Вот только Коллахан подозревал, что за всем этим стоит один из Основателей. Не зря же он так тщательно скрывался. И так отчаянно прятал тайну о тебе. Я ведь был уверен, что ты мертва, дорогая. А Коллахан хитрец! Спрятал тебя прямо у меня под носом! В Боргвендаме! – Яков залился смехом. – Наверняка знал, что за ним шпионят! Если бы Коллахан привез тебя в Королевство Туманов, я узнал бы это в тот же миг. Но он поступил умнее. Хитрый ублюдок! Жаль, что мои убийцы так и не смогли подобраться к нему. Твой брат слишком живучий. Как и ты.

– Хроносфер, – медленно произнесла я. – Ты узнал, что Коллахан строит машину, способную повернуть время вспять. Только ты этого совершенно не хотел!

– Мы создали прекрасный мир, в котором стали богами. И я не виноват, что ваша проклятая семейка этого не понимает! Вы с Коллаханом слишком упрямы. И слишком живучи. Тебе стоило остаться в небытие, Мэрид.

Я закрываю глаза.

…И открываю их в ущелье за изумрудным холмом. Хаос еще не докатился до этих мест, и мне кажется, что все как раньше. Как до Исхода. Но это лишь иллюзия. Я знаю, что как раньше уже никогда не будет.

Осенний ветер треплет мои светлые волосы, и я раздраженно отвожу пряди. Сегодня моя очередь быть «жертвой», и я злюсь. Не потому, что придется испытать несколько тягостных минут над бездной – это неприятно, но и только. А от того, что мы с Димитрием снова поругались. И на этот раз – окончательно. Наши отношения становились хуже день ото дня, пока я не поняла, что этот узел легче разрубить, чем развязать. В последнем голосовании Димитрий выбрал «жертвой» именно меня, хотя мог указать на любого в чате. Со стороны может показаться, что это случайность или даже справедливость, ведь надо же кого-то выбирать, но я знаю правду. Димитрий сделал это, потому что хотел причинить мне боль. Пусть даже вот такую глупую. Хотел заставить меня испытать гадкие мгновения, пока я буду стоять на шатающемся мосту ущелья. Димитрий точно знает, что высота меня пугает, а холодная вода внизу и вовсе приводит в ужас. Это не справедливость, это месть, причем совершенно недостойная. Насладиться страхом на моем лице, увидеть побелевшие пальцы, обхватившие шаткую опору разрушенного моста – этого он хочет? Неужели этого? После всего?

Я не понимаю и тоже злюсь.

А все из-за моих слов. О том, что между нами все закончилось…

Я надеялась разойтись по-хорошему, но Димитрий обиделся так, словно я его предала! В его светлой голове просто не укладывалась мысль, что я захочу от него уйти. Досадный щелчок по самолюбию, который всколыхнул в Димитрии всю его тьму.

Я подышала на пальцы в обрезанных перчатках. День выдался довольно холодным. После Исхода солнца почти не видно, небо затянула пленка. Говорят, это временно, но даже Габриэль жалуется на непогоду в ее солнечном раю.

Хотя миру теперь хватает проблем и без нависших над головой туч. Власти пытаются удержать население от паники, но удается это плохо. Повсюду царит хаос. Люди не понимают, что происходит, и на каких вехах теперь держится мироздание. Ведь все, к чему мы привыкли, стало другим. Знакомые и понятные физические законы теперь не работают, а сама материя мнется как пластилин, стоит лишь правильно сжать пальцы.

«Исход – это знатный пинок под зад мироздания», – говорит Железо.

«И это лишь начало, – радуется Димитрий. – Наступает наша эра! И теперь мы будем творить историю!»

Я почему-то не могу порадоваться в ответ.

В мире царит Хаос. После Исхода почти не работают электричество и связь, на дорогах властвуют группы одичалых и бродяг. Но самое невероятное – это измененные. Кто-то считает их просто мутантами. Кто-то уже понял, что свои желания и страхи надо держать при себе. Иначе они могут воплотиться.

Неосторожно сказанное слово обретает плоть, желания звенят в воздухе, а кошмары оживают. Димитрий пытается разобраться с куском отколовшейся реальности, которую теперь называют Грезой.

И лишь несколько молодых людей знают, почему это происходит. Неудивительно, что вокруг знающих стали собираться последователи. Только эти знающие – мы. Орден Лино. Яков говорит, что надо разделить территории, чтобы навести порядок. Что пришло время править. Габриэль как всегда на его стороне, скоро согласится и Фантом. Коллахан не желает власти, но даже он уверен, что мы в ответе за тех, кого изменили. Что пора ограничить стихийные изменения, взять желания под контроль. Яков предлагает отметить людей знаками, чтобы хоть как-то разобраться в творящемся вокруг хаосе…

Новому миру нужны новые правила. И новые короли.

Меня все это сильно беспокоит.

Тру глаза, сегодня в них словно песка насыпали, сказывается бессонная ночь.

Ладно, надо сосредоточиться на деле. Не дать материи окостенеть…

Снова откинув за спину волосы, я ставлю штатив с камерой и нажимаю кнопку записи. Видео рассчитано на десять минут, а после автоматически отправит кадры в закрытый чат с иконкой черного единорога.

– Что ж, я готова, – раздражённо роюсь в карманах куртки, пытаясь отыскать заколку. Но в кармане лишь мятные пастилки, скомканные купюры – теперь у меня нет в них недостатка, фантики от конфет и смартфон, в котором всего несколько номеров – звонить мне особо некому. Да и обычная сотовая связь после Исхода практически не работает.

Я смотрю на силиконовый браслет, обхватывающий запястье. Исход раскачал магнитное поле земли так сильно, что волны теперь катятся с завидной регулярностью. В них все дело. Мне надо попасть на пик. К браслету подключены наушники с очками. Вообще-то этот набор больше не нужен, алгоритм улучшен, и мы заключили весь ресурс изменений в наши бесконечности. Сегодня я надеваю очки и наушники в последний раз. И все-таки с браслетом мне привычнее, даже жалко с ним расставаться…

Набор «адепта» сконструировал Железо на «заре» нашей игры, которая тогда еще была игрой. Хотя схему создал не он. Конечно, не он… Семь браслетов были объединены в единую замкнутую сеть, так что адреналиновый скачок достаточно было испытать лишь одному из нас. Габриэль как-то пошутила, что в минуты ритуала мы становимся мифическим монстром с кучей конечностей и стучащими в унисон сердцами. Наши жизненные показатели синхронизируются и снова качают реальность, делают ее пластичной. Димитрий обычно шипит, что даже он против такой групповой близости. В нужный момент браслет передавал на сетчатку глаз световую волну и проигрывал мелодию. В сочный волшебный коктейль оставалось добавить лишь перчинку эмоций и вуаля – свежеприготовленная магия готова!

Я нацепила наушники и надела огромные очки, делающие меня похожей на пилота из черно-белого фильма. На нос повязала платок и задумалась, зачем я это делаю. Но у Ордена Лино все еще есть правила, хотя в остальном мире их почти не осталось.

Я снова поморщилась, вспомнив о Димитрии. Да уж. Вот кому плевать и на правила, и на тайну личности. В отличие от остальных, он никогда не надевал маску. Наша ссора и ядовитые слова прощания жгли душу. Мне хотелось, чтобы все было иначе. Чтобы все-все было иначе.

Надо еще раз обсудить хроносфер. Коллахан должен со мной согласиться… Хотя бы выслушать!

Мотаю головой. Уже чтобы отбросить не волосы, а мысли. Все это потом. Сегодня Основатели изменят себя. Фантом давно бредит идеей объединить свой разум с виртуальным облачным хранилищем, Габи туманно призналась, что хочет стать сильной, что бы это ни значило. Димитрий только огрызнулся, а Железо свои желания скрывает – как всегда.

А я все еще не уверена, что хочу в себе изменить. Хотя сомнения – первый шаг к провалу. Надо знать, чего хочешь. И по-настоящему хотеть этого. Иначе можно зря потратить время и нервы. Мои, между прочим.

Ну, приступим.

– Так, на связи Тишина, – говорю я, хотя знаю, что моя камера записывает только изображение. На экране видно ущелье, тяжелое небо и язык разрушенного моста на одной опоре. Я знаю, что он хоть и древний, но все еще крепкий, однако это не означает, что я хочу на него лезть! Из-за платка голос мой кажется сиплым.

– Сегодня мне выпало «счастье» подергать реальность за хвост и стать вашей жертвой, чтоб вам всем икнулось! – бормочу я себе под нос. – Предвижу ваши шуточки и да – я боюсь высоты! Не вижу в этом ничего смешного!

Поправляю платок, вздыхаю и иду. Сделаю все быстро. Подумаешь – пару минут над бездной. Ерунда!

Не глядя на доски, ступаю на мост. Между тонких дощечек плещется вода, нахальные брызги орошают мои ботинки и штаны. Не смотреть! Перевожу взгляд на противоположный берег и довольно бодро двигаюсь к краю, за которым открывается бездна. Горжусь собой. Ладно, все не так уж и страшно. Надеюсь, в следующий раз меня не заставят повиснуть на каком-нибудь небоскребе.

Я уже не смотрю вниз и уверенно разворачиваюсь на досках. Здесь даже сохранились перила, все лучше, чем я ожидала. Браслет показывает две минуты до начала запуска алгоритма. Мне больше нравится слово «ритуал», в нем есть нечто магическое и даже романтическое. И словно в ответ на мои мысли, тучи расходятся и солнце щедро поливает землю золотыми лучами. Я моргаю, потому что в тени деревьев вдруг замечаю фигуру. Кто это? Случайный прохожий? Но в этих холмах всегда безлюдно! Здесь нет ничего, кроме вересковых пустошей, редких деревьев и обрыва с остатками моста. Поэтому я это место и выбрала.

Может, заблудившийся путник? Тоже странно. Дорога проходит левее и ее хорошо видно с холмов.

Только бы он не позарился на штатив с камерой! После Исхода даже в нашей тихой местности рыскают мародеры…

Но думать некогда, браслет подает сигнал. Минута до старта.

Опускаю очки, и мир приобретает дымчато-синие очертания. Фигура под деревьями кажется лишь тенью. Может, так оно и есть.

И тут взгляд цепляется за что-то инородное и сердце подпрыгивает. Странное чувство – разум еще не понимает, чего испугался, но интуиция уже вопит об опасности. Я верчу головой, пытаясь понять, что увидела. Какой-то предмет на опоре моста с внутренней стороны. Словно нашлепка. Но что меня так обеспокоило? Может, то, что увидеть его можно лишь стоя над ущельем. С берега его не рассмотреть. Ну так что же… Может, это лишь старый башмак, повисший на гвозде…

Браслет начинает отсчет секунд.

58…56…40…

Я уже чувствую головокружение – предвестник магнитной волны. Димитрий как всегда точен в своих расчетах. Я почти слышу его голос: «Сделаем это днем, следующий всплеск прикатится к закату, а у меня на ночь другие планы. И гораздо более приятная компания! Так что – лови волну, детка!»

Я скривилась, слишком живо предоставив ехидный тон Димитрия.

Нет, я не сделала ошибку, попрощавшись с ним.

И нет, это не башмак. Это штука железная, новая, она прилеплена на опору. И совершенно точно не имеет ничего общего с конструкцией моста!

15…

10…

5…

К черту алгоритм, к черту все! Тело срывается вперед, желая лишь ощутить под ногами твердую опору.

Но огрызок моста вдруг дергается, словно ожившее чудовище. Выгибает спину и… легко стряхивает меня в пропасть. Это происходит так быстро, что я даже не успеваю ничего осознать. Миг – я стою на досках. Второй – я слышу писк браслета – не моего. Третий – и я оказываюсь в воздухе. Я падаю! На камни, которые река заботливо отшлифовала, но так и не сумела хоть немного смягчить…

Удар.

Красное, растекающееся по светлым прядям.

И фигура на берегу, заслонившая свет.

…Течение отнесло мое тело так далеко, что открыв глаза, я не узнаю пейзаж. Некоторое время я лежу в холодной воде и ничего не понимаю. А потом вспышкой осознание. Я жива?

Не веря, ощупываю руки и ноги. Переломов и ран нет, хотя ощущение, что я побывала в мясорубке. Но я жива! Смутно припоминаю писк браслета, ужас и желание измениться. Спрятаться!

Я жива! Неужели жива?

Это все взбесившаяся после Исхода магнитная волна, умноженная на гениальный алгоритм Лино. Он меняет материю – живую и мертвую. И хоть я чувствую себя ужасно, но по-прежнему дышу и двигаюсь. Правда, если я сейчас же не выберусь из воды, то рискую сдохнуть от обширной пневмонии.

Дрожа от холода и хрипло дыша, я поползла вверх по склону. Перед глазами все еще стояла фигура на склоне. Силуэт, предусмотрительно не попадающий в зону записи камеры. Кто это был? Кто это был?!

Не заблудившийся путник, нет.

Один из Ордена Лино, ведь я слышала писк браслета, такого же, как у меня.

Кто-то из нас.

Кто-то свой.

И он оказался там не случайно.

Мысли метались в голове и жалили, жалили, жалили! Кто? Почему я не рассмотрела больше? Лишь фигуру в широкой куртке – парке с капюшоном, скрывающем лицо.

Кто едва не убил меня?

Я вылезла, ободрав руки, колени и щеку. С волос и одежды текло, вода смешивалась с кровью. Солнце скатилось на горизонт.

Что?

Черт, я проболталась в воде весь день!

Кто-то свой. Хотел. Меня убить. И сделает это снова.

Кто? Зачем?

Димитрий на меня смертельно обижен.

Габриэль слишком часто спрашивает о Димитрии. Чаще, чем я хочу отвечать.

Яков скрытен, почти как Лино.

Фантом увлекся татуировками, и выбор его рисунков откровенно пугает.

Даже Коллахан после Исхода стал другим.

Я бы не взялась судить о нормальности никого из нас.

Осознание едва снова не макнуло меня в панику. Но я заставила себя успокоиться и начать думать. Возвращаться домой нельзя. Неизвестно, где поджидает убийца. А то, что он захочет меня добить – сомнений не вызывало. Кто бы это ни был, он не позволит мне вернуться и все рассказать.

Значит… значит, я не вернусь. Пока.

Я посмотрела на разбитый корпус браслета. Наушники остались в воде, очки тоже разбились. Ладно. Я ведь говорила, что надеваю их в последний раз. Вот и накаркала. Истерический смех рвется с губ и так же резко затихает.

Надо сосредоточиться. Надо на время… исчезнуть. Попасть туда, где меня не найдут. Что там говорил Димитрий? Следующий всплеск магнитной волны будет на закате… Сейчас. Надо сделать это сейчас. Вот только переживу ли я повторное изменения материи? Несколько изменений подряд, да еще и таких крупных… Раньше я не делала ничего подобного…

Раньше меня и не убивали.

Хмыкнула себе под нос и посмотрела на бушующую за спиной реку. Странно, но мой страх высоты испарился, теперь меня не волновала бездна. Оказывается, смерть это отличное лекарство от глупых страхов! Жертва? Для усиления изменения нужна жертва… Посмотрела на свои ладони. Узкие, красивые с изящными и чувствительными пальцами музыканта. Мама говорит, я родилась, чтобы держать в своих руках музыкальный инструмент.

Красивые и талантливые руки, написавшие мелодию Творения.

Сжав кулаки, я саданула ими по камню склона, усыпанного мелкими острыми камушками. И снова. И еще раз…

Мелодия Творения грустным минором прозвучала в моей голове, уже гудящей от подступающей магнитной волны. Я не думала о том, что у меня не получится. Я была ранена, измучена и рождена заново. Состояние аффекта, сознание и тело на предельных оборотах. Квантовый отсчет моей новой реальности.

Пространство загудело и разорвалось червоточиной. Да я просто вывернула его, словно дранный носок! Направление? Я не знала названия тропического рая, куда иду, я лишь помнила рассказы Габриэль. Город среди лиан, павлинов и древних идолов.

Я вошла в него обновленной, правда, пока не знала, что целиком. Меня не удивляли красные пряди у моего лица, я все еще плохо соображала. Злость и боль смешались, став ядерным топливом. Я кое-что придумала и искала того, кто сумеет сохранить мои воспоминания. Потому что потом я снова дам пинка реальности. И запущу еще одно желание.

Последнее.

***

… Храм-библиотека, вороны и Яков.

Я провалилась в прошлое, но в настоящем прошло лишь мгновение.

– Так это был ты. – Боги, почему я не вспомнила раньше! – Ты пытался убить меня еще тогда, перед Забвением! Из-за того, что я спрашивала о машине времени. О том, возможно ли ее создать! Ты испугался и что-то сделал с мостом. Поставил свой механизм, и меня выбросило на камни. А остальным показалось, что я прыгнула сама. Сама! Но как ты меня тогда нашел?

Яков презрительно фыркнул.

– Это было несложно. За годы общения мы выболтали друг другу все, что только можно. Коллахан как-то проговорился о древнем замке неподалеку, и я нашел в сети записи о вашем городке. Нашел и запомнил. Я знал обо всех. Кроме Лино. Вот эту тайну я так и не разгадал. Он один оставался невидимкой. У меня был отличный план, Мэрид. Но ты все испортила. Когда воспоминания начали ко мне возвращаться, я сумел сложить два и два.

– Но ты хотел уничтожить всех нас! Всех Правителей! – выкрикнула я. – За что? Что тебе сделали Райан, Габриэль или Димитрий?

– Ты правда не понимаешь? – Яков поднял кустистые брови. – Ты же всегда была умной, Мэрид.

Он резко сдернул со своей «золотой» руки перчатку, и я отшатнулась. Не хотелось бы присоединиться к статуям на галерее. Яков весело хмыкнул и повернул руку, показывая сгиб у локтя.

– Что ты видишь? Говори, что ты видишь! – рявкнул он. Лицо Правителя неприятно исказилось.

– Бесконечность, – выдохнула я, глядя на свернувшийся на его коже знак.

– Что это значит?

– Это символ бесчисленного количества желаний, которое может воплотить каждый Правитель, – заученно произнесла я. Все знают Постулаты Ордена Лино.

– Проклятая ложь, вот что это! – Яков так заорал, что я едва не подпрыгнула. Из его рта полетела слюна и повисла на бороде.

Я попыталась отодвинуться еще дальше, но за спиной были стеллажи с книгами и воронами.

– Наглая ложь, придуманная твоим проклятым братцем! Постулаты, летопись, хроники! Вранье для глупых людишек! Законы и правила! Все, все ложь! – Веселье улетучилось как туман, теперь Яков орал, сжимая кулаки и надвигаясь на меня. – А самая гадкая брехня – вот эта проклятая бесконечность! Нет никаких бесчисленных желаний! Нет и никогда не было! Все это пустой треп! Изменения с самого начала были ограничены! Всегда! Мы раскачали косную материю и получили способность ее трансформировать. Равное количество изменений для каждого Основателя. Не больше, не меньше, поровну! Но этого мало! И я истратил свои возможности слишком быстро! Нельзя обещать весь мир, а потом устанавливать рамки! Нельзя давать в руки истинное величие, а потом его отбирать! Но я понял, понял! Я первым все понял! Еще тогда. Если один из Правителей погибает, его возможности распределяются между остальными! Такой закон сохранения желаний! Если погибнут все и останется один… он получит весь нерастраченный ресурс!

Яков снова захохотал, и я с ужасом вжалась в полку за спиной.

– Ты хотел единолично править миром, – слабым голосом произнесла я.

– О да. А твой проклятый братец всегда хотел помешать. Думаешь, я дурак? Коллахан годами собирал хроносфер, надеясь обуздать время. Думал, что никто не знает! Ну уж нет, я не допущу подобного! Схема уничтожена навсегда, ничего не осталось.

– Это ты пытался отравить моего брата! – поняла я. – И следил за мной в замке! И даже скрипача на празднике подослал тоже ты, хотел проверить меня! Ты!

– Я так надеялся, что старость прикончит Коллахана, но он все цеплялся и цеплялся за жизнь. Пресловутая живучесть Основателей, нас слишком трудно убить. Подарок самого Лино! – Последнее слово Яков произнес с такой гремучей смесью ненависти, восхищения и зависти, что я содрогнулась.

Так говорят о боге и дьяволе. Так говорят о том, кого ставят на пьедестал. И о том, кого мечтают с него свергнуть.

– Значит, желания не бесконечны? – растерянно повторила я.

– Только не ври, что не знала! Ограничения… Проклятые правила Лино! Истинные правила, а не те, что твой братец написал для толпы простолюдинов! Чтобы изменять мир, необходим алгоритм. Чтобы алгоритм работал, нужна магнитная волна и наши пинки по реальности. Но фон практически стабилизировался. Ненавижу!

Я уже почти ничего не понимала в воплях Якова. Его «золотой» кулак впечатался в стеллаж – и сверху посыпались книги. Вороны беззвучно взлетели и закружили под потолком.

– А теперь говори. Говори! Ты все мне скажешь!

– Я не понимаю, о чем ты!

– Довольно!

Ярость сменилась добродушной улыбкой, но теперь она не могла меня обмануть. И сейчас я предпочла бы ярость.

– Хватит врать. Я видел стену в доме твоей матери. Еще одна ошибка Коллахана. Он всегда был слишком привязан к семье. Глупая сентиментальность не дала ему уничтожить улики. Он позволил вашей матери тешить свою гордость.

– Какие еще улики?

– Твои награды и дипломы, Мэрид. Ты всегда была гениальной, ведь так? Гениальная девочка и ее глухонемой брат. Тебе природа дала так много, а его обделила. Скажи, ты испытывала чувство вины? О, наверняка. Ведь именно поэтому ты всего и добилась. Так много достижений. Целый новый мир, чтобы исправить одну ошибку мироздания. Ведь так?

– Я не понимаю… – Меня вдруг охватила безумная слабость. Ушибленная голова заболела так, словно в нее воткнули раскаленный прут.

– А ведь я думал, что это Коллахан, – словно и не слыша меня, продолжил Яков. – Считал, что время и Забвение ослабили его, но это все-таки он. Поэтому я столько лет опасался идти в прямую атаку, откладывал наступление на Эйд-Холл. Если бы я знал раньше, что твой братец всего лишь выживший из ума старик! Но я думал, это он.

– Он – что? …

– Неверный вопрос, дорогая. Он – кто. Я думал, твой брат – это Лино. Сумасшедший затворник, помешанный на древностях и знаниях. Похожий портрет, ведь так? Но я ошибался.

– Ты бредишь… Лино был седьмым…

– Лино никогда не существовал! – заорал Яков, но на этот раз я даже не вздрогнула.

Внутри меня нарастало оглушающее крещендо – и крики казались мне шепотом.

– Лино – выдумка! Лино, Лино, Лино! Гений и бог, дьявол и бездна! Властитель и призрак, которого никто не видел! Потому что ты его выдумала, Мэрид.

– Я не… не помню…

– Хватит притворяться. Все ты помнишь. Ведь именно ты наложила на всех Забвение. Это была ты, Мэрид. Или называть тебя иначе? Называть тебя Лино?

Я медленно сползла на пол. Я не видела Якова, библиотеки, ворон. Я ничего не видела. Перед моим внутренним взором мелькали картинки и звучала музыка. Страшная, яростная симфония понимания.

… Депозитарий, который открывался при звуках моего голоса, и который я сама попросила изготовить. Магия, срабатывающая лишь на словах Лино… Я думала, что его имя обладает особой силой, но что, если дело во мне? Вдруг и правда это были мои слова и поэтому они меняли мир?

…Переписка в депозитарии… Нападки Димитрия, который насмехался над маленькой Тишиной, обзывая ее девчонкой. Он был прав, но мне это не нравилось. Меня это злило! Я хотела, чтобы кто-то защитил меня…

…День, когда в переписке возник новый персонаж.

«Всем привет. Я Лино»

«Эй, мы не принимаем новичков!»

И все-таки мы его приняли.

Лино пригласил Коллахан. Если бы это сделала я, то вызвала бы подозрения. Но я могла попросить брата, который никогда и ни в чем мне не отказывал…

Новый участник всегда защищал и поддерживал Мэрид. Все отмечали это.

«Ты была его любимицей», – сказала Габриэль….

И ты единственная его видела…

Лино настаивал на анонимности, но со временем она стала мнимой. Мы были слишком важны друг для друга, чтобы скрывать свои личности. Я дружила с Габриэль, а потом и вовсе завела роман с Димитрием. Габи дружила с Яковом, а Райан – знал Коллахана. Ну а Димитрий и вовсе слишком любил себя, чтобы скрываться, и его лицо знали все. И лишь Лино оставался среди нас невидимкой.

Габриэль говорила, что он встречался лишь со мной.

Вот только я совершенно не помню этой встречи. Я не помню ничего о Лино. Ни лица, ни фигуры. Ничего! Словно он никогда не существовал…

«Эй, Лино, ты любишь вишни и дождь, совсем как девчонка!»

…Стена в доме моей мамы… Награды и дипломы за достижения. Мой ужас, когда я стояла перед той стеной.

… Брат, которого я отчаянно любила. И которого так хотела излечить. Но это было невозможно в том мире, в котором мы жили. Чего хотела гениальная девочка больше всего?..

Может быть – другой мир? Или другую – себя?

Могла ли я создать Лино, чтобы он создал новую Эру? Вдруг Властитель – это моя темная сторона, мое альтер-эго, вышедшее из-под контроля? То, что скрывала золотоволосая Мэрид, и что ненавидела, но так истово искала разозленная Рид? Мог ли Лино быть мною, моей жестокой, но могущественной частью? Моей утраченной частью?

Могла ли я придумать Лино, чтобы стать сильнее?

Дети часто выдумывают воображаемых друзей и верят в них. Но я была не просто ребенком. Я отличалась от других. Брат не мог стать моим защитником, скорее это я всегда опекала его. Да, меня любили родители, но никогда не понимали, мое мышление слишком быстро стало для них невыносимо сложным.

Значит, мне понадобился круг единомышленников, таких же одаренных и немного безумных, как и я сама. И я нашла их… Глобальная сеть, объединяющая людей гиблой эпохи, предоставила мне такую возможность.

Мой брат всегда делал то, что я пожелаю, и помогал мне. Он был обычным мальчиком, способным, но не гениальным.

А я… Была ли я Лино?

– Нет… Нет! – внутри меня ревело безумное звуковое форте. – Это все… неправда!

А Коллахан? О боги, Коллахан! Он тоже считал меня Великим Властителем? Может, как раз из-за этого после Забвения он не пожелал воссоединения с младшей сестрой? Потому что знал, кто я? Знал, что я натворила? Как же он сказал при нашей встрече… Я едва не застонала, вспомнив слова брата: «Я не имел права… противоречить». Тогда меня удивил его выбор слов, но я подумала, что Коллахан просто не смог найти нужное выражение. А сейчас эта фраза приобретает совсем иной смысл. Не имел права противоречить моей воле! Не имел права отменить Забвение, которое я сама наложила на себя и других. Вот на что он не имел права. И вот почему оставил меня в Боргвендаме.

Оставил меня одну.

Я тихо завыла, ощущая, что тону в прошлом.

– Довольно.

Поглощённая собственными переживаниями, я почти забыла, что Яков стоит рядом и наблюдает за мной.

– Я долго думал о тех днях, Мэрид. Но когда ты исчезла, Лино исчез вместе с тобой. Не это ли лучшее доказательство? За прошедшие годы он не подал ни единой весточки никому из Правителей. Нам пришлось выдумывать истории и врать, но на самом деле никто и никогда не видел Лино. Никто не вспомнил его лица. Потому что его не было. Это все выдумки. Как и любая сказка о сотворении мира. Ну а теперь, Мэрид-Лино, пришло время нового. Ты наложила Забвение и стерла из памяти Основателей алгоритм исполнения желаний. Отобрала у нас эту власть. Сейчас я возьму ее снова. И на этот раз – навсегда!

Я молчала, хотя внутри меня нарастала какофония звуков и мешанина образов. Казалось, еще миг – и моя голова просто лопнет!

Воспоминания толпились внутри, образы кричали и дрались, желая, чтобы я их увидела.

Игра! Поначалу все это казалось лишь игрой. Забавной теорией, почти сказкой. А потом… потом мы поняли, что алгоритм работает. Крошечные изменения реальности, которые нам удавались. Квантовые сдвиги, формирующие новую материю. Совсем незначительное волшебство…

Не нравится цвет куртки? Так пусть она станет не красной, а зеленой!

Хочется какао, а в кружке молоко? Измени это.

Сделай этот мир таким, каким хочешь его увидеть. Впусти в мир магию.

Нужен лишь алгоритм.

Спектр света.

Тональность звука.

Магнитная волна…

Все было гораздо сложнее, но мы не хотели вникать в детали. Мы хотели магию.

И формулу, придуманную гением.

– У нас был алгоритм, – все еще пребывая в плену прошлого, пробормотала я. – Составляющие, необходимые для изменения реальности. Необходимые условия. Лино… вывел их. Сочетание нужных факторов… Боги… это было невероятно… Немыслимо! Свет в определенном спектре, звук… Сочетание звуков.

Алгоритм кромсал реальность, но поначалу сдвиги материи получались незначительными. Всего лишь небольшие изменения окружающей реальности. Мы могли вызвать дождь, если очень того хотели, поменять вкус еды или маленькие предметы. Но мы взрослели. И мы желали большего. Гораздо большего!

– Однажды ты предположила, что формуле изменения не хватает эмоций, – с усмешкой произнес Яков. – Что алгоритм обезличен, поэтому не работает в полную силу. Что в нем нет жизни. Нет дыхания… Нужно что-то личное. Эмоциональное. Некая сила, которую мы упустили.

– Нечто… личное. – Я все еще сидела на полу. И вспоминала. Прошлое накатывало волнами, то полностью оглушая, то отступая и давая сделать новый вдох. – Я тогда написала, что алгоритм слишком правильный и сухой… Что это лишь математическая формула, но этого недостаточно. Что никто не учитывает самое главное… Личность, сознание, чувства… Они имеют значение. И ритуалы… У магов всегда были ритуалы.

«…Летописец: Хочешь сказать, что есть другие факторы? Неучтенные?

Лино: Теперь я в этом уверен. Почему-то никто не принимает в расчет сознание и эмоции. Разве это не странно? Я упустил эффект наблюдателя*.

Грешник: Ничего странного. Невозможно принимать в расчет то, что так мало изучено. Мы знаем о механизмах больше, чем о нашем чертовом сознании! Черт, да я даже о сингулярности знаю больше, чем о том, что находится в моей голове!..

Зверь: Может, потому что там – черная дыра?

Грешник: Здесь кто-то хочет поговорить о черных дырах?

Железо: Вы просто два идиота!

Лино: Вернемся к алгоритму…»

– Верно. Лино тогда велел Коллахану найти все легенды и мифы о колдунах, даже те, что звучали откровенными выдумками. А потом замолчал на несколько недель. Мы уже начали волноваться, что он навсегда нас покинул. А потом Лино вернулся и сказал, что твое сравнение с колдунами древности помогло ему понять. Ритуалы никогда не обходились без эмоций. Они нужны любой магии, даже если это вовсе не магия. Потому что главным всегда остается сознание личности. Именно под него подстраивается алгоритм, а значит, и новая реальность. Ритуалу нужна была эмоция. Работала любая, но легче всего оказалось вызвать страх.

Я невидящим взглядом смотрела на ряды клеток. Я вспоминала.

– Поначалу мы меняли лишь мелочи, столь незначительные, что другие их даже не замечали, – задумчиво произнес Яков. – Райан как-то изменил целый прилавок с яблоками, сделав фрукты апельсинами, а продавец этого даже не понял. Он был уверен, что всегда торговал апельсинами! Так работал алгоритм. Встраивал изменение в уже существующий мир. Боги… Это было чудесно. Истинное величие!

Райан… Он так хохотал, когда рассказывал об этом.

Фантом и апельсины, апельсины и Фантом…

Но нам стало мало таких крошечных сдвигов реальности. Мы хотели больше. Новый мир, новую эру.

Или новых себя?

– Что я наделала…

– Ты, Мэрид, дала нам необходимые звуки, – ласково произнес Яков. Он присел на корточки, внимательно глядя мне в лицо. – Ты написала для алгоритма музыку.

Мир взорвался и разлетелся осколками. Я написала музыку. Мы назвали ее «Божественная литургия Ордена Лино». Мелодия Сотворения. Симфония, заставляющая плакать и смеяться одновременно.

Я действительно была одаренной девочкой.

– С музыкой изменения стали глубже и обширнее. – блестя глазами, выдохнул Яков. Его лицо стало настолько одухотворенным, что выглядело почти красивым. – А когда мы впервые добавили эмоции «жертвы»… ох! Как же это было прекрасно! Мы стали богами, Мэрид! Истинными богами!

Я зажала уши ладонями, но почему-то это совсем не помогало. Слова Якова продолжали кружить вокруг и жалить, жалить, как рой обозленных шершней.

Перед глазами дрожали призрачные листы из депозитария:

«Лино: Нам надо развернуть энергию сознания. Заставить ее работать иррационально. Попробуем жертву. Древние ритуалы проводились не от того, что людям некуда было деть несчастного барашка или литры собственной крови! В прошлом люди не понимали, как это работает, но сейчас я вижу объяснение. При подобной отдаче движение энергии в нейронной сети изменяется, становится диаметрально противоположным движению энергии в рациональном и структурированном мышлении. Понимаете?

Железо: Конечно, нет! Ох уж эти твои пси-штучки! Просто скажи, что надо делать! И черт возьми, я хочу личный самолет!»

– Надо что-то отдать, чтобы получить глобальное изменение! Испытать эмоцию. Поэтому мы стали выбирать жертву по очереди. Всех, кроме самого Лино, все-таки такой разум, как у него, стоило поберечь. Помню, как сам Лино выбрал Райана и приказал ему набить рисунок на своей коже. Его первый рисунок. Райан не хотел этого делать, он до одури боялся боли. Но ему пришлось. Бездна, мы смотрели на это в прямом эфире, как Райан по-девчоночьи орет, а на его груди появляется морда оскалившегося демона! Такой вот юмор божественного Лино. Но картинка вышла отменной, ты помнишь? А мы тогда получили первое мощное желание – быстрое исцеление для каждого Основателя. Малыш Райан заплатил за это своей девственно-белой кожей!

Яков принялся хохотать. Я убрала руки от ушей и теперь смотрела перед собой невидящим взглядом.

– Жертва усиливала алгоритм. Усиливала изменение реальности. Наполняла мир магией! Все-таки в древних мифах и сказках всегда была доля правды. Легче всего было пустить себе кровь, например, уколоть палец. Или сделать то, чего больше всего страшишься. Габриэль боялась всего на свете, с ней было проще всего. Димитрий завел себе парочку змей, которых ненавидел, и доставал гадин, когда приходила его очередь быть жертвой. Ты опасалась высоты.

Яков помолчал, оглаживая бороду и щуря глаза. Я уже вспомнила, что было дальше. Но не мешала Правителю говорить. Я словно онемела.

– Но наш мир был слишком… твердым. А мы хотели, чтобы эта магия стала постоянной и легкодоступной. Чтобы можно было менять реальность, лишь щелкнув пальцами. Долгое время мы не могли придумать, как это сделать. Как распространить звук и свет на огромную территорию? Сотрясти саму основу затвердевшей материи? Сделать ее гибкой, как пластилин? Но мироздание оказалось на нашей стороне. Оно давно нас ждало. Гиблая эпоха просто помешалась на всех этих своих устройствах для общения и связи. Как же назывались эти штуки? Никак не вспомню. Ну да неважно… Каждый держал такую штуку при себе, а порой и не одну. Они были в каждом кармане, в каждом доме, в каждом углу! Везде! Собрать трансляторы для передачи света и звука на эти устройства не составило труда, – последнее Яков сказал с явной гордостью, ведь это было его рук дело. – Единовременный сигнал на тысячи, миллионы устройств! Я превзошёл сам себя! А вот создать магнитную волну достаточной мощности никак не получалось. Казалось, что это невозможно. Но тут помог случай… и Димитрий. Он сказал, что пролетающая комета может вызвать изменения в магнитных полях. И одна хвостатая гостья совсем скоро пролетит вблизи земли. Тогда все болтали об этой комете, предрекали конец света.

Яков презрительно хмыкнул. А я вспомнила газетные заголовки, орущие о несущейся к планете угрозе.

– Я не силен в подобных материях, но Лино сказал, что это может сработать. А Димитрий рассчитал точное время и дату максимального приближения кометы к земле. Ну а мы хорошенько подготовились ко дню Исхода.

Золотые звезды над Арвиндалем… Вечная ночь города греха… Застывшее напоминание для Правителя Севера.

Нет, нет, нет! Что мы наделали?

– Справедливости ради надо сказать, что это не мы вызвали апокалипсис, – буркнул Яков, увидев мое перекошенное лицо. – Комета и правда прошла слишком близко, вызвав изменение магнитных полей, и как следствие – жуткие землетрясения и цунами. Старый мир и без нас был обречен, Мэрид. А мы всего лишь воспользовались ситуацией и создали новый. Более совершенный. На самом деле мы спасли этот мир, дали ему новые возможности. Так что мы действительно боги.

– Скорее – демоны, – прошептала я. – Ведь это мы раскачали материю. Сделали ее податливой. Вернули в мир магию.

– Но желания люди загадывали самостоятельно, – улыбнулся мой заклятый друг. – Мы не виноваты, что они оказались гнилыми. Так что не будем предаваться пустым сожалениям. Меня полностью устраивает наш новый мир. Он гораздо лучше прежнего, и за это я тебе благодарен. Действительно благодарен! Но за десять лет магнитные поля восстановились, материя утратила пластичность. Нужен новый толчок. Небольшой, всего лишь, чтобы вернуть магию. Вот только увы! Забвение стерло нашу память! К счастью, не полностью. Нужный световой спектр вспомнила Габриэль. И конечно, все мне рассказала. Она всегда была слишком наивной, ты согласна? Мои ставленники уже давно управляют Соларит-Вулсом под видом ее советников. И регулярно добавляют в ее чай дурманящие травы, которые заставляют ее терять контроль и человеческий облик.

– Габриэль доверяет тебе! Считает лучшим другом!

– Вот я и говорю, что девочка слаба и наивна. Ну да ладно, не о том сейчас… Свет я уже обуздал. Помнишь наши браслеты? На этот раз я сделал кое-что получше! – Яков потряс перед моими глазами круглым медальоном. – Магнитная волна скоро будет на пике. Конечно, ее не сравнить с той, что вызвала комета, но не будем придираться. Но вот звук… Мелодия, написанная тобой. Забвение стерло ее начисто. Ведь именно этого ты и хотела, забирая нашу память. Ты испугалась, глупая девчонка.

– Ты убил меня!

– Жаль, не до конца. Но сейчас я этому рад. Тогда я думал, что желания бесконечны и мне надо лишь избавиться от досадной помехи в лице несогласных. Но магия заканчивается. А мне она нужна. И ты мне ее вернешь – на этот раз навсегда.

Яков укоризненно покачал головой, глядя на меня сверху вниз.

Я съёжилась, словно хотела раствориться в пространстве. Хотела исчезнуть. Как тогда, десять лет назад.

– Кстати, все хотел узнать, как ты тогда выжила? – весело, словно мы лучшие друзья, поинтересовался Яков. – Мы ведь видели твою смерть. Ты рухнула прямо на камни, и река слизала тебя, как сладкий пудинг. Откуда ты взялась снова? Да еще и совсем иная?

Мужчина поцокал языком. Ни дать ни взять – добрый дядюшка, укоряющий расшалившуюся племянницу.

Я промолчала, и он хмыкнул.

– Впрочем, догадаться нетрудно. Ты успела себя изменить. Удивительно. Тогда я не предусмотрел такого варианта. Тогда это все еще казалось… нереальным. Ну что же… Ты выжила, но утратила свою способность менять мир. Твоя бесконечность закончилась еще десять лет назад, Мэрид. Ты стала такой жалкой, словно обычный человек. И сейчас мне от тебя надо лишь одно.

Он презрительно фыркнул.

– Каждый год я провожу чертовы Игры, на которые съезжаются лучшие музыканты всех Пяти Королевств. Слушаю их музыку, улыбаюсь и мечтаю растерзать каждого из этих бесталанных дураков! Ведь их музыка не вызывает нужного отклика. О, я помню то чувство! Забвение стерло симфонию, но оставило дрожь, которую она вызывала. Слезы, которые против воли катились из глаз. И счастье, которое не помещалось в груди. Я помню эти чувства. Ты написала нечто гениальное, Мэрид. А потом поступила так жестоко, заставив нас это забыть. Самую невероятную симфонию во вселенной. Музыку Созидания. Мелодию Творения. Нашу божественную литургию.

Литургия… не это ли слово на букву «Л» я отчаянно пыталась вспомнить?

На пол передо мной упала тетрадь, раскрылась на середине, и я увидела нотный стан.

– И сейчас ты вернешь мне музыку, Мэрид, – ласково сказал Яков. – Сыграй ее. – Кивок в сторону дальней стены. – Или просто напиши ноты. И я отпущу тебя.

Я посмотрела на тетрадь, потом на мужчину. И задала вопрос, который давно висел в воздухе, отравляя.

– Где мы находимся, Яков?

– Конечно же, у меня дома, милая Мэрид. В Боргвендаме.

– Что случилось в Эйд-Холле, Яков? Что ты сделал с остальными Правителями?

– Эйд-Холла больше не существует, – с очевидным удовольствием ответил мерзавец. – Я стер его с лица земли вместе с ненавистным хроносфером и всеми, кто был внутри. Так что не жди помощи, она не придет.

– Ты врешь? – побелевшими губами прошептала я. – Врешь!

Яков досадливо поморщился и полез в карман. Порылся в нем, а потом равнодушно кинул на пол кольцо с изумрудом. Оно было на руке Коллахана в день ритуала. А сейчас лежало передо мной на полу, тускло поблескивая золотым боком.

– Это все, что осталось от твоего брата, Мэрид. На самом деле Коллахан оказал мне услугу, собрав вместе всех Правителей и пустив нас к своей проклятой машине времени. Я годами ждал такой возможности, и вот – невиданная удача! Согласись, я стал лучшим Правителем из всех! Остальные… – Яков презрительно поморщился. – Остальные не годятся для этой роли. Так давай просто восстановим справедливость. Я буду мудрым Властителем, обещаю. А теперь напиши эти проклятые ноты, Мэрид!

Я подняла тетрадь и швырнула ее в лицо Якова.

– Убийца! – зарычала я и бросилась на него, намереваясь задушить! Обернуть его шею цепью и дернуть как следует!

Но едва вскочила, сверху черным градом посыпались вороны. Сотни ворон! Они навалились живой лавиной, не причиняя боль, но не давая подняться и убить того, кто ими управлял! Крылья шелестели со всех сторон, клювы щелкали в опасной близости от моего лица. Я отшвыривала птиц, но их было слишком много! Где-то за шелестом птичьих крыльев смеялся Яков.

– Неужели ты думала, что сможешь навредить мне? – Вороны осыпались, позволяя мне увидеть ненавистное улыбающееся лицо. – Эта стая залетела в библиотеку в день Исхода и сохранила свою пластичность! Удивительную возможность изменять облик по моему желанию. И мне хватило ума, чтобы никому об этом не рассказывать. Знаешь, я очень дорожу своими птичками, Мэрид. Видишь, создал для них все условия. Только в этой старой библиотеке сохранились нужные условия для трансформации птиц. Но и эта магия почти истончилась. Эра Исполнения Желаний закончится, если мы не вернем в мир волшебство.

– Я ничего. Тебе. Не скажу, – с ненавистью выдохнула я. – Можешь меня убить. Ты никогда ничего не узнаешь.

– О, тут ты ошибаешься, милая Мэрид, – очень ласково ответил Яков.