Глава 15

Армон проснулся от дыхания, что щекотало шею. Моргнул, скосил глаза. Оценил обстановку. Так, он лежит на узкой кровати, придавив своей тушей Сойлинку, по-хозяйски закинув на нее руку и ногу и прижимая к своему животу. Оно-то понятно, на этой лежанке спать с комфортом и не получится, кровать рассчитана на хрупкую девушку, а не на здорового мужика. И тем более, не на них двоих.

Бездна, и как это он так отключился? Ведь собирался всего лишь полежать, ожидая, пока уснет Сойлин, а потом расположиться где-нибудь в другом месте. Например, коврик на полу выглядел весьма неплохо.

Так почему он уснул и продрых все ночь, глубоко и спокойно? Тело ощущалось расслабленным и отдохнувшим, тяжелым.

– Если ты проснулся, то можно я встану? – прошептал тихий голос ему в шею.

Армон резко убрал руку и ногу, вернее, снял их с девушки.

– Прости! Крепко я уснул! Почему не разбудила? Я тебе, наверное, все отдавил.

– Я не хотела тебя будить, – она приподнялась на локте. Между ним и деревянной стеной было так мало места, что Армон изумился, как она вообще там помещается. Попытался отодвинуться дальше, но ощутил пустоту. И снова посмотрел на девушку. Хотя лучше бы этого не делал. Растрепанная, сонная, в мятом платьице, со съезжающей с плеча полоской ткани, она выглядела очень соблазнительно. Захотелось сгрести ее, притягивая ближе, и вновь припечатать своим телом к стене, на этот раз с более конкретной и приятной целью…

Стук в дверь заставил их обоих вздрогнуть и прервать напряженный обмен взглядами.

– Эй, крылатая, ты совсем обнаглела? Думаешь, будешь дрыхнуть до полудня, пока другие работают? – заорали снаружи. – Думаешь, тебя тут бесплатно кормить будут?

– Ой, – Сойлинка пискнула и попыталась перелезть через тушу Армона. И самое странное, что помогать ей в этом нелегком деле ему ни капельки не хотелось. Но, вздохнув, он придержал ее неловкие телодвижения, скатился с лежанки и распахнул дверь.

Вирса, стоящая на пороге, чуть не получила створкой по носу и зашипела, разгневанно выпустив когти. Армон присвистнул, осмотрел ее ладошку и выпустил свои. Кошка мявкнула и свалилась со ступенек.

– Не люблю, когда меня будят, – недовольно протянул оборотень. – Не вздумай это повторить.

Вирса процедила что-то сквозь зубы, вскочила. Попыталась заглянуть за спину Армона, туда, где стояла смущенная и побледневшая Сойлинка.

– Так это правда! – в голосе Вирсы было не только возмущение, но и почему-то обида. – Ты надел ей браслет? Этой… этой…

– Этой красивейшей на земле девушке? – уточнил Армон. – Нет еще, к сожалению. Увы, Сойлин пока не дала мне своего согласия. Но я не теряю надежду, все же ее красота покорила меня настолько, что я решил вернуться в Пустошь.

– Вернулся из-за нее? – Вирса открыла рот, по-кошачьи дернула носом. – Но она же страшилище!

– Шутишь? – оскорбился Армон вполне натурально. – Да в Кайере она стала бы первой красавицей! Даже императорские дети не могут похвастаться подобной внешностью, а всем известно, что принцесса Сильвия – красивейшая в империи! Так вот, – Армон склонился ниже. – Рядом с Сойлинкой даже Сильвия показалась бы простушкой.

– Врешь! – взвизгнула Вирса. За деревьями Армон уловил смутные тени других кошек и сдержал улыбку. Если нюх его не обманывал, еще несколько таились за стеной навеса для дров. Вот и отлично.

– Я? Вру? – он нахмурился и рыкнул. – Думай, что говоришь, женщина!

Вирса попятилась. Похоже, такое обращение она понимала.

– Не вру, – проявил милосердие Армон. – Сойлинка очень красивая. Да что мне тебе рассказывать? Ты видела, какая у нее кожа? Золотая, как имперская монета. А глаза? Это же бирюза на солнце. Очень редкий цвет. А тело? Тонкая, словно деревце. А какие перышки! Мечта! – он закатил глаза, надеясь, что не начнет хохотать прямо сейчас. Кошки подобрались ближе, уже не таясь, подергивая хвостами и принюхиваясь. Треугольные уши стояли торчком, кисточки на концах топорщились. – А ее голос? Я готов слушать его вечно. Он словно песня – нежная и страстная. Даже не знаю, – Армон картинно вздохнул и прижал ладонь к груди, – не знаю, что буду делать, если Сойлин откажет мне. Наверное, я этого не переживу.

– Лишишь себя жизни, как вечный скиталец Гериид? – громким шепотом спросила одна из слушательниц – совсем юная, с россыпью рыжих пятнышек на личике.

– Как кто? – слегка сбился с трагической ноты Армон.

– Гериид, – с томным придыханием повторила девушка. – Ну, тот самый, что двадцать лет приходил под окно своей любимой, надеясь увидеть ее, а потом умер от тоски.

Армон поскреб за ухом. Да уж. Некстати вспомнил Лекса, вот кто уже катался бы от смеха, наблюдая эту картину. Гериид, ну надо же. Двадцать лет приходил, идиот. Мда…

– Угу, – невнятно буркнул Армон. – Наверное. Как он.

– Как романтично! – сложила ладони кошечка.

– Хватит болтать! – рявкнула Вирса. – Развесили тут усы, рты открыли, как поганые сороки! А ну, брысь работать! – она бросила на Армона злой взгляд, распрямила плечи. – И раз уж ты добиваешься внимания девушки, то должен знать, что отныне и до момента ее решения, должен сам обеспечивать ее пропитанием! Ясно тебе?

Сердце Армона радостно подпрыгнуло.

– Ну, что же… придется соблюдать ваши традиции…

Вирса фыркнула и удалилась, остальные потянулись за ней.

Армон вернулся в дом, все еще улыбаясь. И остановился, натолкнувшись на яростный взгляд Сойлин. Та стояла, уперев руки в бока, и смотрела так, что рихиор почувствовал себя дождевым червем под лопатой.

– Ты самый бессовестный и наглый лгун, которого я только видела! – припечатала девушка. – Не подходи ко мне больше. Видеть тебя не хочу.

Она схватила шаль и выскочила из домика, а оборотень остался, пытаясь решить извечные вопросы – что он опять сделал не так и почему женщина обиделась? Хотел же как лучше!

Так что к Первому он поднимался не в радостном расположении духа. И тряхнул колокольчик так, что отлетел бронзовый язычок, оставляя в воздухе жалобный и укоризненный звон.

«Совсем не обязательно портить мои вещи, рихиор серебряных крон, – тщедушная фигурка в балахоне возникла в центре круглой комнаты. – Этот колокольчик – подарок и очень мне дорог».

– Я не хотел ломать, – Армон слегка растерялся. Потом сжал в ладони бронзовую игрушку. – Но я пришел не за этим.

«А зачем?»

– Я хочу выходить за стену и участвовать в охоте. Раз тебе нужны мои отношения с Сойлин, то они будут по правилам. С ухаживанием и… браслетом. Насколько я понимаю, население пристани не знает, зачем я здесь.

«Это ни к чему…»

– Да, но Сойлин не должна из-за этого страдать, – жестко сказал Армон. – Я сделаю то, что ты хочешь. Но сделаю правильно. Это слишком жестоко – взять девушку просто как… вещь.

«Ты благороден, рихиор. – Почудилось, или в голосе мелькнуло сожаление? – Твоя душа и помыслы чисты, это редкость в нашем мире».

– Так я могу выходить на охоту? – напряженно уточнил Армон, надеясь, что его помыслы сейчас действительно прозрачны, как родник, и в них ни единой мысли о побеге.

«Что ж… Пусть так. Стена пропустит тебя. Но мой зов всегда вернет обратно, помни, ты дал клятву».

Армон кивнул и шагнул к лестнице.

«Не пытайся изменить то, что должно произойти, рихиор» – прошелестело в его голове.

Армон бросил недовольный взгляд на маленькую фигурку. На миг возникла крамольная мысль, а не преодолеть ли одним прыжком расстояние между ними, сорвать этот серый балахон и увидеть, наконец, что скрывается под ним! Он даже качнулся в сторону, но остановился. Фигура тоже замерла, словно в раздумье.

Рихиор отвернулся, и в его голове раздался тихий вздох.

Ромт наотрез отказался брать Армона в свой отряд, что уходил за стену. Впрочем, рихиора это не слишком обеспокоило. Да, он дал клятву, но, возможно, сможет обойти ее. А пока неплохо бы разведать территорию. Стена открывалась по свисту, комбинацию Армон запомнил быстро и озвучил. Присвистнул уже в вольном варианте, когда живая преграда просто образовала внутри себя дырку.

– Однако, – протянул Армон.

Снаружи высился лес – густой, старый. Рихиор разделся, аккуратно сложил под камень свои штаны и обернулся. Звуки, запахи, цвета привычно ударили сознание, Армон встряхнулся и помчался вперед, ощущая радость движения, наслаждение силой. Его чуткий нос почти сразу взял след, и рихиор припустил туда, куда звал его будущий обед. Как обычно, охота прошла успешно. Он оставил дикого кабанчика под широкими листьями, облизал лапы. И помчался сквозь деревья, впитывая в себя окружающий пейзаж, с ходу определив направление. Справа тянуло водой и илом, слева уплотнялся лес. Армон потрусил вбок, ткнулся носом во влажный мох, чихнул. Пробежал вдоль воды, по скользким камушкам. Поток расширялся, узкий в начале, он скоро уже бурлил и бился, превратившись в довольно широкую реку. А дальше чуткие уши оборотня слышали рев водопада, низвергающего поток вниз.

Армон постоял, раздумывая. Удивительно, но настроение было отличным, все-таки давно он так не бегал – вольно, дико, отдаваясь лишь азарту охоты и преследованию дичи. Зверь внутри него, что так долго сидел на цепи, жмурился от удовольствия, выпуская когти из подушечек лап. В Кайере такая прогулка была невозможна, и чтобы вдоволь побегать, ему приходилось уезжать далеко от столицы, но делать это часто он, понятно, не мог. И сейчас был почти счастлив, вдыхая сырой воздух, ловя звуки и запахи. В Кайере он всегда был лишь человеком.

Рихиор вздохнул. Память об Одри вызывала чувство вины. Как она там? Наверняка пытается понять, куда он делся, волнуется, переживает…

Армон фыркнул, сдул с носа упавшую паутинку и потрусил обратно. Не стоит отлучаться надолго, пока он не сможет разорвать зов Первого, значит, надо вернуться.

И уже когда приближался к стене, таща в зубах добычу, увидел, как скользнула по земле длинная крылатая тень…

Мысленно проклинать нашу компанию я начал довольно скоро. Уже к вечеру.

Мы пересекли долину к тому моменту, как солнце оплавилось на горизонте. Слева начался какой– то чахлый подлесок, справа – засеребрилась гладь мелкой речушки. Нить «маячка» вела меня в скалы, на узкую тропу, что вилась, убегая, вверх. Но соваться туда в темноте я не желал, поэтому решили заночевать. На этот раз, под моим чутким наблюдением, приготовление ужина вышло удачным, и мы расселись вокруг костра, обжигая пальцы о свежеприготовленное мясо в листьях.

– Вкуснятина, – облизал ладонь Здоровяк. – Пойду ото… э-э-э, прогуляюсь.

Харт задумчиво смотрел в огонь. Ник галантно вызвался сопроводить девушек к ручью, и те ушли, тихо переговариваясь.

Я посмотрел на Флая. Тот перевел взгляд со спин девушек на меня.

– Одри надо сказать об укусе, – тихо обронил он.

– Не смей! – процедил я. – Одри – не твоего ума дело, с ней я сам разберусь.

– Не представляю, что может связывать таких разных людей, – задумчиво протянул он.

– То, что и всех, – я хмуро подкинул в огонь ветку. – Постель.

– Разве? – Харт хмыкнул. – У нее аура изменилась. Ты поделился с ней силой.

Я окинул его уничтожающим взглядом.

– Не лезь в это.

Флай пожал плечами. Я прищурился.

– Ну и как тебе перспектива ночевки на голой земле, Харт? Наверное, не к этому ты привык при дворе?

– На что ты намекаешь?

– На то, что врешь плохо, – грубо оборвал я. – Мне на твои тайны начхать, но и в мои не лезь. А в сторону Одри и смотреть не смей, понял?

– Даже так? – он вскинул бровь. – Только я запутался, кто из них твоя невеста. Вроде, Лира, а не Одри?

– Обе! – рявкнул я.

Харт рассмеялся. Когда вернулись остальные, я чертил на земле примерную карту. Воткнул ветку в центр.

– Мы сейчас где-то здесь. Маяк тащит меня сюда, – прочертил линию на север. – Но за этими скалами, если я правильно сориентировался по звездам, лежит замерзшее озеро с весьма неприятной тварью на дне.

Одри вздрогнула, быстро посмотрела на меня и вновь отвернулась. Я помолчал. Да, если я все понимаю верно, то перед нами подножие тех скал, где нам с златовлаской уже доводилось ночевать. Вспоминать не хотелось, и я снова уткнулся в рисунок.

– Надо как-то обойти скалы, – пробормотал я, ведя по земле палкой. Но тогда получится значительный крюк.

На который у нас, вполне возможно, нет времени. Мои силы в теле Одри скоро иссякнут.

– Не получится обогнуть, – хмуро сказал Харт. Подобрал другую ветку и ткнул южнее центральной точки. – Здесь раскаленные пески, если мы пойдем в эту сторону, то не только потеряем время, но и сгорим там заживо.

Здоровяк и Шило смотрели на нас, открыв рот.

– Не понял, – отмер Ник. – Вы что, уже были в Пустоши? Оба?

Мы с Хартом недовольно переглянулись.

– Ладно, – поднял я ладони. – Сейчас от наших знаний зависит выживание. Так что выкладывай, Флай. Откуда знаешь про пески?

– Бывал, – буркнул Харт, зеленые глаза ловца потемнели. Похоже, это тоже были не самые приятные воспоминания. Он начертил веткой. – Маяк тянет тебя в Город, Раут. Местные называют его Эльхаон. Видимо, марашеры приходят оттуда.

– Город? Местные? – раскрыл рот Ник. Медленно сдвинул брови, переводя взгляд с Харта на меня.

– Но подобраться к нему совсем непросто, – продолжил Флай. – Путь преграждают раскаленные пески на юге. Восточнее лежит Бездонное Озеро, преодолеть его почти невозможно. Западнее к городу подступает Древний Лес, туда и вовсе не стоит соваться, это вотчина земляных кошек, они чужаков не любят.

– А с севера?

– Здесь Долина Забвения. – Харт отвернулся. – Кладбище воспоминаний. Всякий, кто пересек ее, навсегда забывает свое прошлое.

Я присвистнул. Да уж, отличные перспективы.

– То есть, выбора у нас почти нет?

– А меня вот другой вопрос сейчас интересует, – гаркнул Ник. – Когда вы собираетесь рассказать остальным, что происходит?

Здоровяк поднялся, окинул нас обиженным взглядом.

– Знаете, кто вы после этого?

Мы с Хартом слаженно и равнодушно пожали плечами.

– Вонючий труп орка! – плюнул Здоровяк.

– Подгнивший мохроног! – согласился Ник.

– Коровья лепешка, – мстительно помогла Одри.

– Чтоб вас жижой навозной затопило, – хмыкнула Лира.

– Павлины ощипанные? – невозмутимо предположила Лантаарея.

Я бросил на нее возмущенный взгляд. Предательница.

– Хватит! – рявкнул на них. Они затихли, а потом Одри тихо хмыкнула, не сдержавшись. Следом широко улыбнулся Ник, а Здоровяк просто заржал, как конь, хлопая себя по ногам.

– Павлины… не могу…

– Комедианты вшивые, – буркнул я.

Мы с Хартом как-то неосознанно сдвинулись, хмуро разглядывая наших изрядно развеселившихся друзей. Те продолжали хохотать, выдумывая все новые ругательства в наш адрес. И что самое занятное, фантазия девушек оказалась куда извращеннее мужской!

– Предлагаю ночью их передушить, как котят, – мрачно протянул я.

– Здоровяка и вдвоем не удавим, – отозвался Харт. – Яд?

– У тебя есть?

– Не-а. Ты же здесь чернокнижник.

– Жаль тратить на этих безмозглых… – я почесал щетину на подбородке. – А если ножичком?

– Пачкаться не охота, – Флай окинул притихших путников оценивающим взглядом и повернулся ко мне. – Магией?

– Угу. Заклинание наковальни. Как раз всех разом и придавит. Готов?

Я развел руки. Флай склонил голову. Я хлопнул в ладоши.

Лира завизжала и бросилась в лес, Одри хмыкнула, Ник испуганно присел, глядя в небо и ожидая свалившейся сверху громадины. Мы с Хартом дружно рассмеялись.

– Павлины, – фыркнула Одри.

– Надо Лиру догнать, – отсмеявшись, сказал Харт. – Ночью в лесу небезопасно. Он посмотрел на меня, подняв бровь.

– Скоро вернусь, – хмыкнул я, направляясь к зарослям. Помедлил. – Или – не скоро. Как пойдет. Надо пообщаться с моей… невестой.

Здоровяк понимающе подмигнул, Ник нахмурился и отвернулся. Одри смотрела, не мигая, словно пыталась убить меня этим взглядом. Так что я нацепил на лицо радостное выражение и пошел к лесу.

Девчонка ушла недалеко, стояла у ствола дуба, опустив голову. Отсвет костра ложился желтым тусклым маревом, давая немного света.

– Похоже, самое время поговорить, – бросил я, приближаясь. – Скажи, Лира, какого демона происходит?

– А что происходит? – она подняла взгляд, сжала зубы.

– Вот и мне любопытно. И давай ты сейчас просто скажешь мне правду, я слегка устал, чтобы играть в твои игры, и могу сильно разозлиться.

– Да? – она сверкнула льдом в голубых глазах. – И что же ты сделаешь, Лекс? Может, устроишь пожар, чтобы избавиться от досадной помехи?

Я нахмурился, всматриваясь в ее лицо. Смутное воспоминание царапало сознание.

– Мы уже встречались? – резко бросил я. – До той ночи в таверне? Мы виделись раньше?

– Покопайся в своей памяти, Лекс Раут, – насмешливо протянула она. – Или там так много женщин, что всех и не вспомнить?

– Достаточно, – хмыкнул я. – Только вот тебя там нет. И все же… – взгляд зацепился за кулончик, блеснувший в отсвете костра. – Нам пора познакомиться еще раз, Лира. Уже без масок.

Дернул ее кулон, и одновременно с этим девушка вцепилась мне в плечи, притягивая к себе и впиваясь в губы. Холод обжег лицо, словно я прижался к льдине. Сила внутри раскрылась неосознанно, меня откинуло, я ударился спиной о ствол, сполз вниз. Вскочил, зажигая файер и… выругался.

Лес Пустоши исчез вместе с девчонкой. Я стоял у обрыва, рядом с чахлым двойным деревом, под разноцветным небом.

– Ну, здравствуй, Изнанка, – процедил я. – Не могу сказать, что соскучился.