А мальчика было уже и не узнать. Он всё ещё висел на пиках забора, но вот ног у него по колено уже не было. Сам он был весь чёрный от запёкшейся крови и десятков хорошо известных девочке мух, что сидели на нём. Из бёдер мальчика торчали лишь толстые бедренные кости чуть выше коленного сустава. Их оторвали, Света увидала разгрызенные кости голени, обглоданные ступни А ещё кто-то, уже не с такими мощными челюстями, обгрыз несчастному весь верх. Съел уши, нос, выел куски из шеи, обглодал ключицы и щёки. Даже прокусил кожу на голове, мальчик свесил голову на грудь, и прямо на темени хорошо была видна большая рваная дыра в коже, через которую белел череп. Света не могла оторвать взгляд от этого отвратительного зрелища, шла и смотрела, и смотрела, словно заворожённая. Любопытный сказал, что не видит ничего опасного, вот она и не смотрела по сторонам, вот и нашла себе интересное зрелище. Пока чуть не потеряла сознание, когда вдруг обгрызенная голова мальчика поднялась с груди и поглядела на девочку единственным уцелевшим глазом. ОН БЫЛ ЕЩЁ ЖИВ! Мухи, напуганные его движением, взвились и недовольно жужжали рядом, тут же возвращаясь на свои места, чтобы продолжить трапезу. Света не смогла больше на это смотреть, она почти шёпотом произнесла:

– Мамочки, он ещё жив!

А Лю ответил так, как всегда, спокойным и ровным голосом, будто тут ничего ужасного не происходило:

– Судя по всему, но, полагаю его существование вот-вот прервётся. Его гидросистема почти пуста, из неё всё вытекло, скоро существо перестанет функционировать, – и тут же продолжил тоном, в котором слышался интерес. – Светлана-Света, вы имели в виду вон то здание на моховой поляне, что слева от вас?

– Да, то, – девочка повернулась к дому, чтобы не видеть мучения мальчика. Она опять думала о том, чтобы снять его с пик забора, но понимала, что даже не сможет его приподнять.

– Хорошо, я взгляну, что там, – произнёс Любопытный.

Света нехотя пошла к дому, подошла к поляне, потрогала мох палкой. Присела, посмотрела, как мох реагирует на прикосновения. Растение сразу приникало к предмету, которого касалось, мелкие ворсинки словно пытались обнять его, ну, или вцепиться.

Да, это было интересно. Потом она встала и сделала первый шаг. Как и в прошлые разы, подошва прилипала к этой мягкой поверхности. Но Светлану это не остановило, она, медленно ступая по мху, пошла по направлению к дому.

«Горэлектротранс. Конечная остановка». Вот что было написано возле входа. А на углу домика – адрес «Пр. Ю. Гагарина д. 29А».

Приоткрытая дверь из толстого железа, на двери засов.

– Лю, вы тут? – спросила она, остановившись у входа. Дальше идти ей было немного боязно.

– Да, можете входить, внутри вам ничего не угрожает, – ответил голос.

Ничего не угрожает! Да там умереть можно было, духота адская. Видно, стеклопакеты тут хорошие. И это когда туман едва рассеялся, что тут будет, когда солнце начнёт печь как следует. И никакие жалюзи от жары не спасут. А ещё кто-то тут устраивал себе туалет, правда, давно. Все следы этого уже почернели от старости. А ещё тут жили мухи. Их тут была, кажется, целая тысяча. Как только она вошла, эти насекомые дружно принялись летать, все одновременно. Света даже руку подняла к лицу, боясь, что они будут на неё садиться. В общем, тут был какой-то ужас, из которого хотелось сбежать на воздух. А Любопытный и говорит ей:

– Идеально. Я вам благодарен, Светлана-Света, вы нашли как раз то, что мне было нужно.

Ну, ладно. Идеально так идеально. Хорошо, что голосу понравилось. Но как девочке, которую мама с детства приучала к порядку, ей захотелось тут прибраться. Она и дома следила за чистотой, и тут решила навести хоть какой-то порядок. А так как домик был разбит на две комнаты туалетом, она поинтересовалась:

– Лю, вам всё помещение понадобится?

– Нет, всего один сектор, тот, где проёмы с прозрачными стенами выходят на юг, на солнце.

– Проёмы с прозрачными стенами? – девочка на секунду задумалась. – А… Окна что ли? Понятно.

– Там ещё лежит мёртвое животное, – продолжил Любопытный.

Она осмотрела все помещения, две комнаты и туалет с разбитым унитазом, все вещи и мебель отсюда вывезли, и в одном, в том, где окна выходили на юг, и правда в углу лежала почти съеденная червями и мухами птица.

– Этот отсек мне нравится, – продолжал Лю.

Света поглядела на почерневшие от старости фекалии у стены, целый ряд их. Тут, видно, кто-то жил, когда ещё не было мха. Она поморщилась, отмахнулась от наседавших мух и произнесла:

– Я сейчас здесь всё почищу.

– Не нужно, в этом нет необходимости. Если хотите, уберите всё, что вам мешает, в других отсеках этого помещения, а здесь оставьте всё как есть.

– И птицу оставить? – на всякий случай уточнила девочка.

– Пусть всё так и будет.

Странно это, ну ладно. Света скинула рюкзак, куртку, поставила к стене свою палку, нашла на полу металлическую табличку с номером сорок пятого трамвая и стала ею, как совком, сгребать грязь с пола, одновременно спрашивая у Любопытного:

– Ну, помещение мы идеальное нашли, а что ещё нужно, чтобы вы тут могли отдыхать, ну… или что тут вы собирались делать?

– Не отдыхать, а скорее переводить дух, здесь, в этом Истоке, я испытываю постоянное напряжение, и мне бы хотелось иметь место, где отсутствовали бы деструктивные воздействия. Для этого мне нужно в первую очередь создать периметр, в котором я бы мог синхронизировать ваше время и моё. Я вам говорил, что мы живём в разных временных потоках, – объяснял голос.

Может, и говорил, всю эту ерунду про время Светлана не очень-то внимательно слушала, а если и слушала, то не запоминала. Слишком всё это было заумным для девочки. Она сгребла всю грязь к порогу своей комнаты и остановилась, отгоняя надоедливых мух:

– А что будет нужно… Чтобы сделать вам этот периметр?

Тут пауза, которая обычно следовала перед ответом Любопытного была более продолжительной чем обычно, и Света уже собиралась продолжить уборку, как она наконец заговорил:

– Этот трёхмер ограничен Чертой, – голос сделал на слове «Чертой» ударение, и слово сразу показалось девочке важным, едва ли не зловещим, – и за этой Чертой время уже не течёт так, как везде. Вам, Светлана-Света, будет нужно сходить за Черту и набрать там немного самой простой пыли. Если, конечно, вы согласитесь на подобное путешествие.

Вот тут Свете стало немного не по себе. Ко всему, что тут происходило, она начала уже как-то привыкать, но серьёзность, с которой Лю говорил всё это, её настораживала.

– А там, за этой Чертой… Что? – спросила она.

– Там? Там, за этой Чертой, начинается распад материального мира, в котором время утрачивает своё течение.

– Распад? А я… Я не начну там распадаться? – медленно спросила девочка.

– Нет, нет, нет, – уверенно говорил Лю, – вам там практически ничего не угрожает, хотя я соглашусь с тем, что место там не очень приятное. Но дезинтеграция вашей молекулярной системы точно невозможна. Вы там пробудете всего несколько секунд. Единственное, что там вам может угрожать, так это страж. Но он медлителен, а вам не придётся долго там находиться. Вы просто соберёте пыль в первом попавшемся месте и вернётесь. Пыли потребуется немного, она уместится в вашей ладони. Хотя держать её в руке вы не захотите, вам для этого потребуется ёмкость. Потом из этой пыли мы создадим тут периметр, в котором я буду балансировать свои возможности и накапливать какие-то ресурсы, после чего я смогу находиться с вами значительно большее время и «проходить» с вами значительно дальше, чем могу сегодня. Я увеличу и свой радиус, и своё время. Уверен, что для вас наше сотрудничество станет ещё выгоднее.

Конечно, Светлана ему верила. Но вот эта Черта… Всё-таки это было как-то… Ну, опасненько… Даже сам Лю, и тот говорил о Черте, заметно меняя голос. Это неспроста.

– Значит, это несложно? – ещё раз спросила девочка, надеясь ещё раз услыхать заверения в безопасности.

– Непосредственно в сборе пыли нет ничего сложного, вряд ли это займёт у вас больше тридцати секунд, но вот путь до Черты займёт времени гораздо больше, но и это не самое сложное. Чтобы пересечь Черту, вам понадобится жук-могильщик, только эти жуки видят проходы в Черте. А на поиски этого жука может уйти много времени. На это могут потребоваться дни, недели. Найти жука – это самое сложное в предстоящем деле.

Лю говорил это так уверенно, как будто он уже не раз искал этого жука и не раз провожал за Черту кого-то, кто уже приносил ему оттуда пыль для периметра. Света подумала об этом, но как-то мельком, главные её мысли были о другом. Она, чуть подождав, отложила металлическую пластину, которой сгребала мусор к выходу из комнаты, пошла к своему рюкзаку и достала из него банку. Ту самую банку, в которой шебуршал мерзкий жук.

– Случайно не такого жука нам надо найти? – она подняла банку, как бы показывая её.

И теперь она знала интонацию удивления Лю.

– Откуда он у вас, Светлана-Света? – произнёс тот, и теперь его голос не был спокоен, как обычно. – Где вы его поймали?

– Я нашла эту банку в том мешке, к которому вы меня водили, – отвечала девочка и снова стала разглядывать противного жука, который уже заметно измазал стенки банки какими-то жёлтыми выделениями.

– Нет сомнения в том, что тот человек тоже ходил за Черту, – произнёс после паузы голос. – Через то место как раз проходит ближайшая дорога к Черте. Локация, жук – сомнений быть не может. Тот человек ходил туда. Но зачем?

– Может, его попросили… Ну, кто-то такой же, как и вы? – предположила Светлана.

– Вероятность подобного весьма мала, – задумчиво произнёс Лю и продолжил. – Светлана-Света, а не могли бы вы показать мне другие вещи, которые были найдены вами в том мешке?

Ну конечно, она может, Света отставила банку с жуком и стала доставать вещи из рюкзака и карманов, ничего не вызвало интереса у Любопытного, ни провод из меди, ни перчатки из резины, ни верёвка с ножом, в общем, всё, что его заинтересовало, – это была жестяная коробка из-под чая «Гринфилд».

– А что в этом контейнере? – спросил голос.

А Светлана и сама не знала, она вчера так увлеклась золотой монеткой, что на эту коробку её любопытства просто не хватило. Девочка взяла коробочку – лёгкая. Пустая, что ли?

«Надеюсь, там нет никаких мерзких жуков».

Она её открыла. И увидела сначала пропитанный жиром кусок газеты. Девочка приподняла её:

– А, тут этот… фикус.

Да, под газетой был большой, больше её ладони, фиолетовый и маслянистый даже на ощупь листок фикуса. А под ним ещё слой газеты, и там следующий лист, и ещё, и ещё. Всего Светлана насчитала четыре крупных листочка этого растения.

– Судя по тому, как это упаковано, части растения представляли для его хозяина большую ценность, – заметил Лю. – Я недавно видел, как два существа дрались за обладание подобными листьями.

Может и так, но Светлана помнила страшные судороги, которые её донимали несколько минут после того, как она намазала соком этого растения свои руки. Так потом руки ещё и болели, да и до сих пор мышцы болят.

Она снова уложила листочки в коробку, ей было непонятно, что делать с ними. С одной стороны, она помнила судороги, но и не забывала удивительную лёгкость в руках. Ладно, она собиралась ещё подумать об этом. Потом. К другим вещам Лю не проявил никакого интереса, и девочка разложила всё по местам. Кроме разрезанной бутылки, из которой вытекла почти вся вода. Света её выбросила в кучу мусора, какой толк от разрезанной бутылки? А Лю заметил это:

– Судя по моим наблюдениям, вода представляет для вашей биологии ценность. Но я заметил, что вы, Светлана-Света, никогда ей не пользуетесь.

– Это потому, что у меня её нет, – отвечала девочка, – когда жарко, то очень хочется пить, но где её тут взять, воду-то?

– Я знаю, где есть жидкости для употребления, они не похожи на воду, но они там стоят в таких же переносных резервуарах, как и тот, что вы только что выбросили.

– В переносных резервуарах? А, в бутылках, что ли? – не сразу поняла девочка. – Да, мне нужна вода.

Она подумала, что если даже вода будет плохой, то хорошая пластиковая бутылка ей точно не помешает.

– Завтра я вам покажу то место, если мы пойдём к Черте, то нам как раз его проходить, – произнёс Лю.

У Светланы как-то сразу потребность в бутылке и отпала. Она даже подумала о способе отказаться от похода. Вся эта затея отчего-то ей уже не нравилась, но отказаться она боялась. Вдруг Лю откажется впредь помогать ей. О, эта мысль была ещё хуже, чем мысль о походе к Черте и за Черту. Она даже собиралась переселиться сюда, в депошку. Поближе к Любопытному и под защиту серебряного мха. Только мысль о том, что прямо напротив, в двух десятках метров от здания, будет бесноваться и вешать разных существ на заборе Аглая, останавливала её. Впрочем, Аглая была босой в тот раз, когда она поймала девочку. Может, всё-таки… Нет, Света не могла тут оставаться. Если чокнутая её увидит, ни мох, ни Лю никак не смогут ей помочь. Так что лучше ей держаться отсюда подальше.

Когда Лю сказал ей, что ему пора, она немного загрустила, но потом решила, что сегодня останется тут, не пойдёт к двадцать восьмому дому, и решила уже закончить с уборкой.

Она сгребла грязь из своей комнаты и, выглянув из железной двери входа, выбросила её за порог. Пыль стояла невыносимая, и жара тоже, но вот отвратных мух стало поменьше, вот теперь бы девочка с удовольствием попила. Она села в углу, достала из рюкзака монеты. Стала снова их рассматривать, вспоминая слова Любопытного: «Это будет вопиющим эксцессом». Время – то, время – сё, Поток – не Поток. Она считала, что Лю просто зациклен на своём этом времени, и сама ко всем этим россказням про время относилась весьма скептически. Нет, Любопытный, он, конечно, умный, но… «А кусака-то взял и попал в мою комнату. И плевать ему было на время. И времени на него, судя по всему, тоже. И кусака-то был побольше монеты».

Она завернула монеты в узелок. Все, кроме одной золотой. Спрятала узелок в рюкзак, а монету в карман. Прихлопнула наглую муху, что собиралась укусить её в потную щёку, достала коробочку и раскрыла её…Она хотела ещё раз посмотреть листья фикуса.

Но её от этого занятия оторвал шум с улицы. Шум был такой, что перекрывал нудное жужжание мух в депошке. Она встала, подошла к окну, что выходило как раз на больничный забор, и совсем немного приподняла пластину жалюзи. А на улице, там, у висящего мальчика, она увидала трёх странных животных. Сначала ей показалось, что это тощие и горбатые пятнистые собаки, высотой ей до пояса. Опасные, сразу видно. Девочка сразу оценила их, от таких не убежишь. Ей захотелось взять палку в руки. Потом она разглядела их лучше, головы у них оказались не собачьи, головы были круглые, скорее кошачьи, только челюсти не как у кошки, челюсти у них были мощные.

«Кошки. Тощие, огромные кошки». Животные стали, подпрыгивая, виснуть на обгрызенных ногах мальчика. Крутиться, отрывая от них куски. «Когтей у них нет, зато челюсти… Вот кто обгладывал ему ноги и разгрызал кости. Это в придачу к Аглае. Пипец!».

Светлане стало не по себе, как только она представила, что где-нибудь встретится с парой-тройкой таких кошечек. Нет, это место ей точно не нравилось. На большой железной двери, конечно, был засов, но вот окна… Окна тут были огромные. А вдруг кошки отважатся пробежаться по мху. Хотя нет, не отважатся, да и стёкол они, наверное, не разобьют. Но всё равно соседство с кошками было неприятным. Она вспомнила про странного мужика, которого встретила перед тем, как её схватила Аглая. Мужик был вымазан фикусом. И орал что-то про это… Девочка всё ещё помнила про судороги, но теперь они уже не казались ей такими страшными. Светлана достала коробочку и вытащила оттуда один листок растения. Не раздумывая долго, сдавила, сжала его в кулаке. И фикус сразу выдал много маслянистого сока, так много, что он сквозь пальцы стал капать на пыльный пол. И Света, не задумываясь, стала наносить сок на свои руки. Масляного сока было достаточно и он очень хорошо размазывался, и того, что она выжала сразу, ей хватило на обе руки до рукавов майки. Но в листке было ещё много масла. Светлана уселась на пол и, завернув брючины, стала размазывать сок по голеням до самых коленей.

Но и этого было мало, она сжала листок что было силы и тем, что осталось в руке, стала намазывать себе и живот, и бока. Но масло всё ещё было, она повторно намазала руки. И лишь после этого выбросила выжатый лист фикуса в угол. После надела куртку, несмотря на то что в депошке было очень жарко, и уселась в углу.

Теперь ей казалось, что кошки точно её жрать не захотят. Что там кричал ей странный мужик: «Я намазался фикусом, блевать будешь?» Что-то в этом роде.

Она стала ждать пробуждения. Ждала, зажав в фиолетовой от сока фикуса ладошке золотую монетку. Пусть Лю что угодно рассказывает про Время, про Поток, но кусака-то как-то попал в её комнату, почему монетка не сможет?