Она проснулась от того, что ей очень хотелось пить. Дома тихо – братья спят. На будильнике шесть часов сорок одна минута. Она встала с кровати и не одеваясь, в надежде ещё поспать, пошла на кухню, и тут поняла, что с ней сваливаются трусы. Едва успела рукой их поймать. Это что? Она опускает глаза и видит: трусы разорваны от резинки до самого низа. Ах да… Монета. Золотой монетки она не находит. Не попив воды и в рваных трусах Света возвращается к кровати, откидывает одеяло и начинает искать золотой на простыне. Но и там его нет. Всё перерыла, даже встряхнула одеяло, зная, что это напрасный труд. Блин, трусы порваны, денег нет. Можно посмеяться. Но девочке не смешно. Это были её предпоследние трусы. Да ещё и грустно, так как она уже начала рассчитывать на эти деньги. В таком нехорошем настроении она пошла на кухню, попила воды и спать уже в этот день не легла.

Папа принёс с работы деньги на лекарства. Ура. В школу она сегодня не пойдёт, побежит в аптеку. Света сразу села за компьютер, чтобы по специальному приложению посмотреть, в какой аптеке на нужный препарат самая низкая цена. Нашла отличную цену на Ленинском проспекте, можно сэкономить восемьдесят шесть рублей, до той аптеки час пешком, отлично, она добежит за двадцать минут. Заодно и потренируется. Девочка легко позавтракала, перед забегом нельзя переедать, выпила пол-литра воды. Оделась. На улице моросит дождик – осень в Петербурге. Надела старую ветровку с капюшоном и, крикнув папе: «Пока, я убежала», выскочила за дверь. Она бежала и снова думала о монете. «Интересно, а сколько такая тут стоит? Тысяч сто, наверное, монета же старая». Она даже представить не могла, сколько можно купить всего нужного на такие деньги.

Дождик не прекращался, она надела капюшон. А вскоре у неё промокли ноги, кроссовки-то очень лёгкие, но это всё её заботило мало, петербуржские девочки к дождю привычные. Забыла маску, долго стояла в очереди за бабульками и волновалось, дадут ли ей без маски лекарство. Дали, она радостно спрятала коробку в большом внутреннем кармане ветровки. Вышла из аптеки довольная и увидела вывеску «Белорусский трикотаж». Девочка сэкономила почти девяносто рублей. Ну… Можно было приглядеть себе бельё. Она же не покупала его для удовольствия. А потому что у неё его не осталось. Долго выбирала и нашла себе, то, что ей было нужно. И красивые, и всего за сто двадцать рублей. Довольная, вышла из магазина. Дождь не кончился, она стала натягивать капюшон… И, сначала мельком, увидела её. Девочка даже замерла прямо в проходе от неожиданности. Она снова поглядела на женщину, теперь внимательно. Никакой ошибки не было. В пятидесяти метрах от выхода из магазина стояла та самая элегантная женщина. Просто стояла под дождём, никуда не шла и не пряталась от капель. Всё в том же своём плаще, в тех же сапогах, в том же платке, перчатках. Даже солнцезащитные очки не сняла несмотря на дождь. Дама лишь сдвинула вниз, на подбородок антиковидную маску, которую она, кажется, носила всё время. Стянула, стояла и куриала, чуть развернувшись в сторону от Светы. И это почему-то показалось девочке неприятным. Светлана заволновалась и начала что-то подозревать. Ну не могло, не могло же такое случаться так часто. Не могли эти встречи быть совпадениями. Плечи плаща, полы плаща, рукава у дамы промокли. Она, что, не на машине? Такие, как она ездят на «мерседесах», а не ходят под дождём по лужам, чтобы испортить дорогие сапоги из чёрной замши. А если машина есть, то почему она не сидит в ней, а мокнет под дождём? Женщина курила, не меняя позы, стояла к Светлане вполоборота, но девочка готова была спорить, что эта дама, там, за стёклами своих дорогих очками, не отводит от неё глаз. Девочку толкнула злая бабка в спину, пробурчав что-то про «загороженный проход»

«Ладно». Света прячет новые классные трусики в большой внутренний карман ветровки. Выходит под дождь и почти сразу бежит. Сразу берёт хороший темп, пробежав метров сто, быстро оборачивается. Пешеходы, зонтики, дождь, машина привезла товары в магазин, даму Света не увидела. Дама ушла. Всё удовольствие от покупки у девочки развеялось. Что-то в этой даме, в этих встречах с ней напрягало девочку. Всё это было неспроста. Может поэтому, она как следует вложилась и весь обратный путь прошла в хорошем темпе, не хуже, чем на тренировке. Когда Света добежала до своего двора, она остановилась, чтобы пропустить грузовик «Почта России», выезжающий из арки. Остановилась и поняла: у этой дамы машина есть. Элегантная незнакомка как ни в чём ни бывало шла по улице, всё в том же мокром плаще, в том же платке, в тех же очках.

Теперь она не смотрела на Свету, зато Света во все глаза смотрела на неё. Ну какое же это может быть совпадение? Девочка дождалась, когда почтовый грузовик проедет и кинулась к своему подъезду.

– Ты чего такая? – удивлённо спросил её папа.

– Какая? – спросила Света, скидывая мокрые кроссовки.

– Взъерошенная или тебя напугал кто?

Напугал? Ну вот и что сказать папе? Сказать, что за неё следит какая-то модная тётка? Бред! Папа ещё сам волноваться начнёт, но не по поводу какой-то женщины, а что у дочери кукуха отлетает.

– Нет, па, просто ноги промокли, – она достала коробку, отдала папе, а сама в мокрых носках проходит в квартиру, – вот купила.

Улыбнулась папе, мол, всё хорошо, и пошла в ванную, мыться и примерять обновку.

Проклятый туман. Прямо тут рядом, за стеной, заорал крикун. И, конечно же, ему тут же стали отвечать сородичи. Мерзкие твари. Крикун, кажется, стал карабкаться на стену, которая разделяла его и девочку. Света поёжилась и поглядела вверх, она не хотела, чтобы на неё из тумана свалилась это когтистое существо. Она сжала палку. Это хорошо, что у неё под лестницей живёт жаба. А то крикуны ещё и через вход лезли бы. Если и было место, в котором она хотела находиться меньше, чем в школе, так это место было тут, во сне. Так, с палкой в руках и всё время настороже, и приходилось ей ждать Любопытного.

А вот монетка-то нашлась, она скатилась по ноге внутри штанины и упала на ботинок и в пыль на ступеньке. Девочка была этому рада, он подняла червонец и спрятала его в узелок с другими монетами, а узелок – в застёгивающийся карман рюкзака, чтобы монетки целенькие были. Лю пока не было. А он ей был нужен. Она хотела знать его мнение по поводу монеты. Можно ли отсюда забрать с собой что-нибудь? Ведь в первый её раз кусака как-то умудрился оказаться в её комнате. А ещё она хотела просить его подыскать ей новое место. Тут опасно, слишком близко Аглая. Если крикунов она боялась не очень сильно, то эту сумасшедшую боялась по-настоящему. А как её не бояться, вон как она вчера повесила мальчика на пики забора. Вменяемый человек разве такое делать станет? Она дождалась Любопытного, вся измаялась сидеть и ждать, прислушиваться к шастающим по округе крикунам, пару раз даже звала его, но он сам заговорил с ней:

– Человек Светлана-Света, очень рад, что вы добрались до своего убежища, признаться, я волновался, сможете ли вы сделать это. Я оставил вас далеко отсюда.

– Да, Лю, я добралась без происшествий, – девочка обрадовалась, услыхав ровный и спокойный голос, и сразу спросила о том, что её волновало: – Лю, я в мешке того человека нашла деньги, они бы мне пригодились там, в моём реале.

Лю не ответил сразу, он, кажется, думал:

– А что значит слово деньги?

– Деньги? – Светлана сначала удивилась, ну как можно не знать этого, а потом вдруг поняла, что не может толком объяснить Любопытному такую простую вещь. – Ну, деньги – это монетки, или там бумажки, к примеру, или они могут быть на карточке, – в общем, что бы она ни говорила, пока только запутывалась и никакой здравой информации сообщить о названном предмете не могла. «Это потому, что ты, бестолочь, в школе спала на обществоведении». – Ну короче, когда ты работаешь, что-нибудь делаешь полезное, тебе за это дают деньги, на которые ты можешь что-то купить для себя, еду какую-нибудь, одежду, убежище.

Она проворно достала из рюкзака узелок, развязала его и приподняла на ладони вверх, ей всё время казалось, что Лю где-то там, вверху, и для убедительности она взяла жёлтую десятирублёвую монету и покрутила её, чтобы голосу было видно разные её стороны:

– Вот, это монета. Деньги.

– Разнокалиберные кусочки, диски из неокисляемых металлов, с разных сторон диска отпечатаны разные изображения и символы. Судя по всему, они ценны для вас, раз тот человек их с собой носил, и вам они тоже нужны. В вашем трёхмере они являются эквивалентом затрачиваемых усилий относительно приобретаемых общественных и персональных благ. Правильно я понимаю?

Света из его слов и сама не поняла, правильно он понял или нет, но на всякий случай сказала:

– Да, кажется, правильно, – её, честно говоря, не интересовали все эти умные формулировки, её интересовало другое: – ну так как вы считаете, смогу я взять эти деньги с собой? Туда, к себе… Ко мне в реальность. Есть такой способ?

И как же ей неприятно было слышать ответ, всё тем же его бесстрастным голосом:

– Полагаю, это невозможно, – отвечал Любопытный. И тут же развивал свою мысль: – Время никогда не позволит сделать подобное. Суть времени – это непрерывное его течение, Поток. Поток не должен терять своей монолитности. Для Времени даже то, что вы сама попадаете в Исток, уже нарушение Потока, но пока мелкое, не замечаемое им, а уж если вы начнёте перемещать физические тела из прошлого в своё настоящие, это будет вопиющим эксцессом.

Опять Лю нёс эту околесицу про Время, Поток, прошлое, настоящее… Света и половины из сказанного не поняла, ей было ясно лишь одно: эти классные монетки в свой мир ей перенести не удастся. Но на сей раз она не была с этим согласна, не то чтобы она готова была спорить с Лю, но как ни крути, а кусака-то перенёсся отсюда прямо в её комнату. Перенёсся! А чем он лучше монеток? Что ж тогда Поток не нарушился? И, чуть подумав, девочка спросила у голоса:

– А как же я переношусь туда и обратно каждую ночь?

– Мне кажется, – сразу заговорил Любопытный, как будто ждал этого вопроса, – это нечто похожее на спин-эффект, спин-импульс. Тут присутствуете не совсем вы, а просто одна из ваших физических проекций.

На сей раз девочка не поняла ни одного слова. Она даже не поняла, какой вопрос нужно задать Лю, чтобы стало хоть чуть-чуть яснее. И по долгой паузе Лю понял её растерянность и продолжил:

– Вы только что показывали мне небольшой диск из неокисляемого металла, у него разные оттиски на разных сторонах, но если ему придать высокий импульс, силу, которая его закрутит относительно его же диаметра, то два наблюдателя с разных точек наблюдения будут в один момент времени видеть сразу обе стороны вашего диска, то есть ваши близкие и я в один момент времени могут вас видеть из разных точек времени и пространства. Всё зависит от импульса.

– И кто же мне придаёт этот импульс? – спросила Света, всё равно почти ничего не понимая.

– Я вам об этом уже говорил, я всегда думал, что это сирены, – отвечал Лю. – Это они находят способ вытаскивать людей сюда. Но есть и иные способы, о которых мне ничего не известно.

«Опять сирены?». Если бы всё это ей рассказывали на уроке, она бы эти уроки записала в один список с геометрией и химией, то есть в самые скучные и непонятные. С этим занудным умником хоть не заводи разговор. Она вздохнула:

– Лю, я, кажется, нашла подходящее помещение для вашей… Ну, для этой точки…

– Вы нашли для меня опорную точку?

– Ну, нашла, но вам нужно глянуть, подойдёт ли она вам, – сказала Света без особой радости. – Там хорошее место, посреди мха, туда никто не будет ходить, здание цело, стёкла в окнах целы.

– Это очень интересно, – тут же отозвался Любопытный. – Мне льстит, что вы помните обо мне и тратите своё время мне на пользу.

«А на кого мне тут его ещё тратить?».

– Я могу вам показать это здание, но здесь шастает эта Аглая, вчера она повесила какого-то мальчика на заборе, – говорила Света так уверенно, как будто видела это собственными глазами, – я не хочу с ней лишний раз встречаться. Я вообще хочу найти себе новое убежище от неё подальше.

– А вы не думали, что моя точка сможет быть и для вас убежищем? – спросил Лю.

– Аглая повесила мальчика прямо напротив того помещения, что я нашла. Мне вовсе не улыбается висеть там рядом с ним.

– Хорошо. Я вас понял. Как только мы сможем увеличить радиус моего наблюдения, я сразу займусь поиском нового убежища для вас. А пока я осмотрюсь. Думаю, что со мной вам ничего угрожать не будет.

«Ну, хоть так». Светлана стала собираться.