Сентябрь в Петербурге обычно тёплый, но в эти дни было холодно. Ночью было всего десять, и Светлана проснулась от того, что она замёрзла. Девочка лежала в спортивном костюме для бега, старых кроссовках и с молотком в руке поверх одеяла, рядом с нею лежал нож для резки мяса. Тихо шуршал в углу их старенький компьютер. Она его не выключила ночью. Дура, теперь счёт придёт за электричество, впрочем, он и так огромный приходит, всегда за три тысячи, мамины приборы контроля работают круглосуточно. Света разжала пальцы, кажется, молоток она сжимала изо всех сил, аж рука болит. Взглянула на братьев. Те спали, значит, будильник ещё не звонил. Значит, семи ещё нет. Девочка попыталась встать и поморщилась от саднящей боли под правым ребром. Точно, как она могла забыть, на зелёном костюме большое чёрное пятно. Эта долбанутая распорола ей там кожу. Света всё-таки села на кровати. Да что же это такое?! У неё уколы и порезы на руках болят от поганых кусак, нога едва зажила, а теперь ещё и это. Она подтянула одежду. Кожа была распорота, и распорота весьма глубоко. Какой же страшный ноготь был у этой долбанутой Аглаи, Мананы Гванци.

Светлана встала и пошла в ванную, разделась. Помимо распоротой кожи под ребром – ссадины на левом бедре и колене, эта долбанутая её так по асфальту тащила, синяки, порезы на обеих руках, ещё кожа горит на плечах, как от солнечного ожога. Она поглядела на себя в зеркало – ужас. А трусы! Можно выбрасывать, они и раньше были ветхими. Папа спрашивал, что подарить ей на день рождения. Да, ей нужно бельё. Ещё носки. И тут одна неожиданная мысль пришла ей в голову. Света стала быстро мыться, ни на секунду не расставаясь с посетившей её мыслью. Она ей нравилась. Быстро умывшись и почистив зубы, девочка нашла средство обеззараживания и залила им рассечение под ребром. Стояла, морщась, и дышала сквозь зубы, пока не стихла боль, залепила рану пластырем, потом вышла и оделась. Первым делом после пробуждения она шла к маме, это был у неё утренний ритуал. Она открыла дверь в её комнату… Телевизор работает, а Нафиса, дрянь, конечно же, спит, сидя в кресле, даже телефон выронила из руки. Света подошла и сказала зло:

– Нафиса, спать нельзя. Тебе уже говорили об этом.

Та открыла глаза, испуганно забормотала, хватая первым делом телефон:

– Я не сплю, не сплю… Глаза только закрыла.

Она врёт, и это бесит девочку ещё больше. Спать нельзя, у мамы иногда начинаются судороги, один раз из-за спазмов остановилось дыхание. Поэтому папа и нанял сиделок, отдавая им кучу нужных для семьи деньжищ. Света больше ничего ей не говорит, гладит маму по лицу, а потом, в наказание Нафисе, выключает телевизор. Нечего электричество тратить. Так сиди.

Пришёл со смены папа, он после резки и упаковки салатов всегда уставший приходит. Светлана повела его кормить, холодная жареная картошка с зелёным солёным помидором, хлеб, чай с пряником. Папа неприхотлив. Впрочем, как и все в их семье. Нафиса смылась, Света не стала говорить отцу, что застала её спящей, зачем ему ещё расстройства, у него и своих немало. Пока папа не лёг, она отводит близнецов в детский сад, возвращается. Теперь отец не гонит её в школу, кто-то должен остаться с мамой. Хоть это хорошо. Света не очень любит Нафису, Иванова, конечно, лучше как медицинская сиделка, хотя характер у неё намного хуже. Света сама перевернула маму на бок, сделала обтирание, контейнеры были чистые. Девочка всё делала тщательно, рана под рёбрами саднила, но это ей почти не мешало. После, поговорив с мамой, она пошла на кухню, взяла себе еды и села возле матери есть и смотреть телевизор. Но что бы Светлана ни делала, мысли о ночных путешествиях её не покидали, всё время она думала о том, что следующей ночью ей, возможно, придётся встретиться с этой сумасшедшей. И если она не хочет, чтобы мерзкие ногти Аглаи сдирали с неё кожу, то ей нужно будет встать и убежать. Если, конечно, Аглая будет её ждать на том месте, где она поймала Свету. Сумасшедшая сильна, но она слишком мускулиста, по-мужски тяжела, чтобы хорошо и долго бегать. Но она способна на рывок, поэтому будет опасна в первые минуты. Это тревожило девочку, а кого бы не тревожило?

А около двенадцати в домофон позвонили, она пошла узнать, кто это. Это оказался отец Серафим.

– Света, открывай, это я.

При всей своей нелюбви к попу, Света была ему всё-таки благодарна. Он вошёл в прихожую, снял свои знаменитые сандалии. Ряса, как всегда, в пятнах, в бороде, как всегда, крошки. Подмышкой книга. Какой-то Пруст.

– А мне отец Александр говорит, иди к хворой, помоги, а я за тебя службу проведу.

И тут поп замечает на брови у Светланы запёкшуюся кровь. Он бесцеремонно подтягивает девочку к себе и разглядывает ссадину:

– Та-а-ак… Это у тебя откуда?

Света освобождается из его рук:

– Да я сама ударилась.

– Сама? – кажется, священник ей не верит. – Точно?

– Сама, сама.

– Дева моя, если тебя кто обижает, ты приди ко мне и сразу скажи, слышишь? – назидательно говорит отец, ещё и палец свой указательный ей показывает.

И вот что она должна ему сказать? Что во сне она проснулась в могиле, где её ели чёрные жуки, что её чуть не схватила летающая медуза, что сумасшедшая Аглая порезала её ногтем?

Светлана молчит, а приставучий поп, кажется, начинает что-то думать себе и снова спрашивает:

– Точно тебя никто не обижает?

– Точно, точно, – пытается закончить разговор девочка.

– Хорошо, но имей в виду, если кто-то… кто угодно, обидит, сразу беги ко мне, и всё мы уладим, со всяким обидчиком разберёмся. Или даже просто нужно будет поговорить, приходи, о чём угодно поговорим, хоть о матушке твоей, хоть о горе твоём великом, а хоть о мальчишках. Или о тех, кто тебя в школе притесняет. Если есть такие, то на них управу найдём.

«В школе меня не замечают, я там пустое место. И что, вы это тоже уладите? Все со мной общаться начнут и перестанут прикалываться над моими рваными кроссовками?».

Но спорить с попом она не хочет, как и объяснять ему что-либо, девочка просто кивает и говорит:

– Хорошо, отец Серафим, я сразу вам скажу, если кто меня обидит.

Он кивнул и пошёл в ванную мыть руки, это Свете нравилось. Она подала ему полотенце. А священник продолжал:

– Вот, пришёл к вам, думал, твой батька пусть поспит, я его утром видел, когда он со смены усталый шёл, а тут ты. Значит, отец спит. Но я всё равно могу с матушкой твоей посидеть, на три часа получил благословение от настоятеля, а ты, хочешь, в школу сбегай.

Светлана обрадовалась, отец Серафим не раз уже с мамой сидел, приборы понимал, инструкцию от отца выслушивал, ему можно было доверить маму, уж он-то спать не будет:

– В школу поздно уже, я по магазинам пройдусь, – говорит Света.

– И ладно, и ладно, иди, куда надо.

– Я вам сейчас чай сделаю и пойду, – вспомнила о гостеприимстве Светлана.

– Будь так любезна, душа моя, сделай, сделай, я не откажусь.

Света побежала на кухню греть чайник, доставать кружку для гостей, а когда было всё готово, понесла чай гостю, принесла, поставила рядом с ним и, увидав, что он уже читает, спросила из вежливости:

– Интересная книга?

– О! Пруст, – священник, взглянул на свою книгу, на обложку, как будто первый раз её видел, – великий писатель, прелюбопытнейший, большой демагог, сам пустой, как барабан, душонка махонькая, кроме себя, никого не любившая, зато всю свою пустоту смог так красочно описать, что не оторваться. Не Достоевский, конечно, и не Шолохов, те писали о том, о чём душа у них болела, а этот как через бинокль всё видит и описывает от нечего делать, от лени, да философствует помаленьку. В общем, великий писатель.

Света ничего не поняла, она и не слышала, что говорит поп, только кивнула: понятно. И потом пошла в прихожую обуваться. У неё было дело.

В ТЦ «Радуга» она была… ну, наверное, сотню раз, если и меньше, то ненамного. Давно тут не была, а раньше, когда у неё ещё были подруги, они сюда заходили частенько, посмотреть кино, съесть что-нибудь вкусное, просто пошататься по магазинам. Это вообще было их место встречи.

Ей нужно было совсем немного времени, чтобы не спеша, самым лёгким шагом, добежать до ТЦ. Она даже не успела как следует разогреться. Секундомер на руке показал шесть тридцать семь, когда она вбегала на большую стоянку «Радуги». Пока отец Серафим сидел с мамой, у неё было время, чтобы всё отсмотреть ещё раз, ведь она тут давно не была. Может, что изменилось. Охранник на входе указал пальцем на своё лицо. Ах да… Она забыла… Ей пришлось надеть маску.

Она сразу пошла в свой любимый магазин. Конечно же, в «Спортмастер». Давно там не была, с удовольствием зашла, огляделась. Прошла в женский отдел, он был чуть подальше и левее. Столько всего красивого, классного. Розовые джемпера для бега, облегающие, по фигуре. Почти невесомые треники. Такие же невесомые и красивые маечки, цвета персика. Обалденные кроссовочки, носочки, перчаточки, шапочки. Она повертелась там, посмотрела ценник. Маечка – восемьсот рублей, приглянувшийся джемперок «Пума» на «молнии» – три девятьсот девяносто. Остальное даже смотреть не стала. Расстроилась. Но она была неглупая девочка, знала, что сейчас ей лучше смотреть вещи в туристическом отделе. И она пошла туда и нашла то, что искала. Вещи «Аутвенчер» как раз подходили ей, крепкие эластичные брюки, написано «антиклещ», такая же толстовка с капюшоном, перчатки, дождевик. Ну и что, что жарко, что солнце жгучее, она потерпит. И главное, очень крепкие, на мощной шнуровке, с отличным протектором, туристические полуботинки фирмы «Соломон». Да, ей всё это приглянулось, она даже померила ботиночки, идеально сели. Жаль, что нельзя пробежаться в них.

Очень были удобные. После, на выходе, остановилась около стенда с защитой для езды на скейте. Конечно, ей было нужно это всё, и наколенники, и налокотники, и шлем, и наголенники. Рядом стоял стенд с клюшками, вот и отличная палка, а дальше ещё стенды с инвентарём для фитнеса. Тоже есть то, что может пригодиться. В общем, она не зря сюда приходила. Девочка осталась довольна своим походом. Она уже всё для себя решила, что как только окажется во сне, сразу пойдёт сюда. Добежит, ей для этого нужно всего семь минут. Около СКК она видела трёх медуз, место там большое, открытое, тем не менее, ей казалось, что она легко уйдёт от них, ведь та медуза, с которой она встретилась, вовсе не показалась ей быстрой. Светлана даже не думала о том, что что-то может не получиться, например, магазины ТЦ давно разграблены или, ну… ну, например, что в «Радуге» просто не будет электричества, и там будет так же темно, как и в той щели под камнем, в которой она оказалась в первом своём сне. В общем, девочка была уверена в успехе, и единственным серьёзным препятствием своей затеи она считала Аглаю. Только эту страшную женщину.

Света вышла из «Спортмастера» и пошла дальше по торговому центру, и почти сразу ей на глаза попался магазин, о существовании которого она почти никогда не вспоминала. Сто раз проходила она мимо его некрасивой вывески, но теперь остановилась и прочитала: «Солдат удачи». За стеклом какие-то пистолетики, какие-то автоматики, ружья. Всё, что Светлана знала обо всём этом – так это то, что всё это оружие ненастоящее. Ну, игрушечное, что ли. Никогда бы не пошла в такой магазин, но там внутри, за стеклом, висела одна штука, о которой девочка кое-что слышала. Она даже помнила, как эта штука называлась. Это был арбалет. Вот что это было. Девочка нерешительно вошла в магазин. Покосилась на продавца, тот поглядел на неё:

– Здравствуйте.

– Здравствуйте, – ответила она.

– Интересуетесь чем-то конкретным? – спросил мужчина, вставая.

– Ну, так…, – более определённо она ответить не могла.

– Подарок ищете для кого-то?

– Нет… Я просто посмотреть.

Продавец сразу утратил к ней интерес и сел на своё место, уткнулся в телефон. А она подошла к арбалетам. Нет, Света не очень понимала, как эта штука кидает стрелки. Должна как-то, но как? Непонятно.

И тут на соседнем стенде она увидала то, что ей было нужно на сто процентов. Это был огромный чёрный нож с верёвочкой на ручке и удобным футлярчиком, который можно было пристегнуть к поясу.

«Мачете туристический «Рубака» шестьдесят два сантиметра, с кордуровыми ножнами. Цена две тысячи двести шестьдесят рублей».

Сам чёрный, с одной стороны остро заточенный, а с другой стороны лезвия-пила. Да, эта штука даже на вид была страшной. Вот что было нужно девочке даже больше, чем арбалет. Она вышла, огляделась, чтобы запомнить местонахождение этого полезного магазина, и пошла дальше.

Зашла в «Интимисими». Девочки из класса покупают бельё тут. Поглядела, всё такое классное, особенно маечки и топики ей понравились, офигенные расцветки и принты, но ценник, как говорит папа, конский, ей такое бельё не по карману. Даже на день рождения дорого. Пошла на фуд-корт, есть-то ей хотелось. Но там тоже ничего не купила, если она купит гамбургер из «БургерКинга», то один день её семье нечего будет есть. Светлана так ничего и не купила, вышла из торгового центра немного расстроенная и весьма голодная. И побежала в магазин «Верный», что был рядом с её домом, посмотреть, что есть по скидкам. И хлеб купить.

Вечер. Папа давно ушёл «на салаты», пришла Иванова, братья уже спали. Света всё не могла решиться и лечь. Знала, что если не ляжет, то будет так же, как вчера, то есть она даже не вспомнит, как ложилась, просто проснётся на кровати. Тем не менее сидела за компьютером. Волновалась. Набрала имя «Аглая». Ничего не нашла, тогда набрала в поисковой строке «Яндекса» Манана Гванца. Яндекс никакой Мананы не знал, но знал Ираклия Гванцу.

То был лысоватый дядечка постарше папы, ресторатор, имевший в Петербурге два ресторана грузинской кухни. Вот и всё, что она смогла найти. Девочка еще немного посидела, бесцельно пролистывая ленту новостей в одной из социальных сетей. Что ни говори, но она боялась эту сумасшедшую Аглаю. Нет, нужно было уже решаться. Это как на соревнованиях, волнение сразу пропадает после выстрела стартового пистолета. Нужно было начинать. Девочка выключила компьютер, улеглась в свою кровать и укрылась одеялом.