Глава 5
Второе наступление Гинденбурга в Польше. Наступление на Лодзь. Ноябрь – декабрь 1914 г

1 ноября Гинденбург был назначен главнокомандующим немецкими войсками на Восточном фронте. На посту начальника штаба он оставил Людендорфа.

Немецкое командование, очевидно не обладавшее точной информацией о слабости русской армии, воспринимало наступление русских в Силезии как серьезную угрозу, которая требует принятия чрезвычайных мер. Были взорваны некоторые из шахт Верхней Силезии, а юношей призывного возраста эвакуировали на запад.

3 ноября Людендорф предложил Гинденбургу сосредоточить 9-ю армию под командованием Макензена близ Торна и, организовав ее наступление на левом берегу Вислы, «нанести русским такой удар, что не только заставит ее армии в излучине Вислы навсегда замереть на месте, забыв о самой мысли о наступлении, но и нанести им решительное сокрушительное поражение».

До 10 ноября удалось собрать пять с половиной армейских корпусов и пять кавалерийских дивизий. Замыслом предусматривалось стремительное наступление. Первоначально планировалось создать полное превосходство на левом фланге 1-й русской армии, а затем опрокинуть правый фланг 2-й армии, тем самым сорвав все наступление русских войск.

Точная дата того, когда русские получили первые данные о концентрации противника у Торна, неизвестна. Возможно, за день или два до этого 1-я русская армия начала сосредоточение войск у себя на левом фланге, однако вплоть до вечера 13 ноября другие армии не предпринимали никаких предусмотренных планами наступления шагов. На тот день в 1-й армии на левом берегу Вислы находились два армейских корпуса, в том числе и II, переданный ей всего за несколько дней до этого из 2-й армии. 2-я армия развернулась по реке Варта, имея во втором эшелоне на левом фланге в двух переходах 5-ю армию. Еще южнее 4-я и 9-я армии ожидали, когда от реки Сан подойдет 3-я армия Радко-Дмитриева, чтобы вместе идти на штурм австро-венгерских окопов и вторгнуться в Силезию.

Наступление армии Макензена началось 11 ноября.

12-го числа его левофланговый корпус отбросил V Сибирский корпус (1-й армии) и занял Влоцлавск. При этом были захвачены 12 тыс. пленных.

Ренненкампф бросил VI Сибирский корпус на левый берег Вислы; войска переправились через реку в районе Плоцка.

Южнее 14-го числа немцы превосходящими силами атаковали II корпус (левофланговый корпус 1-й армии) и XXIII корпус (правофланговый корпус 2-й армии).

VI корпус Ренненкампфа был атакован еще тогда, когда он находился на правом берегу Вислы, однако некоторым частям все же удалось переправиться на левый южный берег реки.

14 ноября командующий русской 2-й армией генерал Шейдеман начал смещать фронт вправо. Очевидно, его замыслом было развернуть армию в линию обороны от Стрыкова до района западнее Ленчицы фасом на северо-восток, а затем фланкировать немецкое наступление по левому берегу Вислы. Он, как и штаб Северо-Западного фронта, недооценил силы немцев и стремительность их наступления. Его армии едва удалось избежать того, чтобы ее разрубили на куски, несмотря на то что солдаты вели себя упорно на маршах и в бою.

15 и 16 ноября V и VI Сибирские, II корпус 1-й армии и II Сибирский и XXIII армейские корпуса 2-й армии оказались втянутыми в тяжелые бои, в которых понесли значительные потери. По немецким источникам, в плен попали 25 тыс. русских солдат.

Остатки II Сибирского корпуса отступили от Ленчицы к Лодзи; XXIII корпус занял позиции западнее Лодзи; IV корпус, продвигаясь в северном направлении, сумел дойти лишь до рубежа в непосредственной близости и севернее Лодзи; I корпус был вынужден отойти к юго-восточным окраинам Лодзи.

В это время 5-я армия Плеве продолжала движение на запад, и 16 ноября, заняв Вилюн, ее кавалерия вышла к реке Варта. В это время командующий получил приказ отходить, и 17-го числа после форсированного марша армия практически вернулась к позициям, которые занимала четыре дня назад на рубеже Белхатов – Каменск, примерно в 25 верстах западнее и юго-западнее Петрокова.

17 ноября положение войск Шейдемана стало критическим.

За последние три дня он растратил по мелочам большую часть своей армии, пытаясь сдержать немецкое наступление. Вражеские XXV резервный корпус, 3-я гвардейская дивизия, а также 6-я кавалерийская дивизия обходили его войска на правом фланге. Его фронт был оттеснен назад южнее Лодзи после ударов немецких XI, XVII и XX корпусов. Корпус «Бреслау» уже опрокидывал левый фланг армии в районе Казимежа. На помощь 1-й армии было мало надежды, так как остатки VI, V и VI Сибирских корпусов откатывались дальше по левому берегу Вислы, все больше отдаляясь от 2-й армии. 17 и 18 ноября между армиями глубоко вклинился немецкий I резервный корпус.

К вечеру 18 ноября немецкое командование посчитало, что жестко держит 2-ю армию за горло. Немцы предвкушали, что к 20 ноября возвестят о победе, равной битве при Каннах, Седане или Танненберге, «но меры противодействия, принятые великим князем, были довольно эффективными».

Мероприятия по спасению 2-й армии разрабатывались штабом Северо-Западного фронта и лично генералом Рузским. Успех плана зависел от его грамотного воплощения командующим 1-й армией генералом Ренненкампфом и командующим 5-й армией генералом Плеве.

Эти два человека, как и командующий 2-й армией Шейдеман, носили немецкие фамилии, но давно уже являлись подданными России, они были очень разными людьми. Ренненкампф – отважный солдат-кавалерист, человек отчаянной храбрости, человек, в котором сразу же чувствовался лидер, способный вести за собой солдат. Плеве был человеком небольшого роста и пожилого возраста, согбенный годами и слабый здоровьем. До войны Ренненкампф был особенно популярен в Вильне, несмотря на то что он был очень строг к своим солдатам и придирчив к состоянию лошадей. Плеве в Москве имел репутацию человека, который излишне вникает в детали. Он нигде не пользовался популярностью, за исключением людей близкого ему круга, так как был очень требователен и совершенно не заботился о том, чтобы завоевать себе популярность. Ренненкампф был не в ладах с начальником своего штаба Мильянтом, и было известно, что иногда он посреди ночи отправлял приказы, где изменялись или совсем отменялись распоряжения, которые тот успел отдать всего несколько часов назад.

Похоже, Мильянт настолько действовал на нервы генералу, что однажды генерал прямо заявил ему, чтобы тот «уносил свое рыло подальше», так как «он не может больше выносить его вида». Плеве, напротив, работал в полном согласии со своим блестящим штабистом Миллером Е.К. Если бы Ренненкампфу довелось родиться на сто лет раньше, он стал бы русским Мюратом. Но как командующий армией ХХ столетия он скорее был анахронизмом и представлял собой явную опасность. Плеве больше был похож на последователя школы Мольтке; этот человек обладал острым логическим умом и железной волей.

Поэтому естественно, что именно Плеве и его 5-я армия спасли 2-ю армию от сокрушительного разгрома, а Ренненкампфа стали повсюду обвинять в том, что ему не удалось полностью воспользоваться преимуществом, которое ему преподнесли изменения обстановки, и в том, что он позволил немцам избежать разгрома, на грани которого они теперь оказались.

Спустя несколько месяцев почитатели Плеве в штабе 5-й армии любили рассказывать о том, как к генералу во время марша подскакал офицер-посыльный от Шейдемана и в состоянии крайнего возбуждения воскликнул: «Ваше превосходительство, 2-я армия окружена и будет вынуждена сдаться». Плеве секунду или две смотрел на юношу из-под широких бровей, прежде чем ответить: «Молодой человек, вы прибыли сюда играть роль в трагедии или докладывать? Если у вас есть что доложить, отправляйтесь к начальнику штаба, но запомните, здесь не сцена для трагедий, или я отправлю вас под арест».

5-я армия получила приказ выдвигаться в северном направлении на помощь 2-й армии. Южнее 4-я и 9-я армии должны были атаковать противника перед своими позициями с целью любой ценой остановить его дальнейшее продвижение на север. Пять кавалерийских дивизий получили задачу прикрыть брешь, которая образовалась между 5-й и 4-й армиями.

Плеве не терял времени. 17-го числа 10-я дивизия V армейского корпуса получила приказ двигаться на Скерневицы. Один полк удалось переправить железной дорогой, прежде чем ветка была отрезана в районе Колюшки немецкой кавалерией. Остальные три полка дивизии 19 ноября вступили в бой с немецкими войсками в районе Тушина.

18-го числа все оставшиеся в 5-й армии войска совершили марш в северном направлении. В тот же вечер I Сибирский корпус деблокировал левый фланг армии Шейдемана, штыковым ударом отбросив оттуда одну из дивизий немецкого XI корпуса. На левом фланге удар поддержал XIX армейский корпус, солдаты которого 19-го числа обратили в бегство корпус «Бреслау». 7-я дивизия V корпуса, находившаяся в резерве, проследовала к Ласку.

Таким образом, обстановка на левом фланге 2-й армии временно разрядилась, однако на восточном правом фланге сложилось более тяжелое положение. Здесь войска немецкого XXV резервного корпуса под командованием генерала Шеффера нагнала 3-я гвардейская дивизия, которая была переброшена на это направление железной дорогой после начала наступления Макензена, однако большую часть пути была вынуждена двигаться в пешем порядке, иногда совершая марши по 50 километров в сутки. Кроме того, Шеффер получил в свое распоряжение 6-ю кавалерийскую дивизию. Этой группировке была поставлена смелая задача – охватить правый фланг 2-й русской армии.

18 ноября войска Шеффера нанесли удар на Брезины и тем же вечером остановились лагерем южнее города. 19 ноября наступление было продолжено в южном и в западном направлениях. Действуя на правом западном фланге, 3-я гвардейская дивизия на участке вклинения вела тяжелые бои, но войска XXV резервного армейского корпуса, почти не встречая сопротивления, вышли к Бендкову, в 25 километрах к юго-востоку от Лодзи. В то же время действовавшая в авангарде 6-я кавалерийская дивизия вышла к точке в 12 километрах к северу от Петрокова.

На следующий день гвардейская дивизия и одна из дивизий XXV корпуса, взаимодействуя с 9-й кавалерийской дивизией, подошедшей на помощь немцам с севера, после ряда успешных боев пробили себе путь на запад; таким образом, до наступления ночи они полностью опрокинули фланг армии Шейдемана и вышли к Лодзи с юга. В то же время 6-я кавалерийская дивизия была вынуждена отступить перед войсками русских, двигавшимися в северном направлении от Петрокова. Если бы Шеффер узнал о неудаче на правом фланге немецкой 9-й армии, он бы понял, что на окружение 2-й русской армии осталось мало надежды. Утром 21 ноября гвардейские части вышли к южным пригородам Лодзи, но были отброшены назад в результате контратаки предположительно войск I корпуса, оборона которого была выгнута дугой фасом на юг.

2-я русская армия находилась под постоянными ударами с севера. Ее правый фланг сократился до узкой полоски земли шириной примерно семь миль. Часть орудий дивизиона тяжелой артиллерии была направлена на юг, а вторая половина вела стрельбу в северном направлении.

Для того чтобы спасти положение, 20-го числа 1-я армия нанесла удар из района Ловича, а 21-го вторая группировка перешла в наступление из района Скерневицы.

Ловичская группировка включала в себя следующие силы (справа налево): 1-я туркестанская бригада, 43-я дивизия, 63-я дивизия и 6-я сибирская дивизия. Почти все эти соединения были полнокровными, за исключением очень ослабленной 43-й дивизии.

Группировка, наступающая из района Скерневицы, состояла из одного полка 10-й дивизии, а также 55-й дивизии, переброшенной железной дорогой из Варшавы. Ее удар оказался безрезультатным.

В то время имевший звание капитан, а ныне майор Нельсон, позже служивший в 10-м гусарском полку, сопровождал Ловичскую группировку.

Согласно первоначальному приказу, эти силы должны были в тесном взаимодействии со II армейским корпусом максимальными темпами идти вперед, ни в коем случае не останавливаясь, пока не подойдут к позициям 2-й армии.

Наступление началось 20 ноября, но в тот день группировке удалось пройти всего примерно пять миль: задержка была вызвана тем, что II корпус не мог двигаться достаточно быстро, так как противник постоянно оказывал ему сильное противодействие с северозападного направления. Примерно в 18.00 командующего объединенной группировкой генерала Слюсаренко В.А. сменил генерал граф Шувалов А.П., бывший кавалерийский офицер и друг генерала Ренненкампфа.

Наступающая группировка была сформирована наспех, не имела грамотного штаба, достаточного количества транспорта и налаженной медицинской службы. Поставки предметов тылового снабжения должны были осуществляться по шоссейной дороге от Скерневиц. В результате солдат не обеспечили регулярным питанием. Связь между войсками обеспечивалась службой верховых посыльных. Ко времени начала наступления штаб абсолютно не владел общей обстановкой; там не знали даже о том, существует ли все еще 2-я армия. Было очень холодно: 10–15 градусов мороза (по Реомюру), на земле лежали глубокие сугробы. Многие раненые погибли от обморожения.

21 ноября четыре наступающие колонны прошли 12–13 миль, после чего передовые части остановились на ночь, заняв фронт полосой 10 миль от точки в одной миле северо-восточнее Стрыкова до района в пяти милях от Брезини. Пока войскам никто не оказывал сопротивления, но, по имевшимся данным, в Стрыкове и Брезинах находился противник. Штаб ночевал в Гловно. Поздно вечером солдаты 43-й дивизии захватили около 100 пленных, в числе которых было много телеграфистов немецких XX, XXV и гвардейского корпусов, отставших от своих частей.

После трех дней наступления вновь произошла смена командующего группировкой. Возможно, это произошло по инициативе штаба Северо-Западного фронта. Граф Шувалов уступил свою должность командиру VI Сибирского корпуса генералу Васильеву Ф.Н., который в свою очередь назначил новым начальником штаба полковника Меншукова.

В первоначальные приказы были внесены изменения. Два правофланговых соединения (1-я туркестанская бригада и 43-я дивизия) должны были идти форсированным маршем прямо к позициям 2-й армии, в то время как наступавшим на левом крыле 63-й и 6-й сибирской дивизиям была поставлена задача пройти к юго-востоку от правого фланга 2-й армии и вдоль железнодорожной ветки Скерневицы – Лодзь.

22 ноября 1-я сибирская дивизия I Сибирского корпуса сместилась восточнее и отбросила назад передовые части корпуса Шеффера. В тот же день немецкий I резервный корпус совершил неудачную попытку захватить Лович. В семь часов вечера Шеффер получил приказ командующего армией отойти севернее и, оттеснив русских от Брезины, восстановить свои коммуникации.

В тот день право– и левофланговые части Ловичской группировки после упорных боев, иногда переходивших в рукопашную, заняли Стрыков и Брезины. С наступлением темноты 1-я туркестанская бригада и II армейский корпус расположились в Стрыкове и к северо-востоку от него, а 43-я дивизия остановилась в четырех милях южнее города. 63-й и 6-й Сибирской дивизиям удалось значительно продвинуться вперед, при этом последняя вышла к поселку Колюшки, в четырех милях к югу от Брезин. Удар на Стрыков наносился при плотном тумане, и в тех боях туркестанская бригада понесла тяжелые потери, особенно в офицерском составе. Во время боя за Брезины 6-я сибирская дивизия потеряла 700 солдат, однако были освобождены 600 русских пленных.

Штаб группировки переехал в Волю-Цирусову, оставшуюся в тылу 63-й дивизии. Во второй половине дня туда прибыл генерал Ренненкампф.

Удалось установить контакт со 2-й армией, и Лодзь все еще оставалась в руках русских. Силы противника, противостоявшие каждой из наступающих колонн, оценивались примерно как одна бригада.

В то время как дальнейшее продвижение право– и левофланговых соединений предполагалось несколько задержать, действовавшие в центре 43-я и 63-я дивизии получили приказ срочно продолжить марш на соединение с частями 2-й армии.

В десять часов утра 23-го числа штаб группировки переехал в Брезины. Правофланговая колонна осталась в Стрыкове вместе с II корпусом. 43-я и 63-я дивизии к 16.00 и к 15.00 соответственно вышли к позициям I корпуса (2-й армии).

Утром капитан Нельсон в сопровождении двух офицеров на автомобиле отправился из Воли-Цирусовой в штаб I корпуса, расположенный юго-восточнее Лодзи. Он отметил, что корпус находился в «самом неприятном положении, какое только возможно было представить. Он занимал позиции полукругом с небольшим радиусом. При этом штабы, резервы, артиллерия, транспорт – все перемешалось. Орудия тяжелой и полевой артиллерии стояли вперемешку и были готовы вести огонь по всем направлениям одновременно».

В 17.00 поступил доклад от 6-й сибирской дивизии, которая оказалась изолированной на позиции южнее железной дороги и западнее поселка Колюшки. В нем говорилось, что против нее с юга выдвигаются три колонны немецких войск, каждая силой до дивизии, в связи с чем срочно необходима помощь. О помощи умоляли командира I корпуса, но его войска были сильно перемешаны, что заставляло его вести себя пассивно. И командиру, и подчиненным ему войскам, а может быть, только командиру и его штабу не хватило запаса выдержки для того, чтобы вновь перейти к активным действиям. Он долго колебался, пока наконец не обратился к командующему армией. Но тот ничего не стал предпринимать.

Начальник 63-й дивизии согласился выступить, но очень неохотно и слишком поздно. А ведь расстояние от Анджесполя, где находились войска I корпуса, до ближайших подразделений 6-й сибирской дивизии в то время не могло превышать четырех миль!

Капитан Нельсон покинул штаб I корпуса и поехал в Брезины, где находился штаб Ловичской группировки. Ему пришлось совершить «очень неприятную поездку на автомобиле, в темноте, через лес, опасаясь колонн наступающего противника».

6-я сибирская дивизия отважно сражалась целый день. Она захватила две вражеские артиллерийские батареи полностью, со всеми расчетами и повозками, 300 пленных и большое количество пулеметов. С наступлением темноты дивизия окопалась на рубеже Яночка – Гальков, а 63-я дивизия в это время находилась в районе Анджесполя.

Каждая из сторон преувеличивала сложность своего положения и, разумеется, ужасные погодные условия, которые вызывали у командиров пессимистическое настроение. Интересно привести несколько записей из дневника капитана Нельсона, сделанных той ночью: «По сообщениям пленных, немцы считают, что они окружены. Моральный дух их солдат значительно упал – сказывается общее утомление, холод и голод. В течение десяти дней они вели непрерывные бои, каждую ночь совершали очередной марш, в течение трех дней солдатам совсем нечего было есть. Сегодня было очень холодно – ударили необычно крепкие морозы».

И далее: «Поскольку пленные были захвачены во всех трех корпусах – XX, XXV и гвардейском резервном, – считается, что главные силы немцев численностью до трех корпусов выдвигаются в северном направлении против 6-й сибирской дивизии».

Вплоть до следующего дня никто не знал, что в тылу наступающих немцев и на очень небольшом расстоянии от них находились 1-я сибирская и 10-я дивизии 5-й армии, а также кавалерийский корпус генерала Новикова. Но почему их своевременно не предупредили об этом? Соответствующая информация должна была поступить из 5-й армии, из штаба Северо-Западного фронта и из штаба 1-й армии либо все эти данные можно было получить напрямую в результате разведывательных рейдов многочисленной русской кавалерии – дивизий Казнакова и Шарпантье, которые напрямую связывались со штабом Ловичской группировки.

24 ноября в час ночи Нельсон отправился спать, устроившись на полу домика в Брезинах, где разместился штаб, а в пять часов утра его разбудили выстрелы на улице. Автомобильные моторы замерзли, и штабу, который расположился совсем без охраны, не без труда удалось ускользнуть от противника. Наконец его офицеры собрались в бронепоезде на станции Колюшки. Штаб потерял связь с войсками и остался беспомощным наблюдателем в ходе разгрома 6-й сибирской дивизии. Противник обошел дивизию, которой приказали любой ценой удерживать позиции, с обоих флангов. Попытка деблокировать окруженных на правом фланге силами 63-й дивизии (а она не могла быть достаточно эффективной) к девяти часам утра окончилась неудачей. Кавказская кавалерийская дивизия (Шарпантье), которая должна была прикрывать их на левом восточном фланге, сразу же отступила. Наконец к 11.00, покинутая всеми, зажатая с обоих флангов и атакуемая по фронту, дивизия отступила в северном направлении, а когда выяснилось, что Брезины заняты противником, просто рассеялась. Некоторым из солдат удалось просочиться на запад к позициям 2-й армии, еще примерно 1500 человек в конце концов пробились в Скерневицы.

Наверное, для Шеффера было нелегкой задачей отводить войска при тесном контакте с противником, но, несмотря на то что он получил соответствующий приказ только к 19.00 22 ноября, уже через пять часов все его части пришли в движение. Очевидно, русские так и не заметили этого, поскольку до наступления дня они даже не пытались преследовать неприятеля.

После того как 24 ноября была разгромлена 6-я сибирская дивизия, за ней последовали и другие соединения: в тот же день был обойден с флангов и отброшен назад, на северо-восток, русский II армейский корпус. В конце концов, пройдя через Стрыков и Гловно, он снова установил соприкосновение с немецкой 9-й армией, и, несмотря на заверения немцев, что все их потери составили лишь несколько человек ранеными и не было потеряно ни одного орудия, корпус сумел захватить с собой в отступление 16 тыс. немецких пленных и 64 захваченных орудия.

Имели ли официальные заявления немецкой стороны под собой основание, успех их группировки прорыва в составе трех пехотных и двух кавалерийских дивизий ясно продемонстрировал отличную подготовку участвовавших в наступлении частей, талант и смелость командования, прекрасную выучку, стойкость и грамотность военнослужащих на всех уровнях.

Русское командование ожидало, что большое количество немецких солдат попадет в плен. Оно заранее заказало 18 эшелонов для последующего вывоза пленных. При наступлении 9-й армии, а позже в районе Кракова было заявлено о 26 тыс. пленных немцах. В целом кажется вероятным, что подробные приказы для Ловичской группировки передавались в штаб армии Ренненкампфа, но из-за того, что кавалерия действовала плохо и не сумела организовать своевременную доставку этих приказов, а также по причине того, что поступавшие из штаба Шейдемана мольбы так и не были приняты, Ренненкампф оказался полностью не способен воспользоваться сложившейся для него выгодной обстановкой.

Естественно, после двух недель тех напряженных боев принимавшие в них участие с обеих сторон войска смешались между собой. Немецкая группировка вклинения вышла на линию между позициями XX и I резервным армейскими корпусами, и немецкая 9-я армия сумела восстановить здесь сплошной фронт. Немцам противостояли русские 1, 2 и 5-я армии, позиции которых проходили по рубежу Гомбин – северо-восточнее Плоцка – перед Ловичем – севернее Брезин и Лодзи. На данном рубеже справа налево развернулись следующие соединения:

V и VI Сибирские корпуса, 53-я дивизия, гвардейская казачья бригада, 4-я дивизия (VI армейского корпуса), 67-я дивизия (недавно прибывшая из Петрограда), 14-я кавалерийская дивизия (I кавалерийского корпуса), 10-я дивизия (V корпуса 5-й армии), кавказская кавалерийская дивизия, 1-я сибирская дивизия (I Сибирского корпуса 5-й армии), 43-я дивизия (II корпуса 1-й армии), 6-я сибирская дивизия (V Сибирского корпуса 1-й армии), IV и XXIII армейские корпуса (оба из 2-й армии), 2-я сибирская дивизия (I Сибирского корпуса 5-й армии), XIX армейский корпус (5-й армии), кавалерийский корпус Туманова, 1-я и 2-я гвардейские кавалерийские дивизии.

Немцы получили значительные пополнения. На левом фланге 9-й армии развернулись III резервный и XIII армейские корпуса. II корпус направили в Серадз. Далее к югу корпус «Бреслау» получил на усиление 48-ю дивизию резерва.

Русское командование изъяло из 4-й и 9-й армий два армейских корпуса, которые были отправлены на северное направление, но было уже слишком поздно. Немецкий II армейский корпус продолжал успешно наступать. 6 декабря русские оставили Лодзь. 15-го числа был потерян Лович.

Русские армии откатились назад до «речного рубежа» Бзура– Равка – Нида – Дунаец, которые им придется удерживать еще примерно семь месяцев.

Выше кратко описаны основные этапы наступательных операций, которым, если бы русские официально опубликовали их, суждено было стать интереснейшими событиями той войны, как с военной, так и с психологической точки зрения.

Наверное, на протяжении большей части тех восьми дней с 18 по 25 ноября немецкое и русское Верховные командования и командования сухопутных войск полностью были окутаны «туманом войны». В таких случаях успех сопутствует тем корпусам, дивизиям и полкам, которые еще в мирное время готовились, жертвуя собой, помогать товарищам. Поставленный в сходные условия, командир немецкого корпуса ни на мгновение не колебался бы, как это произошло с командиром русского I армейского корпуса вечером 23 ноября, когда он раздумывал, стоит ли отправлять войска на помощь попавшей под сокрушительные удары противника 6-й сибирской дивизии.

Последний приказ на отступление немецкой 9-й армии после окончания первого наступления Гинденбурга был отдан 26 октября. Тогда армия быстро отошла примерно на 200 километров, к самой границе с Германией, не утратив моральный дух, несмотря на понесенное под Варшавой тяжелое поражение и последовавшее после этого преследование многочисленной русской кавалерией. В ходе отступления она разрушала за собой коммуникации. После восполнения потерь в личном составе и технике армия сосредоточилась севернее, откуда 11 ноября, всего через 15 дней, совершила блистательное наступление. Это могло бы служить примером образцовой организации.

Сначала у Макензена все шло хорошо. Он нанес сокрушительное поражение войскам, численность которых составляла примерно половину количества войск в русских 1-й и 2-й армиях, еще до того, как эти армии успели сосредоточиться. Он вбил брешь между этими армиями и опрокинул правый фланг наступающих русских. Потом он потерпел поражение из-за слабости своей группировки и из-за нереального временного графика, составленного для наступающих немецких войск на южном направлении, что позволило русским выдвинуть на север 5-ю армию и спасти положение.

Немецкое Верховное командование должно было задержать начало наступления до прибытия подкреплений из Франции, которые в конечном счете и заставили русских отступить. Русским армиям следовало позволить еще неделю или две бросаться в самоубийственные атаки на немецкие и австро-венгерские позиции, что не принесло бы никакого вреда центральным державам. Из-за нехватки винтовок и патронов, организационной слабости и неналаженности линий коммуникаций русские были не способны на решительное наступление. Если бы немцам поставили задачу просто задержать русских в районе Позена и на границе с Силезией, а армию Макензена бросили в наступление из района Млавы, она бы заняла Варшаву и район в среднем течении Вислы еще до того, как русские армии успели бы отозвать назад. Русские оказались бы отрезанными от всех своих тыловых баз, без боеприпасов и почти без теплого обмундирования, и им бы ничего не оставалось, как просто сдаться. Но в реальности немецкое наступление свелось к простому фронтальному удару, который вынудил русских отойти на рубеж по польским рекам, где они находились в относительной безопасности, имея лучшую сеть коммуникаций во всей империи. Это дало им возможность переформировать армии.

Разведка русских, которая была в общем хорошо поставлена, скорее всего, несет главную вину за то, что своевременно не сумела добыть информацию о сосредоточении войск немецкой 9-й армии в районе Торна и не смогла раскрыть численность немецкой группировки после начала ее наступления. Теперь нам остается объяснять действия командующих русскими 1-й и 2-й армиями незнанием обстановки. Оба они рисковали полностью потерять свои армии из-за недооценки численности немецкой группировки и стремительности ее наступления. 16 ноября, через пять дней после начала немецкого наступления, 5-я армия продолжала спокойно наступать в направлении реки Варта, и только на следующий день ей пришлось возвращаться назад по следам своего собственного форсированного марша.

Если наступление Макензена против 2-й армии являлось типичным примером немецкого наступления с нанесением охватывающего удара, подобным наступлению под Танненбергом и попытки наступления под Прснишем в феврале 1915 г., то маневр в северном направлении, предпринятый русской 5-й армией для спасения войск 2-й армии, близок к тому, что принято называть большой тактикой так называемой французской школы. Действия 5-й армии были блестящи. XIX корпус приступил к обратному маршу от реки Варта в шесть часов утра 17 ноября, к двум часам ночи следующего дня успел преодолеть 33 мили, в одиннадцать часов того же дня возобновил марш и прошел еще 37 миль, вступив в бой в семь часов утра 19 ноября северо-западнее Ласка. I Сибирский корпус выступил примерно в это же время, покрыл примерно ту же дистанцию и штыковым ударом сумел опрокинуть XI корпус немцев вечером 18-го числа. Только знание того, что из района Велюна готовятся нанести удар немецкие резервы, остановило командование XIX корпуса от того, чтобы довести удар до конца, направив его против находившегося во втором эшелоне немцев корпуса «Бреслау».

Попытка оказать помощь 2-й армии, предпринятая русской 1-й армией, была менее результативной. Сложно понять логику приказов, отданных Ловичской группировке штабом 1-й армии, непонимание им общей обстановки, что сделало такие приказы возможными. Ведь все это время 2-я армия имела связь с 5-й армией и со штабом Северо-Западного фронта в Седлеце, а Ренненкампф также имел с ними прямое телеграфное сообщение. Похоже, что 1-я и 2-я армии на время были загипнотизированы смелостью и решительностью немецкого командования.

Вопрос в том, мог ли и должен ли был великий князь отвлечь часть сил 4-й и 9-й армий 16-го и 17-го числа, после того как стало ясно, что на этом у русских достаточно войск, чтобы обеспечить себе превосходство над противником. Риск удара австро-венгерских войск был невелик, и Радко-Дмитриев имел возможность временно отвести свою армию на Дунаец. Конечно, не обошлось бы без сложностей: имелось недостаточно дорог для подобного флангового маневра, не было железнодорожного сообщения, поэтому великий князь предпочел продолжать действовать по ранее намеченному плану – вторгнуться в Силезию. Неизвестно, был ли тщательно обдуман этот план. Ясно, что разделение войск на два фронта, Северо-Западный и Юго-Западный, шло вразрез самой концепции того маневра. Командующим обоими фронтами предоставили широкие полномочия, а Иванов был горячим сторонником замысла наступления в Силезии. Интересным является тот факт, что 4-ю армию, которую передали из Юго-Западного в состав Северо-Западного фронта в полночь 13 ноября, 18-го числа снова передали обратно, после того как стала известна сила немецких ударов. Рузскому пришлось думать о спасении своих солдат, так же как и командующим 1, 2 и 5-й армиями.