Если не считать того, что у монголов были свои представители, органы власти при протекторате оставались такими же, как в период независимости. Однако условия, в которых они действовали, существенно изменились. Достаточно просто повторить выводы, к которым нас подвел рассказ о событиях. Первая особенность состоит в том, что из-за боязни его независимости или того, что он был ребенком (не следует забывать, что появление некоторых малолетних султанов было организовано намеренно путем убийства их отцов), султан быстро терял свою реальную власть, в особенности в восточной половине страны, которая для новых хозяев являлась более важной частью. Его министры, напротив, играли все более важную роль, конечно, не потому, что были независимы от монголов, а, наоборот, потому, что, в отличие от султанов, которые становились султанами по праву, они становились министрами просто по назначению и назначались до некоторой степени скорее монголами, чем султаном. Такими были правила до тех пор, пока ставший фикцией институт султанов не исчез и ильханы официально не объявили себя наделенными всей полнотой власти в «Руме». Румский (Иконийский) султанат пришел к своему концу.

Вторая особенность министров состояла в том, что для покрытия расходов, связанных с исполнением своих обязанностей, они поделили государственные земли между собой и, таким образом, стали держателями владений и княжеств. Двое из них продержались достаточно долго, это перване Муин ад-Дин и визирь Фахр ад-Дин Али. Я уже обращал ваше внимание на то, что ни один из них не был профессиональным турецким военным (отец перване был визирем иранского происхождения, а второй сам был иранцем, первоначально появившимся в должности amir-dad) и что захват ими земель стал возможен только благодаря отсутствию феодализма в «Руме». Эволюция такого рода была достаточно редкой, и я практически не вижу ей никаких параллелей на Ближнем Востоке – ни мусульманском, ни византийском. Однако она продлилась не более полувека, когда реальная военная и социальная сила концентрировалась в других местах. Тем не менее в конце XIV века Бурхан ад-Дин стал в какой-то степени примером ее воспроизведения.

После того, что было сказано, мне остается только привести список держателей различных должностей в течение монгольского периода в том же порядке, как было сделано для периода независимости. Как правило, в силу нехватки документов этот список охватывает время до конца XIII века. Но на самом деле остающаяся брешь не имеет большого значения, поскольку все более частым явлением становилось разделение территории с последующей реорганизацией административных органов в рамках новых более мелких, а иногда имеющих другую структуру княжеств.

Асад ад-Дин Рузбех, 646 (1248) г.

Арсландогмуш (?), 654 (1256) г.

Каратай, 646 (1248)—651 (1251), или 652 (1252) гг., сначала еще и наиб.

Мадж ад-Дин, 675 (1276) г.

Баха ад-Дин Рудкарди, 682 (1283) г.

Каратай, см. атабеки, 646 (1248) г.

Шуджа ад-Дин Абд аль-Рахман, 647 (1249), 652 (1254) гг.

Низам ад-Дин Хуршид, 654 (1256) г.

Фахр ад-Дин Али, 657 (1259), в 658 (1260) становится визирем, и его место занимает

Амин ад-Дин Микаил (ранее мустауфи) до 675 (1276) г.

Джелал ад-Дин, ранее мустауфи, 676 (1277) г.

Муджир ад-Дин Амиршах, 680 (1281) г.

Джамал ад-Дин, 690 (1291) г.

Перване Мехмед, эмир, вместе с Камаль ад-Дином Тифлиси в качестве наиба, примерно 695 (1296) г.

Фахр ад-Дин Аттар Абу Бакр, 646 (1248) г.

Низам ад-Дин Хуршид, казнен в 656 (1258) г.

Муин ад-Дин Сулейман, 656–676 (1258–1277) гг.

Сын визиря ильханов Шамс ад-Дина Джувайни, 680 (1281) г.

Брат визиря Фахр ад-Дина Казвини, 684 (1285) г.

Муин ад-Дин Мехмед Перване (сын Муин ад-Дина Сулеймана), до 693 (1294) г.

Рукн ад-Дин, 699 (1299) г.

Мухадхаб ад-Дин, 642 (1244) г.

Шамс ад-Дин Исфахани, ранее наиб, 642–646 (1244–1248) гг.

Кади Рукн ад-Дин Рази, потом Низам ад-Дин Хуршид (см. перване), потом Наджм ад-Дин

Наджавани 647 (1249) г., потом Баба Туграи, после него снова Рази, 648–654 (1250–1256) гг.

Шамс ад-Дин Баба Туграи, 654–658 (1256–1260) гг.

Фахр ад-Дин Али, 658–670 (1260–1270) гг.

Маджд ад-Дин Мухаммед ибн Хусейн Эрзинджани, ранее мустауфи.

Фахр ад-Дин Али второй раз, 671–687 (1272–1288) гг.

Фахр ад-Дин Казвини, 689 (1290) г.

Наджм ад-Дин, 691 (1292) г.

Джамал ад-Дин Мухаммед, 695 (1296) г.

Шамс ад-Дин Ахмад Лакуши, 697 (1298) г. (вместе с последним в списке?)

Ала ад-Дин Сави, 700 (1300), 703 (1303) гг.

Наджиб ад-Дин (Далихани?), 654 (1256) г., казнен в 661 (1263) г.

Амин ад-Дин Микаил, дата не определена.

Маджд ад-Дин Мухаммед ибн Хусейн Эрзинджани, 661–670 (1263–1271) гг. (стал визирем).

Джелал ад-Дин Махмуд, 670 (1271), 675–676 (1276–1277) гг.

Джамал ад-Дин, брат визиря Фахр ад-Дина Казвини, 689 (1290) г.

Назир ад-Дин Явлак Арслан, 689–691 (1290–1292) гг.

Шараф ад-Дин Осман, 691 (1292) г. (с Абд аль-Азизом, 697 (1298) г.?) и какой-то неизвестный в Конье (?)

(с Шараф ад-Дином Абд аль-Рахман Тебризи).

Кавам ад-Дин Ашхар ибн аль-Хамид, 654 (1256) г.

Джамал ад-Дин ибн амир аль-хадж Махмуд, 661 (1263) г.

Захир ад-Дин Мутаввадж ибн Абд аль-Рахман, 670 (1271) г.

Имад ад-Дин Занджани, 680 (1281) г.

Фахр ад-Дин, 685 (1286) г.

Хумам ад-Дин Шадбахар, 652 (1254) г.

Зейн ад-Дин Ахмад Эрзинджани, дата не определена.

Шамс ад-Дин Баба, 646 (1248) г.

Племянник Амин ад-Дина Микаила, 675 (1276) г.

Ибн Биби, историк, дата неизвестна, но до 680 (1281) г.

Рашид ад-Дин Джувайни, 647 (1249) г., в 658 (1260) г. (или ранее) заменен на Самсам ад-Дина Каймаза или вместе с ним.

Шихаб ад-Дин 654 (1256) г.?

(Возможно, в дальнейшем эта должность исчезла. В любом случае она потеряла свою значимость.)

Нусрат ад-Дин, 646 (1248) г.

Фахр ад-Дин Али, 654–657 (1256–1259) гг., потом он стал наибом, а затем визирем.

Низам ад-Дин, 683–685 (1284–1286) гг.

Шамс ад-Дин Хасс Огуз, 646 (1248) г.

Шараф ад-Дин Махмуд, 646 (1248) г.

Сирадж ад-Дин Баджа, 647 (1249) г.

Тавташ, 656 (1259) г.

Неизвестный

Consteble (Михаил Палеолог)

Шараф ад-Дин Махмуд ибн аль-Катир, 661–675 (1263–1276) г.

(Байгут, 675 (1276) г.?)

Торунтай

Азиз ад-Дин, 684–695 (1285–1296) гг.

В то время, когда султанат разделили, была сделана в целом успешная попытка сохранить унификацию административных должностей.

Параллельно с чиновниками Сельджукидов или над ними существовали различные представители власти монголов, которые так или иначе вмешивались в их деятельность, даже если у них не было желания это делать, и иль-ханы официально этого не требовали. Изначально это были командиры воинских частей, не имевшие других официальных полномочий. Однако на практике они, пользуясь удаленностью от центра, обеспечивавшей им определенную независимость, получали власть – отчасти благодаря военной силе, отчасти благодаря преимуществам, которые давали им козни, которые с их помощью строили друг против друга сельджукские чиновники. Кроме того, в этот период по тем или иным причинам шла непрерывная смена монгольских послов и представителей (ilchi), которые часто проживали у сельджукских военачальников, султана или его регента. Пока был жив Муин ад-Дин Сулейман, дальше этого дело не шло, если не считать того, что увеличение количества монгольских войск и их постоянное присутствие постепенно усиливали власть их командиров, в особенности в восточной половине страны, где они квартировали, не только потому, что она была ближе к территории ильханов, но и потому, что это было удачное место для нанесения удара по мамлюкам. В результате теперь во главе монгольских войск часто стояли «принцы крови», которым трудно было противиться и которые стремились обогатиться. Более того, займы, которые в 1258–1260 годах брали Изз ад-Дин и Рукн ад-Дин, в рамках платежей по которым определенные категории доходов приходилось откладывать в качестве их обеспечения, а также другие причины и действия вели к тому, что в «Руме» возникла не только частная собственность монгольской знати, но даже государственные монгольские земли, до этого бывшие государственными землями сельджуков. Этими государственными землями распоряжался военачальник или постоянный представитель монгольской власти, которого сельджукские чиновники не могли игнорировать. Наконец, там, конечно, были войсковые командиры и чиновники, ответственные за положение дел среди находившихся в «Руме» монголов, в частности судья – yarguji.

После смерти Муин ад-Дина или даже позже появился чиновник, название должности которого нам не известно, хотя мы знаем название его ведомства – iyalat-I wilayat (eyelet-I vilayet), чью власть – она не превосходила власти других высших чинов – трудно определить, хотя он, очевидно, был кем-то вроде генерал-губернатора. Источники не позволяют нам точно определить имена тех, кто занимал эту должность, но известно, что в 691 (1292) году ее занимал Таштимур Хитаи. В 692 (1293) году его обязанности разделили между собой Исфахандияр и Ильбасар, в 696 (1297) году это был Мелик Пехлеван Хорасани, а в 697 (1288) году Байенджар. Если судить по именам, эту должность занимали как монголы, так и не монголы. Известно, что в тот же период imara (ведомство верховного эмира) помимо других должностей было на время отдано Муджир ад-Дину Амиршаху, затем перване Мехмеду, а потом некому Бахчуру, у которого не было других должностей. Невозможно определить в точности, какими были их обязанности в Малой Азии, поскольку ситуация a priori не была схожей с ситуацией в других провинциях ильханов Хулагуидов (хотя и не во всех), где существовали эти должности. Мы должны просто остерегаться возможной путаницы в летописях между упоминаниями чисто сельджукских титулов, монгольских титулов в «Руме» и монгольских титулов в других местах, держатели которых могли работать в «Руме» или быть известны там благодаря своему положению в центральном правительстве.

Именно в монгольский период был создан ряд формуляров или сборников образцов административных документов, которым мы обязаны сохранением копий документов о сделках и различных писем и которые являются подтверждением того, что они сознавали ощутимую нехватку писцов и составителей документов, чувствовавшуюся как в культурной, так и в административной сфере, и понимали необходимость восполнения этой нехватки. Самые важные из этих работ и их характеристики упоминались в главе, касавшейся источников, и, следовательно, не нуждаются в дальнейших обсуждениях. Арабские документы, составлявшие основу для расчета налогов, были переведены на персидский язык для Фахр ад-Дина Али. Попытка Караманидов и Джимри завести канцелярию на турецком языке не дала мгновенных результатов, и даже в XIV веке в княжествах в административной сфере и в области права арабский и персидский языки использовались одновременно с турецким.