Канадский Сидней в провинции Новая Шотландия находится на расстоянии примерно 600 миль к востоку от Ширли, штат Мэн, где произошло предыдущее преступление. Если вы настоящий американец, а не уроженец штата Мэн, вы, вероятно, сочтете это невозможным: вам покажется, что, сделав «прыжок» на несколько сотен миль на восток от территории штата, можно оказаться только в океане. Но на самом деле это не так – вы окажетесь на канадской территории, в Новой Шотландии, на острове Кейп-Бретон, который, по сути, даже не остров. Это просто крошечный клочок суши, отделенный от материка речным руслом и длинными пустынными дорогами. Вокруг Сиднея и на всей территории Кейп-Бретона под землей залегает угольный пласт с высоким содержанием серы – это так называемое Сиднейское угольное месторождение. В одиннадцати милях к северу от Сиднея находится район угольных разработок, где расположен (или, точнее, располагался) небольшой городок под названием Доминион. Он появился на карте в 1906 году, а исчез с нее в 1995-м. Прежде, чем его нанесли на карту, городок назывался Олд-Бриджпорт.

Семейство Штетка проживало неподалеку от Олд-Бриджпорта, к югу от него, среди угольных шахт, которыми изобиловала местность. Группа из пяти или шести домов стояла совсем рядом с городком и Луисбургской железной дорогой. У Антона Штетки и его жены было двое детей – к сожалению, в газетах нет упоминания о том, как их звали, – в том числе сын четырех лет. Другому малышу было два года, и мы предполагаем, что это была девочка, поскольку репортеры, говоря о младшем из детей, упоминали, что вторым ребенком был мальчик.

Супруги Штетка приехали в Канаду несколько лет назад и считались уважаемыми, работящими людьми. Они жили в крохотном одноэтажном домике, в котором было пять комнат. Размеры дома составляли всего 16 на 20 футов (для сравнения: стандартный ковер для гостиной имеет размеры 7 на 10 футов). Супруги купили его у угольной компании. Можно с большой вероятностью предположить, что практически все товары Штетка приобретали в лавке той же компании – единственном магазине во всей округе. В марте 1925 года здесь произошел серьезный социальный конфликт. Местные священники рассказывали о «детях, одетых в мешки из-под угля и умирающих от голода».

В этом же захолустном шахтерском районе проживал человек по фамилии Снелгроув. Он тоже работал на угольной шахте. В январе 1906 года, за несколько недель до убийства, он попытался изнасиловать миссис Штетка, когда ее мужа не было дома. Снелгроува арестовали и посадили в тюрьму, однако из-за этого инцидента у семьи Штетка испортились отношения с соседями: некоторые из них считали, что миссис Штетка отчасти была сама виновата в случившемся. Дом матери Снелгроува находился всего в 60 футах от дома Штетка, так что супруги чувствовали себя весьма некомфортно. В итоге они стали готовиться к возвращению в Европу.

За день до убийства миссис Штетка встретилась с руководителем угольной компании, Генри Митчеллом, и попросила его вернуть деньги, вложенные ими в покупку и ремонт дома. Митчелл заявил, что деньги будут возвращены, но сделать это немедленно не представляется возможным. Затем он предложил миссис Штетка зайти к нему на следующий день.

Соседи видели, что 15 февраля в 22:30 свет в доме супругов еще горел: вероятно, это было связано с тем, что они паковали вещи перед отъездом. Не исключено также, что мистер Штетка в тот день работал допоздна – у шахтеров часто бывали 12-часовые смены. Днем он получил в компании расчет.

Вскоре после часа ночи 16 февраля локомотив № 661 доставил в поселок состав из пустых угольных вагонеток. Машинист Александр Маккиннон увидел, что один из домов горит. Маккиннон поднял тревогу – по всей вероятности, дав несколько гудков, – и остановил состав. Затем машинист и находившийся вместе с ним в локомотиве пожарный бросились к горящему строению. Весь дом семьи Штетка был охвачен пламенем, потушить которое было уже невозможно. Пожар начал утихать только после того, как обгоревшие стены и крыша обрушились – это произошло около трех часов утра. Согласно репортажу, опубликованному «Сент-Джон дэйли сан» в номере от 17 февраля 1906 года, «на полу между тем, что осталось от кроватей, был обнаружен обгоревший остов швейной машинки. Рядом с ним лежал топор. Затылочная часть головы хозяина дома была отделена от остального черепа. Черепа женщины и детей были раздроблены… Неподалеку от места преступления проживает человек с нарушениями психики. Пока можно лишь высказывать предположения. Расследование убийства уже началось».

В другом газетном отчете, который несколько расходится с приведенным выше, отмечается, что шахтер по фамилии Маколей увидел, что дом горит, в 1:30 ночи: «Возвращаясь со смены, он увидел, что дом охвачен пламенем». Маколей увидел, что крыльцо дома в огне, и бросился к соседям, чтобы позвать их на помощь. Соседка сообщила, что слышала внутри дома лай собаки. Как раз в этот момент прибыл вагонеточный состав. Несколько человек из его экипажа, подбежав к дому, стали стучать в дверь, а затем попытались ее открыть, но она не поддавалась. Собака в доме продолжала отчаянно лаять. Когда дверь наконец поддалась под напором мужчин, пес выскочил из дома, едва не сбив с ног Маккиннона. Тот хотел пробраться в жилище, но это было невозможно из-за страшного жара и пламени.

Осмотр трупов и вскрытия продолжались целых восемь дней. Следствие опросило 30 свидетелей, некоторых из них пришлось вызывать повторно. Согласно заметке в «Манитоба фри пресс» от 24 февраля, «следственные действия были проведены очень тщательно и всесторонне, они полностью исключили версии о несчастном случае и самоубийстве, но не помогли найти убийц». Коронер сделал однозначный вывод о том, что не было никаких оснований связывать смерть членов семейства Штетка с предстоящим судебным процессом над Снелгроувом.

Изначально существовали три основные версии этого преступления. Первая состояла в том, что, как это нередко бывает в подобных случаях, мистер Штетка убил своих домочадцев и самого себя. Но, поскольку голова у мистера Штетка была практически в буквальном смысле слова снесена с плеч, об этом не могло быть и речи.

Согласно второй версии, убийство семьи Штетка было как-то связано с предстоящим судом над Снелгроувом. Но члены семейства Штетка приняли решение вернуться в Европу еще до суда, и миссис Штетка не собиралась выступать на нем в качестве свидетельницы. К тому же Снелгроув находился в тюремной камере, и неясно, кто мог действовать от его имени. Подходящих кандидатов, во всяком случае, следствие не обнаружило.

Когда первые две версии отпали, возникла третья – что преступление было совершено с целью грабежа. В этой связи многие упоминали о том, что миссис Штетка ходила к руководителю угольной компании, мистеру Митчеллу, добиваясь, чтобы семье вернули деньги, потраченные на покупку и ремонт дома. Добиться своего ей не удалось. Однако мистер Штетка как раз за день до преступления получил расчет за последние две недели работы. Сторонники версии об ограблении отмечали, что на пожарище не было найдено ни одной монетки – а также часов мистера Штетка. Именно это стало основанием для предположений о том, что мотивом была жажда наживы.

Ограбление становится основной версией, когда других объяснений найти не удается. Ближайшим более или менее крупным городом, в котором имелись полицейские подразделения, был Галифакс, провинция Новая Шотландия. Начальник полиции Галифакса, Николас Пауэр, прибыл на место преступления после того, как коронер закончил осмотр и вскрытие тел. При этом он заявил: «Я здесь по просьбе генерального прокурора». О каком именно генеральном прокуроре шла речь, в статье «Сент-Джон дэйли сан», опубликованной 28 февраля, не пояснялось. Думаю, можно предположить, что Пауэр имел в виду генерального прокурора провинции Новая Шотландия. Так или иначе, в отчете мистера Пауэра содержались следующие выводы: (1) что он, Николас Пауэр, – великий детектив, и раньше раскрывавший преступления, которые другие раскрыть были не в состоянии; (2) что он провел расследование тщательнейшим образом и (3) что в данном случае убийства не было, а все произошло в результате случайно возникшего пожара.

Судя по всему, расследование мистер Пауэр проводил в одиночку. Оно и понятно: зачем такому великому сыщику, как Николас Пауэр, начальник полиции Галифакса, провинция Новая Шотландия, какая-то помощь со стороны подчиненных? Расследование, проведенное мистером Пауэром, стало сигналом о том, что жители провинции Новая Шотландия могут спокойно заниматься своими делами и не думать о том, что где-то бродит убийца, расправляющийся со своими жертвами при помощью топора. Однако, поскольку это единоличное исчерпывающее расследование было проведено уже после того, как содержание доклада коронера было доведено до сведения королевского дома, а результаты расследования были опубликованы в газетах через три дня после того, как коронер закончил свою работу, мы все же попытаемся выяснить, насколько тщательно выполнил свои обязанности мистер Пауэр.

В деле об убийстве семьи Штетка есть восемь характерных деталей, которые позволяют предположить, что оно было совершено «Человеком с поезда»:

1. Убийца расправился сразу со всем семейством, без какого-либо предупреждения, причем очевидно, что это не было делом рук кого-то из родственников погибших.

2. Убийство произошло всего в 25 ярдах от железной дороги.

3. В качестве орудия убийства преступник использовал топор.

4. Топор был оставлен в комнате.

5. Входная дверь в дом была заперта или чем-то заблокирована.

6. Перед уходом преступник поджег дом.

7. Убийство семейства Штетка произошло между полуночью и часом ночи, то есть в излюбленное время «Человека с поезда».

8. Преступление было совершено в небольшом населенном пункте, где не было своей полиции – как и во многих других случаях.

Следует также обратить внимание на следующие обстоятельства:

• в некоторых газетных репортажах упоминалось о том, что убийца наносил удары своим жертвам обухом топора;

• все произошло в местности, где добывали уголь, как и в нескольких других случаях, которые приписывают «Человеку с поезда»; логично предположить, что он чаще всего нанимался на работу в качестве лесоруба и – изредка – как шахтер;

• мистер Пауэр в своем отчете сообщил, что лица детей были прикрыты одеялами, – это весьма типичная деталь преступного «почерка» «Человека с поезда».

Однако есть четыре фактора, которые не позволяют безоговорочно присоединить убийство семейства Штетка к серии преступлений, совершенных «нашим» маньяком. Вот они:

1. В феврале в Новой Шотландии очень холодно. Между тем «Человек с поезда» терпеть не мог холод. За исключением первого преступления, совершенного им в 1898 году, мы не знаем ни одного случая, когда бы он проявлял себя в холодную погоду.

2. Теоретически существует возможность другого мотива – им действительно могло стать, скажем, ограбление. Возможно, преступник собирался совершить некое действие, объектом которого могла стать миссис Штетка. Разумеется, второстепенные версии возникают в ходе практически любого расследования, и альтернативные варианты объяснения тех или иных обстоятельств предлагаются весьма часто. Но надо признать, что по крайней мере в данном случае второстепенная версия, связанная с имевшей место ранее попыткой изнасилования миссис Штетка, все же была бы более правдоподобна, чем история о человеке со свиным лицом или о деловой конкуренции, из-за которой едва не пострадал житель Виллиски Фрэнк Джонс.

3. Присутствие на месте преступления собаки в принципе давало возможность предположить, что животное видело убийцу не в первый раз. Сообщалось, что пес громко лаял, но неясно, когда именно это было. Судя по всему, собака начала лаять после того, как произошло убийство и начался пожар.

4. Первые три контраргумента откровенно слабы и не дают серьезных оснований не включать убийство семьи Штетка в «нашу» серию. Единственная проблема состоит в следующем: это преступление было совершено всего через восемь дней после убийства семейства Кристмас в Коттонвуде, штат Алабама, а оттуда до канадской провинции Новая Шотландия более 2000 миль.

Если мы зададимся вопросом, мог ли «наш» маньяк, пересаживаясь с поезда на поезд, преодолеть такое расстояние за столь короткое время, учитывая, что дело происходило в 1906 году, ответ будет положительным. Да, это определенно возможно. Более того, «Человек с поезда» вполне мог совершить это путешествие всего за четыре дня, а может, и за три, не говоря уже о шести. Возможно также и то, что «Человек с поезда» совершил убийство в Новой Шотландии – но не в Коттонвуде.

Однако одним из главных оснований для объединения преступлений в «нашу» серию является как раз то, что они имеют простые и очевидные пространственно-временные связи. Если одно преступление совершается во Флориде, то следующее, сходное с ним, должно произойти в Джорджии или Алабаме; если убийство происходит в Колорадо, то следующее – в Канзасе, причем обычно интервал составляет от месяца до полугода.

При этом, разумеется, бывают некоторые «территориальные скачки» – например, в 1911 году, когда преступник переехал из Техаса в Орегон. Бывали и случаи, когда интервал между убийствами заметно сокращался. Очевидно, не следует ожидать, что преступник в своих действиях всегда будет жестко придерживаться определенного шаблона. Однако я хочу сказать, что если в других случаях преступления были связаны между собой местом и временем, что создавало логическую последовательность, к двум или трем преступлениям (если мы попытаемся включить в серию еще одно, которое вновь было совершено на севере Флориды) это не относится.

Впрочем, нельзя исключать, что «Человек с поезда» работал на одной из шахт в Новой Шотландии раньше, в теплое время года. Можно даже предположить, что он был знаком с членами семьи Штетка и по какой-то причине затаил на них злобу. В этом случае он вполне мог приехать туда из Алабамы после совершенного там на предыдущей неделе преступления. Возможно, маньяк решил оставить кровавый след в холодных краях, а затем снова вернуться на юг.

Нужно уточнить еще одну деталь. Слово «лесоруб» сто лет назад не использовалось так широко, как в наше время. Работников, которые валили деревья для заготовки дров и пиломатериалов, тогда обычно называли дровосеками. Слово же «лесоруб» применялось главным образом для обозначения небольших закрытых сообществ таких работников, к тому же принадлежащих к какой-то другой национальности, то есть имеющих не только профессиональный, но и особый этнический характер. Итак, дровосеков сто лет назад не называли лесорубами. Но сейчас мы используем именно это слово, так что я буду употреблять его и в дальнейшем.

Субботним утром 17 мая 1906 года, на следующий день после описанного нами убийства семьи Штетка, дочь президента Тедди Рузвельта Элис вышла замуж за Николаса Лонгворта III. Это была почти королевская свадьба. Молодая красивая женщина стала супругой харизматичного лысого мужчины, которому в будущем суждено было стать спикером палаты представителей конгресса США. Брак оказался неудачным. Элис то и дело заводила романы на стороне и пережила своего мужа почти на полвека. Она умерла, когда заканчивался срок президентства Картера, и близко дружила с четой Никсон.

Вечером того же дня, 17 февраля, Большой Билл Хейвуд был арестован в Айдахо по обвинению в убийстве бывшего губернатора Стюненберга. Я знаю, «Человек с поезда» не убивал Стюненберга; эта историческая справка дана для того, чтобы ориентироваться во времени.