Рост Джеймса Линкуса составлял 6 футов 4 дюйма, а вес – 170 фунтов. Этот высокий худощавый человек, проживавший в небольшом городке в горах с населением 3500 человек, зарабатывал на жизнь тем, что красил стены домов. У него были маленькие, словно бусинки, глаза и очень длинные усы. Ходил он медленно, размахивая руками, – многие репортеры почему-то считают, что такая походка характерна для жителей гор. В 1904 году Джеймсу Линкусу было 55 лет. Он был женат на женщине того же возраста, имя которой совпадало с названием штата – ее звали Вирджиния Линкус.

За несколько лет до описываемых событий некий Фрэнк Вон бросил свою супругу и троих детей, причем в ситуации, когда женщина была смертельно больна. Находясь при смерти, она вынужденно отдала своих детей под опеку. Одного из них, Уилли, в итоге усыновила Вирджиния Линкус. В 1904 году мальчику было девять лет. Уилли и Вирджиния искренне любили друг друга. Семья Линкус жила в Радфорде, штат Виргиния, в доме, который изначально был построен как магазин с жилым помещением наверху. Магазин разорился, и нижний этаж превратился в жилье. Линкусы обитали наверху, в квартире, которая была более уютной. Внизу поселилась некая миссис Тексас Баттерворт с матерью и сыном. Да-да, такие были у двух обитательниц дома имена – Техас и Виргиния. Можете иронизировать по этому поводу сколько угодно. Ни внутри дома, ни на внешней его двери не было замков. Во время судебного процесса домовладелец заявит, что жильцы требовали их установить, но это так и не было сделано.

Нет никаких оснований полагать, что Линкус был груб с домашними, прибегал к физическому насилию или что в семье были ссоры и скандалы. По правде говоря, люди рассказывали как раз обратное – что Джеймс Линкус был человеком добрым, рассудительным и относился к жене и приемному ребенку очень хорошо. Миссис Баттерворт заявила, что никогда не видела, чтобы супруги, вместе с которыми она снимала жилье в течение нескольких месяцев, ругались между собой. Рождество в 1904 году пришлось на воскресенье. В субботу вечером Вирджиния Линкус пребывала в приподнятом настроении. Она пригласила Баттервортов разделить с ней, ее супругом и приемным сыном рождественский ужин.

Незадолго до 4 часов утра в Рождество миссис Тексас Баттерворт, проснувшись, обнаружила, что дом наполнен дымом. Следующие полчаса она провела в панических метаниях. Взбежав по лестнице наверх, она громко постучала в дверь жилища Линкусов, пытаясь их разбудить, и даже попробовала войти к ним, но ручка двери раскалилась докрасна. Вернувшись к себе, она вывела из дома свою пожилую мать, но та тут же вернулась, чтобы разыскать своего внука, и потеряла ориентацию в задымленном помещении. В конце концов внук сам нашел ее и сумел вывести в безопасное место. Все, кто жил на первом этаже, в итоге сумели выбраться на улицу.

Однако с обитателями второго этажа все вышло иначе. Поведение мистера Линкуса в следующие полчаса стоили ему жизни. Разбуженный криками, он, задыхаясь от дыма, выбрался из дома, полагая, что жена и ребенок последуют за ним. Очевидно, супруги спали в разных комнатах, что в то время было обычным явлением (так же обстояло дело и в семье Хьюз, о которой мы рассказывали в предыдущей главе).

Спрыгнув на землю, мистер Линкус бросился к стойлам, расположенным недалеко от дома, чтобы отвести животных в безопасное место, – так, во всяком случае, рассказал он сам.

Но история, которую рассказали другие, выглядела совершенно иначе. Соседям показалось, что мистер Линкус продемонстрировал крайнее равнодушие к жене и приемному сыну и беспокоился только о скотине, фураже и дровах, которые были складированы вблизи жилища. Он якобы очень торопился переместить дрова подальше от огня, чтобы они не сгорели, а до членов семьи ему и дела не было.

В газетах миссис Баттерворт обычно называли миссис Тексас Баттерворт и лишь в некоторых случаях Тексас Шелор (Шелор – это ее девичья фамилия). Ее в свое время бросил муж, поэтому она, судя по всему, иногда выпивала. Так вот, миссис Тексас Баттерворт – чьи свидетельские показания против Джеймса Линкуса были самими сокрушительными – показала, что, с трудом выбравшись из дома сама, она крикнула Линкусу, чтобы тот спасал свою семью. Но он якобы не обратил на ее слова никакого внимания и продолжал перетаскивать добро подальше от дома. Один из городских полицейских засвидетельствовал, что, когда он прибыл на место пожара, огонь еще не разгорелся и «был не больше железнодорожного факела». По его словам, он тоже попытался переключить внимание Линкуса на его семью, но тот в ответ, убежав за целый квартал, принялся звонить в пожарный колокол. У места пожара быстро собрались соседи. Многие из них заявили, что, когда они прибежали к дому, пламя еще не было по-настоящему сильным. Люди утверждали, что ситуация позволяла войти внутрь и что они бы так и сделали, если бы знали, что члены семьи Джеймса Линкуса все еще были там. Они, однако, полагали, что все Линкусы, как и Баттерворты, уже находились в безопасном месте. Один из соседей даже сообщил, что спросил Линкуса, почему тот не идет в дом, пока огонь еще не разгорелся. Но, по его словам, Линкус ответил ему, что уже слишком поздно.

Выяснилось, что домочадцы Джеймса Линкуса были убиты ударами какого-то твердого тупого орудия по голове еще до того, как начался пожар. Как только об этом стало известно, рядом со сгоревшим домом начала собираться разгневанная толпа, явно готовая пойти на крайности. К вечеру – напомню, дело происходило в Рождество – Джеймса Линкуса доставили в тюрьму в городке Роанок, в 50 милях от того места, где он жил и где все произошло, чтобы защитить от скорых на расправу сторонников суда Линча. Поначалу имелись подозрения, что Линкус состоял в любовной связи с миссис Тексас Баттерворт, но вскоре они рассеялись, не оставив следствию никакого мотива.

Линкуса обвинили в убийстве жены и приемного сына и судили примерно через три недели после преступления. Все свидетельства против него заключались в следующем:

1. Если женщину и ребенка убил не он, совершенно напонятно, кто еще мог это сделать.

2. Поведение Джеймса Линкуса в течение получаса или часа после того, как пожар был обнаружен, многим показалось странным.

Да, представьте себе, никаких других доказательств вины Линкуса не было. Судья проинструктировал присяжных в том духе, что им, мол, вовсе не обязательно знать мотивы Линкуса, если они уверены, что преступление – именно его рук дело. В итоге после двух дней судебных заседаний Линкус был признан виновным в убийстве первой степени и приговорен к смертной казни. Для вынесения вердикта о его виновности присяжным потребовалось пятнадцать минут.

Однако мнения общественности насчет его причастности к убийству разделились. На суде Джеймс Линкус сидел неподвижно, обхватив голову руками. Зато после того, как суд закончился, он стал приводить весьма серьезные аргументы в пользу своей невиновности. Находясь уже на краю гибели, он вызвал к себе двух местных священников. После визита к нему они сообщили общественности, что Линкус либо совершенно невиновен, либо он – самый искусный лицемер и актер, которого им когда-либо доводилось видеть. В ночь перед казнью он попросил привести в его камеру миссис Тексас Баттерворт, чтобы задать ей несколько вопросов. «Разве я сделал вам хоть что-то плохое? – поинтересовался он у нее. – Разве я не был добр по отношению к вам?» Женщина согласилась, что мистер Линкус всегда относился к ней хорошо и не сделал ей ничего дурного. Накануне Рождества, например, он подарил ей бутылку виски. «Теперь мне придется заплатить за свою доброту жизнью», – сказал Джеймс Линкус. Поздно ночью к нему пришли попрощаться его друзья. Утром ему подали «роскошный завтрак», однако осужденный к нему даже не притронулся. Затем ему сообщили, что его тело будет отправлено в Ричмонд в качестве медицинского пособия для студентов-медиков. «Боже мой, – сказал Линкус. – А я-то думал, что губернатор позволит похоронить меня рядом с женой».

Джеймса Линкуса казнили в Радфорде в 7:39 утра 17 марта 1905 года, в день святого Патрика. Перед приведением приговора в исполнение он держался мужественно и с достоинством, высоко подняв голову. Взойдя на эшафот, он пожал руки своим тюремщикам и палачам и поблагодарил их за хорошее обращение. Свидетелями казни были около 50 человек. Перед смертью Джеймс Линкус сделал следующее заявление:

Джеймс Линкус оставил также записку, которую попросил вскрыть после его смерти. Вот она:

Под этими словами осужденный поставил свою подпись.

Притом что это ровным счетом ничего не значит, я лично верю, что Джеймс Линкус действительно скорее всего был невиновен. Не потому, что он заявил об этом, а потому, что против него практически не было улик. Его осудили из-за слухов, пустой болтовни. Испытывая ужас и шок, Джеймс Линкус делал не то, чего от него ожидали другие. Он надышался дыма, не мог адекватно воспринимать происходящее и потому сконцентрировал все свое внимание на скотине, дровах и пожарном колоколе. Он действовал, исходя из собственных представлений о том, что нужно делать, но в тот критический момент сознание его было затуманено стрессом и продуктами горения, попавшими в его организм.

Можно с уверенностью сказать, что в наши дни никому бы не предъявили обвинение и тем более никого бы не осудили на основании такой скудной доказательной базы. Разумеется, если бы Линкус был виновен, сейчас нашлось бы достаточно способов доказать это гораздо более аргументированно. Некоторые свидетели явно попросту не понимали, что интенсивность процесса горения может меняться – сначала нарастать, затем снижаться, а потом снова увеличиваться. Очевидно, что именно так и было в данном случае, поскольку члены семьи Баттерворт/Шелор говорили о том, что были заблокированы в заполненном дымом горящем доме, где дверные ручки раскалились докрасна, а полицейский, прибывший на место происшествия, сообщил, что огонь напоминал всего лишь факел. Либо свидетели что-то путают, либо пожар развивался неравномерно.

Но главный вопрос, на который мы должны ответить, состоит не в том, был ли Линкус виновен, а в том, связано ли это преступление с серией, которая является объектом нашего внимания. Вот факты, свидетельствующие о том, что связь между ними есть:

1. Преступление было совершено неподалеку от полустанка, где к тому же пересекались две железнодорожные ветки.

2. Местом преступления стал небольшой городок – как раз того типа, которому часто отдавал предпочтение «наш» маньяк начиная с 1904 года.

3. Убийство и поджог произошли посреди ночи.

4. Убит был не один человек, а несколько.

5. У преступления не было явного мотива.

6. Жилище Линкусов находилось в районе, где «Человек с поезда» до этого уже совершил три убийства. (Если вы посмотрите, где были совершены три предыдущих аналогичных убийства, и спросите: «Где маньяк с наибольшей вероятностью заявит о себе в следующий раз?» – то ответ «в Радфорде, штат Виргиния» будет наилучшим из возможных. Радфорд находится в 300 милях строго на север от Трентона, штат Южная Каролина. Прежде чем пролить кровь в Виргинии, «Человек с поезда» оставил кровавый след во Флориде, Джорджии и Южной Каролине; единственным штатом, который он по каким-то причинам пропустил, стала Северная Каролина).

7. Двери в комнаты, где были убиты жертвы, были плотно приперты, так что открыть их стоило немалого труда.

8. Не было никаких признаков ограбления или даже попыток унести из дома что-либо ценное.

9. Дом был подожжен, а это – характерная деталь «почерка» «Человека с поезда» в период, о котором идет речь.

Отмечу также, что данное преступление произошло в воскресенье, причем в Рождество. Маньяк любил убивать именно в конце недели, особенно по воскресеньям, хотя, возможно, это не самый сильный аргумент в пользу связи между убийством членов семейства Линкус и другими подобными случаями. Температура воздуха в Радфорде, штат Виргиния, 24 и 25 декабря 1904 года составляла минус 13 градусов по Цельсию. Если бы было холоднее, это скорее свидетельствовало бы о том, что «Человек с поезда» здесь ни при чем: он редко совершал нападения в холодную погоду или не делал этого вообще.

Следующие детали, однако, отличают данный случай от других:

1. Никогда, ни до, ни после этого, «Человек с поезда» не совершал нападений на семьи в домах, где жил кто-то еще.

2. Если уж «Человек с поезда» проникал в дом, он не оставлял в живых никого из его обитателей.

3. «Человек с поезда» обычно первым делом расправлялся с мужчинами, а уже после этого нападал на женщин и детей. В данном случае нападения на взрослого мужчину, главу семьи, не было вообще.

4. В данном случае в описании места преступления не упоминается топор – говорится лишь о некоем «твердом тупом орудии» (правда, рядом с домом располагалась поленница).

5. В доступных нам сообщениях нет никаких указаний на соблюдение преступником некоторых ритуалов, характерных для «Человека с поезда», – например, что он, находясь на месте преступления, переносил с места на место зажженную керосиновую лампу, что тела жертв были укрыты простынями, а окна плотно занавешены и т. д. Однако информация об этом могла содержаться в материалах, которые нам не удалось раздобыть.

6. Среди жертв не было девочки-подростка.

Таким образом, в данном случае, пожалуй, у нас недостаточно оснований, чтобы включить эту историю в перечень кровавых деяний «Человека с поезда». Однако я все же присоединю ее к списку. В Паоле, штат Канзас, за несколько дней до убийства в Виллиске «Человек с поезда» расправился с супружеской парой, жившей в доме, который был расположен на холме над линией железной дороги. Если судить по карте, от рельсов его отделяло довольно большое расстояние. Однако, если встать на пороге этого дома, когда внизу идет поезд, возникает ощущение, что, вытянув руку, можно его коснуться.

Примерно так же по отношению к железнодорожной ветке был расположен и дом в Радфорде. Правда, сейчас его уже нет – как мы уже упоминали, он сгорел еще в 1904 году, и восстанавливать его не стали. Но он тоже стоял на крутом склоне холма. Фактическое расстояние от дома до рельсов составляло всего 200–300 ярдов.

В номере журнала «Нью-Йоркер» от 7 сентября 2009 года была опубликована прекрасная статья Дэвида Гранна о пожаре в Корсикане, штат Техас, произошедшем 23 декабря 1991 года. Пожар сочли криминальным. Отец семейства, некто Тодд Уиллингем, был казнен властями штата Техас за поджог дома, в результате которого погибли трое его детей. Уиллингем, как и Линкус, до самой казни заявлял о своей невиновности. Когда ему предложили сознаться в преступлении в обмен на пожизненное заключение, он отказался. Упомянутые два случая очень схожи между собой, поэтому, прочтя статью Гранна, вы без труда поймете, что объединяет это дело и дело Джеймса Линкуса. Уиллингема обвинили в том, что он, вместо того чтобы спасать детей, первым делом отогнал подальше от дома машину (точно так же Джеймс Линкус, казалось, был озабочен не столько спасением близких, сколько сохранностью поленницы, расположенной рядом с жилищем). Правда, поведение Уиллингема все же имело более или менее рациональное объяснение: он боялся, что в баке автомобиля взорвется бензин, в результате чего пожар усилится. Уиллингем, как и Линкус, попросил, чтобы его похоронили рядом с жертвами пожара, но ему в этом отказали. Любопытно, что даже даты этих происшествий почти совпадают. Теперь многие считают, что Уиллингем в самом деле был невиновен. Я же замечу, что улики против Линкуса были куда слабее, чем против Уиллингема.

В Америке в 1900–1915 годах дома отапливались либо углем, либо керосином, либо дровами. Электрического отопления в те времена просто не существовало – как, впрочем, и газового.

В больших, добротных общественных зданиях, таких как церкви и школы, обычно топили углем. В их подвалах располагались угольные печи, посредством которых образовывался либо пар, либо горячая вода, которые циркулировали по трубам и обогревали все строение. Жилые дома зажиточных американцев отапливались керосином. Небольшие домишки также топили углем, но это было опасно: если человек не умел управляться с печной вьюшкой, можно было легко погибнуть от угарного газа.

Дровяное отопление обычно использовалось в старых домах. Мы не располагаем статистическими данными о том, какой процент домов отапливался углем, керосином и дровами в 1910 году. Но в 1940 году углем обогревались 55 процентов зданий, дровами – 23 процента, а остальные – керосином. Наверняка в 1910 году доля домов с дровяным отоплением была выше, чем 23 процента. Когда «Человек с поезда» бродил по какому-нибудь маленькому городку, выбирая подходящий дом, он, разумеется, искал жилище с дровяной печью: ведь в нем наверняка должны были иметься поленья, а значит, и топор.

В отчетах о преступлениях маньяка поленницы упоминаются довольно часто, но как-то вскользь. В одном из случаев о ней написали только потому, что она не сгорела. В истории с Линкусом о ней говорилось исключительно в связи с тем, что он пытался переместить ее подальше от дома, и это обстоятельство имело особо важное значение. Когда читаешь старые газетные репортажи об убийствах и натыкаешься на упоминания о поленницах, невольно думаешь: а ведь репортер, похоже, понятия не имел, насколько это важная деталь!

Позднее, когда «Человек с поезда» перестал поджигать дома своих жертв, он стал оставлять топор рядом с телом жертвы, погибшей последней. В результате люди сразу понимали, с кем и чем имеют дело. Но в тот период, когда он устраивал поджоги, они зачастую этого не осознавали. Рукоятка топора часто сгорала во время пожара, а его лезвие представляло собой просто кусок металла. Как правило, никто не обращал внимания на отсутствие топора рядом с поленницей. Мне кажется, в рассматриваемой нами серии преступлений не было случаев, когда преступник проявлял свою звериную сущность в жилищах, обогреваемых не дровами, а другим топливом. Хотя, впрочем, они вполне могли быть.

В репортажах о деле Линкуса точно не указывается, где именно находилась поленница, ясно только, что рядом с домом, но непонятно, с какой именно стороны. Однако, если дом стоял на крутом склоне над линией железной дороги, а дрова были сложены у его западной либо северной стены, поленницу мог легко увидеть любой пассажир, сошедший с поезда на платформу, которая располагалась неподалеку. Небо в ночь убийства было чистым, и луна светила очень ярко (полнолуние пришлось на 22 декабря).