Во времена, о которых идет речь, расследованием преступлений в основном занимались частные детективы. Им платили больше, чем полицейским агентам, они были лучше подготовлены, лучше организованы, обладали большим опытом и проявляли в работе большую гибкость. В период между 1930 и 1950 годами их постепенно вытеснили из бизнеса сотрудники государственных полицейских учреждений и сыскных агентств.

В первые десятилетия XX века на рынке сыскных услуг действовали четыре основных частных игрока – агентство Пинкертона (оно было самым крупным), агентство Тила, агентство Кирка и агентство Бернса (второе по величине). Кажется удивительным, что настолько серьезная структура могла держать у себя такого сотрудника, как Уилкерсон. Однако на самом деле ничего удивительного в этом не было. В XIX веке детективы главным образом выполняли функции агентов-кротов. Сам термин «детектив» появился в английском языке в середине XIX века и получил широкое распространение после 1860 года. Однако в те времена детективы в основном занимались тем, что внедрялись в преступные сообщества, вступали в дружеские отношения с криминальными авторитетами, а затем «сдавали» их правоохранителям. Разумеется, сотрудники полиции и детективы и сейчас иногда занимаются чем-то подобным. Тогда же это было основной функцией служащих сыскных агентств. Наиболее известный детектив XIX столетия по имени Джеймс Макпарланд из агентства Пинкертона в 1912 году был еще жив и работал вполне активно. В молодости ему нередко приходилось действовать под прикрытием, внедряясь в банды преступников. В более солидном возрасте он руководил службой наружного наблюдения. Помимо прочего, он был мастером проведения допросов. Он взял за правило записывать все сказанное во время допроса, что зачастую очень помогало в расследовании.

К 1912 году бизнес, которым занимались детективные агентства, стал более сложным. Требования к их сотрудникам заметно возросли. Они перестали ограничиваться почти исключительно проникновением в криминальные сообщества и выдачей преступников, хотя продолжали выполнять и эту функцию. Им неплохо платили. Когда Уилкерсон работал на агентство Бернса, он, помимо оклада, получал суточные командировочные. Кроме того, агентство оплачивало все его расходы – но только в тот период, когда он был занят расследованием. Тем же сотрудникам, которые не были задействованы в текущих делах, зачастую приходилось крутиться самим: во время «простоя» им не платили ничего. Агентства Бернса и другие сыскные организации размещали в газетах рекламные объявления о готовности своих сотрудников расследовать кражи крупных сумм денег и другие серьезные преступления, а также, разумеется, заняться поиском пропавших людей, взысканием долгов и уличением в измене неверных супругов. Когда детектив брался за дело, заказчик платил деньги в кассу агентства Бернса. Детектив же получал возможность пользоваться его ресурсами, которые, кстати, были весьма впечатляющими (детектив-одиночка не мог позволить себе ничего подобного). Что же касается детектива, ведущего расследование, то агентство выплачивало ему фиксированный оклад, командировочные, а также компенсировало все понесенные им расходы. Если же у детектива не было работы, денег он не получал.

Для любого детектива или, скажем, представителя обвинения зарабатывать, занимаясь расследованием какой-нибудь трагедии, было вполне обычным делом. Вероятно, из этого исходил и Уилкерсон. Возможно, он рассуждал так: если я хочу, чтобы расследование убийства Муров нормально финансировалось, нужно проводить митинги. Что ж, пожалуй, для детектива это нормально. Возможно, он даже не осознавал степень собственной коррумпированности.

Я был бы рад сообщить, что жизнь жестоко наказала Дж. Н. Уилкерсона за его бесчестные поступки и в итоге он стал бродягой и умер под каким-нибудь мостом. Но, увы, это не так. Он сумел выжить и снова встать на ноги. Остаток жизни он провел, путешествуя по Среднему Западу и читая лекции об убийстве Авраама Линкольна. Он создал сложную и изощренную теорию заговора, результатом которого якобы оно стало, и эта теория продолжает существовать и поныне. Некий пожилой мужчина, умерший в 1903 году, в последние годы своей жизни провозгласил себя «настоящим» Джоном Уилксом Бутом. После смерти его тело было мумифицировано и часто демонстрировалось во время карнавалов и других шоу в качестве останков Джона Уилкса Бута. В 1930-е годы Уилкерсон приобрел эту мумию и стал ездить с ней по штатам Среднего Запада, рассказывая об убийстве шестнадцатого президента США и о якобы скрытых от общественности деталях этого дела. Весьма интересный репортаж о Дж. Н. Уилкерсоне и его мумии опубликовала 10 февраля 1938 года «Сатердей ивнинг пост».

Много лет спустя прокурор, бывший помощником Хавнера на процессе над преподобным Келли, шел по одной из улиц Канзас-Сити. Вдруг он услышал, как кто-то окликнул его по имени. Обернувшись, он увидел Уилкерсона. Тот сказал, что живет в доме на другой стороне улицы, и пригласил прокурора зайти к нему и немного выпить.

– Я смотрю, вы тут неплохо устроились, – заметил прокурор.

Уилкерсон, широко улыбнувшись, ответил:

– Что ж, за это нужно благодарить жителей округа Монтгомери. Они заплатили за это примерно шестьдесят тысяч долларов.

Уилкерсон умер в Оклахоме в 1937 или 1944 году – точных сведений на этот счет у нас нет.

Приемный сын Уилкерсона женился на Бланш Стиллинджер, старшей сестре Лины и Айны Стиллинджер, убитых в доме Муров, – той самой, которая когда-то разрешила девочкам остаться в гостях на ночь. Брак оказался удачным, супруги прожили долгую и счастливую жизнь и воспитали собственных детей.

Фрэнк Джонс прожил еще 25 лет и скончался в 1941 году в Виллиске, когда ему было уже далеко за восемьдесят.

Хорас Хавнер оставался на посту генерального прокурора штата Айова с 1917 по 1921 год, переизбравшись на эту должность в самый разгар своей войны с Уилкерсоном. В 1917 году он объехал весь штат, выступая везде, где только было возможно, – тем самым он пытался заложить базу для своей борьбы за пост губернатора в 1918-м. Однако разочарование жителей штата результатами расследования дела об убийстве Муров дало о себе знать, и Хавнер отказался от участия в предвыборной кампании 1918 года. В 1920 году он предпринял попытку сесть в губернаторское кресло, но проиграл праймериз. Затем, покинув офис прокурора штата, Хавнер практически исчез со сцены, и нам не удалось выяснить время и место его смерти.

Несправедливо оклеветанный Хэнк Хортон умер в Виллиске в 1923 году в возрасте 62 лет.

Уильям Мэнсфилд стал профсоюзным деятелем. Он скончался в Милуоки в 1950-х.

Преподобный Келли во время судебных процессов над ним постоянно говорил о том, что намерен написать книгу и в ней объяснить свое видение дела, но, разумеется, так этого и не сделал. В течение двух лет после окончания последнего из судов он то уезжал из округа Монтгомери, то снова в него возвращался. В конце концов он отправился в Англию, и там его след потерялся. Возможно, в конце концов он вернулся в Соединенные Штаты, а может, и нет. По слухам, он умер в заведении для душевнобольных на Лонг-Айленде в 1950-х годах.

Топор, которым были убиты все находившиеся в доме Муров, сначала перенесли в дом шерифа округа Монтгомери Орена Джексона. Затем он какое-то время хранился в здании местного суда (его демонстрировали во время процессов над преподобным Келли в 1917 году в качестве вещественного доказательства). Где-то между 1923 и 1930 годами топор был передан тогдашним шерифом Артуром Бейкером Джеймсу Рисдену, следователю, работавшему на Хораса Хавнера в 1917 году, – он был одним из тех, кто пытался заставить Келли сознаться в преступлении. Впоследствии Рисден возглавил Бюро криминальных расследований штата Айова. В статье, опубликованной в «Де-Мойн реджистер» в 1945 году, упоминалось, что топор находился у мистера Рисдена. В 1961 году двое молодых людей, Эдгар Эпперли и Дональд Браун, интересовавшиеся историей убийства в Виллиске, установили точное местонахождение орудия преступления. Оказалось, что его хранила у себя вдова следователя. Она высказала желание избавиться от него. Дональд Браун предложил ей коробку вишни в шоколаде – не в обмен на топор, а просто в качестве подарка. Эпперли передал топор во временное пользование некоему представителю городских властей, и с 1987 по 2004 год орудие убийства демонстрировалось в качестве экспоната выставки в здании городского совета. Затем Эпперли потребовал вернуть ему топор и поместил его в надежное место. Предполагается, что топор будет подарен Историческому обществу Виллиски.

Если вы хотите больше узнать о событиях, которые когда-то произошли в Виллиске, посмотрите документальный фильм «Виллиска: жизнь с тайной». Не могу не сказать, что это исключительно качественная лента. Можно смело утверждать, что она значительно превосходит обычные стандарты криминальной документалистики. «Жизнь с тайной», включающая в себя интервью, которые Келли и Тэмми Рандл снимали на протяжении многих лет, была смонтирована и выпущена в 2004 году.

Рандлы в 80-е и 90-е годы не поленились поговорить со стариками, которые жили в Виллиске в то время, когда была убита семья Муров. Многие материалы оформлены именно в виде записей устных бесед. Разумеется, устные беседы предполагают ту или иную степень искажения – по этой причине в фильме есть некоторые неточности. Но даже если сейчас вас совершенно не интересует убийство в Виллиске, оно наверняка заинтересует вас после просмотра ленты.

Рой Маршалл с 1989 по 2000 год занимал должность начальника пожарной инспекции штата Айова. До этого он в течение нескольких десятилетий занимался расследованием причин пожаров в штате. Поэтому, когда он вспомнил про события в Виллиске и написал книгу «Виллиска: правдивый отчет о нераскрытом убийстве нескольких человек, которое ужаснуло всю страну», он располагал и большим специальным опытом, и серьезными связями. Маршалл подходит к анализу описываемых в книге событий очень серьезно и профессионально. Кроме того, он оказался неплохим рассказчиком, умеющим недурно излагать свои мысли в литературной форме. Книга написана живым языком, хотя Маршалл и не владеет искусством композиционного построения подобных крупноформатных произведений. Книга была выпущена в свет издательством «Авентин пресс» на средства автора в 2003 году. Маршалл знает об убийстве в Виллиске гораздо больше, чем мне удастся узнать до конца жизни, поэтому я отношусь к нему и к его книге с большим уважением.

Есть, впрочем, два маленьких замечания. Маршалл признает наличие множества улик, связывающих убийство в Виллиске с другими преступлениями серии. Однако почти всю свою работу он посвящает тому, что происходило в городке впоследствии, в частности, судебным процессам над людьми, не имевшими к данному преступлению никакого отношения. Это кажется мне странным. Маршалл почти не уделяет внимания вопросу о том, кто совершил злодеяние. Вместо этого он на сотнях страниц повествует о том, как готовились и проходили суды над невиновными, а также о раздорах, которые вызвали в Виллиске эти злополучные процессы и связанные с ними факты коррупции.

Второе замечание непосредственно связано с первым. Притом что Маршалл прекрасно информирован обо всем, что касается Виллиски, и я считаю его книгу надежным и заслуживающим доверия источником сведений о жизни этого городка и его обитателей, касаясь убийств в других городах, он зачастую понятия не имеет, о чем пишет. Более того, многие его утверждения совершенно не соответствуют действительности. Создается впечатление, что кто-то сознательно его неверно проинформировал. В его отчете об убийстве Фаншмидтов (глава 18) множество грубых искажений, а о Клементине Барнабет (глава 38) он, похоже, вообще никогда не слышал, хотя ее история широко известна и очень серьезно повлияла на восприятие другими людьми убийств, совершенных «Человеком с поезда». Маршалл фактически высмеивает шерифа округа Монтгомери Орена Джексона, который в какой-то момент решил, что убийства могли быть совершены на религиозной почве. Вот что он, в частности, пишет:

Джексон склонялся к версии, связанной с религиозным культом. По его мнению, по стране разъезжала группа религиозных фанатиков, которые убивали людей по приказу своего лидера. В качестве альтернативного он рассматривал вариант, согласно которому некий маньяк путешествовал по железной дороге и, ощутив некий внутренний позыв, сходил с поезда и совершал убийства, после чего отправлялся дальше – в ожидании, когда у него снова возникнет непреодолимое желание пролить кровь.

Эпизод с Клементиной Барнабет, судя по всему, действительно оказал на Джексона серьезное влияние, но об этом мы расскажем чуть позже. Хотя мне очень нравится и исследование Рандлов, и книга Маршалла, данные, которые можно почерпнуть из этих двух источников, очень сильно расходятся. Маршалл писал свою книгу, базируясь в основном на документах. В то же время Рандлы опирались главным образом на беседы с местными жителями. В этой ситуации я в подавляющем большинстве случаев все же больше доверяю Маршаллу.

Есть еще одна книга, посвященная трагедии в Виллиске. Называется она «Кровавый рассвет», ее автор – Стивен Боуман, но она относится к беллетристике, поэтому я ее не читал и ничего не могу о ней сказать.

Отчет о вскрытии тел жертв убийства в Виллиске можно найти в Интернете или, при желании, купить. На сайте «Криминальной библиотеки» (crimelibrary.com) этой теме посвящено целых 19 разделов, составленных Кэтрин Рэмслэнд, и они поистине ужасны.

Помимо книг и документов, посвященных самой Виллиске, имеются книги об убийствах, которые я называю «малой серией». Под этим термином я подразумеваю те преступления из длинной цепи злодеяний, совершенных «Человеком с поезда», о которых более или менее широко известно. Серия убийств, о которой я в данном случае говорю, началась в 1911-м и закончилась в 1912 году. До выхода в свет этой книги никто не подозревал, что речь на самом деле идет о куда более длинной серии. Однако об убийствах, совершенных в период с 1911 по 1912 год, многие люди знали, и о них было много написано.

В связи с этим заслуживает особого упоминания курсовая работа студентки Бет Клингенсмит, которая в свое время сыграла важную роль в пробуждении общественного интереса к данной серии преступлений. Более того, начиная с 2006 года она стала использоваться как источник связанной с ними информации. Нельзя не отметить также книгу Троя Тэйлора «Убитые в собственных постелях», выпущенную издательством «Уайтчепел пресс» в городе Декейтер, штат Иллинойс, в 2012 году. Кроме названия у книги есть подзаголовок – «История и призраки убийства в Виллиске». Но она посвящена той части кровавых деяний «Человека с поезда», о который писала Бет Клингенсмит.

В Интернете о преступлениях «Человека с поезда» много писал доктор Эдгар Эпперли. Если вы увидите это имя в постах, так или иначе связанных с Виллиской, знайте: это вполне авторитетный автор.

Конечно же, основной вопрос состоит в том, могли ли Джонс или преподобный Келли на самом деле совершить убийство в Виллиске. На мой взгляд, это совершенно невозможно, и эти два человека не имеют к преступлению ни малейшего отношения.

Для того чтобы поверить, что убийство – дело рук Джонса, нужно, во-первых, отделить преступление в Виллиске от всей остальной серии. Между тем мне кажется, что не может быть никаких сомнений в том, что оно – часть кровавых дел, совершенных «Человеком с поезда». А если так, все теории о возможной причастности к ним Джонса и Келли сразу же рассыпаются, словно карточный домик.

Во-вторых, нет никаких улик, которые свидетельствовали бы о том, что Джонс мог иметь какое-то отношение к убийству Муров. Те же, на которые некоторые исследователи пытаются ссылаться, настолько недостоверны, что их попросту нельзя назвать уликами.

В-третьих, кто бы ни совершил убийство в Виллиске, это был человек ненормальный, злобный и полный ненависти к людям. Джонс же был законопослушным успешным бизнесменом и еще не старым, полным сил человеком, кумиром и лидером не только местного общества, но и всего штата. Так что, как говорится, портреты не сходятся. Доктор Эдгар Эпперли очень хорошо обрисовал эту ситуацию в интервью одному веб-сайту:

В заключение я хочу высказать уверенность в том, что Ф. Ф. Джонс, банкир и член законодательного собрания своего штата, был невиновен. У него не имелось мотива, и к тому же он был нормальным человеком, а не типом с расстроенной психикой, а потому просто не мог совершить подобное злодеяние. Что же касается якобы нанятого им убийцы в лице Уильяма Мэнсфилда, то последний имеет неопровержимое алиби, подтвержденное показаниями свидетелей и документами. В момент совершения убийства он находился в другом месте, а именно в Монтгомери, штат Иллинойс, где работал на железной дороге.

Убийство в Виллиске не поддается рациональному объяснению. Их совершил психопат, человек с хорошо развитым интеллектом, прекрасно умеющий планировать свои действия, но все же ненормальный.

Что касается преподобного Келли, то я вообще не верю в его способность совершить преступление такого рода. И дело не только в том, что он был не способен на это морально. Он был не способен на это и чисто физически – так же, как он не смог бы играть квотербеком за «Грин-Бэй пэкерс». И вообще, убийство в Виллиске совершил совсем другой, не похожий на Келли человек, обладающий многими качествами, которых у преподобного не было и в помине.

Кто бы ни совершил это злодеяние, это было страшный человек – хитрый, сильный, безжалостный. Эксперт по серийным убийствам Роберт Ресслер, интервью с которым есть в фильме «Виллиска: жизнь с тайной», заявил, что убийцей был человек, чрезвычайно физически сильный и ловкий. Между тем Лин Дж. Дж. Келли был на редкость физически слабым, боязливым и неспособным планировать свои действия. Достаточно сказать, что во время судебного процесса, когда люди говорили о нем нелицеприятные вещи, он то и дело закрывал лицо руками и принимался рыдать. Его жена, сидя рядом с ним на стуле и возвышаясь над мужем на добрых полтора фута, гладила его по голове и похлопывала по плечу, пытаясь успокоить, словно ребенка.

Вы думаете, легко посреди ночи проникнуть в чужой дом, убить восемь человек и уйти никем не замеченным? Вы полагаете, что это смог бы проделать любой? Даже если допустить, что на это способны 95 процентов мужчин, преподобный Келли явно относился к тем пяти процентам, которым это не по плечу. Но, если говорить серьезно, это не смогли бы сделать 99 процентов представителей сильного пола. Думайте, что хотите, но скажу прямо: лично я бы обделался от страха, если бы попытался пробраться в чужое жилище с топором в руках. Да что там я – то же самое наверняка можно сказать о большинстве людей.

Что же касается того, что преподобный Келли был извращенцем, то позвольте заметить: это естественно, что большинству мужчин нравится смотреть на обнаженных молодых женщин. На этом построена целая индустрия. Это универсальный закон, действующий везде. Все мужчины мерзкие типы – разве мама никогда вам этого не говорила?

Поэтому в том, что касается Келли, необычным можно считать только тот факт, что даже в этом он умудрился попасть впросак. Он действовал настолько бездарно, что его арестовали и на несколько месяцев поместили в психиатрическую лечебницу всего лишь за то, что десятки миллионов мужчин всегда делали, делают и будут делать без всякого ущерба для себя. К решению даже такого простейшего вопроса Келли подошел с чудовищной некомпетентностью – он выбрал наугад молодую девушку и сделал ей предложение, которое заставило бы покраснеть даже проститутку. И, более того, сам снабдил ее уликами, которые она без труда смогла предъявить полиции. Вы в самом деле думаете, что такой человек, как Келли, мог убить восемь человек, находившихся в надежно запертом доме, и скрыться с места преступления, не оставив следов?

Преподобный Келли скрывался от кредиторов, потому что был не в состоянии зарабатывать деньги, и ввязался в сомнительную сексуальную авантюру, поскольку не мог получить сексуальное удовлетворение обычным способом. (Его жена как-то заявила следователю, что они с мужем никогда не вели «нормальную половую жизнь».) Следователи и обвинители в данном случае, не имея соответствующего опыта и потому плохо разбиравшиеся в сексуальных отклонениях, истолковали особенности поведения преподобного Келли очень примитивно. Они попросту не видели разницы между смехотворными сексуальными грешками преподобного Келли и половыми извращениями, свойственными совершенно другому человеку, неизмеримо более опасному. Другими словами, они исходили из того, что все сексуальные извращенцы одинаковы.

Что же касается вероятности того, что Келли совершил другие убийства этой же серии, то доктор Эпперли сказал (в интервью Лауре Джеймс, которая не имеет никакого отношения к автору этих строк): «Я потратил целую жизнь, чтобы выяснить, мог ли Келли находиться на месте какого-то из остальных убийств в то время, когда оно совершалось, – и все напрасно». Хорас Хавнер в апреле 1917 года продиктовал секретарю памятную записку, в которой назвал преподобного Келли «в некоторых отношениях выдающимся человеком». В записке говорится, что «Келли был глупым недотепой, но иногда читал просто замечательные проповеди». Благодаря этой фразе более поздние исследователи преувеличивали способности Келли как проповедника и представляли его как умного человека. Но Хавнер не встречался с Келли в тот период, когда была продиктована его записка, знал его главным образом с чужих слов, и потому многие его оценки преподобного, содержащиеся в записке, не имеют ничего общего с действительностью. На самом же деле преподобный Келли так и не преодолел стадию ученичества и не стал священником. Так что если он кому-то и читал проповеди, то только жителям удаленных сельских районов, да и то лишь эпизодически.

Хэнк Брюстер, который написал книгу, посвященную массовому убийству в Виллиске, верит в то, что его совершил Келли. Эпперли заявил, что Рой Маршалл придерживается той же точки зрения, хотя в своей книге Маршалл этого не утверждает. Большая часть политической и культурной элиты Виллиски сто лет назад также приняла версию, согласно которой преступником был Келли – прежде всего потому, что они не верили в виновность Фрэнка Джонса и хотели, чтобы с него были сняты все подозрения. В недавнем выпуске телешоу «Дела из архива» тоже было высказано предположение, что убийство – все же дело рук Келли.

Факт существования людей, которые действительно считают, будто убийство в Виллиске совершил преподобный Келли, меня просто изумляет. Поэтому я собираюсь еще раз высказаться по этому вопросу. Люди верят, что Муров убил Келли, по одной простой причине. Дело в том, что правда настолько ужасна, что их сознание просто не в состоянии ее принять, и они – в переносном смысле – отводят или зажмуривают глаза. Давайте же мы не станем этого делать. О настоящем убийце нам известны три вещи. Мы знаем, что он:

1) испытывал сексуальное влечение к девочкам-подросткам предпубертатного возраста;

2) мог осуществить свои сексуальные желания, только если они были мертвы, а их тела залиты кровью;

3) любил совершать физическое насилие по отношению к другим людям.

Давайте посмотрим, подходят ли эти характеристики к преподобному Келли. Никаких свидетельств того, что его привлекали девочки-подростки, не имеется. Его сексуальные желания, насколько нам известно, были направлены на 16-летнюю девушку, с которой так ни разу и не встретился, и на жен соседей. Это раз.

Нет никаких улик, свидетельствующих о том, что преподобному Келли нравилось смотреть на мертвые тела или мертвые тела, залитые кровью. Это два.

Мне не известны также никакие факты, которые говорили бы о том, что преподобный Келли когда-либо проявлял склонность к физическому насилию.

Один из аргументов в пользу виновности преподобного Келли, приводившихся в суде, состоял в том, что он ненавидел детей, был при них грубым и угрюмым, что они его раздражали и он по возможности их избегал. Но это совершенно не соответствует модели поведения человека, который испытывает сексуальную тягу к детям. Педофилы как раз чересчур дружелюбны по отношению к малолетним. Они способны настраиваться с детьми на одну волну, чтобы понравиться им и потом этим воспользоваться. Да-да, педофилы вовсе не ненавидят детей, и те их не раздражают.

После того как 16-летняя девушка, с которой преподобный Келли вступил в переписку, отнесла его письма в полицию, правоохранители ответили ему от ее имени. Келли отправил девушке новое послание, содержавшее весьма непривлекательные для молодой женщины сексуальные предложения. Эти письма фигурировали в качестве улик в процессе над Келли, но вслух их не зачитывали, сочтя, что их содержание слишком неприлично. Конкретное содержание этих писем сегодня установить невозможно.

Как заявил доктор Эпперли, хоть он и не убежден полностью в том, что Муров убил Келли, он все же это не исключает и очень хотел бы узнать, о чем преподобный писал в своих посланиях, чтобы понять, насколько извращенной была его психика. Но (1) содержание писем было известно присяжным, однако ни в чем их не убедило, и (2) этот аргумент предполагал, что суд на 80 процентов имел основания, чтобы признать Келли виновным и повесить, а еще 20 процентов ему недоставало. На самом же деле для обвинительного приговора имелось 2–3 процента необходимых оснований, а еще 98 или 97 отсутствовало.

Поведение преподобного Келли при в общем-то нормальных сексуальных желаниях было социально неприемлемым. Но даже если бы Келли испытывал половое влечение к детям (свидетельств этому нет), если бы ему было свойственно совершать сексуальные действия по отношению к мертвым телам (это извращение встречается крайне редко, и ничто не говорит о том, что Келли был ему подвержен), даже если бы преподобный Келли был склонен к совершению физического насилия (чего также не было и в помине) – даже при всем этом он не мог бы убить членов семейства Мур. Для этого нужны были дерзость, жестокость и самообладание, которыми Келли не обладал ни в малейшей степени.

Почти во всех современных источниках, касающихся убийства в Виллиске, упоминается о том, что городская полиция не смогла обеспечить порядок и сохранить в неприкосновенности место преступления. В одном из них даже утверждается, что «это один из самых вопиющих в американской истории случаев нарушения всех инструкций, существующих на этот счет». Между тем на самом деле с местом преступления в Виллиске обошлись гораздо лучше, чем было принято в то время.

Эта ошибка – результат непонимания трех вещей. Во-первых, толпы любопытных побывали в доме Муров во вторник и в среду, в то время как тела увезли еще в понедельник вечером. Полагаю, некоторую путаницу вызвали широко распространившиеся слухи о том, что происходило 11 и 12 июня (то есть во вторник и в среду). А детальный осмотр места преступления должен был состояться 10 июня (так и произошло, хотя качество этого осмотра, по всей видимости, и в самом деле оставляло желать лучшего). Во-вторых, многие исходят из того, что современные стандарты сохранения места преступления в неприкосновенности можно применять к 1912 году. Но, разумеется, это не так. Хоть уже в 1912 году существовало понимание, что неприкосновенность места преступления позволяет сохранить многие важные улики, этот принцип толковался в то время куда более примитивно, чем сейчас. Учитывая же, что большинство граждан не понимают, насколько важно держаться подальше от места, где произошло то или иное криминальное событие, можно сказать, что желание любопытных увидеть все своими глазами было вполне закономерным. Подобное происходило почти во всех случаях, описанных в этой книге.

В-третьих, многие современные авторы, судя по всему, исходят из того, что начальник полиции Хортон имел в своем распоряжении множество сотрудников, которые должны были немедленно прибыть на место убийства и встать в оцепление. Но нужного для этого количества сотрудников под началом у Хортона попросту не было.

Начальник местной полиции Хортон:

• продемонстрировал огромное мужество, пройдя по полному трупов и погруженному в темноту дому, освещая себе дорогу спичками, – и это в ситуации, когда убийца вполне мог все еще находиться на месте преступления;

• оповестил о случившемся окружного шерифа, являвшегося единственным, помимо самого Хортона, представителем местных правоохранительных органов;

• немедленно вызвал частного детектива, имеющего опыт в расследовании убийств;

• дал ночным сторожам – кроме них, у Хортона в подчинении не было больше никого – инструкцию не впускать в дом никого без серьезных на то оснований;

• сразу же послал за собаками-ищейками;

• оперативно вызвал эксперта по дактилоскопии;

• почти сразу же вызвал национальную гвардию, чтобы установить оцепление.

Мало того, он встретился и поговорил со всеми, кто побывал в доме, и зафиксировал на бумаге все, что они, по их рассказам, видели. И, наконец, он собрал волонтеров для тщательного осмотра заброшенных домов и хозяйственных построек во всем городе. В течение 36 часов после убийства он опросил всех соседей, которые могли что-то видеть или слышать. Результаты этих опросов он тоже записал – что впоследствии не позволило несправедливо обвинить в преступлении Фрэнка Джонса.

Что еще он мог сделать? Какие еще у него были возможности? Ничего. И никаких. Он сделал все, что мог. Пожалуй, единственным упущением с его стороны было, что он не настоял на том, чтобы фотограф закончил свою работу, и не взял у него снимки, сделанные на месте преступления. В материалах, посвященных убийству в Виллиске, говорится, что Хортон и местный шериф, Джексон, целый день бездельничали в ожидании, когда привезут собак-ищеек. Когда я только приступал к этой книге, я думал, что так оно и было. Но, покопавшись в материалах и разобравшись в ситуации, я понял, что ни тот ни другой не сидели сложа руки и все, что они делали, было вполне уместно и правильно.

Через два года, когда в Виллиску приехал Дж. Н. Уилкерсон, Хортон сразу же понял, что он мошенник, и отказался с ним сотрудничать. Уилкерсон действовал по отношению к Хортону так же, как к Джонсу, а впоследствии и к Хорасу Хавнеру, – он высмеивал их на организованных им собраниях, стараясь нанести ущерб их репутации. Ведь Хортон был препятствием для осуществления замысла Уилкерсона. Поэтому он заявлял, что Хортон участвует в преступном заговоре, направленном на то, чтобы не допустить расследования преступления.

Я вовсе не хочу сказать, что охрана места преступления был идеальной, – я лишь утверждаю, что она соответствовала стандартам начала XX века. Тогда в некоторых случаях на место преступления действительно могли проникать посторонние люди. Они трогали вещи, прикасаться к которым было нельзя. Но современные авторы, шокированные тем, что на месте убийства до полудня понедельника, когда были обнаружены тела, побывало примерно 50 человек, как мне кажется, выглядят довольно глупо. Более того, если завтра подобное убийство произойдет в Нью-Йорке или Чикаго, готов поспорить, что на месте преступления тоже побывают более 50 человек, и они тоже будут трогать предметы, которые потенциально могли бы стать важными уликами.

Этими людьми в наши дни станут полицейские, как рядовые сотрудники, так и начальство, а также судебно-медицинские эксперты, фотограф, медики, работники прокуратуры. Надо отметить, что многие из тех, кто побывал на месте преступления в Виллиске, тоже были людьми не вполне случайными – среди них были полицейские, медики, представители местных властей, фотограф. Да, конечно, дом Муров посетили и те, кто не должен был там оказаться, – священник, родственники и друзья убитых. И все же это следует толковать скорее как разницу в существующих в разные времена порядках, нежели как грубое нарушение.

Что же касается просто любопытных, то большое их число побывало на месте преступления уже после того, как тела убитых были увезены, и это в самом деле отличает ситуацию тех лет от того, что можно наблюдать сегодня: в XXI веке подобные вещи недопустимы. В самом деле, через дом Муров прошло немало зевак, которым там совершенно нечего было делать. Но нет никаких оснований считать, что по этой причине были утрачены действительно важные улики или что какое-то из более поздних преступлений этой серии можно было бы предотвратить, если бы дом Муров лучше охранялся.

Отпечатки пальцев? Да бросьте. В 1912 году об отпечатках пальцев говорили все, кому не лень, и все знали об их существовании, однако возможность их использования в расследовании преступлений была скорее теоретической. Власти Виллиски действительно в первый же день послали за экспертом по дактилоскопии, но тот прибыл на место пьяным и не смог предложить ничего конструктивного. В 1912 году лишь очень немногие убийства были раскрыты благодаря отпечаткам пальцев, да и в последующие годы тоже. Даже 60 лет спустя случаи успешного использования отпечатков пальцев в раскрытии преступлений, совершенных лицом, не знакомым с жертвами, были крайне редки. Пудра и клейкая лента для фиксирования папиллярных узоров еще не были изобретены. В те времена отпечатки пальцев служили ключевой уликой лишь в тех делах, где преступник (а) сразу стал одним из главных подозреваемых и (б) оставил кровавые отпечатки пальцев. «Человек с поезда» явно был в курсе достижений дактилоскопии и еще за несколько лет до того, как они начали активно применяться, смывал свои отпечатки пальцев с рукояток топоров, которые использовал в качестве орудия убийства. Правда, в Колорадо-Спрингс он разлил пузырек с чернилами и оставил чернильные отпечатки. В Виллиске он вытер рукоятку топора нижним бельем Лины. К деревянной части орудия убийства прилипла ворсинка, а на самом белье имелись следы крови: похоже, преступник обтер им и руки тоже. Топор вытерли и простыней, взятой с одной из кроватей. Какие еще улики остались на месте убийства в данном случае, кроме отпечатков пальцев и, возможно, следов на земле, дающих представление о размере обуви преступника? Полагаете, он мог выронить бумажник?

Чтобы поймать убийцу, нужно было не обеспечить неприкосновенность места преступления, а предпринять куда более серьезные меры. А именно – взять под контроль все железнодорожные станции в радиусе 150 миль, чтобы не дать преступнику сбежать, а также организовать сразу в нескольких штатах действительно масштабное расследование, которое обошлось бы в миллионы долларов. Нужно было сравнить улики, собранные на разных местах преступления, опросить десятки тысяч людей, часто пользующихся железной дорогой, и выяснить, не видели ли они подозрительного человека и не слышали ли подозрительных разговоров. Без всего этого даже идеальная охрана места преступления ничего бы не дала.