После полуночи 30 сентября 1888 года Джек-потрошитель убил проститутку в лондонском Ист-Энде. Через несколько часов – еще одну. Этот факт хорошо известен тем, кто писал или пишет о Джеке-потрошителе: для него подобные действия были типичны. Характерны они и для серийных убийц вообще. Так действовал, например, Тед Банди, совершивший убийства на озере Саммамиш 14 июля 1974 года. Аналогичным образом поступали и многие другие серийные маньяки, убивавшие вначале одну жертву и почти сразу после этого – другую. Подобное двойное убийство совершил и «Человек с поезда» – это произошло 17–18 сентября 1911 года в Колорадо-Спрингс, штат Колорадо.

Дом номер 321 по Уэст-Дэйл-стрит в Колорадо-Спрингс стоит менее чем в 100 ярдах от железнодорожной ветки. В этом небольшом строении люди живут и сегодня. Если взглянуть на фотографии, сразу же становится ясно, что это тот самый дом, – только сейчас козырек над крыльцом выглядит так, словно вот-вот обрушится. Как в случаях со многими другими преступлениями, описанными в этой книге, местные жители до сих пор помнят, что именно произошло здесь много лет назад: стоит остановиться где-нибудь неподалеку и начать оглядываться, как соседи, сразу же догадавшись, что именно вы ищете, показывают вам нужное строение. Несчастными обитателями этого дома, которым в сентябре 1911 года пришлось расстаться с жизнью, были жена и дети А. Дж. Бернхэма. Глава семьи был болен туберкулезом, или, как тогда говорили, чахоткой. Впрочем, как ни назови этот недуг, в те времена он убивал более 100 тысяч американцев в год. Больным туберкулезом обычно советовали переселиться в горы – этот совет был на 10 процентов эффективнее, чем рекомендация молиться и скрещивать пальцы. Колорадо-Спрингс находился в горах. Неподалеку от него даже располагался санаторий для больных туберкулезом. Люди приезжали туда, чтобы подлечиться или – как бывало в большинстве случаев – умереть.

У Мэй Элис Бернхэм была сестра по имени Нетти Рут. Нетти и Элис вместе занимались шитьем на дому. В среду, 20 сентября, Нетти подошла к дому 321 по Уэст-Дэйл-стрит. У нее была с собой кое-какая одежда, требовавшая починки. Однако Мэй Элис ей не открыла и не отозвалась на стук. Входная дверь оказалась заперта, ставни на окнах плотно закрыты. В щель между входной дверью и косяком был засунут счет, оставленный служащим бакалейного магазина, – по-видимому, он тоже никого в доме не застал. Вначале Нетти подумала, что Мэй отправилась навестить соседку. Однако та сказала, что не видела Мэй уже несколько дней. Встревожившись, женщины позвонили в санаторий, где находился Альберт (А. Дж.), – он работал там поваром. Альберт сообщил, что не был дома уже неделю.

У соседки имелся ключ от дома Бернхэмов. Когда она вставила его в замочную скважину, Нетти вдруг сказала: «А вдруг Мэй и ее дети лежат там, в доме, мертвые? Это будет ужасно, просто ужасно».

Когда соседка попыталась открыть замок, его заклинило. Во всяком случае, так написали газеты. Я же в этом сильно сомневаюсь. Дело в том, что «Человек с поезда» часто запихивал что-нибудь в замочную скважину, чтобы дверь было труднее отпереть. Когда же дверь вскрывали, предмет падал на пол, и вошедшие в дом обычно не могли определить, откуда он взялся. Так что, полагаю, в данном случае замок не просто заклинило – скорее всего, «Человек с поезда» намеренно его испортил или подпер дверь чем-нибудь изнутри. Когда женщины наконец смогли войти в дом, на них тяжелой волной обрушился смрад разложения.

В доме все было так же, как во время последнего визита Нетти в воскресенье вечером. Тарелки, оставшиеся после воскресного ужина, по-прежнему стояли на столе. С криками ужаса женщины выбежали на улицу.

Жертв оказалось трое: Мэй Элис, ее трехлетний сын Джон и шестилетняя дочка Нелли Эмма. Их черепа были раздроблены обухом топора. Мэй и Джон были убиты во сне. Что касается Нелли, то она либо проснулась перед смертью, либо ее тело уже после убийства перетащили на другое место. Во всяком случае, ее труп лежал не на кровати. В том, как выглядело место преступления, было нечто такое, что позднее заставило детектива, которому было поручено расследование этого дела, назвать убийцу «моральным уродом». Этот факт никогда не разглашался, но мне о нем известно – а теперь и вам. Занавески на окнах были задернуты, а все двери и ставни заперты – за исключением того окна, через которое убийца покинул дом. В доме обнаружили банку, наполненную водой со следами крови (по всей вероятности, преступник вымыл в ней руки), а на полу перед плитой – небольшую кучку пепла. Еще на полу нашли смятый и частично сгоревший обрывок воскресного номера местной газеты. Частично обгоревшим оказался и край тюлевых штор на одном из окон.

На подоконнике окна, через которое убийца выбрался из дома, лежал на боку пузырек с чернилами. Вероятно, пролезая в оконный проем, преступник его опрокинул. В результате подоконник оказался запачкан засохшими чернилами, а на раме в большом количестве остались чернильные отпечатки пальцев злодея. Кроме того, четкий отпечаток большого пальца сохранился на рукоятке топора.

Поначалу был сделан вывод, что убийца, уходя, пытался поджечь дом. Однако впоследствии газетный фотограф высказал предположение, что преступник случайно поджег занавеску, когда фотографировал место преступления и использовал магний для вспышки (нельзя не признать, что по этой причине в самом деле случалось множество пожаров). Отталкиваясь от этого заявления, власти впоследствии решили, что попытки поджога не было. Я же считаю, что преступник пытался сжечь дом. При этом я исхожу из следующих фактов:

1. «Человек с поезда», совершив преступление, довольно часто поджигал дома своих жертв – просто в этой книге пока еще не упоминалось большинство таких случаев.

2. На мой взгляд, обгоревшая воскресная газета оказалась на месте преступления не случайно. Люди часто используют газетную бумагу, когда хотят разжечь огонь.

Так или иначе, еще до того, как возник вопрос о попытке поджога, на место преступления прибыло множество полицейских, а это, в свою очередь, привлекло сотни любопытных. Примерно через час после того, как около дома собралась толпа, кто-то из зевак обратил внимание на одну любопытную деталь. В то время как во всех жилищах, расположенных по соседству, наблюдалась суета, в ближайшем доме, который от дома Бернхэмов отделяло всего каких-то несколько футов, стояла странная тишина.

В доме проживали 30-летний Генри и 26-летняя Бланш Уэйн, а также их двухлетняя дочь Лула Мэй. Генри Уэйн, тоже чахоточный больной, вместе с семьей переехал в Колорадо примерно за месяц до этого. В санатории он встретил Бернхэма, и тот сказал ему, что неподалеку от его дома можно арендовать жилье. Между семьями начали складываться дружеские отношения. То, что произошло дальше, легко было предсказать. Полицейские постучали в дверь. Им никто не открыл. Взломав дверь и защитный проволочный экран, сотрудники полиции проникли в дом и обнаружили еще три трупа. Все обитатели дома также были убиты ударами по голове, нанесенными обухом топора. Орудие убийства, позаимствованное преступником у соседей Уэйнов, находилось рядом с домом, прислоненное окровавленным топорищем к стене.

Приступив к расследованию, полиция первым делом арестовала Альберта Бернхэма. «Колорадо-Спрингс газетт» на следующее утро сообщила, что «полиция довольно успешно разматывает криминальный клубок, так что Альберту Бернхэму будет очень трудно оспорить ее версию». Вскоре, однако, выяснилось, что, во-первых, у Бернхэма имелось алиби, а во-вторых, из-за болезни он был слишком слаб, чтобы совершить преступления, в которых его заподозрили. Через несколько месяцев после описываемых событий он умер.

В конце концов для проведения расследования были наняты сотрудники Денверского филиала детективного агентства Пинкертона. Кроме того, начальник полиции Денвера дополнительно отрядил для участия в следственных мероприятиях своих людей. В результате было сформировано то, что сейчас принято называть оперативной группой. Группа получилась на славу: шериф, глава местной полиции и его помощник, заместитель окружного прокурора, представители агентства Пинкертона и денверской полиции. Частными детективами из Денвера руководил человек по фамилии Приттимэн. У него не было ни малейших сомнений, что убийство будет раскрыто в кратчайшие сроки. «Никто не может совершить подобное преступление, не оставив следов, – заявил он в интервью “Колорадо-Спрингс газетт”. – И если нам удастся обнаружить эти следы, мы размотаем дело, как клубок бечевки, причем сделаем это так быстро, что все остальные, кто занимается расследованием, удивятся. Это может занять день или несколько недель, но рано или поздно мы объявим, что нам есть от чего оттолкнуться. С этого момента расследование пойдет как по маслу».

Убийца не снял золотой браслет с руки Бланш Уэйн и не притронулся к золотым часам, лежавшим на полке в доме Бернхэмов. В обоих случаях преступник перенес на другое место лампу. Из Ливенворта, штат Канзас, вызвали эксперта по дактилоскопии. Он попытался зафиксировать следы, оставленные на лампах в домах Бернхэмов и Уэйнов, на рукоятке топора и на металлическом тазу, в котором убийца мыл руки, а также сфотографировал чернильные отпечатки на раме и подоконнике.

Хотя дом Бернхэмов был крошечным, в нем имелась достаточно просторная спальня, дверь которой надежно запиралась. Соседка, имевшая ключ от дома Бернхэмов, руководила пансионом, располагавшимся совсем рядом. Элис Бернхэм изредка позволяла кому-нибудь из жильцов, которому не хватило там места, переночевать в своем доме – в свободной спальной комнате или в гамаке, который подвешивала на крыльце. Все, кто когда-либо воспользовался этой ее любезностью, теперь автоматически попали в число подозреваемых. Однако, поскольку следователям в лучшем случае были известны только их имена, а сами они давным-давно уехали в неизвестном направлении, это ничего не дало. В круг подозреваемых были также включены отвергнутые влюбленные, местные сумасшедшие, бродяги и тому подобная публика. Выяснилось, что Мэй Элис одно время была близка с неким молодым человеком, проживавшим неподалеку. Местные газеты тут же начали рассказывать о подробностях его личной жизни. Однако через некоторое время расследование забуксовало.

Полицейские и Приттимэн решительно отвергли возможность того, что преступления были совершены сумасшедшим, который не был знаком ни с Бернхэмами, ни с Уэйнами и вообще не имел к ним никакого отношения.

Специалисты, изучающие преступления Джека-потрошителя, обычно связывают факт совершения им двойного убийства с его недовольством, или, если можно так выразиться, неудовлетворенностью первой расправой. Считается, что в момент совершения первого преступления его кто-то спугнул, в результате чего он был вынужден бросить тело первой убитой им проститутки, которое хотел вскрыть или проделать с ним какие-то другие манипуляции. Именно по этой причине, считают эксперты, он и напал на вторую жертву.

Однако, учитывая, что серийные убийцы, в чьих действиях имеется сексуальный подтекст, часто совершают второе убийство, я часто думал вот о чем: а что, если дело обстоит как раз наоборот? Что, если убийца настолько возбужден и находится в состоянии такой эйфории после совершенного им преступления, что у него возникает желание продлить эти ощущения и убить еще раз? Может быть, именно поэтому преступник, действовавший в Колорадо-Спрингс, расправившись с Уэйнами, продолжил убивать в доме Бернхэмов?

Впрочем, у него могли быть и иные мотивы. Кстати, точно не известно, кто погиб первым – Бернхэмы или Уэйны. По сути, на этот счет есть всего лишь предположения сотрудников полиции. Здесь важной уликой могут быть разлитые чернила. По идее, если бы убийца проник в дом Уэйнов уже после того, как их пролил, они должны были остаться у него на руках, и в этом случае он оставил бы чернильные следы на месте второго преступления. Но, с другой стороны, топор, ставший орудием убийства, был найден прислоненным рукояткой к стене дома Уэйнов, а это должно означать, что именно там он и завершил учиненное им побоище.

Бернхэмы и Уэйны находились в дружеских отношениях, их дети часто играли вместе и бывали в гостях друг у друга. «Человек с поезда» мог какое-то время наблюдать за малышами. Возможно, он еще в светлое время суток пару раз прошел мимо обоих домов, присматриваясь. Не исключено, что в качестве первой жертвы он выбрал Нелли Бернхэм. Можно также допустить, что вначале он проник не в тот дом и убил семью Уэйнов по ошибке – что, впрочем, не помешало ему получить удовольствие. Однако затем, осознав свой промах, преступник мог пробраться в дом Бернхэмов и завершить свое кровавое пиршество. Именно так, на мой взгляд, можно объяснить случившееся.