Элса давила на газ, крепко вцепившись в руль. Они проехали мимо семьи из шести человек, которые брели по дороге, толкая тележку с вещами. Такие же, как они, – потеряли все и идут на Запад.

И о чем она только думала?

Она недостаточно смелая, чтобы пересечь половину страны в поисках неведомо чего. Она недостаточно сильная, чтобы выжить одной, а тем более позаботиться о детях. Как она будет зарабатывать? Она никогда не жила одна, никогда не платила аренду, никогда не работала за деньги. Господи, она даже школу не закончила.

Кто спасет их, когда у нее ничего не получится?

Она остановила машину на обочине, глядя через грязное стекло на дорогу впереди, на разруху после черной бури: дома в руинах, машины в канавах занесены песком, от заборов ни следа.

С зеркала заднего вида свисали четки, раскачивались из стороны в сторону.

До Калифорнии больше тысячи миль, а что они там найдут? Ни друзей, ни родственников. Я могу работать в прачечной… или в библиотеке.

Но кто наймет женщину, когда миллионы мужчин без работы? И если она все-таки найдет работу, кто будет присматривать за детьми? О господи.

Энт потянул ее за рукав:

– Мамочка? Все в порядке?

Элса резко открыла дверь грузовика, вылезла из машины и остановилась, тяжело дыша, борясь с нахлынувшей паникой.

Лореда встала рядом.

– Ты думала, бабушка с дедушкой поедут?

Элса повернулась к ней:

– А ты нет?

– Они как растение, которое может расти только в одном месте.

Отлично. Тринадцатилетняя девочка видела то, чего не видела Элса.

– Я проверила бардачок. Они отдали нам почти все правительственные деньги. И бак полный.

Элса смотрела на пустую, убегающую вдаль дорогу. В нескольких шагах от них на сарае, почти доверху заваленном черным песком, сидела ворона.

Она чуть не сказала: «Я боюсь», но какая мать скажет такое ребенку, который на нее рассчитывает?

– Я никогда не жила одна.

– Ты не одна, мама.

Энт высунулся из окна.

– И я здесь! – пропищал он. – Про меня не забудьте!

Элса почувствовала, как ее переполняет любовь к детям, пробирающее до глубины души чувство, которое было сродни тоске; она глубоко вдохнула и выдохнула сухой воздух Техасского выступа, который был такой же частью ее жизни, как Бог и дети. Она родилась здесь и всегда думала, что умрет здесь.

– Это наш дом. Я думала, ты вырастешь здесь и первой из Мартинелли получишь высшее образование. В Остине. Или в Далласе, этот город достаточно большой для девушки с твоими мечтами.

– Здесь всегда будет наш дом, мама. Ничего не меняется из-за того, что мы уезжаем. Вспомни про Дороти из «Страны Оз». После всех своих приключений она щелкнула каблуками и попала домой. И, по правде, какой у нас выбор?

– Ты права.

Элса на мгновение закрыла глаза, вспомнила, как она боялась и чувствовала себя одинокой во время своей детской болезни. Тогда дедушка впервые наклонился к ней и прошептал ей на ухо: «Будь смелой». А потом добавил: «Или притворись смелой. Это все равно».

Это воспоминание успокоило. Она может притвориться смелой. Ради детей. Элса вытерла глаза, удивившись своим слезам, и сказала:

– Поехали.

Села на водительское место и захлопнула за собой дверь.

Лореда устроилась рядом с братом и развернула карту.

– От Далхарта до Тукумкэри, это в Нью-Мехико, девяноста четыре мили. Там сделаем первую остановку. По-моему, не стоит ехать всю ночь. По крайней мере, дедушка мне так сказал, когда мы изучали карту.

– Вы с дедушкой проложили маршрут?

– Да. Он меня учил всякому. Наверное, с самого начала знал, что они с бабушкой останутся. Он меня разному учил: как охотиться на кроликов и птиц, как водить машину, как заливать воду в радиатор. От Тукумкэри поедем на запад по шоссе 66.

Лореда достала из кармана старенький бронзовый компас.

– Вот что он мне дал. Они с бабушкой привезли эту штуку из Италии.

Элса уставилась на компас. Она понятия не имела, как с ним обращаться, но сказала:

– Хорошо.

– Мы можем создать свой клуб, – сказал Энт. – Как бойскауты, только мы будем путешественниками. Клуб путешественников Мартинелли.

– Клуб путешественников Мартинелли, – проговорила Элса. – А мне нравится это название. Поехали, путешественники.

Подъезжая к Далхарту, Элса невольно сбавила скорость.

Она не была здесь уже много лет, с тех пор как мать, бросив на Лореду один лишь взгляд, осудила малышку за смуглую кожу. Элса, всю жизнь терзавшаяся от отношения родителей, ни за что бы не позволила, чтобы и ее дети страдали.

Депрессия и засуха потрепали Далхарт не меньше, чем Тополиное, это бросалось в глаза. Многие магазины заколочены. Перед церковью выстроилась очередь – люди с металлическими мисками в ожидании бесплатной еды.

Грузовик переехал через железнодорожные пути. Элса повернула на Главную улицу.

– Зачем ты здесь поворачиваешь? – спросила Лореда. – Мы проезжаем мимо Далхарта, не через него.

Элса увидела магазин сельхозтехники Уолкотта: закрыт, окна, как и повсюду, заколочены деревянными досками. Она остановила машину перед домом, в котором выросла. Входная дверь перекосилась, многие окна выбиты, на двери уведомление о конфискации за долги.

Дворик перед домом в полном запустении, груды черного песка, грязь. В садике матери – мертвые розы, которым Минерва Уолкотт отдала больше любви, чем Элсе. В тысячный раз Элса задалась вопросом, почему родители так относились к ней, почему их любовь была такой холодной и зависела от ее поведения. Как так вышло? Элса узнала, что значит любить всем сердцем, в день рождения Лореды.

– Мама, ты знала людей, которые здесь жили? – спросила Лореда. – Похоже, сейчас тут никого нет.

Элса почувствовала сдвиг времени, неприятное ощущение сталкивающихся миров. Дети с беспокойством смотрели на нее.

Она думала, что вид этого дома причинит ей боль, но этого не произошло. Это не ее дом, и люди, которые здесь жили, – не ее семья.

– Нет, – наконец сказала она. – Я не знала людей, которые здесь жили, и они меня не знали.

Дорога из Техаса – долгие мили ничего, кроме песчаных дюн, перемежающихся унылыми городишками. В Нью-Мехико они влились в поток беженцев – все двигались на запад, в старых колымагах, перегруженных вещами и детьми, в машинах, которые тянули за собой трейлеры, в фургонах, запряженных мулами и лошадьми. Многие шли пешком, толкая перед собой коляски и тележки.

Уже в сумерках они проехали мимо мужчины в лохмотьях. Он шел босиком, низко надвинув шляпу на лоб, длинные черные волосы свисали на потрепанный воротник.

Лореда прижала нос к окну, наблюдая за человеком.

– Сбавь скорость, – попросила она.

– Это не он, – ответила Элса.

– Может, он.

Элса сбавила скорость.

– Это не он.

– Какая разница? – сказал Энт. – Он от нас ушел.

– Ш-ш-ш, – оборвала сына Элса.

Не лучшее время для подобных разговоров. Долгая дорога всех измучила. Датчик топлива показывал, что бензин почти на исходе.

Элса остановилась у бензоколонки.

Девятнадцать центов за галлон. Полный бак – доллар девяносто центов.

Элса прикинула сумму, с которой они выехали. Заправщик подошел залить бензин.

Через дорогу у мотеля припаркованы старые автомобили и грузовики. Люди сидели на стульях перед номерами рядом со своими нагруженными машинами. Розовая неоновая вывеска (подсветка не работала): есть места, три доллара за ночь.

Три доллара.

– Посидите здесь, – сказала Элса детям.

Она прошла по усыпанной гравием парковке заплатить за бензин. Несколько человек топтались неподалеку в наступающих сумерках, у водокачки стоял оборванец, рядом сидела тощая собака. Мальчик пинал мяч.

Элса открыла дверь, брякнул колокольчик. Звук отчего-то вызвал урчание в животе: обед Элса отдала детям. Она подошла к кассирше с ярко-рыжими волосами. Достала из сумки кошелек, отсчитала доллар девяносто центов и положила деньги на прилавок.

– Десять галлонов бензина.

Женщина взяла деньги и спросила, пробивая чек:

– Первый день в пути?

– Да. Мы только выехали из дома. Как вы догадались?

– Ты одна, без мужчины?

– Как…

– Мужики не позволяют женщинам платить за бензин. – Кассирша наклонилась поближе: – Не держи деньги в сумке, лапочка моя. На дорогах полно дурных людей. Особенно в последние дни. Ушки на макушке.

Элса кивнула и убрала деньги в кошелек. Взгляд ее упал на левую руку, на тоненькое обручальное кольцо, которое она все еще носила.

– Ему грош цена, – печально сказала кассирша. – Но ты лучше его не снимай. На одинокую женщину могут напасть. И не останавливайся в мотеле через дорогу. Там полно мутных типов. Мили через четыре, как проедешь водонапорную башню, увидишь грунтовку, ведущую на юг. Ехай по ней. Скоро увидишь рощицу. Если в палатке спать не хочешь, на грунтовку не сворачивай, ехай еще шесть миль к западу. Там будет чистенький мотель, называется «Колдовская страна». Не пропустишь.

– Спасибо.

– Удачи.

Элса поспешила к грузовику. Она оставила детей одних, со всеми вещами, с полным баком и ключами в замке зажигания, а кругом полно мутных типов.

Элса залезла в грузовик. Дети явно устали не меньше, чем она.

– Ну что, путешественники. Повестка дня такая. Нам нужен план. Чуть дальше нас ждет хороший мотель с кроватями и, может быть, даже с горячей водой. Стоит он не меньше трех долларов за ночь. Если будем останавливаться в таких местах, потратим около пятнадцати долларов. Или мы можем сэкономить и спать в палатке.

– Спать в палатке! – воскликнул Энт. – Вот это настоящее приключение.

Элса поймала взгляд Лореды поверх головы Энта.

– Спать в палатке очень весело, – сказала Лореда.

Автомобиль тронулся с места. То и дело фары освещали людей, продолжающих тащиться на запад по обочине, нагруженных разнообразным скарбом, некоторые даже тащили за собой фургоны. Мальчик вез лохматую серую собаку в корзине, закрепленной между ручками велосипеда.

Через четыре мили Элса свернула на грунтовку, проехала мимо нескольких рыдванов, остановившихся здесь на ночь. Люди уже разожгли костры. Элса нашла рощицу поодаль от дороги, повернула туда и затормозила.

– Может, мне удастся подстрелить зайца, – сказала Лореда и достала дробовик.

– Только не сегодня, – возразила Элса. – Давайте держаться вместе.

Она вытащила из кузова дрова и хворост и, стоя на коленях, развела костер на ровной площадке рядом с грузовиком.

– Мы сёдня будем спать в палатке? – спросил Энт. – Раньше мы не ездили на каникулы.

– Не «сёдня», а «сегодня», – машинально поправила его Элса и полезла в грузовик за едой.

Она взяла самые ценные припасы: толстую, как бревно, вареную колбасу и полбулки воздушного, купленного в магазине хлеба.

– Бутерброды с колбасой! – обрадовался Энт.

Элса поставила на огонь чугунную сковороду, положила туда кусок сала, потом освободила колбасу от оболочки и нарезала тонкими кругляшами. Она надрезала ломтики по краям, чтобы они не закрутились кверху, и положила в пузырящийся жир.

Энт сидел на корточках рядом с костром. Волосы грязные, лицо чумазое.

Колбаса на сковороде шкворчала в горячем сале.

Энт ткнул костер палкой, усмиряя пламя.

Элса достала из пакета два куска белого хлеба со светло-коричневой корочкой. Он почти ничего не весил. Этот магазинный хлеб их упросил взять в поездку мистер Павлов. «Я угощаю», – сказал он. Элса капнула на хлеб оливкового масла, нарезала лук. Осторожно положила луковые колечки на золотистый слой масла, а сверху – обжаренную колбасу.

– Лореда! Иди к нам. Еда готова.

Позвав дочь, Элса выпрямилась и направилась к грузовику за тарелками и канистрой с водой. Обходя кузов, она услышала какой-то стук.

Рядом с их грузовиком стоял мужчина, в одной руке он держал крышку топливного бака, а в другой шланг. Даже в густых сумерках она увидела, что он тощий как палка, а одежда превратилась в лохмотья. Рубашка совершенно рваная.

На какую-то долю секунды она замерла от страха, и ему этого хватило. Он цепко ухватил ее за горло и ударил головой о грузовик.

– Где деньги?

Элса с трудом дышала.

– Пожалуйста… У меня… дети.

– У всех дети. – Мужчина оскалил гнилые зубы и снова ударил Элсу о борт грузовика. – Где деньги?

– Н-нет.

Он сильнее сжал ее горло. Элса вцепилась в его руки, пытаясь высвободиться.

Раздался щелчок.

Кто-то взвел курок.

Лореда вышла из-за грузовика, целясь в грабителя из дробовика.

Мужчина хрипло рассмеялся:

– Ты меня не застрелишь.

– Я могу подстрелить птицу в полете. И я даже не хочу сделать птице больно. А тебе хочу.

Грабитель оценивающе посмотрел на Лореду. Элса поняла, что он поверил в реальность угрозы.

Он отпустил шею Элсы, вскинул руки. Медленно, шаг за шагом, попятился. Выйдя из рощицы на открытое пространство, повернулся и пошел прочь.

Элса прерывисто вздохнула. Она даже не знала, что больше взволновало ее – нападение грабителя или безжалостность, с какой смотрела на него ее дочь.

Это путешествие изменит их, всех троих. Как она не подумала об этом раньше? В Тополином они боролись за жизнь со стихией. Опасности исходили от природы.

Здесь их подстерегают совсем иные опасности. Ее дети узнают, что угроза может исходить и от людей. Что в мире есть тьма, о которой они в своей невинности не ведали, и Лореда уже теряет эту невинность. Этот путь необратим.

– Спать лучше в кузове. Я не подумала, что кто-то попытается украсть наш бензин, – сказала Элса.

– И деньги надо поло́жить туда, где их не найдут, – добавила Лореда.

Элса слишком устала, чтобы поправить дочь, да и, по правде сказать, ошибка в ударении – не самая страшная вещь сейчас.

Она опустила руку на плечо Лореде и тихонько сказала «спасибо». Ей чудилось, будто мир накренился, скользнул в сторону, и они, и всё, что они знали, – вместе с ним.

День за днем они ехали на запад. Девятьсот миль по узким колдобистым дорогам. Ехали медленно, останавливаясь поесть, заправиться, переночевать. Элса привыкла к тому, что грузовик стучит и дребезжит, что сзади брякают плитка и коробки. Даже когда она выходила из машины, ее тело продолжало подрагивать в такт дорожной тряске, голова кружилась.

Долгая знойная дорога выматывала. Если в первые, волнующие часы путешествия они говорили о приключениях, то скоро жара, и голод, и ямы на дорогах заставили всех замолчать, даже Энта.

Однажды вечером они разбили лагерь на невозделанном участке земли в стороне от дороги. Завывали койоты, где-то рядом наверняка бродили отчаянные люди, готовые украсть подушку из-под головы или вылить бензин из бака. Последнее пугало Элсу больше всего: теперь бензин – это жизнь.

Элса лежала на походном матрасе, дети жались к ней во сне. Хотя она отчаянно нуждалась в отдыхе, заснуть никак не удавалось. Ее мучили пугающие картины будущего.

Внезапно раздался звук. Хруст ветки.

Элса быстро села и огляделась по сторонам.

Никакого движения.

Осторожно, чтобы не разбудить детей, Элса выползла из кузова и надела туфли. Камни и ветки тыкались в истончившиеся подошвы ее последней пары обуви. Она старалась не наступить на что-нибудь острое.

Отойдя от грузовика подальше, она подняла платье и присела на корточки облегчиться. Потом вернулась к грузовику.

Небо окрасилось в ярко-розовый цвет, на его фоне торчали силуэты кактусов. Некоторые походили на жилистых стариков, грозящих кулаками равнодушному Богу. Неожиданная красота утра поразила Элсу, напомнила ей о рассветах на ферме. Элса подняла лицо к небу, теплые солнечные лучи согревали кожу. «Господи, не оставь нас».

Она развела огонь и принялась хлопотать с завтраком. Запах кофе и сбрызнутых медом лепешек из поленты, которые пеклись в жаровне над открытым огнем, разбудил детей.

Энт нахлобучил ковбойскую шляпу, подошел к костру и начал расстегивать штаны.

– Придумал тоже, прямо в лагере. – Элса шлепнула сына.

Энт захихикал, отошел в сторонку и принялся поливать, чертя узоры на потрескавшейся почве.

– Он смеется, даже если палец ему показать, – сказала Лореда. – Но смеяться над пи-пи – это уже верх падения.

Элса даже не улыбнулась, занятая тревожными мыслями.

– Мама, что тебя беспокоит?

Элса подняла глаза на дочь. Врать нет смысла.

– Впереди самая опасная часть пустыни. Если ехать ночью, есть надежда, что мотор не перегреется и не сгорит. Но если что-то пойдет не так…

Элса содрогнулась, представив, как из-под капота валят клубы дыма, как они застряли посреди пустыни, где днем температура не опускается ниже сорока градусов по Цельсию. Тогда они точно погибнут от жажды. Все уже были наслышаны страшных историй о пустыне Мохаве. Люди бросали машины и погибали, и птицы клевали их выбеленные солнцем кости.

– Сегодня проедем, сколько сможем, и ляжем спать до темноты.

– У нас все получится, мама.

Элса посмотрела на сухую, беспощадную пустыню, что простиралась к западу. Одни лишь кактусы. Вдоль узкой полосы дороги, протянувшейся с востока на запад, изредка встречались поселения, но между ними ничего.

– А как иначе, – ответила Элса.

Да поможет ей Бог, ничего более обнадеживающего она сказать не могла.