Резкое падение морального духа населения рейха в 1943 г. объяснялось не только ужесточением бомбардировок немецких городов, но и отражало серьезные перемены, произошедшие на театрах военных действий. Одним из самых заметных разочарований было поражение немецких войск в Северной Африке. Летом 1942 г. фельдмаршалу Эрвину Роммелю удалось захватить ключевой порт Северной Африки — город Тобрук и заставить англичан отступить в Египет. Однако позиция Роммеля была ослаблена трудностями войскового подвоза (как морским, так и сухопутным путем). Это дало возможность англичанам удержать хорошо укрепленные позиции в Эль-Аламейне, где они сосредоточили достаточно сил для контрнаступления. 23 октября 1942 г., уже под командованием генерала Бернарда Монтгомери, славившегося своей методичностью, британцы атаковали германские войска силами, вдвое превосходившими количество пехоты и танков Роммеля. Им потребовалось 12 дней для нанесения противнику сокрушительного поражения. За время стремительного отступления по пустыне Роммель потерял около 30 000 человек, захваченных в плен англичанами. Через две с небольшим недели союзники, по-прежнему контролировавшие Средиземное море, перебросили в Марокко и Алжир еще 63 000 бойцов и 430 танков. Попытка Германии обрести контроль над Северной Африкой и пробиться к нефтяным полям Ближнего Востока завершилась провалом. В марте 1943 г. раненый Роммель вернулся в Германию на носилках. Поражение в Северной Африке достигло масштабов катастрофы в середине мая, когда войска «оси» (250 000 человек, из которых половину составляли немцы) сдались союзникам. Это положило конец попыткам дестабилизировать позиции Британии в Египте и окончательно закрыло Третьему рейху путь к источникам ближневосточной нефти. Перечисленные неудачи вновь подтвердили не только тот факт, что британцы не собирались сдавать позиций, но также демонстрировали силу огромной Британской империи, поддерживаемой материальными ресурсами Соединенных Штатов. В 1944 г., рассуждая в частном кругу о своих поражениях, фельдмаршал Роммель продолжал верить, что при наличии «большего числа механизированных войсковых частей и надежных путей снабжения» он смог бы овладеть Суэцким каналом, тем самым лишив Британию поставляемых ресурсов — и двинулся бы дальше для овладения нефтяными месторождениями Ближнего Востока, Ирана — и даже до Баку на Каспии. Однако этого не произошло. Роммель с горечью констатировал, что «исход войны в Северной Африке решил перевес в англо-американском материально-техническом снабжении. А перспектива достижения решающей победы на самом деле померкла уже с момента вступления Америки в войну». Такую точку зрения разделяло большинство простых немцев. Студентка Лора Вальб писала в своем дневнике, что Роммель был блестящим генералом. «Но что он мог сделать при таких ограниченных силах, и почти не имея боеприпасов?» Начиная примерно с повторного взятия Тобрука союзниками в ноябре 1942 г. Лору Вальб одолевали мысли о том, что это «начало конца», а через несколько дней она со страхом напишет в дневнике о возможном поражении Германии в войне: «Неужели Бог допустит нашу гибель?»

Третий рейх начал постепенно терять союзников. В марте 1943 г., болгарский король Борис III пришел к выводу, что Германия не сможет выиграть эту войну. В июне на встрече с Гитлером он из политических соображений дал согласие на просьбу диктатора Германии о замене немецких частей на северо-востоке Сербии болгарскими войсками, что давало возможность перебросить освободившиеся части на Восточный фронт. Однако Борис III отказался от какого-либо дальнейшего содействия Германии и вел закулисные поиски мира с союзниками, справедливо полагая, что Советы проигнорируют официальное заявление Болгарии о нейтралитете в случае расширения конфликта. На следующей встрече в августе 1943 г. Гитлер продолжал оказывать давление на болгарского царя, но прежде чем эти переговоры получили развитие, события приняли неожиданный оборот. Вскоре после возвращения в Софию Борис заболел и 28 августа 1942 г. умер в возрасте всего 49 лет. В то беспокойное время немедленно пошли слухи, что царя отравили. Впрочем, исследование останков, проведенное в начале 1990-х гг., показало, что Борис умер от инфаркта левого желудочка сердца. Бориса сменил Симеон II, в ту пору еще ребенок. Регентство в основном придерживалось курса Бориса на отход от союза с Германией, а начало бомбежек Софии в ноябре 1943 г. лишь усилило антигерманские и антивоенные настроения. Вскоре возникли вооруженные отряды партизан, действовавших под руководством вдохновляемого Советами «Отечественного фронта». Акции партизан усиливали общий хаос; для содействия им были присланы британские агенты, но партизанское движение не смогло оказать им помощи, из-за чего часть агентуры провалилась и была расстреляна. Тем временем правительство, действовавшее в столь сложных условиях, отменило антиеврейское законодательство и объявило о полном нейтралитете в войне на весь следующий год.

У многих немцев вызывали серьезное беспокойство драматические события, развернувшиеся в Италии после поражения в Северной Африке. 10 июля 1943 г. англо-американские войска переправились через море и, при поддержке авиации атаковав береговые оборонительные позиции, высадились на Сицилии, занятой совместными итало-германскими силами. Несмотря на тщательную подготовку операции, атака складывалась далеко не идеально. Высадившиеся подразделения по ошибке открыли огонь по своим же самолетам, и в значительной мере лишили себя воздушного прикрытия. Командующий силами англичан Монтгомери разделил имевшиеся на востоке силы на две группы, одна из которых действовала на побережье, а другая вторглась в глубь Сицилии. В результате обе группы, натолкнувшись на яростное сопротивление немцев, продвигались очень медленно. Союзники овладели Сиракузами, но из-за задержек в продвижении британских колонн основная часть германских войск успела выйти на «большую землю». Все же постепенно весь остров перешел в руки союзников. Грозным предзнаменованием для фашистского диктатора Италии Муссолини стало то, что жители Палермо выбрасывали белые флаги, когда в город вошли американские войска. Это говорило о растущем нежелании простых итальянцев продолжать войну. 18 июля 1943 г. Гитлер, решивший приободрить Муссолини, встретился с ним на севере Италии, но двухчасовой монолог фюрера вверг итальянского диктатора в глубокое уныние, отбив всякое желание продолжать борьбу. Престиж и популярность Муссолини в народной среде были подорваны катастрофическими неудачами 1941 г., наиболее примечательной из которых было поражение в Греции. После этого его отношения с Гитлером кардинально изменились. Хотя сам Муссолини считал фашистскую Италию не более чем второстепенным участником «оси», вскоре он удостоился нового «титула» и стал гаулейтером Италии. Гитлер, по обыкновению работавший допоздна, то и дело связывался с Муссолини, вынуждая того подниматься среди ночи и читать присланные сообщения. Итальянский диктатор жаловался, что чувствует себя официантом, которого вызывают по звонку.

Итальянские войска продолжали сражаться, но вера в идеалы, за которые от них требовали отдать свои жизни, угасала. В свое оправдание Муссолини выдвинул довод, что, дескать, итальянцы его предали. Разуверившись в способности Италии продолжать борьбу, Гитлер уже строил планы взять в свои руки контроль над ней и другими подвластными ей территориями во Франции, Югославии, Греции и Албании. Во главе операции он поставил Роммеля. Поскольку авиация союзников уже начала бомбежки итальянских городов, угроза вторжения войск на территорию Италии выглядела неминуемой. На полуостров были введены германские войска, самим своим присутствием указывавшие на то, за чьи интересы теперь предстояло сражаться итальянцам. К концу июля впервые за многие годы проявила себя и стала играть заметную роль серьезная оппозиция диктаторскому режиму Муссолини. В феврале 1943 г. Муссолини избавился от нескольких видных фигур из своей вызывавшей все большее и большее его недовольство фашистской партии. Такое решение дуче лишь усилило критику методов его политического и военного руководства. Вероятно, это был последний решительный акт, предпринятый Муссолини. Растерянный и упавший духом, диктатор начинает страдать от изнурительных желудочных колик. Он проводит много времени, развлекаясь со своей любовницей Кларой Петаччи, переводит классические итальянские романы на немецкий язык или решает неутомительные административные вопросы. Поскольку Муссолини являлся не только верховным главнокомандующим всеми вооруженными силами, но также руководил несколькими важнейшими министерствами, создавшееся положение означало вакуум центральной власти. Снятые с должностей партийные руководители начали строить интриги против Муссолини. Его противники из Большого фашистского совета, настаивавшие на принятии радикальных мер для мобилизации населения, либо желавшие передачи командования армией в руки военных, договорились лишить Муссолини основных полномочий на совете, созванном 24-25 июля 1943 г. (впервые с 1939 г.). Известны некоторые детали этого критического 10-часового заседания. Возглавивший заговор лидер умеренных фашистов Дино Гранди впоследствии признавался, что пронес на заседание гранату, на случай непредвиденной ситуации. Но в этом не было необходимости. Ответ Муссолини на обрушившуюся критику оказался вялым и сбивчивым. Казалось, он слабо понимал происходящее и даже не сформулировал контрпредложений, отчего многие решили, что Муссолини не возражает против действий Гранди. Решение было принято ранним утром 19 голосами против 7.

Решение Большого фашистского совета сыграло на руку представителям военного командования, недовольным ходом войны и требовавшим, чтобы король отправил Муссолини в отставку (король имел на это право, поскольку формально Муссолини оставался премьер-министром). На следующий день Муссолини был вызван к королю и арестован. Никакого сопротивления оказано не было, и диктатор, теперь уже бывший, был препровожден в тюрьму без серьезной охраны. Насколько известно, когда об этом сообщили в новостях, покончил с собой всего лишь один из фанатиков-фашистов. Король назначил новым главой правительства маршала Пьетро Бадольо. В результате драматических событий фашистская партия распалась на несколько фракций и вскоре была запрещена. Бадольо и король заверили Германию в том, что Италия не выйдет из войны, и в качестве жеста доброй воли (или, возможно, принимая как неизбежность) новое правительство передало немцам контроль над альпийскими горными проходами и другими стратегически важными пунктами, обеспечив возможность переброски на полуостров значительного числа войск и техники. Одновременно с выводом своих частей с Корсики и Сардинии, покинувшие Сицилию германские войска, приступили к подготовке обороны южной части полуострова. В условиях быстро нараставшего развала Бадольо начал секретные переговоры с союзниками и 3 сентября 1943 г. подписал с ними соглашение о прекращении огня. В тот же день войска союзников высадились на дальнем юге Италии, в Калабрии, а 9 сентября 1943 г. — чуть севернее, в Салерно. За день до этого, 8 сентября 1943 г., итальянское правительство объявило о капитуляции союзникам. Бадольо, король и правительство вылетели на юг, под защиту союзных сил. В рейхе простые немцы не скрывали разочарования тем, что итальянские руководители не были схвачены и повешены. Ни итальянская армия, ни итальянское правительство так не отдали ни единого приказа более чем миллиону военнослужащих, все еще находившихся под ружьем.

Встретившись лицом к лицу с закаленными в боях немецкими военными, занимавшими позиции по всему полуострову, итальянские солдаты бросали оружие, снимали форму или просто сдавались в плен. Лишь некоторые части пытались оказывать сопротивление. Стоит упомянуть оборону находившегося под контролем Италии острова Кефалония, расположенного вблизи побережья Греции, где около недели шли бои. После захвата острова немцы, устроив 4-часовую кровавую баню, расстреляли свыше 6000 итальянских солдат и матросов и почти всех офицеров. Полмиллиона военнослужащих на их счастье оказались на территории, контролируемой союзными войсками. Разоружив, их постепенно распустили по домам. Но 650 000 итальянских солдат попали к немцам в качестве военнопленных и в декабре 1943 г. были депортированы на работы в Германию. Они оказались в незавидной ситуации. Геббельс объявил, что итальянцы — это «цыгане, вылетевшие в трубу». Гитлер считал их «падшей нацией». Многих немцев оскорбило, по их мнению, вопиющее предательство интересов «оси», которое сравнивалось с аналогичными событиями времен Первой мировой войны, когда Италия перешла на сторону прежнего противника. Служба безопасности СС докладывала, что во всех частях рейха и среди всех слоев населения отмечался рост ненависти по отношению конкретно к итальянцам. «В основном люди не испытывают к ним неприязни, как к нашим реальным противникам. Скорее, они склонны видеть в этом волю судьбы. Однако итальянцам не могут простить того, что после столь долгих заверений в дружбе они уже во второй раз предали нас. Ненависть к итальянцам проистекает из других, куда более глубоких чувств».

В отместку за предательство германские власти обращались с итальянцами особенно жестоко. В части продуктового рациона и режима содержания итальянцев приравнивали к рабочим, вывезенным из Советского Союза. На заводе Крупа в Эссене средняя потеря веса итальянских военнопленных составила 3 кг за первые 3 месяца 1944 г., причем некоторые потеряли до 22 кг. Смертность также была выше, чем в других категориях военнопленных, за исключением советских рабочих. В таких условиях умерло около 50 000 итальянских военнопленных. Количество умерших составляло 77 человек на 1000, что в пять раз превышало смертность среди британских военнопленных и поставило мрачный рекорд смертности среди всех групп военнопленных западных стран в Германии.

На территории самой Италии возмущение немцев находило выход в многочисленных актах вандализма и мести. 26 сентября 1943 г., встретив незначительное сопротивление при вступлении в Неаполь, немецкие военные облили керосином и подожгли полки университетской библиотеки, уничтожив 50 000 книг и рукописей. Многие тексты были утрачены безвозвратно. Два дня спустя, когда библиотека еще горела, германские солдаты обнаружили в городе Нола еще около 80 000 книг и рукописей, собранных из различных архивов, и сожгли все заодно с экспонатами музея, в т.ч. 45 картин. Командующий германскими войсками в Италии фельдмаршал авиации Альберт Кессельринг поспешно организовал эвакуацию предметов искусства из музеев Флоренции и других городов, которые наверняка стали бы полем битвы в случае продвижения войск союзников в глубь Апеннинского полуострова. Солдаты вермахта и эсэсовцы забирали из дворцов и сельских домов ювелирные украшения, меха и столовое серебро или просто вселялись на постой, вышвырнув хозяев на улицу. Марчеса Ориго, американка, вышедшая замуж за итальянского аристократа, приехала на свою виллу сразу после отхода немецких военных и описала сцену, представшую ее глазам.

Впечатления хозяйки, пострадавшей от черствости измотанных немецких военных, до этого повидавших Восточный фронт, подтверждаются свидетельствами многих итальянцев.

Немцы предпринимали и определенные политические шаги. В сентябре 1943 г. по решению нового правительства свергнутый диктатор Муссолини был перевезен сначала на остров Понца, затем на другой остров и, наконец, в уединенный горнолыжный отель в центральной части Италии, в Апеннинах. Больной и впавший в депрессию, Муссолини пытался покончить с собой. Вскоре, заключив, что его союзник не должен попасть в руки англо-американцев (со всеми вытекающими разоблачительными последствиями), Гитлер распорядился начать операцию по его поиску и спасению. Из донесений службы безопасности СС он знал, что многие немцы, ставшие свидетелями того, как в одночасье пал режим Муссолини, не исключали, что и режим самого Гитлера постигнет та же судьба. Требовалось вновь воссоздать мистический ореол, некогда окружавший итальянского диктатора. Наконец, было необходимо затушевать негативный эффект внезапного смещения Муссолини. Это событие повлияло на умонастроения в немецком обществе: судя по донесениям, в конце июля в народе распространилось мнение, что это второй поворотный пункт войны, и большинство людей пали духом, не видя более «реального выхода». Обнаружить место, где содержали Муссолини, оказалось нетрудно — его вычислили по данным радиоперехвата. В отеле были сосредоточены значительные силы военной полиции. Однако эти подразделения имели приказ действовать с повышенной осторожностью, да и в любом случае оккупация Италии немецкими войсками отбила у полиции охоту защищать новую власть. Все говорило в пользу успеха спасательной операции.

12 сентября 1943 г. после проведения разведки с воздуха группа спецназа во главе с офицером СС Отто Скорцени, уроженцем Австрии, бесшумно перелетев на планерах через горный пик, опустилась на парашютах на территорию отеля. Покинутые планеры разбились в горах. Гостиничный комплекс был захвачен без единого выстрела за 5 минут. Отыскав Муссолини, Скорцени сообщил, что прибыл по заданию Гитлера. Парашютисты расчистили на склоне посадочную площадку и вызвали по радио небольшой разведывательно-связной самолет «Шторьх», обладавший малой посадочной скоростью: Муссолини «упаковали» в кабину и доставили сначала в Рим, а затем в полевую штаб-квартиру Гитлера в Растенбурге. Гитлер был разочарован: перед ним предстал совершенно надломленный человек. И все же Гитлер уговорил бывшего итальянского диктатора основать новый марионеточный режим в Северной Италии, с центром в городе Сало. Сюда с помощью германских нацистов доставили пятерых лидеров фашистской партии, голосовавших против Муссолини на Большом совете, в т.ч. его зятя, бывшего министра иностранных дел Галеаццо Чиано. Всех их осудили за измену, после чего расстреляли. Режим бывшего диктатора очень скоро увяз в болоте коррупции, преступлений и террора. В то же время смелая операция акция Скорцени, как и предполагалось, приободрила население Германии. Судя по отчетам, люди заговорили о том, что Германия еще может импровизировать и находить решения для выхода из непростых ситуаций.

Приход немцев и установление марионеточного фашистского режима в Сало поставило 43-тысячное еврейское население Италии (из которого 34 000 оказались в зоне германской оккупации), в небывало трудное положение. При правлении фашистов эта часть населения подвергалась дискриминации со стороны властей, в 1938 г. издавших расистские законы, аналогичные по формулировке Нюрнбергским законам, провозглашенным в 1935 г. в Германии. Тем не менее антисемитизм в Италии никогда не был широко распространенным явлением. Итальянская армия до поры до времени защищала евреев от расправ и депортации в Греции, на юге Франции и в Хорватии. Правда, уповать на вечную защиту не приходилось. Вначале немцы сосредоточились на грабежах. Сразу же после вступления германских вооруженных сил в столицу Италии глава римского отдела службы безопасности СС Герберт Капплер приказал еврейской общине собрать в течение полутора суток 50 кг золота. Капплер заверил, что если золото будет собрано, евреев не станут депортировать из города. Но на самом деле еще 12 сентября Гиммлер в телефонном разговоре с Капплером приказал ему организовать депортацию итальянских евреев, однако начальник римского отдела Службы безопасности СС считал, что куда большую угрозу представляет собой итальянская полиция, и намеревался в первую очередь с помощью имевшихся в его распоряжении весьма ограниченных сил нейтрализовать именно ее. Пока еврейская община собирала золото и доставляла его Капплеру для намеченной им на 7 октября 1943 г. транспортировки в Берлин, в Рим прибыли люди из штаба Альфреда Розенберга, которые начали грузить книги из еврейской библиотеки в два железнодорожных вагона, чтобы вывезти в Германию. Открытый грабеж вызвал тревогу среди римских евреев, потрясенных беспардонностью, с которой производилась эта операция. Казалось, их собственная безопасность находится под угрозой. Действительно, вскоре на самом севере Италии, в районе озера Маджоре, войсками СС было убито 54 еврея, и, кроме того, началась депортация евреев из Мерано и Триеста. Наконец, 6 октября 1943 г., в Рим с вооруженным эскортом прибыл Теодор Даннекер, в соответствии с приказом из Берлина заменивший Капплера и начавший аресты и транспортировку евреев в Освенцим для уничтожения.

Прибытие Даннекера вызвало беспокойство среди верхушки германских властей в Риме. Действующий представитель германского министерства иностранных дел Эйтель Молльхаузен и командующий германскими вооруженными силами в Италии фельдмаршал Альберт Кессельринг поддержали Капплера и предложили министерству иностранных дел в Берлине использовать евреев на фортификационных работах — вместо «ликвидации», о чем Молльхаузен необдуманно упомянул в телеграмме в Берлин 6 октября 1943 г. Более того, незадолго до этого назначенный послом Германии в Ватикане Эрнст фон Вайцзекер предупредил МИД Германии о том, что Римский Папа Пий XII, под окнами которого предполагалось организовывать вывоз евреев, может выступить с публичным протестом и, чтобы избежать этого, он также рекомендовал использовать евреев на тяжелых работах в Италии. Реакция Гитлера не заставила себя ждать. 9 октября 1943 г. министерство иностранных дел в недвусмысленных выражениях известило Молльхаузена, что Риббентроп «на основании приказа фюрера» настаивает на депортации евреев из Рима и намерен сам «проследить за всеми вопросами о судьбе евреев», находящимися в компетенции СС. Возражений не последовало. При поддержке регулярных частей германской армии отряд Даннекера 16 октября 1943 г. арестовал 1259 румынских евреев, в т.ч. 200 детей в возрасте до 10 лет. Большинство арестованных составляли женщины. Освободив 29 арестантов, которые не были итальянцами, представляли «смесь» разных наций или состояли в браке с неевреями, Дан-некер отправил всех прочих в Освенцим. Пятнадцать из них пережили войну. Многим евреям удалось укрыться при помощи итальянцев не еврейской национальности, возмущенных этой акцией. Несколько тысяч евреев нашли убежище в Ватикане, а также в монастырях и церквах в различных районах Рима. Однако, вопреки предсказаниям, Римский Папа не выступил с протестом, который мог бы сплотить итальянцев и заставить немцев прекратить депортацию из страха перед ростом народной оппозиции. Конечно, понтифик опасался того, что всеобщее осуждение может ослабить позиции Церкви или даже самого Ватикана. Вслед за этим в официальном печатном органе Ватикана, газете «Оссерваторе Романо», появилась статья, в которой Римского Папу благодарили за его попытки облегчить страдания жертв войны, причем в таких туманных выражениях, что, как отметил Вайцзекер, лишь немногие могли связать это с еврейским вопросом.

В куцем фашистском государстве Муссолини на севере Италии правительство распорядилось интернировать всех евреев в концентрационные лагеря. В декабре 1943 г. в Венеции начались аресты евреев, продолжившиеся в августе и октябре 1944 г., причем людей забирали не только из домов, но даже из больниц и домов для престарелых. Во время второго и третьего рейдов, проходивших в отличие от первого с участием немцев, наиболее слабых интернированных убивали, а остальных отправляли в Освенцим. Всего в 1944 г. в Освенцим отправили 3800 евреев. Еще около 4000 евреев и партизан, пойманных Одило Глобочником (руководитель СС и полиции оперативной зоны Адриатического побережья. — Прим, перев.), были переправлены с побережья Адриатики и затем умерщвлены в концентрационном лагере близ Триеста, причем часть из них — в передвижных газовых камерах — газвагенах. Несмотря ни на что, около 80% еврейского населения Италии уцелело — не в последнюю очередь благодаря поддержке простых итальянцев нееврейского происхождения. Немецкая оккупация немедленно привела к созданию партизанских отрядов, насчитывавших около 10 000 бойцов к концу 1943 г., а к октябрю 1944-го — уже 100 000. Примерно около половины из них были коммунистами, но отряды действовали вне единого командования и почти не координировали своих действий. Ответом на рост активности партизан стало появление отрядов, действовавших по заданию марионеточного режима Муссолини. Прочесывая сельские районы, они жестоко карали противников режима. Им помогали части СС, например — в печально известном инциденте 24 марта 1944 г., когда 335 человек, арестованных в Риме в отместку за действия партизан (в числе захваченных было 72 еврея), отвезли в катакомбы и расстреляли, предварительно заставив встать на колени. За этим последовали другие массовые убийства с аналогичным сценарием — включая расстрел 771 человека в городе Марцаботто. Всего, по оценкам, в перестрелках с германской и фашистской полицией, полувоенными формированиями, подразделениями СС и армии было убито около 45 000 партизан, и еще около 10 000 человек было расстреляно в качестве меры возмездия. В числе партизан, захваченных во время этих акций, был молодой химик Примо Леви. Желая избежать ареста, он добрался до предгорий Альп, где вступил в группу, называвшую себя «Правосудие и свобода». Попав в руки фашистской милиции, Леви признался, что он еврей и был отправлен в лагерь для интернированных евреев в Фоссоли близ Модены, откуда его увезли в Освенцим. Там он пробыл 7 месяцев и выжил лишь благодаря знанию немецкого и помощи товарища, итальянского заключенного. В ноябре 1944 г. Леви перевезли в Моновиц, где его научные познания были использованы в проекте по созданию каучука. После войны Леви опубликовал свои воспоминания и размышления в книге «Если это человек» и многочисленных статьях. Свидетельства очевидца, изложенные со всеми нюансами и подробностями, вызывали большой интерес в мире.

Вскоре союзники продолжили медленное наступление в северном направлении. На их пути лежали Понтийские болота, которые Муссолини осушал ценой неимоверных расходов все 1930-е гг., превратив эти территории в сельскохозяйственные угодья и поселив здесь 100 000 ветеранов Первой мировой войны вместе с семьями, для которых было построено пять новых городов и 18 деревень. Чтобы замедлить продвижение союзников и заодно еще раз отомстить вероломным итальянцам, немцы решили вернуть болота в первоначальное состояние. Вскоре после капитуляции Италии в этот район приехали Эрих Мартини и Эрнст Роденвальд — медики, специалисты по малярии, работавшие в берлинской Военно-медицинской академии. Ученые работали при поддержке организации «Наследие предков» («Ане-нэрбе»), руководимой Гиммлером и входившей в структуру СС. Мартини являлся одним из руководителей исследовательского института в Дахау. Два этих специалиста распорядились отключить насосы, осушавшие территорию бывших болот, так что к концу зимы болота оказались снова покрыты примерно 30 см слоем воды. Затем, проигнорировав возражения итальянских медиков, они приказали включить насосы на реверс, закачали на болота морскую воду и разрушили шлюзы, отгораживавшие болота от моря. По их приказу германские военные подорвали часть насосов, демонтировали и вывезли в Германию остальное оборудование, привели в негодность устройства, не позволявшие растительности забивать дренаж, — и заминировали прилегающую территорию с тем, чтобы сооружения не были восстановлены в течение длительного времени.

Поскольку именно Мартини обнаружил в 1931 г., что всего один вид комара одинаково способен выживать и размножаться как в пресной, так и в соленой или полусоленой воде (а именно, переносчик малярии anopheles labranchiae), то все эти меры были прежде всего направлены на возвращение малярии на болота. В результате затопления комары, развивавшиеся в пресной воде, исчезли — и все 98 000 акров болот заполонили комары из вида переносчиков малярии. Ситуация развивалась по контрасту с 1940 годом, когда этот вид комаров пропал на болотах в результате осушения. Чтобы гарантировать распространение малярии, Мартини и Роденвальд забрали со склада запасы хинина и вывезли это лекарство, предназначенное для лечения малярии, в секретное хранилище в Тоскану, подальше от болот. Немцы, не желавшие лишних свидетелей и заранее эвакуировавшие местное население из района болот, разрешили людям вернуться только тогда, когда вся работа была закончена полностью. Поскольку дома были затоплены или разрушены, жителям приходилось спать под открытым небом, где они вскоре стали жертвами укусов малярийных комаров, быстро плодившихся в забитых дренажных каналах и воронках, оставшихся от взрывов. Официальные данные о заболеваемости малярией в этом районе резко взлетели, увеличившись от всего 1200 случаев за весь 1943 г. до примерно 55 000 заболевших в следующем, 1944 г. и до 43 000 — в 1945-м. По современным оценкам, истинное количество заболевших за 1944 г. примерно вдвое превышало официальные данные. Без хинина и нормальной медицинской помощи из-за войны, в условиях развала государственной машины, обнищавшее местное население оказалось жертвой опасной болезни. Это, несомненно, было актом биологической войны, направленным не только против частей союзников, могущих действовать в этом районе, но и против четверти миллиона живших здесь итальянцев. Немцы больше не считали местных союзниками — а «недочеловеки» заслуживали самого сурового наказания за дезертирство из рядов «оси».

Вторжение союзников в Италию стало возможным благодаря почти неограниченному господству вооруженных сил союзников на Средиземном море. В 1942—1943 гг. англичане и американцы могли беспрепятственно высаживать свои армии в Северной Африке, Сицилии и Италии. Германский и итальянский флоты оказались неспособны их атаковать. Хотя в 1930-е гг. Гитлер намеревался построить большой надводный флот, судьба тех относительно немногих кораблей, которые удалось спустить на воду к 1939 г., особого оптимизма не вселяла. В самом начале войны три крейсера Британского королевского флота блокировали германский карманный линкор «Адмирал граф Шпее» у берегов Уругвая. После 15-часового боя рейдер укрылся в бухте Монтевидео, но позднее капитан Лангсдорф был вынужден затопить корабль, чтобы он не достался противнику. 16 февраля 1940 г. в территориальных водах Норвегии другое соединение королевского флота захватило германский корабль «Альтмарк», на борту которого находилось 300 пленных английских моряков. Во время вторжения в Норвегию было потоплено еще несколько германских кораблей. Так как германский флот не смог достроить единственный авианосец, то воздушные атаки на британские суда ограничивались радиусом действия береговых дальних бомбардировщиков. Хотя базировавшиеся в Норвегии самолеты могли атаковать конвои, направлявшиеся в арктические порты СССР, пилоты располагали весьма ограниченным запасом топлива. Урон морским коммуникациям могли нанести только германские корабли. Поэтому командующий германским флотом гросс-адмирал Рэдер использовал против британцев крупные боевые корабли. Но этим кораблям была уготована разная судьба. Новый линкор «Бисмарк» потопил в бою английский крейсер «Худ» и серьезно повредил линкор «Принцесса Уэльса», но вскоре его обнаружила британская летающая лодка, и 27 мая 1941 г. «Бисмарк» был потоплен англичанами. «Карманный» линкор «Лютцов» был торпедирован 13 июня 1941 г., а линкоры «Шарнхорст» и «Гней-зенау» в начале того же года получили повреждения от английских мин во время прорыва по Ла-Маншу на пути из Франции в Норвегию и частично вышли из строя. Нападением британских диверсантов в порту Сен-Назер был уничтожен единственный имевшийся на побережье Атлантики док, способный вместить «Тирпиц» — последний из германских линкоров, стоявший на якоре в Норвегии и регулярно подвергавшийся авиаударам. В сентябре 1943 г. линкор подвергся нападению британской мини-подлодки, а позднее «Тирпиц» потопили в результате бомбежки. Выводы понятны. Обычные корабли не могли добиться успеха на море. В итоге гросс-адмирал Рэдер, продолжавший выступать за использование надводного флота, 30 января 1943 г. был смещен со своего поста. Рэдера сменил адмирал Карл Дениц, до этого командовавший германским подводным флотом, незадолго до описываемых событий убедил Гитлера не списывать крупные боевые корабли, еще остававшиеся в строю, ради использования их орудий для береговой обороны.

На самом деле Гитлер уже долгое время сосредотачивал все основные ресурсы на строительстве подводных лодок. Впрочем, на начальном этапе войны из-за нехватки таких важнейших материалов, как медь и резина (основные ресурсы направлялись на подготовку намеченного вторжения во Францию), амбициозные планы Деница по постройке 600 подводных лодок не могли воплотиться в жизнь. Фактически с момента развязывания войны до лета 1940 г. немцы построили всего 20 субмарин. Впечатляющим пропагандистским успехом стало проникновение германской подлодки на британскую военно-морскую базу в Скапа-Флоу, где немцам удалось потопить линкор «Роял Оук». Но гораздо более важным оказался тот факт, что при тогдашней незначительной численности силы германского подводного флота могли успешно атаковать торговые суда, нарушая морские поставки союзников. Успеху способствовала расшифровка кодов, применявшихся англичанами при радиопереговорах. К марту 1940 г. немцы отправили на дно британские суда с общим водоизмещением около 680 000 тонн. Это вызвало серьезную тревогу в Лондоне. Однако была потеряна лишь часть всего тоннажа. Потери, поломки и необходимость долгих ремонтов лодок в порту привели к тому, что к лету 1940 г. на просторах Атлантического океана действовало всего 25 германских подлодок. Этого явно не хватало для того, чтобы эффективного перерезать британские пути снабжения.

Германские подводные лодки были не только малочисленны, но и несовершенны: конструктивно они мало чем отличалась от лодок, применявшихся во время Первой мировой войны. Как и прежде, субмарины действовали в основном на поверхности, где оставались медлительными и могли легко обнаруживаться самолетами противника — а в подводном положении лодка могла находиться сравнительно короткие периоды времени. Серьезным недостатком оказывалась невозможность ведения авиаразведки, из-за чего экипажам подлодок приходилось искать вражеские суда самостоятельно. Англичане быстро наладили систему конвоев, обеспечивших защиту уязвимых торговых судов. Хотя немецкие подводники жадно обшаривали горизонт в поисках столбов поднимавшегося из труб дыма, для поражения транспорта из торпедных аппаратов им требовалось выйти на визуальный контакт с целью. Относительная безопасность атаки достигалась погружением — тактическим маневром, благодаря которому подлодка уклонялась от эсминцев конвоя, забрасывавших их глубинными бомбами. Во время атаки лодка могла себя обнаружить, а даже незначительные потери среди подлодок серьезно подрывали возможности германского флота по нарушению путей снабжения Британии. Подводный флот мог иметь преимущество только при условии масштабного строительства лодок. По сравнению с надводными кораблями строительство подлодок обходилось гораздо дешевле. Гитлер приказал увеличить темпы постройки лодок до 25 субмарин в месяц к июлю 1940 г. Но и это не возымело быстрого эффекта. К концу года вдумчивый наблюдатель, каким был солдат вермахта Ганс Мейер-Велькер, был вынужден признать: «Нам не превзойти военно-морскую мощь Британии». Того же мнения были и другие, куда более заметные в рейхе фигуры. Вскоре Гитлер сменил приоритеты и снова поставил во главу угла армию. К марту 1941 г. флот получил всего 72 дополнительные подводные лодки. За тот же период всего пара десятков или чуть больше субмарин, бороздивших Атлантику, смогли тем не менее потопить значительное количество британских кораблей общим тоннажем более 2 млн тонн. Но система конвоев продолжала укреплять оборону. К тому же англичанам удалось раскрыть немецкие коды, в результате чего к лету 1941 г. потери снизились до менее чем 100 000 тонн в месяц.

В первые месяцы после вступления США в войну немецкие подлодки, рыскавшие вдоль американского берега и вокруг Карибских островов, пользуясь отсутствием затемнения, потопили огромное количество вспомогательных судов, выходивших в трансатлантическое плавание без эскорта военных кораблей. К концу августа 1942 г. немецкими субмаринами было потоплено 485 судов общим тоннажем более чем 2,5 млн тонн. Новый германский шифр позволял беспрепятственно вести радиообмен на протяжении почти всего 1942 г. — и все это время немцы могли декодировать радиообмен британского флота. Наконец, в декабре 1942 г. шифр был раскрыт. Только в ноябре 1942 г. на дно отправились суда союзников общим водоизмещением 860 000 тонн, причем 720 000 тонн пришлось на германских подводников. Тем временем количество германских подлодок, находившихся в море, увеличилось с 22 (по состоянию на январь 1942 г.) до более чем 100. 27 июня 1942 г. конвой PQ-17, шедший с грузом военных поставок для Советского Союза, был почти полнбстью уничтожен германской авиацией и подводными лодками. Конвой потерял 26 из 39 судов после того, как Лондон приказал судам рассеять строй из-за ошибочного предположения, что в море вышел линкор «Тирпиц», который намерен атаковать конвой. Из разгрома конвоя PQ-17 извлекли много уроков. С сентября 1942 г. после непродолжительного перерыва арктические конвои продолжились, теперь уже с куда меньшими потерями. Однако попытки нанесения бомбовых ударов по верфям, где сооружались подводные лодки, и портам их базирования обернулись дорогостоящим провалом. «Битва за Атлантику» достигла наибольшего размаха в первые 4 месяца 1943 г., когда происходили неоднократные жестокие столкновения между кораблями охранения конвоев и германскими субмаринами. В этот период на акватории Северной Атлантики действовало более 120 немецких подлодок.

На первый взгляд, силы были примерно равны. Однако англичане, в декабре 1942 г. научившиеся расшифровывать радиограммы германского ВМФ, направили свои конвои в сторону от поджидавших добычу немецких подлодок. Субмарины были вынуждены искать конвои союзников, действуя в основном поодиночке и собираясь в группу только после обнаружения противника (тактика «волчьей стаи»). Радиопереговоры торговых судов с берегом перехватывались германским ВМФ с 1941-го по июнь 1943 г. (когда англичане перешли на новый код), что позволяло обнаруживать конвои или хотя бы определять порты назначения. Но радиосигналы, с помощью которых связывались друг с другом подлодки из «волчьих стай», также перехватывались кораблями эскорта. Подводные лодки не могли отправлять и получать радиограммы, находясь в подводном положении. Из-за относительно низкой скорости под водой большую часть времени лодкам приходилось всплывать и следовать надводным ходом, что позволяло легко их обнаруживать и атаковать. Лодки, находившиеся под водой, обнаруживали с помощью гидролокаторов и затем уничтожали глубинными бомбами. Субмарины почти всегда шли в атаку в темное время суток и в надводном положении, поэтому на кораблях сопровождения стали устанавливать мощные прожекторы. Начиная с 1943 г. конвои сопровождались небольшими авианосными кораблями. Это резко изменило ситуацию, в т.ч. и для арктических конвоев. К февралю 1943 г. союзники (в первую очередь американцы) впервые не только компенсировали потерянный в результате потоплений немцев тоннаж, но и превысили его. По данным на май 1943 г. потери подводного флота составляли одну лодку в день, и командиры лодок неохотно вступали в бой с противником. 24 мая 1943 г. адмирал Дениц признал поражение и приказал флоту покинуть Северную Атлантику. Подводные лодки, как прежде, строились в значительных количествах, также было продолжено создание новых, более совершенных лодок. Война на море продолжалась, но серьезная угроза трансатлантическим и арктическим путям снабжения больше не возникала никогда.