Глава 10
«Лишние эмоции с женщинами — это лишние проблемы, а проблемы женщины могут доставлять очень качественно…»
Бенджамин Вайт младший.
Лиам Макгвайр, Вилли Тиммерманс…
Мы вместе росли, вместе сбегали из дома, вместе охотились и рыбачили, в один день стали мужчинами в публичном доме и в один день забрали чужие жизни, когда вместе с городскими ополченцами догнали пришлую банду.
Наверное, Лиама и Вилли можно было назвать моими друзьями, но на самом деле для меня они были просто товарищами. И дело не в них, а в доставшихся мне от отца вывихнутых мозгах. И парни это понимали и никогда не попрекали меня этим.
Как и у всех, в моей жизни случалось немало немало поступков, которыми не стоит гордиться, и один из таких поступков я совершил, когда сманил товарищей в Европу добровольцами на первую мировую.
На призыв откликнулись Лиам и Вилли, а еще с нами поехал мой третий товарищ — Курт Гофман, сын близких приятелей отца, горного инженера Гофмана и Эльзы Йодль. Мы его не хотели брать, даже связали, а сами уехали, но Курт все равно догнал нас в уже в Европе. И он же всех нас спас, а сам остался в Аргонском лесу* навсегда.
Аргонский лес — В 1918 году в Аргонском лесу произошло 17-дневное сражение между германскими войсками и французо-америко-британские войсками, получившее название Мёз-Аргонского наступления.
Тогда я поклялся, что сделаю все, чтобы уберечь Макгвайра и Тиммерманса, но, получается, нарушил свою клятву.
Уверен, я еще отвечу за это перед самим собой, но пока за смерть Вилли и Лиама начнут платить итальяшки.
Позади зацокали каблучки.
— Я готова… — тихо и застенчиво сказала Морана.
Я резко обернулся.
— Ну скажи, хоть что-нибудь… — ирландка крутнулась в кокетливом танцевальном па.
— Хорошо… — сдержанно заметил я, сильно покривив душой.
Потому что Мора выглядела… выглядела…
Шелковое, декорированное бархатом, перьями и расшитое серебром платье с заниженной талией в стиле the robe de style с огромным бантом на боку, на плечах элегантно приспущено расклешеное манто из чернобурки и небольшая шляпка панама с приспущенными полями, на убранных в большой узел волосах.
Русская ирландка выглядела просто восхитительно.
Я абсолютно равнодушен к женским оберткам, с помощью которых дамы себя украшают, но, черт побери, даже я проникся. Впрочем, предпочел свое восхищение надежно замаскировать. Лишние эмоции с женщинами — это лишние проблемы, а проблемы женщины могут доставлять очень качественно.
— Ты бесчувственный мерзавец, Бенджамин Вайт! — Мора ткнула меня пальцем в грудь и самодовольно заявила. — Я сама знаю, что выгляжу шикарно, но ты мог бы мне об этом напомнить. Давай свои игрушки…
Пистолеты и магазины к ним исчезли в сумочке Мораны.
Как правило, гостей на подобных мероприятиях не досматривают, но в свете творящегося в городе, я все равно решил перестраховаться — дам уж точно не будут обыскивать.
Впрочем, кое-что я все-таки оставил при себе.
— Тяжеловато, но ничего… — Морана взвесила на руке сумочку и язвительно заметила. — Ну что, ты готов? Надеюсь, мы поедем на вечер не в том сраном пикапе?
— Жди… — я накинул свое старое пальто и вышел из квартиры.
Быстро проскочил по улице, проехал на трамвае пару остановок и подошел к припаркованному возле сквера «Дюзенбергу» модели «Х» в роскошном бордовом кузове.
Оставлять такую машину в квартале где жила Мора, по меньшей мере, было бы непредусмотрительно, а рулить на вечер в Фордике — вообще, идиотской затеей, поэтому пришлось исхитряться.
Сыто рыкнул двигатель и уже через полчаса машина остановилась возле дома Моры.
Бибикнул сигнал.
Ирландка выскочила из подъезда и сразу же восхищенно завизжала:
— Ура!!! Мы поедем на этой прелести! Я за руль?
Я молча открыл заднюю дверцу.
Ирландка разочарованно ругнулась, но все-таки полезла на пассажирское сиденье.
Поездка никаких неожиданностей не принесла и через несколько десятков минут я подъехал к мэрии, огромному семиэтажному и четырехугольному зданию, так сказать, оплоту власти в Чикаго.
Возле здания, уже стояли в ряд несколько шикарных автомобилей. Парковка и все здание уже было оцеплено полицией и охранниками в штатском. Я подрезал скромненький Паккард и задом втиснулся между «Роллс-Ройсом» видного торговца зерном Самюэля Катца и «Испано-Сюизой», принадлежащей владельцам городского театра братьям Анри и Барни Балабанам.
К нам сразу кинулись охранники. В машину просунулась рыжая как огонь голова в котелке.
— Мистер, здесь стоянка только для приглашенных на вечер! Прошу покинуть…
Я молча на него посмотрел.
Охранник, наконец, начал соображать, что сунулся не к тем и сильно приуныл.
— Вы хотите сказать… — в голосе Моры проскользнули надменные, ледяные интонации. — Я приехала сюда на «Дюзенбарге», которых в Америке всего тринадцать штук, в вечернем платье от Марго Лавин и лучших своих бриллиантах, для того, чтобы купить селедки в лавке возле мэрии?
— Простите, мэм, простите… — по лицу рыжего пробежали крупные кали пота. — Я ошибся…
Я усмехнулся про себя. Да-да, свободная страна, равные права, но какая-нибудь богатенькая стерва может так испортить жизнь простому человеку, что тому в пору будет в петлю лезть.
— Я вас прощаю! — великодушно заявила Мора. — И принесите мне мое приглашение, оно у вашего начальника.
— Спасибо, мэм! — рыжий судорожно сглотнул. — Простите, приглашение на имя…
— Бенджамин Белофф, со спутницей, — слово «спутница» в исполнении ирландки прозвучало по меньшей мере как «принцесса».
— Конечно, мэм, конечно… — охранник испарился.
Моран состроила злорадную рожицу.
— Бенни, я все-таки дочь восемнадцатого графа Ормонда.
Я кивнул ей и откинулся на спинку сиденья.
Ну что же, можно сказать, безумная и слегка идиотская операция под кодовым названием «Безумный вечерок» стартовала.
Я немного помедлил, разглядывая подъезжающие машины, а потом взлохматил себе волосы и напялил очки.
И сразу же стал похож на богатенького недотепу ботаника. К большому счастью, даже такая немудрящая маскировка сразу меняет мою рожу до неузнаваемости.
Мора не осталась в стороне и тоже напялила очки — мгновенно преобразившись в ученую сухую зануду.
Почему операция безумная и даже идиотическая? Тут все просто, обличья мы с Мораной сменили довольно качественно, но дело в том, что в этой гребаной тусовке, я очень со многими знаком. А с некоторыми довольно близко. Настолько близко, что маскировка может не сработать. Тут и спалиться недалеко, как говорил мой батя. И с очень большой вероятностью мы спалимся.
Но это уже вполне преодолимые сложности, к тому же, гребаный макаронник Капоне и так знает, что Бенни Вайт жив и здоров. Ладно, в мэрии нас никто не тронет, а дальше посмотрим. Опять же, знаменитое русское «авось» никто не отменял — а я, все-таки наполовину русский.
Итак, что представляют собой довольно часто устраиваемые мэрией благотворительные вечера.
По сути — это банальная тусовка богатеньких чикагских уродов. Мэр преследует свои цели, собирая денежки на городские проекты и привлекая к ним инвесторов, а приглашенная публика просто тусуется. Мужчины попутно решают свои дела, а дамочки, блистают туалетами.
Хорошая музыка, отличная жратва и выпивка — чего бы и не гульнуть. Хотя с выпивкой я погорячился — на столах ее не будет, гребаный сухой закон, но без бухла не обойдется — будьте уверены.
Впрочем, мне плевать на этих богатеньких уродцев и шлюх, вместе со жратвой и бухлом вместе взятыми — меня сюда привел гребаный засранец — мэр. Потому что встретиться с ним в другой обстановке практически нереально — он не подпускает к себе вообще никого с подмоченной репутацией. Метит в Конгресс и боится скомпрометировать себя, сраный уродец. Хотя в чем-то Эмметт мне даже симпатичен, но это неважно.
— Мистер Бенджамин Белофф? — место рыжего охранника заняла красная, горбоносая и брылястая рожа, изъяснявшаяся с легким, но отчетливым итальянским акцентом.
Я молча кивнул.
Шеф охранников помедлил пару секунд, сверля нас своими свинячьими глазками и протянул мне большой конверт.
— Прошу, мистер Белофф…
У меня в голове мелькнула беспокойная мысль:
«Узнал, не узнал? Скорее всего, вряд ли…»
Мы десантировались из машины и не спеша потопали к входу в мэрию.
Мы приехали в числе первых, толкотни еще не было и спокойно прошли по красной дорожке.
За оцеплением толпились горожане, за исключением нескольких восторженных дурочек, у остальных, рожи точно не пылали доброжелательностью. Что особенно не удивляло — слишком большая разница в Америке между простым народом и богатеями. И обе стороны дружно друг друга ненавидят.
— Дай им волю — они всех нас вырежут… — шепнула Морана. — Как в России. Хотя нет, в Америке такое невозможно…
Я пропустил мимо ушей ее слова. Пить будут всегда и все, так что мне потеря работы не грозит, пусть грянет хоть сотня революций. Хотя девчонка права — в Америке революция закончится, еще не начавшись — зачинщиков моментально уничтожат, власть не остановится ни перед чем. Равенство и демократия — лишь прозрачная, хлипкая ширмочка.
В огромном зале негромко играла музыка и неспешно слонялись разряженные парочки. Среди них я заметил несколько знакомых физиономий, но они, к счастью, не обращали на меня никакого внимания и пялились в основном на Морану.
Мора платила им тем же, состроив на личике надменную гримассу.
Я углядел мисс Девер неподалеку от эстрады и подошел к ней.
Жена мэра отдавала распоряжения какому-то пухлому лысому мужику, видимо метрдотелю, чеканя слова, не хуже армейского сержанта.
— Мисс Девер…
— Простите, мы знакомы? — Кэтрин небрежным жестом отослала толстяка и мазнула по мне недовольным взглядом.
Я снял очки.
Мисс Девер ахнула и прикрыла рот ладонью.
— Бенджамин! Это вы… — но тут же взяла себя в руки, и пристально, можно даже сказать, ревниво, рассматривая Мору, потребовала. — Познакомьте же, наконец, меня со своей спутницей.
— Морана Маклафлин…
Дамы синхронно исполнили небрежные книксены, протыкая друг друга взглядами.
— Вы счастливчик, Бенджамин! — Кэтрин сладенько и фальшиво улыбнулась, но тут же состроила серьезную рожицу и крепко ухватила меня за локоть. — Идемте, сейчас самое время для нашего дела, а мисс Маклафлин, уверена, найдет себе занятие по вкусу…
И потащила меня за собой.
Я покосился назад и увидел, как Мора показывает Кэтрин в спину средний палец.
Н-да…
Мы поднялись на второй этаж.
— Не скажу, что муж пылает желанием с вами встретиться, — рассказывала Кэтрин скороговоркой, — но он все-таки выслушает вас. Дальше все в ваших руках. И запомните — вы мой должник…
Двое громил у больших расплылись в радушных улыбках при виде жены мэра, меня вообще проигнорировали.
Кэтрин вошла в кабинет, звонко захлопнув за собой двери и очень скоро, оттуда послышался бурный разговор.
— Я что, не могу выкурить сигару спокойно? — бухтел мэр. — Нет, я не собираюсь встречать с разными криминальными говнюками, да еще дохлыми, это мое последнее слово.
Охранники своим взглядами прямо намекнули, что я и есть этот самый криминальный говнюк.
— Ты встретишься с ним, я сказала! — холодно отчеканила Кэтрин. — Это принесет пользу не только тебе, но и твоему сраному городу.
— Иди ты к черту!
— Что-о-о?
— Ладно, ладно…
Через пару секунд из кабинета вышла Кэтрин и с торжествующей улыбкой показала мне на двери.
— Входите, Бенджамин…
Я снял очки, одним движением поправил волосы и вошел в кабинет.
Плотный седоволосый и усатый мужичок за большим, крытым зеленым сукном столом неприязненно буркнул.
— Хотелось бы знать, каким загадочным образом вы выжили?
— Хотел жить и выжил, — я растянул уголки рта в сухой улыбке.
Мэр хмыкнул, смерил меня уничижительным взглядом, потом зачем-то покосился на портрет Авраама Линкольна и процедил.
— Итак, какого черта вам от меня надо?
— Мне есть что предложить вам…
— Если вы предложите мне взятку, я упеку вас в тюрьму! — напыщенно заявил мэр.
— Вам и городу, мистер Девер, — спокойно договорил я.
— Городу? — Девер недоверчиво покрутил носом. — Хорошо, у вас две минуты и не минутой больше. И покороче.
Я с трудом подавил в себе желание дать ему по морде.
— Как угодно. Для начала — я войду в паи консорциума по строительству трамвайных линий, метро и аэропорта и привлеку в него инвесторов…
— Садитесь… — мэр опять перебил меня и показал на кресло напротив себя. — Зачем вам это?
— Я живу в Чикаго, мистер Девер. В конце концов, вложения позволят мне легализовать средства, а сами транспортные предприятия и льготное налогообложение принесут мне прибыль.
Мэр ненадолго задумался.
— Насколько мне известно, мистер Вайт, вы не самый законченный мерзавец в этом городе. Вы основали несколько благотворительных фондов и сеть социальных аптек. Ваши люди никого не убивают и не рэкетируют, но при этом вы все равно занимаетесь противоправной деятельностью. Хочу, чтобы вы знали, я не сторонник восемнадцатой поправки, но — это закон, который надо соблюдать, хотя ничего кроме бед он не принес Америке. Вы и вам подобные усугубляете положение — травите свой народ.
— Я не травлю людей… — я покосился на бутылку виски «Старый Рамзи» в приоткрытом настенном баре.
— Ваше? — Девер хмыкнул. — Ну что же, получается вы и в этом отношении отличаетесь от остальных. Хорошо, я подумаю, над вашим участием в наших предприятиях. Это все?
— Нет, не все. Я хочу вам помочь победить преступность.
— Даже так? — мэр иронично вздернул бровь. — И каким же способом?
Я нагло улыбнулся:
— Вас интересуют способы или победа над преступностью?
— Меня интересует все, — угрюмо набычившись, отрезал мэр. — Попробую угадать… вам прищемили хвост итальяшки, и вы прибежали ко мне искать защиты?
— Мне не нужна ваша защита, — устав себя сдерживать, зло процедил я. — Себя я защищу сам, заодно сделаю вашу работу. Но хочу, чтобы ваши люди не мешались у меня под ногами и дали спокойно зачистить город от гребаной мафии. А после того, как все закончится — не запроторили меня за решетку в благодарность. Дадите гарантию моей неприкосновенности под свое личное слово — через месяц Чикаго станет самым безопасным городом в Америке.
— Вы просите невозможное… — мэр нервно протянул руку к портсигару и взял сигарету. — С меня голову снимут за такое.
В дверь раздался быстрый стук, после чего, в кабинет влетел большой крепкий мужик в полицейской форме и возмущенно заорал:
— Уильям сюда приперлись итальяшки Капоне. Скализи и Ансельми, мать их так. Что у тебя здесь творится?
— Эти итальяшки, как ты выразился… — угрюмо ответил Девер, — такие же граждане Америки, как и ты Морган, вдобавок, они заплатили за входные билеты по триста пятьдесят долларов, которые пойдут в бюджет города.
— Черт знает, что! — рыкнул Морган Коллинз и, заметив меня, удивленно воскликнул. — Бенни Вайт? Живой? Мистер Девер, а этот, что здесь делает?
— Я тоже рад вас видеть, суперинтендант*, — я не вставая поклонился начальнику полиции Чикаго.
суперинтендант — звание начальника полицейского управления Чикаго.
Коллинз запыхтел как паровоз, но ничего не успел сказать, потому что его упредил мэр.
— Очень хорошо, что ты зашел, Морган… — он показал на второе кресло. — Присаживайся, у нас с мистером Вайтом происходит очень любопытный разговор.
— Пусть сначала скажет, братцы Дженна — его работа? — пробурчал полицейский усаживаясь в кресло.
— Ничего не знаю об этом, — я невинно пожал плечами.
— Его, его… — продолжил бурчать Коллинз. — Вайт неплохой парень, местами даже прямо хороший, но у меня прямо руки чешутся засадить его за решетку за тот бардак, что творится в городе последнее время. Да, мистер Вайт, все эти убийства ваша работа?
— В вашем городе бардак творится всегда… — огрызнулся я.
— Этот бардак, устраивают такие как вы, «Знахарь», — полицейский показал на меня пальцем.
— Что вас не устраивает, суперинтендант Коллинз? Не напомните, кто оплачивает вашим полицейским лечение и платит пособие? Вы? Полицейское управление? Черта с два! Это делаю я и буду это делать.
— Иезуит!
— Да мне с вашим лицемерием не сравниться.
— Хватит! — прикрикнул Девер. — Хватит, говорю! Морган, мистер Вайт предложил мне свои услуги, по уничтожению преступность в Чикаго, но только при нашем попустительстве.
— Чего? — презрительно хмыкнул полицейский. — Да его раздавят как слизняка.
— Дженна уже раздавили, ага… — опять буркнул я.
— Да что он себе позволяет? — взревел суперинтендант, но мэр его угомонил властным жестом.
— Спокойней, Морган. Пусть для начала мистер Вайт изложит свой план.
— План прост, — уже спокойно ответил я. — Главари ирландских и итальянских банд отправятся на тот свет, а их люди разбегутся.
— Кто займет их место? Вы? — Коллинз криво усмехнулся.
— Нет, не я. Возможно тот, кого вы сможете контролировать или хотя бы влиять на него. Кандидатуры можно обсудить. Конечно, без организованной преступности не обойдется, но такого бардака как сейчас, твориться уже не будет. Достаточно долго время не будет.
— А вы, мистер Вайт, чем будете заниматься? — мэр прищурился.
— Чем и занимался раньше, — невозмутимо ответил я. — Вы сами сказали, что от меня никакого вреда кроме пользы нет. Решайтесь, господа, вы ничего не теряете. Мне не нужна ваша помощь, достаточно будет невмешательства и иммунитета от преследования меня, и моих людей. В свою очередь обязуюсь — пострадают только гангстеры, но никак не мирные горожане. Или мне обратится в Конгресс? Поверьте, там есть кому меня внимательно выслушать. Но при этом, возникнут некоторые вопросы к вам, господа. Не так ли?
Мэр и начальник полиции синхронно прострелили меня взглядами.
Забегая вперед скажу, что бодались мы не меньше часа. И бурно бодались, мэр орал на меня до срыва голоса, а начальник полиции даже грозился пристрелить.
Но, черт побери, мы договорились.
Только предварительно договорились, со многими условиями, как с моей, так и со стороны властей, я прекрасно понимал, что меня могут банально кинуть, но все равно, первый шаг был сделан.
Выйдя из кабинета, я аккуратно закрыл за собой дверь и с улыбкой поинтересовался сам у себя.
— Что там говорил этот говнюк полицейский? Макаронники пожаловали на бал? Ты смотри, прямо поперло. Ну что, Бенни Вайт младший, поехали?
