Рассовав мясо в холодильник и морозилку, я набрала ванну и занялась ранами. Ногти Дакоты оцарапали мои руки, но крови почти не было. На спине остался синяк от удара об стену. Голова болела из-за ее матери - она залепила мне в висок. Каким бы страшным ни был синяк, я прикрою его волосами. Другие синяки оказались мелкими. Прятать придется только царапины, а для этого у меня были тонкие летние кофточки.

Несмотря на ломоту в теле, я все еще сгорала от возбуждения и, отмокая, играла с дилдо. Вытащила вату и добавила к разлагающемуся члену Дерека кусочки вагины Дакоты и палец ее матери. Они стали сладкими сувенирами и входили в меня так, словно всегда мне принадлежали. Я кончила дважды прежде, чем вышла из ванной и спустилась вниз. Проверила грудь Дакоты, жарившуюся на маленькой сковороде с луком, морковью и бо́льшим количеством масла, чем нужно.

Запищал мобильник. Отец. Он позвонил, как только узнал, что кости Дерека нашли на заднем дворе Блэкли. Я уверила его, что все хорошо и возвращаться необязательно, но теперь он проверял меня чаще.

- Все отлично, - сказала я. - Я была у подруги и теперь готовлю грудку.

- Обожаю твою курочку. Боже, как я скучаю по домашним блюдам. В отеле пятизвездочный ресторан, готовят хорошо, но не так.

Я полила грудь маслом.

- Когда хочешь вернуться?

- Уже скоро, - это могло означать месяцы или дни. - Думаю, летом мы могли бы съездить в отпуск. Может, на Багамы. Между твоими делами, конечно.

Весь округ был в панике, если не весь штат.

Для горожан наша усугубляющаяся трагедия превратилась в маленький фильм... но это был фильм ужасов. Американцы привыкли верить, что серийных убийц можно увидеть в дешевых сериалах, а не на улицах. В новостях их больше не показывали. У нас появились новые страхи: массовые убийцы и террористы-смертники пришли на смену Tеду Банди и Ричарду Рамиресу, от которых мы когда-то запирали двери. Но они никуда не делись, и теперь у нашего городка имелся свой собственный маньяк, и, надо сказать, чудовищно жестокий. Из-за ужасающей природы преступления о нем раструбили в Сети. Это было во всех газетах и местных новостях. Конечно, некоторые говорили, что не стоит называть это работой серийного убийцы, учитывая, что двух жертв прикончили одновременно, а других пока не было. Впрочем, зверская жестокость и пропавшие части тел убедили большинство, что во всем виноват сексуальный маньяк или безумец, который ударит снова.

Хозяйка детского сада привезла сестру Дакоты домой после того, как несколько раз тщетно позвонила их матери. Девочка была с ней, когда она нашла трупы. Преступление классифицировали как убийство со взломом, что намекало на случайный выбор жертв, но полиция опросила знакомых семьи, включая друзей Дакоты. Вместо того чтобы что-то заподозрить, когда я в очередной раз появилась в участке, полицейские обращались со мной бережно, учитывая все, через что я прошла. Вопросы были такими же, как и в случае с Дереком, - очень простыми. С кем Дакота могла встречаться? Были ли у нее враги или отвергнутые любовники? Вела ли она себя странно в последнее время? Но по большому счету копы спрашивали о ее матери. Я отвечала со слезами на глазах - кратко и бесполезно. Детективы говорили не только со мной. Брайану, Эми, Бриттани и Таннеру тоже задавали вопросы об исчезновении Дерека и убийстве Дакоты и ее матери. Полицейские видели нас часто, и это заметили не только они.

- Думаешь, нас кто-то преследует? - спросила Эми. - Нашу команду?

- Нет, - сказала я. - Это отдельные случаи.

Летняя ночь была прохладной, и Эми надела футболку с длинными рукавами. В свете ламп, вмонтированных в стенки бассейна, она казалась нереальной, призраком девочки, скончавшейся при подозрительных обстоятельствах. Небо усеивали звезды, сверчки трещали, а мы потихоньку пили вино. Могли бы поплавать, но я не хотела показывать ей царапины и синяки и соврала, что у меня месячные. Боже, как мне хотелось, чтобы это было правдой.

- Многие говорят, что между убийствами есть связь, - сказала Эми. - Что настоящий убийца подставил Симону Блэкли, прикончил Дакоту и ее маму и все еще на свободе.

- Но полиция ничего такого не заявляла.

- Ну... они просто не хотят создавать панику, - cлезы выступили у Эми на глазах, и я удивилась, поняв, что они искренние. - Боже, Ким. Пропали части ее тела. И они так и не нашли всего Дерека.

- Миссис Блэкли неглубоко его закопала. Наверное, его растащили по всему лесу.

Эми вытерла глаза рукавом.

- Мне так страшно, Ким.

Я дотронулась до ее плеча:

- Это нормально. Все будет хорошо.

- Я просто умираю от страха. Кто знает, кого этот психопат выберет в следующий раз? Даже если миссис Блэкли действительно убила Дерека, убийца Дакоты еще на воле. Это ужасно. Дело не в грабеже, который кончился кровью. Это работа гребаного маньяка.

В этот момент я поняла, насколько отдалилась от прочих людей. Они считали мои действия извращениями какого-то отброса. Видели в них психопатию. Конечно, я осознавала, что убийства - это преступления, но не чувствовала, что хоть в чем-то поступаю неправильно. Кромсать друзей было приятно, но не безумней, чем с ними тусить. Свихнулась ли я окончательно? Захлебнулась ли своей одержимостью, проведя слишком много времени одна, читая об убийствах и каннибализме, глядя пыточное порно? Исказилось ли мое представление о людях? Я думала о преступлениях как о необходимости. Траходемон должен был есть, как и я, а человечину не купишь в "Макдоналдсе". Факт, что мне стал нравиться вкус, ничего не значил.

- Наверное, он бродяга, - сказала я. - Путешествует по городам

- Ты ужасная оптимистка, учитывая, что мы похороним очередного друга через несколько дней.

Я не ходила на похороны Дерека. Подумала, что это будет странно, учитывая историю с Кейтлин. Но Эми присутствовала - любила быть в центре драмы.

- Может, сменим тему?

Подростки такие стойкие. Даже если случается трагедия, им нужно совсем немного времени, чтобы вспомнить о своих делах.

Эми кивнула, и мы продолжили болтовню.

- Как у вас с Эштоном?

Она помолчала, прежде чем сказать:

- Неплохо.

- И только?

- Я хотела поговорить с тобой об этом. Хотела с кем-нибудь поделиться, а ты моя лучшая подруга.

Я села в шезлонге, лицом к ней:

- Что происходит, Эми?

Ее колени подпрыгивали, она накручивала прядь на палец.

- Помнишь, мы говорили о том, что я должна поддержать Брайана после того, что случилось с Дереком?

- Ага.

- Ну, это было... непросто, понимаешь? Мы оба были на взводе. Я пришла к нему домой вечером... и мы... переспали. Это был не просто перепихон... мы занимались любовью, понимаешь?

- Ты изменила Эштону.

- Я этого не хотела, просто так получилось. Это всколыхнуло прежние чувства к Брайану. Я начала думать, что была неправа, когда бросила его, что совершила огромную ошибку.

- И теперь собираешься бросить Эштона?

- В том-то и дело. Эштон крутой. Он просто Гуччи. Я не хочу отказываться от него, но меня тянет к Брайану. Так что я встречаюсь с обоими. С Брайаном тайно.

- Ух ты. Спишь сразу с двумя парнями?

- Знаю, знаю. Молчи. Речь не только о сексе о моих нуждах, Ким. Что-то я получаю от Эштона, что-то от Брайана.

Она была просто эгоисткой. Я ей гордилась.

- Но разве Брайан не хочет тебя вернуть?

- Ну да, он умоляет меня. Но он просит о невозможном.

- А Эштон?

- А с ним-то что?

- Что значит "а с ним-то что"? Ты собираешься ему об этом рассказывать или нет?

- Ты шутишь? Конечно, нет. Это все испортит. Эштон бросит меня в мгновение ока.

Эми даже не попросила меня сохранить разговор в тайне. Это подразумевалось. Мы доверяли друг другу, по крайней мере, она так думала. Я знала, что Эми никому больше не расскажет, и это придавало ее признанию особую ценность. Я задумалась, как можно использовать наш разговор. Он был грязным и тяжелым. Открывалось столько возможностей ей навредить, даже не вспоминая про Эштона и Брайана. Я все еще хотела уничтожить лучшую подругу. Траходемон и его нужды правили моей жизнью, но это не значило, что у меня не может быть своих садистских игр. Порча отношений могла показаться мелочью по сравнению с разбиванием черепов крышкой от сливного бачка, но причинять боль - это искусство, и я наслаждалась им во всех формах.

Иногда жизнь - настоящая сука.

Попытка отравить тварь в моем брюхе ни к чему не привела. Курение, выпивка, пауэрлифтинг и прочие варианты избавления от проклятия не принесли результата. Может, траходемон был непобедим, может, он на самом деле был демоном? Он ведь требовал человечины. Мучил меня. Вдруг, когда он выползет из моего чрева, у него лбу будет гореть 666? Дьявольское отродье или нет, но скоро придет его час. С каждым днем я чувствовала себя все более опухшей и разбитой. Начала замечать животик. Сходила с ума от беспокойства и навязчивых мыслей. Если не случится чуда, через полгода я стану мамой

Я снова начала думать о самоубийстве. Не из жалости к себе, а из отвращения к тому, что грядет, - к унижению и полному краху. Глупо было бы полагать, что мне удастся скрывать беременность. Даже если я протяну лето, осенью вернусь в школу с пляжным мячом вместо живота. А еще был отец. Хотя он и уезжал надолго, я сомневалась, что командировка будет длиться шесть месяцев. Самоубийство манило все сильней - давняя мысль, вернувшаяся с новой силой. Можно было рассматривать суицид как еще один вариант унижения. Это ведь уничтожит образ, который я лелеяла. Но позор от самоубийства - ничто по сравнению с позором от подростковой беременности. Убить себя - значит сделать заявление. Послать весь мир к черту. А залететь, не получив даже права голосовать, без папочки для малыша... просто отстойно. Самоубийство это студентка, изучающая искусство в Нью-Йорке, подростковая беременность - официантка в стрип-клубе Джексонвилля, Флорида.

Меня всегда задевало негативное отношение людей к самоубийству. Словно это грех или поражение. Я восхищалась теми, кто волевым усилием выбирался из этой горящей клоаки. Горячие линии, лекарства, группы поддержки для неудавшихся самоубийц существуют лишь потому, что люди переоценивают жизнь. В них слишком много человеческого. Между тем проблема перенаселения стоит острее, чем раньше. Количество людей на планете зашкаливает. Зачем нам ценить то, чего и так навалом? Думаю, большинство превентивных мер, касающихся суицида, связаны не с помощью неудавшимся самоубийцам, а со спасением их близких от боли и чувства вины. Люди удерживают других от прыжка с карниза потому, что не хотят видеть мозги у себя на пороге.

Я сильно романтизировала самоубийство, и все же решиться было непросто, особенно теперь, когда у меня появилась причина жить. Я наслаждалась каждым днем, открыв другую сторону своей личности, которая слишком долго таилась во тьме. Пытки, унижения, убийства друзей и знакомых не только доставляли мне удовольствие, но и наполняли чувством собственной значимости. Я жила на свете не просто так. Из манипуляторши превратилась в убийцу. Это откровение связало меня с моей тенью. С девочкой, которую общество подавило и едва не втоптало в пыль, чистой и честной, какой я была лишь в глубоком детстве. Теперь я прятала ее, ради собственной безопасности, но больше не отрицала ее нужд. Теневой мне - настоящей мне - хотелось жестокости и грязного секса. Без них я зачахну, как траходемон без человечины.

Смешно, но теперь я жила ради смерти.

Решения не было.

Я стану жить одним днем и надеяться, что меня посетит блестящая мысль. Я уговаривала себя, что беременность не так страшна, как кажется, что женщины по всему миру справляются с этим. Говорила, что всегда смогу отдать траходемона на усыновление. При мысли о ребенке-людоеде, прогрызающем путь через приют, я захихикала, но, даже пытаясь быть позитивной, понимала, что это юмор висельника. Наступал конец света. Может, и не для шлюшки-мамочки, но для подающей надежды девушки вроде меня это точно была медленная, ужасная смерть.

Я зашла в тупик. Нельзя действовать, если не знаешь как. Оставалось только жить одним днем, пытаться отравить тварь в животе и смотреть, что дальше. Я знала, что обратный отсчет уже начался, но устала об этом думать и крутить в голове одни и те же мерзкие мысли.

Может, если жить так, как будто в животе у меня не тикает бомба, решение придет в самый неожиданный момент.

После того как школу в связи со смертью очередной ученицы закрыли еще на день, мы вернулись к занятиям. Последняя неделя перед каникулами началась. Школа наняла дополнительных психологов-консультантов. В честь Кейтлин, Дерека и Дакоты решено было провести вечер памяти. Прямо на нашем стадионе, чтобы люди со всего города пришли и толкали речи о том, какими милыми подростками были жертвы. Школьные коридоры дышали унынием. Ученики не просто утратили живость, которая прорывалась в последние дни занятий, они перестали смеяться даже над привычными шутками. Облако страха и отчаянья отбросило на всех серую тень, и учителя работали с подавленными школьниками так, словно это был тяжкий крест. Мне этот ад пришелся по вкусу. Я вселила столько боли и чистого ужаса в сердца и умы знакомых! Мне даже захотелось кому-нибудь рассказать. Это было просто грандиозно.

Отец хотел вернуться домой. Вероятно, узнав о трех мертвых школьниках. Это меня встревожило. Во-первых, я пыталась скрыть беременность, во-вторых, в холодильнике лежали куски Дакоты. Я ела ее понемногу, только чтобы насытить траходемона, и хотела их растянуть. В морозилке тоже была первоклассная вырезка. Мне не хотелось ее выбрасывать. Стоило ли рискнуть и оставить все как есть? Отец никогда не занимался готовкой. Взглянет ли он на мясо? Я искренне сомневалась, что да, но, храня останки жертвы в доме, где живет отец, я сойду с ума от беспокойства. Выбрасывать их было бы расточительством. Что еще хуже, оказавшись без Дакоты, я должна буду убивать регулярно, поедать новых жертв, а не припасы. Придется убивать каждую гребаную ночь. Это уже слишком. Да мне и не хотелось пока проливать кровь, я решила дать этому жалкому городишке время. Пусть успокоится, вернется к подобию нормальной жизни. Когда волосы на их головах начнут опускаться, я нанесу новый удар. Убийства с интервалом пугают сильней. Я признавала, что еженочная охота будет забавной и вызовет жуткую панику. Весь город охватит бессонница. Вот только так легче попасться. С подобным подходом удача бы от меня отвернулась.

Я решила оставить куски Дакоты в холодильнике. Если отец полюбопытствует, что в этих странных пакетах и контейнерах, скажу, что экспериментирую с рецептами. И не солгу. Пока я кормлю его как следует, он не станет задавать вопросы. Будет странно, если я начну готовить себе отдельно, так что я подумала, какая часть Дакоты понравится ему больше всего. Отец никогда не любил органы, но обожал красное мясо, а у меня еще оставались куски с ее задницы и ляжек. Человечина не похожа на говядину, так что придется нарезать ее кубиками и потушить, чтобы замаскировать вкус и текстуру, хотя мне больше нравились стейки из Дакоты. Я обожала готовить, особенно для отца. Пора было проявить креативность.

Вечером я смотрела "Сало, или 120 дней Содома" и готовила мозг Дакоты, который вычерпала из дыры в ее лбу. Потребовалось время, чтобы выбрать из него кусочки черепа, но оно того стоило. Я читала, что в некоторых азиатских культурах обезьяньи мозги считаются деликатесом, и, вспомнив, что мартышки - наши меньшие братья, решила приготовить прекрасное блюдо и отметить последний день в одиночестве.

У племени аньян в Камеруне была традиция, согласно которой после убийства гориллы вождь съедал мозг обезьяны, а его советник - сердце. Другие члены племени вкушать эти лакомства не могли. Эта история восхитила меня. Казалось, поедание мертвой подруги возвысит меня над остальными. Мозг делает человека личностью, наполняет жизненной силой. Съесть его все равно что пожрать душу Дакоты. Подумав об этом, я задрожала от возбуждения.

Единственной проблемой оставался рецепт. Существовал десерт под названием "Обезьяньи мозги", обычный рулет с корицей. Другое блюдо оказалось простым суши. Я расстроилась и вышла из Сети ни с чем. Из-за желеобразной структуры я решила готовить его как медузу. Не хотела поджаривать, как кальмара, испугавшись, что это испортит вкус, которым я хотела насладиться. Приготовила в кастрюле с лимоном, чесноком и капелькой оливкового масла. Насадила кусочки на шпажки и съела мозг в один присест. Траходемон булькал от восторга. С каждым днем он становился все голоднее.

Когда наступила ночь, я снова посмотрела запись первого траха Эми и Эштона, пытаясь понять, как ее использовать. Составление плана по уничтожению Эми возбуждало сильней любого онлайн-порно. Я мастурбировала вновь, а в голове роились идеи, толкаясь, как паникующая толпа. У меня было пикантное видео, которое не только прославит Эми, но и испортит ее отношения с Брайаном, ведь он поймет, что она изменила ему еще до расставания. Брайан был тряпкой и вряд ли бросил бы ее за это, но доверие в паре точно пошатнется. Впрочем, это не вся грязь об Эми, которую я знала. Она изменяла Эштону с Брайаном. Если этот непристойный секрет всплывет, Эми потеряет Эштона и это ее ранит. Уязвимые - самые лучшие жертвы. Просто вспомните Кейтлин Блэкли. Когда Эми сломается, я смогу влезть к ней в голову под маской настоящей подруги и узнать, на какие точки лучше давить. Эми была волевой и не впала бы в отчаянье так быстро, как Кейтлин, но ее можно было смутить и ранить, когда дело касалось репутации. Если открыть и раздуть ее измену, это здорово ей навредит. Она потеряет своих парней, особенно трофейного Эштона.

Было важно, чтобы моя подруга сломалась под грузом боли, отчаянья и неудачи.

Меньше всего я хотела, чтобы она умерла счастливой.

- Надо было вернуться сразу, как только я услышал о твоей подруге, - сказал отец.

Набрал еще ложку чили из глубокой тарелки. Острый перец и соус придали отличный привкус измельченным мышцам, которые я смешала с бизоньим фаршем.

- Все хорошо, - сказала я. - Тебе надо было закончить проект.

- Мне все еще не по себе от того, что случилось. Это ужасно.

- Да. Жаль, что я не узнала ее получше.

Часто отсутствуя, отец никогда не видел Дакоту, так что я сделала вид, что мы были почти незнакомы. Не хотела, чтобы он беспокоился.

- Ужасный был у тебя учебный год.

Ты и не подозреваешь насколько, - подумала я.

- Да уж.

- Наверное, ты рада, что он закапчивается.

Об этом я особо не думала.

- Пожалуй.

- Следующий класс будет выпускным. Многое изменилось, я даже глазом моргнуть не успел.

Я проглотила еще один мягкий кусочек человечины.

- Ладно, - сказал отец. - Ты все еще хочешь поступать в Нью-Йоркский университет?

- На бакалавриат.

- А специализация? Я знаю, у тебя есть варианты.

Я пожала плечами:

- Я не уверена, выберу ли Нью-Йоркский университет, но меня интересует криминальная психология или судебно-медицинская экспертиза. Может, пойду в колледж уголовного права имени Джона Джея.

- Но ведь он тоже в Нью-Йорке, да?

- Да.

Он улыбнулся:

- Моя малышка борется со злом в большом городе, - казалось, он был рад, даже гордился этим, затем его лицо помрачнело: - Думаю, мне понятен твои интерес, учитывая то, что случилось.

- Наверное, ты прав.

Отец положил ложку и посмотрел в окно, за которым царила туманная ночь.

- Многое изменилось, - повторил он.

Я не удивилась, когда отец пришел домой с оружием.

Он ездил на охоту с коллегами каждую осень: в стеклянной витрине у него в кабинете лежала винтовка, отец умел обращаться с оружием. Но на сей раз купил пистолет.

- Это "Cмит-энд-Bессон" сорокового калибра, - сказал он, поворачивая пистолет так и этак. - Мощная штука, но отдача не такая уж страшная. Ствол подскочит миллиметров на девять. Честно говоря, мне нравится этот пистолет. Он компактный, его легко перезаряжать. Звучит пугающе, но это один из лучших автоматических пистолетов для женщин.

Я моргнула:

- Это мне?

Он кивнул:

- Ты уже достаточно взрослая и ответственная. Я тебе доверяю. Что еще важнее, я хочу, чтобы ты могла защитить себя, когда меня не окажется рядом. Может, маньяк уехал из города, и я всем сердцем надеюсь, что это так, но осторожность не повредит.

Он протянул мне пистолет, оказавшийся на удивление легким.

- Оружие тебя не пугает? - спросил отец.

- Нет. Спасибо.

- Отлично. Я купил нам пропуск на стрельбище. Попробуем его в деле. Самое важное для владельца оружия - уметь им пользоваться.