На следующее утро Эми раздражала меня, как сломанный детектор дыма.

- В постели он просто невероятный. Я даже не знала, разрешу ли ему, но он такой горячий. Я сдалась, понимаешь? Это было божественно. В тысячу раз лучше, чем с Брайаном. Ну... Брайан, конечно, неплох, но Эштон просто безумно хорош.

Эми смотрела в небо, ее глаза сияли. Говоря, она то и дело касалась моей руки.

- Не могу поверить, что мы действительно это сделали! Знаю, знаю... мне надо остыть. Но, божечки!

Я потягивала кофе.

- И что дальше?

- В том и вопрос. Я ведь ему действительно нравлюсь, так?

- Теперь-то уж точно.

Она шлепнула меня по руке:

- Перестань, он точно на меня запал. Если я брошу Брайана, мы с ним станем парой.

- Бросишь Брайана?

Эми, похоже, уже все обдумала. Это ставило под угрозу мой план подпитаться от бури ее эмоций. Я надеялась, что Эми будет винить себя за то, что сделала, и недооценила ее холодное сердце.

- Нам с Брайаном было хорошо вместе. Он всегда будет для меня особенным. Но ты совершенно права, Ким. Эштон - парень, который мне нужен. Меня надо было только подбодрить.

Эми поцеловала меня в щеку, и мой желудок свело.

- Спасибо, что открыла мне глаза.

Я улыбнулась и поморщилась. Дневной свет резал глаза. Эми подняла жалюзи, радуясь солнцу, как гребаная Белоснежка. Я почти ждала, что птички сядут к ней на руки и заноют.

- Ладно, - сказала она. - Вы с Китом сделали это?

- Он жаба.

- Что?

- Мы этого не сделали.

- Ну, если он не в твоем вкусе, пусть так. Хотя все равно плохо. Мне понравилось наше двойное свидание, - oна подошла к холодильнику и открыла его. - Умираю от голода.

- Осталось немного лазаньи.

Эми подняла контейнер, встряхнула его, и коричневатое, похожее на резину мясо сползло набок.

- Это еще что?

- Печень.

- Фу! Терпеть не могу! Когда я была маленькой, дед готовил эту дрянь. Твой отец ест такое?

- Вообще-то это для меня.

- Мерзость!

- Я приготовлю ее с луком. Говорят, это подчеркивает вкус.

- Съешь ее с бобами и бокалом отличного кьянти? - пошутила она.

Меня удивило, что Эми помнила реплику из "Молчания ягнят", что вообще смотрела фильм, появившийся до ее рождения. Я посмеялась, не столько над шуткой, сколько над тем, как близко она подошла к истине.

В дверь позвонили, я открыла и увидела курьера, возвращавшегося к грузовику. Взяла две коробки с порога и внесла их в дом.

- Что-то стоящее? - спросила Эми.

- Просто заказ.

- Я люблю заказывать онлайн. Это как слать себе подарки. Что ты купила?

- Щелочь.

- Это еще что?

- Чистящее средство. Для ванной.

- Ох. Не слишком весело, да?

- Посмотрим.

Эми ушла после завтрака. Она волновалась из-за Эштона и хотела все обдумать. Я обрадовалась, что осталась одна. От ее глупой болтовни моя голова превратилась в улей, полный рассерженных пчел.

Прошлой ночью я включила водонагреватель на полную, и теперь набрала в ванну с Дереком свежей, обжигающей воды. Засыпав торс щелочью, я накрыла ванну брезентом, придавив его края инструментами из гаража. Выкрутив термостат до упора, пошла на кухню накормить ворчащего траходемона, пока он не начал грызть стены моей матки. Порезала плоть Дерека и поджарила, как бекон, сделав себе сэндвич на бублике. Отнесла его наверх и положила у компьютера. Взяла камеру из гостевой спальни, подключила ее к компьютеру и посмотрела, как Эми отсосала Эштону, прежде чем он трахнул ее в миссионерской позиции, а потом по-собачьи и обкончал ей задницу. Она дала ему без резинки. У камеры был режим ночного видения, но они не выключили лампу у кровати, и картинка была превосходной. Я видела все. Эштон был первоклассным самцом, но это Эми меня завела. Обнаженная, она была еще прекрасней, чем я представляла. Тогда-то мне стало ясно: я должна ее сломать. Не из зависти к ее внешности, а из глубинной, кипучей жажды уродовать и разрушать самые прекрасные вещи в мире: юность, красоту, силу и любовь к жизни.

Я открыла вторую коробку, которую мне принесли - со склада секс-шопа, - и поставила ее на стол. Вытащила новый, полый дилдо. Открутила его крышку, расстегнула пластиковый мешочек и вставила отрезанный член Дерека в латексный корпус дилдо, подложила ваты и закрыла его. Снова включила видео и быстро кончила, оттрахав себя новой игрушкой. После оргазма я сохранила видео и открыла самые популярные порносайты - первые в Гугле, если набрать "Бесплатное порно". Зашла в раздел домашнего видео и загрузила ролик, назвав его "Девочка-блондиночка Эми обманывает своего парня". Я знала, что слова "девочка" и "блондиночка" привлекут внимание. Пришлось зарегистрироваться. Я назвалась Грязным Эштоном.

Отрываясь от домашнего задания, я читала о знаменитых случаях каннибализма и ворарефилии - сексуальной девиации, характеризуемой желанием быть съеденным. Читала об убийцах-людоедах вроде Альфреда Пакера и Объединенном революционном фронте в Западной Африке, о каннибализме ради выживания, как в случае с регбистами из колледжа "Стелла Марис", которым после авиакатастрофы пришлось есть умерших членов команды, о разных племенах, пожиравших человечину из суеверия, мести или во время ритуалов, как маори или индейцы Карибской Америки. Я чувствовала определенное родство со всеми этими людьми, ведь ела человеческую плоть потому, что хотела, и, чтобы спастись от клыков траходемона, превратила принятие пищи в ритуал или по крайней мере в рутину.

Но больше всего меня заинтересовал случай Мауеровых, семьи из Чехии. Всего шестнадцать лет назад они истязали, насиловали и свежевали двух мальчиков. Мама и тетя держали ребят на цепи в подвале, в дерьме, и даже заставляли их резать друг друга. Семья была частью каннибальского культа, возглавляемого мужчиной, известным только по прозвищу Доктор. Он посылал Мауеровым СМС о том, как пытать детей. Мать содрала с них кожу, пока они были живы, и вся семья этим полакомилась. Мауерова использовала видеоняню, чтобы наблюдать за мучениями мальчиков в уюте гостиной. Ее арестовали, когда сосед купил видеоняню той же марки, чтобы следить за собственным ребенком. Прибор перехватил трансляцию из подвала Мауеровых, и соседи вызвали полицию. Несмотря на то, что детей пытали и свежевали, они выжили.

Эта история привлекла меня из-за семейных уз. Мать, пожиравшая собственных детей, казалась кривым зеркалом моей ситуации. Зародыш грыз меня, когда я не давала ему желаемого. Если воды отойдут, вытолкну ли я траходсмона в мир, или он прогрызет дыру в моем животе скрежещущими, острыми, как у акулы, зубами? Может, в крови некоторых семей таилась склонность к людоедству? Было ли это генетической мутацией или чем-то обыденным, но забытым в ходе эволюции?

Закончив работу по французскому, я спустилась и проверила Дерека. Он стал грудой длинных костей в вонючей поносной жиже. Я надела перчатки, выпустила воду и достала кусочки, забившие слив. Принялась собирать кости, размышляя, смогу ли размолоть их в муку. Просто выбросить их показалось мне расточительством, но я хотела поскорее с этим закончить, чтобы дом снова стал чистым и уютным. В конце концов я решила положить их в пакет и в сумку и на время оставить в гараже.