Смотреть порно с унижениями - одно, а заниматься им - совсем другое.

Дерек, перепачканный моей мочой и слюной, голый, сидел на стуле, который я принесла в гараж. Я привязала его лодыжки к ножкам, затянула узлы, которым научилась в герлскаутах. Его руки были связаны за спинкой стула. Я вцепилась ему в волосы - запрокинула голову, наслаждаясь отвращением на его лице, пока он сплевывал с губ капли мочи.

- Думала, ты обрадуешься, - сказала я, проводя ногтем по его вялому члену. - Ты наконец увидел меня обнаженной.

Я скинула футболку и трусики на бетонный пол. В гараже было прохладно, по коже бежали мурашки.

- Я не знал, что ты меня обоссышь!

- Я полна неожиданностей, Дерек. Пора бы уже понять.

- Мы закончили?

- Даже не начинали.

- Разве ты недостаточно меня унизила?

- О, пожалуйста, - сказала я, игриво похлопывая его по предплечью. - Мы закончим, когда я кончу.

- Ни за что! - вскричал он. - У нас с тобой секса не будет! Ты скажешь, что я тебя изнасиловал. Дашь им образцы... образцы твоих...

Я рявкнула на него:

- С чего ты взял, что твой мелкий отросток отправит меня в рай?! Забудь о сексе, Дерек. Он для зануд. Оставляю его вам, пахнущим лосьоном Ромео, и вашим одержимым селфи шлюхам. Из этих тел можно выжать куда больше удовольствия.

Он просто смотрел на меня. Эта потрясающая ситуация предельно меня завела. Я словно превратилась в ревущий мотоцикл из костей и горячей плоти и снова летела, подхваченная черным танго садизма, сердце качало кислоту, в ""киске"" вскипал плутоний. Единственное, что в этом не участвовало, - желудок. Он издавал булькающие звуки, его сводило от голода.

Мелкий траходемон проснулся. Я почувствовала, как он шевелится, крутит живот, будто диарея, и прокляла гадкого комара. Еще не родившись, он пытался испортить мне веселье.

- Ты развлеклась, - сказал Дерек.

- Капельку.

- Капельки хватит.

- Говорит парень с полным ртом мочи! - я рассмеялась. - Это я скажу, когда хватит мне и, что самое важное, когда хватит с тебя.

- Развяжи меня, - сказал он, оскалившись, - я хочу встать со стула.

- Ты еще не заслужил помощи.

- Мне насрать. Ты и не собиралась мне помогать! Это просто еще одна из твоих больных игр. Ты спятила, Ким! Тебе нужна помощь!

Я дала ему пощечину. Не разозлилась, просто хотела, чтобы восторг не исчезал.

- Развяжи эти гребаные узлы! - заорал Дерек.

- Нет.

- Сделка окончена!

- Не было никакой сделки.

- Какого черта ты от меня хочешь? - спросил он, голос поднялся на октаву, когда страх сжал его сердце.

Я взяла липкую ленту и скомканный носок с верстака, где их перед тем оставила.

- Хочу того же, что и любая девушка: чтобы мой оргазм был так же важен, как и мужской.

Он отвернулся, когда я попыталась засунуть носок ему в рот, и стал раскачивать стул, отчего тот трясся и лязгал.

- Помогите! - закричал Дерек.

Стояла ночь, двери гаража были закрыты, но соседи могли услышать, а я не хотела рисковать.

- Заткнись.

- Помогите! - снова закричал он, теперь уже громче.

Я пыталась засунуть носок ему в рот, но Дерек раскачивался и извивался так, что у меня ничего не выходило. Он орал и орал, и мое сердце заколотило в ребра, язык превратился в наждачку. Я потянулась к мясницкому ножу, оставленному на верстаке. Все происходило слишком быстро. Я хотела только напугать Дерека, но он рванулся ко мне. На миг я забыла, что связала его и он может только кричать, или просто хотела забыть. Все застилал пурпурный туман. Я чувствовала только яростное желание и кипящую боль в животе - дело траходемона. Мой защитный пузырь лопнул, лезвие сверкнуло перед глазами, словно серебряное крыло, поймало свет лампы наверху, и я вонзила его в горло Дерека. По инерции упала к нему на колени, и мы вместе рухнули назад.

Бетон встретил нас как кулак, основной удар пришелся на Дерека, но и моим локтям не поздоровилось. Дерек хватал ртом воздух, нож дергался в горле, когда он пытался вздохнуть. Мне на ум пришла агония мистера Блэкли - счастливое воспоминание, прокручивая которое я часто мастурбировала. Но мне не удалось перерезать артерию или вонзить нож достаточно глубоко. У Дерека была слишком крепкая и мускулистая шея. Набрав в грудь воздуха, он открыл рот, чтобы заорать снова. Я села на него, выдернула нож из шеи и вонзила ему в живот. Короткий вздох, и его глаза распахнулись. Я повернула лезвие, представив, как его кишки обвивают сталь змеиными кольцами. Моя ""киска"" была чуть ниже его раны, вялый член прижимался к моему анусу, и, когда нож вышел наружу, его желудок приподнялся, выплевывая темно-красные струи крови. Они побежали по бокам Дерека и собрались в расселине моих половых губ.

Я содрогалась в бешеной течке.

Прежде чем он успел закричать, я снова ударила, навалившись на нож всем телом. Напрягая каждый мускул, повернула лезвие, и из новых ран завоняло дерьмом. Я пробила какой-то важный орган, но этого было мало. Мне хотелось еще. Всего, до последней капли. Меня сотряс демонический гром. Тело стало оболочкой из кожи и жил. Сознание покинуло его и превратилось в призрака. На смену жестокости явилось безумие - так и должно было случиться, но я наслаждалась каждой секундой, каждой раной, каждым пронзающим плоть ударом, каждым плевком желчи.

Убийство Дерека наполнило мою душу божественным светом.

Еще один удар, и я оставила нож в ране и начала бить парня по лицу. Он был все еще жив, но отключался и не пытался защититься. Я молотила Дерека до тех пор, пока не заболели костяшки, а потом схватила его безжизненный член, засунула в липкую от крови ""киску"" и кончила, когда он умер - все еще внутри меня.

Все случилось так быстро. Я вела себя как сучка в течке, забыла обо всем. Желание взяло надо мной верх, и ситуация вышла из-под контроля.

Дерек Шехтер лежал мертвым в моем гараже. Везде была кровь. Я вся промокла. Тело дрожало так, словно сейчас зима, каждый инстинкт подсказывал: беги, но бежать было некуда. Мне не скрыться от того, что я сделала.

Я попыталась распутать клубок мыслей.

Сперва подумала о камере наблюдения. На ней не было звука. Хорошо. Она засняла Дерека, вломившегося в дом и схватившего меня за шкирку, как я его и просила. Мне хотелось использовать это видео для дальнейших обвинений. Он запугивал меня из-за того, что я против него свидетельствовала, - заявила бы я. Конечно, я подумывала обвинить его в попытке изнасилования, но не хотела, чтобы люди представляли, как он надо мной надругался. Не стоило портить имидж. Можно ли было повернуть все так, словно Дерек собирался изнасиловать и убить меня?

Мы оба раздевались, и он был внутри меня. Я могла снять веревки и связать себе руки, но разве на его запястьях и лодыжках не останется следов? Возможно, стоило сказать, что Дерек связал себя из какого-то извращенного удовольствия. Конечно, я могла заявить, что он надо мной надругался и угрожал убить. Говорил о кайфе, который испытывал, убивая мистера Блэкли, о том, как его возбуждает идея, что, изнасиловав Кейтлин, он свел ее в могилу. Естественно, можно было приписать Дереку все мои тайные мысли.

Он напал на меня, мне удалось схватить нож и зарезать его.

Я могла себя ранить и наставить синяков.

Я ударила его много раз. Это было зверское убийство. Поверят ли полицейские, что я распотрошила его в состоянии аффекта?

Я решила, что это неважно.

Не собиралась им звонить.

Глядя на изуродованный труп Дерека, я понимала, что не справлюсь. Даже если копы мне поверят, я просто не смогу это вытерпеть. Быть частью трагедии Кейтлин - одно. За этими печальными событиями следил весь город.

Роль второго плана в местной мелодраме сделала меня известной. Скрепила имидж, который я лелеяла, - образ невинной, но сильной девочки. Превратиться в жертву было совсем не весело. Я не хотела надевать эту маску - ходить по школьным коридорам с унылым лицом и слышать шепотки за спиной. Не хотела становиться жертвой изнасилования по тем же причинам, что и Кейтлин. Это бы стало пятном на всю жизнь.

А быть убийцей и того хуже, даже из самозащиты. Добавим к картине жестокость - зверскую, извращенную жестокость, - и это отравит жизнь. Я стану травмированной девочкой, получающей высокие оценки из жалости, а не в результате хорошей работы. Буду пропускать школу, а когда вернусь, стану фриком - хуже опарыша-новичка, который ковыряет в носу и читает гребаные комиксы про Человека-паука. Друзья исчезнут, учителя будут ходить на цыпочках, избегая смотреть мне в глаза. В школьных коридорах за мной потянется шлейф из крови Дерека. Все изменится, и придется начинать с нуля где-то в другом месте.

Нужно было что-то делать, и быстро.

Скоро рассвет.

Сперва я отвязала Дерека и перекатила его на разложенный брезент. Крови на бетоне было и так достаточно. Пришлось взяться за швабру и отбеливатель, но пятна были свежими и не впитались. Закончив уборку, я вернулась к телу.

- Засранец, - сказала я трупу.

Конечно, это была моя вина, но ничего бы не случилось, не явись он ко мне на порог. Теперь я осталась с тяжелым изуродованным телом. Впереди было много грязной работы.

Восторг, который я почувствовала в момент убийства мистера Блэкли, мерк в сравнении с диким, животным экстазом от разрывания на части Дерека Шехтера. Уже давно мои грезы покрывала корка запекшейся крови. Эта кровь наполняла эротические фантазии, преследовала меня. Оказавшись с кем-нибудь - с кем угодно - рядом, я представляла, как потрошу его, играю со внутренностями. Беременна я или нет, новое убийство было вопросом времени.

При мысли о беременности во мне зашевелился мелкий траходемон. Желание угасло, но живот сводило от нестерпимого голода. Я чувствовала себя больной и пустой. Дело было не только в аппетите. Тварь внутри жаждала крови. Посмотрев на труп Дерека, я почувствовала, как что-то царапается, дергается и рвется у меня в животе. Боль была резкой, как от камней в почках. Я согнулась и едва не упала на Дерека. Казалось, это меня ударили ножом в живот.

Время словно остановилось. Была только боль.

Я пошла к двери - на кухню, чтобы что-нибудь съесть, но с каждым шагом боль усиливалась.

Подумав об этом, я задрожала от радости. Словно в ответ, живот снова скрутило, наполнило кислотой и иголками. Я развернулась, открыла глаза и увидела труп Дерека. Боль стихла.

- Что? - спросила я траходемона.

Он пробурчал ответ. Распоротый желудок Дерека выдохнул теплое приветствие. Теперь я чувствовала не боль, а жуткий голод и жажду, которая превратила язык в наждачку. Меня захлестнуло ужасное желание.

- Нет, - сказала я, едва не смеясь при мысли об этом.

Мои слова вызвали новый, дикий приступ боли. Я рухнула на колени, задыхаясь и дрожа, пока нечто рвало мою утробу, выцарапывая на ее стенках звезды агонии.

Выставив руки вперед, я растянулась на окровавленном брезенте в нескольких дюймах от Дерека - рвавшееся из живота бурчание сменилось оглушительным ревом в голове. Я больше не могла думать. Звук походил на комбинацию грохота приближающегося поезда и включенного на полную белого шума. Боль потускнела, сквозь нее прорезался голод, бился, как лошадь в пылающей конюшне.

Фарш больше не поможет.

Я склонилась к одной из ран.

Вытащила язык и лизнула кровавый порез. Меня пробила дрожь облегчения. Соленый привкус расцвел на языке, прокатился по горлу - кормить тварь. На миг настало затишье, а потом траходемон начал толкаться. Хотел еще.

Я сунула руку в дыру на животе Дерека, раскрыла ладонь, чувствуя, как меж пальцев скользят влажные кишки. Схватила, вытащила, вдохнула их теплую вонь. Запах был мерзкий и сладковатый, как у гнилого батата. Я хотела, но еще не могла шагнуть за грань. Я сделала так много, что пути назад не было, но это... это...

Траходемон заорал, как могут только младенцы, груди заныли словно он уже их сосал. Послание было ясным - наполовину мольба, наполовину угроза.

Ты или они.

До меня внезапно дошло. Я не хотела становиться матерью, но уже была ей. Инстинкт велел мне заботиться о малыше. Если противиться, природа отомстит, на сей раз под видом зародыша-каннибала. Я повесила голову, шепча ерунду, убеждая себя, что скоро все будет хорошо, нужно только быть сильной. Отложила кишки в сторону, взяла нож и принялась сдирать кожу с живота Дерека. Вырезала кусок плоти сбоку - там, где не было волос.

Мясо было еще теплым и сочилось кровью.

К моему удивлению, оно оказалось бесподобным.