Глава 6. Непростое знакомство.
В голове гудело. Как сквозь вату была слышна человеческая речь. Я попытался резко сесть, но всё что из этого вышло это некое движение плеча. Я понял, что пошевелиться не могу, еще понял, что у меня дико болит голова, гудит всё тело, у меня страшнейшая слабость, но присутствует ясность ума. Я попытался открыть глаза. Они слиплись настолько что я не мог их разлепить. Я направил все свои усилия на слух. Ваты как будто стало меньше, и я услышал чужую речь. Инга с кем-то разговаривала и мне не понравилось, что тембр её голоса выдавал её страх. А тот, кто разговаривал с ней, говорил требовательно, но его слов я не понимал.
— Ма тёвәнә nи нёмәӄсәм, - голос явно принадлежал мужчине.
- Я не понимаю, что Вы говорите, пожалуйста опустите оружие, мы не желаем Вам зла, - голос Инги дрожал.
- Ёӽәр кӱрәп ёт мөӄ аӈкиԓ ӄуnәӈнә ӑԓәԓ, пыӄәм, Ӄёвән, әймәта тоӽинә ёвәр кӱрәп ёт ёртәӽԓәԓ, муй вярлан? - человек распалялся, чувствовалось, что он принимает какое-то решение и сейчас это решение не в нашу пользу. Я понял, что, если сейчас ничего не предприму, всё может плохо закончиться, но тело никак не хотело шевелиться, было такое чувство, что ты только заснул, всё слышишь, но сделать ничего не можешь.
- Я Инга, - она предприняла попытку контакта, мужчина молчал, — это Герман, - Инга замолчала.
- Nә нэ nуким өли-мөли, нёӄ йәԓәӽ кӓԓәт йастәԓ – мужчина смягчил тон, кажется, он понял, что хочет Инга, но своё имя называть не спешил.
И вот, мои усилия, которые я прилагал всё это время, увенчались успехом – один глаз мой открылся и, первое что я увидел это яркий свет. Я снова зажмурился. От этого резкая боль пронзила голову и отдалась в руку. Я сразу почувствовал свою рану на руке и невольный стон вылетел из моего рта.
- Ԓӱв њавиԓ кәԓийат вӑљәӽԓәта, - я услышал одновременно шумный выдох Инги, звук шагов, но какой-то приглушенный и прикосновение к своей руке, затем ко лбу, - Ԓӱв њавиԓ кэврәм, - я снова попытался открыть глаза, но теперь потихоньку.
Сквозь маленькую щелку было мало что видно.
И тут я услышал звук.
Это был бульк.
Вода подумал я и тут же ощутил на своих губах влагу и край горлышка. Фляга, подумал я, и сделал глоток, вода потекла по щекам и подбородку. Фляга оторвалась от моих губ. Я снова услышал бульк. И приятная влага очутилась на моем лбу, затем переместилась в область глаз. Влажная тряпица терла мне глаза. Затем я почувствовал просто воду, льющуюся мне на лицо и снова, фляга была около моих губ. Я почувствовал вкус воды, он был волшебным, очень вкусная вода, затем ощутил прилив сил и понял, что сейчас точно смогу открыть глаза. Я услышал шуршание и понял, что это Инга.
- Ма сӓмӽәԓам йәмӽә вуԓӽән, - тут же услышал я и понял, что это было обращение к Инге.
- Я просто повернулась, - поспешила заверить она, - я за него волнуюсь, помогите нам пожалуйста, нам очень нужна помощь, - она замолчала.
Я вновь попытался открыть глаза. Теперь это было возможно сделать. То, что залепило мои глаза за ночь, было смыто моим нежданным доброжелателем. Я приоткрыл глаза, свет снова ударил по зрению, вновь отдаваясь в голове дикой болью. Я тут же уменьшил размер щелочки. И увидел сначала силуэт, а затем и лицо с плечами мужчины. Он сидел вполоборота. Его профиль сразу показался мне знакомым.
Живя в западной Сибири, ты обязательно познакомишься с местными аборигенами, которые жили на этой земле долгие сотни лет. Коренные малочисленные народы севера, так их называли в моё время. Ханты или манси, может быть ненец. Не важно. Финно-угорская группа народов – вспомнил я фразу из своей прошлой жизни.
Ух ты, я уже считаю это прошлой жизнью. Да уж.
Тем временем мужчина увидел, что я приоткрыл глаза и резко повернулся ко мне.
* * *
- Йәмат кәҷә? – мужчина сочувственно коснулся моей руки, теперь я смог его разглядеть
Широкое, как бы плоское его лицо было смуглым и заметно скуластым, длинные волосы тёмные и прямые были заплетены сзади в косичку, глаза были светло-карими, я бы сказал огненными. Рост ниже среднего насколько я смог понять, все-таки он сидел, телосложение худощавое, я бы назвал его поджарым, крепким малым. Одежда его была сделана из ярко-синей ткани, с яркой же вышивкой красного цвета. Я заметил, что у него колчан за спиной, слегка скосив глаза увидел, что рядом лежит небольшой лук, а на расшитом кожаном поясе висит короткий меч или всё же большой нож. Сложно было определить его настрой. Для меня лица этой национальности всегда были нечитаемыми. Они могли улыбаться и при этом таить злобу, а могли ругаться и при этом дружески хлопать по спине и выпить с тобой за одним столом. Он сосредоточено смотрел на меня. Пауза затягивалась. Я не понимал, что он мне сказал. Но нужно было что-то говорить, а все слова застряли у меня в глотке. Я и придумать не мог, что могу ему сказать.
- Герман, - я разлепил губы и не узнал свой голос, поднял здоровую руку и ткнул себя в грудь.
- Теська, - мужчина кивнул мне, прищурился и пристально посмотрел на меня.
- Очень приятно, - вклинилась Инга, - Теська так ведь вас зовут, я за него волнуюсь, помогите нам пожалуйста, нам очень нужна помощь, - Инга замолчала увидев, как Теська, интересное какое имя, подумал я, поднял руку в предостерегающем жесте, ну вот всё испортила решил я, увидев, как меняется выражение на лице нашего «друга».
- Әнәԓ сӱйи пәԓ вәс сёккән ӄөn өрийәккән, - сказал Теська и поморщился, - Nә нэ nуким өли-мөли, нёӄ йәԓәӽ кӓԓәт йастәԓ, - добавил он, обращаясь ко мне, - әйnу кӓԓ әйсёӈнам йастәта, - он резко поднялся и двинулся к Инге.
Она отшатнулась, когда он подошел к ней вплотную и протянул руку за спину, я присмотрелся и увидел, что там на поясе прикреплена тонкая, плетеная, наверняка очень прочная, веревка. Я дернулся, резко пытаясь встать, но не смог – слабость вновь ударила по всем частям тела, и я рухнул назад, не мог даже крикнуть как следует.
- Теська не нужно, - громко шептал я, уже точно зная, что он сейчас сделает.
Всё на что меня еще хватило это приподняться на локте. Это позволило мне увидеть, как Теська быстрыми, точными движениями связал Ингу, которая отчаянно сопротивлялась до тех пор, пока он слегка не стукнул ее кулаком по лбу, или может быть мне показалось, что слегка, но после этого Инга замолчала, а через пару минут уже не могла и двигаться. А Теська быстрым шагом двинулся в сторону леса.
А мне осталось только гадать, что же он задумал. Силы оставляли меня. Я понимал, что у меня высокая температура, как реакция на мою боевую рану, оставленную волком. И короткая мысль, пришедшая следом, холодным омутом объяла меня – а если это заражение крови? По обрывкам информации мне известной, в подобных условиях это стопроцентная угроза летального исхода. Проще говоря, я могу сдохнуть очень быстро и очень болезненно.
- Инга, - я старался говорить громко, но всё равно получилось шепотом, - ты меня слышишь?
- Герман, - рот Инги был перевязан верёвкой и видимо ей было больно говорить, так как голос ее звучал странно, - как ты себя чувствуешь?
- Инга, - я вновь засипел, - я могу сдохнуть, ты в курсе? - и повернулся так, чтобы увидеть её.
- Герман, ты не умрешь, всё будет хорошо, - но голос ее, мало того, что звучал странно, он еще звучал и неуверенно.
- Я думаю главная наша цель сейчас выжить, очень надеюсь, что мужик этот неплохой, - я устало сглотнул, взяв паузу, - да и зачем ему нас тащить если бы он хотел нас убить, он бы нас уже убил.
- Он может взять нас в рабство, - просвистела Инга.
- Может, - но тогда ему придется меня вылечить, - я ухмыльнулся дурацкой мысли, - надеюсь он не бросит меня здесь, - пришедшая следом в голову мысль, не добавила мне уверенности, Теська мог бросить меня здесь, а Ингу забрать. Я тяжело вздохнул, собираясь с силами. Ну нет уж. Так просто я сдохнуть не собираюсь.
Волна бессильной злобы переросла во вспышку памяти. Я вновь ощутил горечь потери любимой. Широко открыл глаза и впился взглядом в Ингу, такую беспомощную и слабую, такую близкую и далекую, такую родную… почувствовал как злость, адреналин, щемящие чувства к Инге и собственная гордость, выдавливают боль, куда-то на задний план. Оперся здоровой рукой о землю и встал. Земля качалась под ногами, но страха больше не было, страх ушел. Было только злое упорство. Сделал шаг, другой. Почувствовал слабость в ногах, но собрал волю в кулак и сделал еще пару шагов. Слабость медленно отступала. Боль и вовсе исчезла. Опустился на колени рядом с Ингой, которая смотрела на меня широко распахнутыми глазами и молчала. В глазах ее легко читалось восхищение. Поэтому я тихо и с трудом произнес.
- Не стоит, просто я не позволю нам вот так…- он подбирал слово, - глупо погибнуть здесь, я не знаю что задумал этот мужик, да и как тут узнаешь, когда он говорит на своем птичьем языке, - Герман стянул веревку с головы и рта Инги.
- Я горжусь тобой, - Инга извивалась всем телом стараясь помочь Герману, но вдруг ее взгляд сместился и наполнился ужасом.
- Что та..., - договорить не успел, резкая боль в затылке и… темнота окутала со всех сторон.
* * *
Сквозь вязкую, неприятную темноту проникали какие-то странные звуки. Какой-то легкий цокот, шуршание и изредка непонятные выкрики. Темнота никак не хотела отступать. Я никак не мог понять где я, и почему так темно. Глаза казалось были открыты, но видно ничего не было.
Затем пришли чувства. Чуть потряхивает, как будто мы едем в машине. Блин, как же болит рука. Отлежал я её что ли? Затем резкий рывок, будто машина подпрыгнула на кочке, он доставил серьезную порцию боли в руку. Решил пошевелиться и почувствовал боль во всем теле.
Так нужно открыть глаза. Из всех сил двинул веками и они во что-то уперлись. Блин да у меня повязка на глазах. Надо возмутиться. Вместо голоса из горла вырвался тихий хрип.
И тут воспоминания захлестнули. Вспомнил Ингу, «друга» Теську. Понял почему машина такая тихая. Потому что никакая это не машина, а скорее всего лежу я на нартах, которые тянут олени.
Черт возьми. Я заворочался ещё сильней и почувствовал, что руки мои связаны за спиной.
- Йәмнам, - прозвучал голос Теськи.
- Инга, - разлепил я наконец-то губы.
- Герман, живой, - вздох облегчения.
- Нӱӈ йәмнам тәӽә йӱвән, - голос Теськи звучал почти угрожающе.
- Теська, едрит мандрит, я тебя один хрен не понимаю, - я со злостью дернул руками, но веревка или что там было, не поддалась, - развяжи меня.
- Ӄоњnnә ӄө вӧвԓәӽ нӱӈ, ӄоҷмәӈ њӑви кэврәм, нӱӈ сӓраӈ ԓиԓәӈ, йәмат кәҷә? – голос Теськи размеренно говорил фразы, но я явственно чувствовал в них издевку.
Повозку резко тряхнуло. Боль вновь разлилась по руке и я заскрипел зубами
- Ма айәԓта йӑӈӄиԓа, лэкәт атмәт, - теперь казалось что Теська оправдывается. А я еще сильнее укрепился в мысли, что понять данный народ, его мышление и поступки я не в силах.
- Мин ванӽә йовәтмән, - продолжил тем временем наш «спаситель».
- Да пошел ты нахрен! - я в сердцах выкрикнул-выплюнул эту фразу.
- Нахрен? – повторил за мной Теська и вопросительная, удивленная интонация в его голосе была отчетливо слышна.
- Да, нахрен, - ответил я со всей издевкой на которую был способен сейчас, - нахрен, нахрен… могу и подальше послать.
Тихий смех Инги - как бальзам на израненную душу. Я как-то сразу успокоился. Пришла неведомо откуда взявшаяся уверенность, что всё будет хорошо. Теська молчал, обдумывая что-то своё, либо мои слова. Повозку еще разок тряхнуло и она остановилась. Послышался лай собак и гомон ребятишек. И тут я услышал голос Инги, тихий и удивленный.
- Герман, у них тут целый городок.
-Ма йовәтмама, Савани, - громко крикнул Теська.
Лай собак послышался ближе, детский гомон стих.
- Нӱӈ мӱвтоӽэ, мӱв тувөйәм - глубокий, приятный женский голос ответил нашему «спасителю».
- Ики, нэ, ошат уратњӑ вәмта, - спокойно ответил Теська, в ответ прозвучал тихий женский вскрик, который послышался поблизости.
- Nә ӄө сӓмты моҷәӈ, - и вновь этот приятный женский голос, теперь он звучал обеспокоено.
- Доброго вам дня, - это Инга решила вставить свои пять копеек.
- Нӱӈ тувөйәм рус, - удивленный голос женщины.
- Рус? – вопросительное удивление Теськи.
И тут уж я не удержался.
- Рус, рус, - проскрипел я в унисон Теське.
- Вы нас понимаете? – Инга видимо молчать тоже совсем не могла. Ну чо, психолог, подумал я.
- Моя понимает, - голос прозвучал совсем рядом, и повязка медленно опустилась с моих глаз.
Солнце клонилось к закату, поэтому освоиться мне удалось быстро. То, что открылось моего взору – удивило и восхитило, и сбило с толку.
Я столько раз видел, в свое время, поселения ханты и манси, не считая пригородных, в которых им строят простые приземистые одноэтажные домики. Где, кстати, они живут с неохотой, разве что, только, чум, внутри, не ставят и костер не разводят. В общем, они привыкли жить традиционно. А традиционно это чум и в нем всё, что нужно простому коренному жителю – очаг, несколько шкур, на которых можно спать, домашняя утварь, ну, а удобства, конечно, во дворе, как говорится. Если это большая семья или общины значит это чумы, во множественном числе. Традиционные олени, собаки, предметы быта для ловли рыбы и охоты. Недалеко священное место. Это обязательно.
И сразу в голове возникла картинка. Зима. Вьётся множество дымков. Ходят ханты или манси в малицах. Внутри чума тепло, слегка пахнет дымком. Слегка, потому, что дым уходит, почти полностью, в верхнее отверстие. Пахнет едой и потными телами людей, иногда куревом.
Это приметы поселений ханты и манси. Это их традиционный уклад в моем времени.
То, что я увидел здесь, в голове моей не укладывалось. Когда глаза мои смогли четко видеть, первое что бросилось в глаза это красивая женщина, которая держала в руках кусок синей плотной ткани. Именно он, по всей видимости, был у меня на глазах. Черные волосы затянутые в плотную толстую косу, правильные черты, не совсем круглого, слегка вытянутого, лица, глаза почти черные, с красивым разрезом. Она улыбнулась мне открытой улыбкой, обнажив белые крепкие зубы и перевела взгляд на Теську.
- Кӧтӽән ԓӱваты иԓәвәйэ, - тихо, но твердо сказала женщина.
- Нэ? – ответил ей удивленно Теська.
- Нэ әnә, - ответила она.
Теська подошел ко мне и развязал руки. Это причинило боль, и я поморщился. Он в это время двинулся к Инге и освободил от пут и её тоже.
- Ты ранен, - обратилась ко мне женщина полувопросительно-полуутвердительно, - тебя нужно исцелить.
- Было бы хорошо, - начал я, но Инга меня перебила.
- Хорошо, что вы нас понимаете, - затараторила она, и женщина перевела взгляд на неё, - мне очень хочется вас о многом спросить, - я поморщился, понимая, что в каждом деле нужно выдерживать некую паузу, особенно с незнакомыми людьми, а уж тем более с людьми другого менталитета, я открыл, было, рот, чтобы сказать ей об этом, но женщина меня опередила.
- Да, я понимаю язык русов, - казалось она, не только тщательно выговаривает слова, но и тщательно их подбирает, как дипломат, что ли, - но вы говорить мало не так, ваша одежда она не такая, - она повернулась ко мне, этим движением заканчивая разговор с Ингой и пристально на меня посмотрела, - ты идти со мной, я тебя исцелить.
Она повернулась к Теське и быстро заговорила с ним на родном языке. Он смотрел на неё с уважением и удивлением. Женщина вновь повернулась ко мне.
- Я Савани, Теська мой суженый, - она замолчала и смотрела на меня, явно ожидая ответа.
- Я Герман, - я повернулся в сторону Инги, которая, казалось, смотрела на меня с неким вызовом, - это Инга, - я вновь посмотрел на Савани, но больше говорить ничего не стал.
Я вдруг подумал о том, что не могу объяснить этой женщине, кто мы, откуда мы, какие между нами отношения, понял, что нас здесь вообще быть не должно, но также понял, что мне на это плевать.
- Твоя суженая? - тем временем спросила Савани. И вот тут я просто не знал, что мне ответить, как сделать лучше, что сказать, чтобы поступить правильно, но судьба в лице Инги расставила всё по своим местам.
- Герман, суженый мой, мы супруги, - быстро ответила она, я молча смотрел на Савани, стараясь никак не выдать свою реакцию, честно говоря я не понимал как поступить в данной ситуации и решил - пусть будет как уже сложилось, тем более сейчас между нами такие отношения, которые в стародавние времена считались именно супружескими.
Савани повернулась к Инге, кивнула, вновь повернулась ко мне.
- Теська проводить твою суженую к дому гостей, ты иди за мной, - она повернулась и зашагала в сторону домиков, я побрел за ней.
Только теперь у меня появилась возможность рассмотреть поселение, а заодно и поразмышлять. Теперь ничто не мешало мне разглядывать постройки. А здесь было на что посмотреть.
Никаких чумов и в помине не было. Среди редколесья, которое в большинстве своем составляло сосну и кедр, стояли дома на сваях. Я конечно не специалист в породах деревьев, но мозг мой, услужливо подбрасывая образы, подтолкнул и убедил меня в мысли, что сваи эти сделаны из лиственницы. Высота свай примерно полтора метра, именно настолько дома были выше земли.
Да надо сказать, что Теська был хоть и невысокого роста, ниже меня самого, а я, слава богу, почти метр девяносто, но все же нормального среднего европейского роста. А ведь в нашем времени у коренных малочисленных народов севера такой рост считается высоким. Жена его Савани была того же роста, а возможно и выше.
К домикам вели мостки, этакие широкие переносные лестницы. И что-то мне подсказывало, вероятно их внешний вид, что они легко поднимаются и убираются. Домики были не приземистые, как, к примеру, в наше время дома и лабазы у ханты и манси. Нет, дома были достаточно высокими, нет, правильнее сказать они были реально высокими, по моим прикидкам около четырех метров в высоту, не считая крыши.
Это был не городок, как показалось Инге. Теська привез нас в свое родовое поместье. Да оно было огорожено по периметру изгородью, что наводило на мысль о городке, но присмотревшись, я понял, что это не так. Здесь был центральный большой, реально большой дом – дом хозяина как я понял. Вокруг было несколько лабазов. Отличить их было легко. Не высокие, по сравнению с домами, и без окон, а сваи с особыми вырезами против грызунов – эту технологию они пронесли сквозь века, и сейчас они так делают.
Было еще два дома, чуть поменьше. К одному Теська вел Ингу. Ну как вел. Теперь они просто шли рядом. Ко второму шли мы с Савани. Будки для собак. Загон для оленей. Места для просушки рыбы и вяления мяса. О а это огород, что ли? Сказать, что я был удивлен – ничего не сказать. Ну не похоже это на поселения ханты и манси.
Большего рассмотреть я не успел, поскольку мы дошли до дома, Савани уже поднялась вверх по лестнице, которая была сколочена из досок, и протягивала мне руку. Я воспользовался ее предложением. Ступил на лестницу и взялся за ее теплую сухую руку. Три шага и я наверху. Дверь отворилась. Изнутри пахнуло пряными травами, какими-то ароматными маслами.
Я сделал шаг внутрь и оказался в достаточно светлом помещении. Бросил взгляд на источник света. Большое окно. А в окне стекло. Вот те здрасьте подумал я. И повернулся к Савани, чтобы задать вопрос. Она по-прежнему держала меня за руку. Как я этого не заметил. Я сосредоточился на наших руках. Потом поднял взгляд на Савани. Другая ее рука протянулась к моему виску.
- Спи.
* * *
Галстук был сорван и болтался на уровне второй пуговицы, криво. Верхняя пуговица расстёгнута и оттуда торчат волосы, которые густо растут на груди. Волосы на голове взъерошены. Красные глаза, вспотевший лоб и наверняка влажные ладошки. Птицын оценивающе смотрел на тяжело дышащего Фёдора.
И что Светлана нашла в нём? Не понятно.
- Проходи садись, - холодно сказал Илья Абрамыч и Фёдор обессиленно рухнул в кресло.
- Воды? – негромко спросил Птицын. Федор энергично помотал головой, отказываясь и, начал поправлять галстук.
Все это было следствием короткого звонка, который Птицын сделал Федору.
«Срочно приезжай. Что случилось? У нас проблемы с ПВК. Жду тебя». И Птицын бросил трубку, ожидая, что произойдёт.
На самом деле проблема была одна – Фёдор. Тупой сукин сын не справился с простейшим заданием – тихо убрать случайного нарушителя, «непонятно как проскочившего в их время», на самом деле ему-то, понятно "как", но это другой вопрос. А он умудрился просрать такое простое дело. Твою ж мать.
Ну и что, что это молодой Герман. Даже Светлана была готова на «это». Илья внутренне усмехнулся. Ну еще бы, Светлана не была бы готова. Она спит и видит - как бы задушить Германа во сне.
А тут такой шанс! Есть вероятность что он умрет и в настоящем времени. Тогда все их приготовления получили бы блестящий бонус в виде всех активов Германа… ну при должном подходе, конечно. Старый сукин сын обставил свою задницу такими «красными фишками», что подкопаться трудно, но он, Илья Птицын смог найти нужную лазейку… а этот чудак на букву «М» всё просрал.
- Что случилось? - усмирив дыхание, спросил Фёдор, прервав размышления Птицына.
Илья взял паузу и, внимательно посмотрев в глаза Фёдора, пошёл вокруг стола к своему креслу. Очень хотелось помучить этого балбеса. Пока… помучить. А вскорости раз и навсегда решить эту проблему.
Сев за стол он, по привычке, прокатился к холодильнику, затем повернулся к Фёдору и, вопросительно посмотрел на него. Вновь получив энергичный отрицательный жест головой, налил себе холодной водочки.
- Мы получили пространственно-временные координаты беглецов, - Илья отхлебнул приятный обжигающий холодом напиток, сунул в рот неизменный лимон, зажмурился и, замолчал наслаждаясь вкусом.
Фёдор ёрзал в кресле, не решаясь задать мучающий его вопрос. Птицын, сквозь прищуренные, якобы от удовольствия, веки, смотрел на него, наслаждаясь моментом. Когда пауза уже прошла сквозь все мыслимые временные «чекпойнты», Илья открыл глаза и, глядя на Фёдора сказал:
- 411 год от рождества Христова, март-апрель месяц, Западно-Сибирская равнина.
- Что значит март-апрель? - Фёдор заметно нервничал.
- Это значит 31 марта – 1 апреля, размытая дата, - Илья вновь налил себе и, быстро выпив, закусил лимоном, - ты готов? – спросил он, тщательно прожевывая лимон и отсекая любые другие вопросы, которые могли возникнуть у Фёдора в связи с такой датой, потом объясню.
- Готов, - решительность в голосе Фёдора перемешивалась с дрожью в руках и, едва заметным, испугом в глазах, такие вещи Птицын видел «на раз», какие уж "умные" вопросы он может задать.
- Ты уверен? – как можно провокационнее спросил Илья Абрамыч.
- Да, - ответил Фёдор, коротко, без паузы, хорошо, подумал Птицын.
- Тогда жду тебя завтра в девятнадцать ноль ноль, - Птицын встал.
Встал и Фёдор, протянув руку Илье.
- Спасибо, - он пожал руку Птицыну, тот твердо ответил на рукопожатие.
- Извини, проводить не могу, дела, - Птицын обезоруживающе улыбнулся.
- Да-да, конечно, я ушел, до завтра, - и Фёдор, развернувшись на прямых ногах, быстро зашагал к выходу.
Птицын сел в кресло. Налил и снова выпил.
Нажал кнопку быстрой связи с секретарем.
- Марина, ты где?
- Иду, Илья Абрамович, - раздался мурлыкающий голос из громкоговорителя, а спустя три секунды открылась дверь и, впорхнула высокая, длинноногая блондинка Марина, которая, усердно виляя задом, шагала в сторону босса.
- Марина, подготовь мой походный набор, завтра к шести вечера, - начал Птицын, не дожидаясь пока бывшая «мисска» доползёт до стола, - полный комплект.
Марина замерла на полпути.
- Собрались куда-то? – она удивленно смотрела на Птицына.
- Не твоего ума дело, Марина, - начал раздражаться Птицын.
Марина быстро присела к столу, махая пальцем над планшетом, делая запись.
- Что-то еще? – впилась она глазами в Птицына
- Да, - Илья намеренно смотрел мимо неё, - передай техникам - нужно подготовить 13-ую капсулу, инъекции и пульт управления мне на стол к 18-00, документацию по перемещению засекретить, все копии - мне в компьютер, все копии Марина, это ясно? - он выразительно посмотрел в глаза секретарше, - записала?
- Да.
- И вот что, подключите к капсуле дистанционный пульт управления, этот пульт у меня на столе завтра в восемнадцать ноль ноль, это всё, - он махнул рукой в сторону двери, игнорируя манящую улыбку Марины и, случайно приоткрытое декольте, - у меня еще работа.
* * *
Светлана всё никак не брала трубку. Фёдор даже остановил авто, припарковавшись у гипермаркета. Он взял в руки смартфон и ... тут он зазвонил. На экране появилось улыбающееся лицо Светланы. Фёдор снял трубку.
- Привет.
- Привет. Сегодня не приезжай.
- Что случилось? – дважды за день Фёдору пришлось задать этот вопрос, это ненормально, подумал он.
- Он вернулся, - Светлана выдержала короткую паузу, давая возможность Фёдору ответить, но тот молчал, - что ты молчишь, Герман вернулся из командировки, ты думаешь что-то делать?
- Я уже делаю, - спокойно ответил Фёдор, - весь мандраж куда-то делся, он почувствовал себя совершенно по-иному, и понял сейчас, что ему раз плюнуть убить Германа, хоть здесь, хоть там.
- Что ты делаешь? - нервно и с вызовом спросила Светлана.
- Пока, увидимся, - и он положил трубку.
Он включил двигатель и молча сидел, глядя на то, как капли дождя стекают по лобовому стеклу.
411 год. Блин. А что там? Охренеть. Это ведь запретный период. Там никто не был. А Птицын сука… промолчал, а я «лошара» не спросил. Ладно. Завтра. Он вздрогнул от резко зазвонившего смартфона. Светлана. Он ответил.
- Да, - спокойно, почти без дыхания.
- Ты чего бросаешь трубку? – Светлана говорила громко, с истерическими нотками.
- Будешь истерить, я снова положу трубку, - спокойно, без эмоций.
- Да ты чо, охренел…
Фёдор сбросил звонок. Так. Нужно получить у него всё, что можно, самое высокотехнологичное.
Резкий звонок.
Светлана.
Сбросил.
Хрен знает, что там ждёт. Нужно быть готовым ко всему.
Звонок. Светлана. Сброс.
Оружие. Сканер. Что-то для мобильного передвижения.
Звонок. Светлана. Сброс.
Фёдор отключил смартфон. И погрузился в воспоминания давнишних разговоров с Птицыным.
Чем он там хвастался из будущего?
Поехать к нему прямо сейчас?
Фёдор подавил порыв. Ладно, завтра.
И отправлюсь-ка я в 30 марта, подумал он. Подожду эту парочку смертников.
Он ухмыльнулся. Включил зажигание. И выехал с парковки.
