Глава 18
Тренажер
– Готова?
Евгения Ливадова кивнула. Она замерла перед тренажером для подготовки «летунов». За прозрачной дверью внутри металлического куба с тремя большими окнами стоял полностью герметичный экзокостюм. Нечто среднее между тяжелой и легкой броней. Внешне он напоминал облегченный вариант штурмового костюма десантника. Скафандр с расставленными по ширине плеч ногами и чуть раздвинутыми в стороны прямыми руками, повернутыми ладонями вперед. Экзосистему подогнали точно под рост и телосложение Ливадовой.
Помещение за бронированным стеклом было камерой, где имитировалась эксплуатация снаряжения «летунов». Три дня назад Женька подписала контракт на продолжение службы в отделении воздушной разведки, и сегодня первое занятие по особой военной специальности.
Вторая рота учебного батальона сейчас на плаце – маршируют, наверное, в стотысячный раз – а Ливадову направили к старшему сержанту Пименовой, которая командовала отделением «летунов». Она ждала новоприбывшую в двухэтажном корпусе, отведенном разведроте полка. После доклада о прибытии старший сержант отвела ефрейтора в аудиторию с интерактивной доской, партами, стендами и тренажером. В задней части помещения стоял куб из стекла и стали.
– Не слышу, ефрейтор! Готова? – Старший сержант Пименова нахмурилась, отчего лицо симпатичной невысокой, но очень крепкой на вид блондинки стало смешным.
Однако Ливадова сдержала улыбку. Неразумно сейчас веселиться и шутить.
– Так точно! Готова!
– Ну входи, – кивнула старший сержант, – раз готова.
Пименова сидела за пультом управления тренажером с целым рядом темных панелей. На них через нетчип старшего сержанта выводились все необходимые инфопроекции. А если представить, что сеть по какой-то причине станет недоступна, панели примут обычный видеосигнал.
– Не дрейфь, – Пименова подмигнула ефрейтору, – это всего лишь тренажер с имитацией полета. Чтобы не расшибиться по неопытности. Не бойся!
– Я не боюсь. – Ливадова вскинула подбородок для демонстрации решимости, но ноги все равно подкашиваются. Будто предстоит реальный полет: по-настоящему, а не в режиме моделирования. Но все равно страшно, она даже начала злиться на себя за малодушие.
– У вас начался курс по использованию тяжелых экзосистем? – спросила старший сержант. – Практика была?
– Так точно, была. Вчера и позавчера половину дня провели в броне.
– Отлично! Снаряжение для воздушной разведки похоже на штурмовую броню, только еще и летать умеет.
Женька вздрогнула. Летать умеет… В этом все дело. Она боится летать!
– Давай, – сказала Пименова. – У нас нет половины дня.
Женька взялась за ручку и вошла в комнату-тренажер. Стеклянная дверь за спиной плавно закрылась и с шипением прижалась к входному проему. Пространство внутри тренажера должно быть полностью замкнутым и не пропускать ни воздух, ни звуки в обе стороны от внешней перегородки.
Ливадова приблизилась к экзосистеме, напоминающей футуристический скафандр… Впрочем, она сейчас уже в будущем, и фантастика для нее – обыденность. Увы. Будущее превратилось в настоящее, Евгения все реже думала о возвращении домой. И как вернуться, если брат останется здесь? Без Андрея она не вернется.
Правая ладонь легла на плечо экзоконструкции. При первом контакте требуется настройка связи с экзоброней.
– Есть синхронизация! – через скрытый где-то в стене тренажера динамик сообщила старший сержант. – Ты подключена!
Ливадова убрала руку с металлического плеча и повернула кепку козырьком назад. Внутри экзоброни он только мешает. Согласно инструктажу курсовых офицеров, головной убор должен быть именно в таком положении.
– Приступай! Надеть снаряжение по форме номер один дробь два! – скомандовала Пименова.
Женька хмыкнула, ей казалась странной команда, по которой нужно было надеть экзоброню. Потому что она вовсе не надевалась, но, видимо, по старой привычке продолжают так говорить, и никто при этом не задумывается, каким образом боец оказывается внутри тяжелой брони.
Ливадова нажала кнопку под шлемом экзосистемы. После синхронизации активировать броню могла только она либо ее командир – от непосредственного начальства до старшего офицера полка, и только по прямой командной цепочке. Был еще один вариант – санитары, но про это думать не хотелось.
Сначала поднялся визор, потом, после предупредительного писка, на фронтальной части скафандра сдвинулись вправо и влево бронепластины. Повернувшись к экзоконструкции спиной, Женька шагнула назад и замерла внутри распахнутого скафандра. Вставила пальцы в стальную перчатку, почувствовав, как гибкий прорезиненный пластик коснулся подушечек пальцев. Все раздвинутые бронепластины тихо сошлись. Опустилось стекло визора, сейчас оно было полностью прозрачным.
В тяжелую экзоконструкцию входишь не спереди, а сзади. Тяжелый скафандр должен быть максимально защищен с фронтальной части, и броня с лицевой стороны усиливается максимально, а потому здесь не предусматривается схождение и расхождение пластин корпуса. В комплекте снаряжения для воздушной разведки все наоборот – мешают крылья, которые фиксируются на спине. Однако при кажущейся легковесности степень защиты сравнима с тяжелой штурмовой броней.
Ливадова почувствовала, как легкие наполняются морским воздухом. Всего лишь точно подобранный ароматизатор с правильным температурным режимом в системе дыхания – и ощущаешь морскую свежесть. Иллюзия, но все равно приятно.
– Поднять руки на высоту плеч! – В шлеме включился динамик.
Старший сержант напомнила, что надо делать, чтобы экзоконструкция закончила подгонку под бойца. Женька расставила руки, их обхватили фиксаторы, и то же самое произошло на ногах, груди, животе и бедрах, а вдоль спины, касаясь ее, от таза к затылку вырос второй позвоночник.
– Система работает штатно, – голосом Пименовой сообщил динамик.
На внутренней поверхности визора появлялись и исчезали сообщения о включении многочисленных модулей экзоконструкции. Она называлась броней, только чтобы не усложнять слух. На деле это многофункциональная боевая система, которая по сложности мало в чем уступает самолету.
Ливадова пошевелила рукой, потом ногой. Она будто пуленепробиваемый терминатор. Кажется, что можешь пройти сквозь каменную стену или вывернуть у танка пушку – и это обманчивое чувство. Через стену не пройдешь и танк руками не разломаешь…
Тяжелая броня по мощности ненамного превосходила силовые возможности легкой, так как экзоскелет в обеих системах почти одинаков. Комплект снаряжения по форме номер один, или иначе – тяжелая экзоброня, отличается от снаряжения по форме номер два, от легкой брони, только усиленной противопульной и противоосколочной защитой и полной автономностью от внешней среды.
Старший лейтенант Еременко и сержант Горгуа в один голос убеждали личный состав, что именно в этом главное преимущество тяжелой перед легкой. Ну а старший сержант Пименова начала инструктаж с замечания, что только полетные возможности формы номер один дробь два по-настоящему выделяют ее из прочих экзоконструкций.
Жаль, не довелось потрещать с морскими пехотинцами или, не дай бог, с боевыми пловцами. В 10-м отдельном десантно-штурмовом полку таких в штате нет. Точно бы узнала, какая экзосистема в действительности самая лучшая. Женька вздохнула: ей все равно, какую броню нести на плечах. А летать страшно, вчера она вспомнила, что боится высоты.
– Черт, – тихо, под нос, пробормотала она. Надо ж было так вляпаться с новым контрактом… Ливадова усмехнулась. – Просто деньги очень нужны.
Деньги, деньги… долбаные деньги. Но либо она самостоятельно зарабатывает деньги, либо в ближайшем будущем ложится – причем в прямом смысле этого слова – под командира второй роты и по совместительству сынка президента корпорации «Сигма»… Под майора Воронцова… Подумав о Владимире, девушка вспомнила о брате. Точнее, о том, что Воронцов не смог его найти.
Не нашел – это значит, что не нашел и мертвым. Остается надежда, что Андрей когда-нибудь объявится, и потому лучше держаться ближе к Воронцову… Или лучше сказать, держать его при себе? Женька фыркнула: она еще не определилась.
– Ефрейтор! Слышите меня? – поинтересовалась командир отделения воздушной разведки.
– Так точно! – встрепенулась Ливадова. – Слышу хорошо.
– Звук странный, – произнесла Пименова, – будто лошадь фыркает.
– Это я, господин старший сержант, – хихикнула Женька, – а вовсе не лошадь.
– Хорошо, что не лошадь, – согласилась командир отделения. – Я уж думала, кони прискакали.
Конями на армейском жаргоне двадцать третьего века почему-то называли генералов-проверяющих, которых, понятное дело, никто не жаловал. Перед любой и особенно внезапной проверкой приходилось так надраивать и начищать расположение полка, что к концу дня валились с ног даже самые бравые десантники – что уж говорить о новобранцах… И вторая рота учебного батальона тоже хлебнула свое на прошлой недели. Как раз перед очередным и, по мнению старшины Дуракова, «очень необъявленным визитом».
– Нет, такие кони нам не нужны, – сказала старший сержант.
В ее голосе не уловить и толики веселья, отчего Ливадову еще сильнее тянуло на смех, но ефрейтор совладала с эмоциями. Солдат должен быть суров, выдержан и беспощаден к врагам Корпорации – опять же, согласно военной мудрости, которой часто делился старшина роты старший сержант Дураков. Дважды старший Дураков! И это тоже были его слова, а в роте шептались про Дурака в квадрате. Но новый старшина оказался не так уж плох – требовательный ко всем без исключения и к себе тоже, зря не придирается. Еще и шутку юмора может сказануть, за ним не заржавеет. Первоначальная лютость, с которой он пришел в роту, постепенно растворилась.
Женька улыбалась. Сама себя развеселила, зато отвлеклась от мыслей о летном режиме этой «капсулы смерти», в которую только что залезла по собственной воле.
– Ладно! Хватит разговоров, – проворчала старший сержант Пименова. – Приготовься!
Визор убрал все дополнительную информацию, сейчас он показывал только несколько подсвеченных зеленым точек – все системы работают штатно. Через две секунды после предупреждения старшего сержанта Ливадова оказалась в полной темноте: либо это была новая проекция системы, либо визор включил режим полной светонепроницаемости.
– Включаю имитацию!
Женька заморгала. Она очутилась на широком зеленом поле с сочными травинками по щиколотку и под ярко-синим небом с редкими полупрозрачными облаками.
– Иди, – приказала командир «летунов». – Потом, по моему сигналу, беги.
Ливадова пошла. Старший сержант сообщила в устном инструктаже, что поверхность пола внутри тренажера динамическая. Работает по принципу беговой дорожки, только возможности несопоставимы, и соединена с тактической системой экзоброни. Если прыгнуть и приземлиться, например, на бок, пол мгновенно сместится, чтобы участник тренировки через одну секунду снова находился в центре площадки внутри куба-тренажера.
– Бегом!
Ефрейтор побежала. Бежала она долго, и постоянно менялась имитация – Ливадова побывала в лесу, в оживленном городском потоке из безликих людей, на дымящихся развалинах. Она перепрыгивала через провалы в земле, перескакивала с крыши одной высотки на другую.
– Вспышка слева!
Ливадова упала, потом побежала, теперь по горящей задымленной полосе препятствий, и затем новая обстановка, и снова бег. Бег и бег. Вперед! В сторону! Прыжок!
Сколько уже бежит? Трудно сказать, но появились первые признаки усталости. Экзоконструкция не делает силы бесконечными.
– Стой! Поднять визор!
Женька с радостью подчинилась. Если навести взор на пиктограмму со стрелочкой вверх внутри квадрата, то визор поднимается. Ливадова глотнула воздуха не из замкнутой системы экзоброни, он какой-то другой. С виска по щеке сбежала струйка пота. Евгения взмокла и только сейчас это заметила.
– Выходи из тренажера, – раздался в динамике голос старшего сержанта. – Экзоброню не снимай.
Выходить, значит. Но лучшее, конечно, впереди. Они еще не приступили к полетам… Ливадова выбралась из куба.
– Набегалась? Я постаралась тебя погонять. Зато экзоброня должна на тебе сидеть как вторая кожа.
– Так и есть, господин старший сержант. – Женька перестала думать, что она внутри экзоброни. Быстро привыкла к ней, и всего-то нужно было попрыгать-поскакать, пока спина и волосы не намокли.
– Ты вспотела? – удивилась Пименова.
– Есть немного, господин старший сержант.
– Чему вас только учат? – Командир отделения воздушной разведки смотрела на ефрейтора с явным неудовольствием. – Такое счастье мне не нужно.
Женька покраснела, она приняла упрек Пименовой на свой счет.
– Выпей, – старший сержант протянула пластиковую фляжку с водой, – потом опускай визор.
Вода была весьма кстати. Женька напилась вволю и оттого взмокла еще сильней.
– Ну и рожа у тебя, ефрейтор. Красная как у рака. Не копытнешься?
– Никак нет.
– Тогда опускай визор! – потребовала старший сержант. – Живо!
Ливадова нажала специальную кнопку. Визор опустился.
– Учимся правильно настраивать микроклимат, – сказала Пименова. – Потом отдых десять минут, и полетаем!
Новая подгонка экосистемы под конкретного бойца не показалась трудной. Женька легко запомнила несложную последовательность действий на выведенной визором панели настроек, что управлялась только взглядом. Почти сразу Ливадова перестала чувствовать себя некомфортно внутри бронированного скафандра, ей больше не жарко, и пота тоже нет.
После короткого отдыха приступили ко второй части тренировки. Каким образом куб-тренажер имитирует полет? Старший сержант объяснила это неизвестными для Женьки полями. Пименова привела сложные термины; наверное, они должны были что-то объяснить, но Ливадова лишь смотрела широко раскрытыми глазами на командира «летунов» через стеклянную перегородку – и висела в воздухе.
По словам старшего сержанта, двигатель под крыльями скафандра вырабатывает реактивную тягу, которая толкает ефрейтора вперед, а поля удерживают в метре над полом. Эти же поля позволят провести имитацию различных движений и маневров в состоянии полета, отработать действия в свободном падении при отказе двигателя, а еще прочувствовать на себе перегрузки.
Перегрузки были, и все остальное тоже было, в том числе страх. Он почти исчез, когда Евгения в десятый или двадцатый раз повторила, что в действительности она не летит, а зависла внутри тренажера в метре над полом. Всего-то нужно было сказать себе, что это имитация… но какая же она правдоподобная!
Справиться с экзосистемой в полете было непросто. Но в те минуты, когда Пименова полностью переключала управление на ефрейтора, та не оплошала.
– Полный курс воздушного пилотирования экзосистемой составляет пять месяцев. Первое занятие всегда начинается с практики, – сообщила старший сержант, когда Евгения покинула тренажер.
Учебный комплекс экзоброни остался внутри куба.
– Теория – с завтрашнего дня.
Пименова отпустила ефрейтора за десять минут до ужина. Когда Ливадова добралась до палаточного лагеря учебного батальона и столовой, первый и второй взвод уже доедали. Докладывать о причинах опоздания пришлось необыкновенно мрачному майору Морову. Сегодня он был дежурным по роте.
Ливадова не на шутку испугалась за опоздание на ужин, в котором не было ее вины. Слишком уж не в духе был майор. Чернее тучи и гораздо мрачнее самого себя в обычное время. Но он только сказал, чтобы поторопилась с ужином. Мысли Морова занимала вовсе не прибывшая из разведроты ефрейтор.
Причина мрачного настроения Мора была в ином. На вечернем построении командир второй роты донес до личного состава главную новость.
– Нападение террористов было цветочками. А вот вам ягодки! Наш полк в полном составе передислоцируется на Марс.
