Глава 21
Да уж, умею я друзей заводить. Сразу два явных недоброжелателя за один день. Это ведь еще постараться нужно. Сначала с новым начальником поцапался. Теперь вот Элиус Клай на меня зуб точит.
А ведь есть еще кто-то, желающий сжить меня со свету, раз не смог перевербовать на темную сторону. И тут еще выяснить следует, кто же на самом деле руководит всем этим крутым замесом, направленным на противостояние нововведениям, что затеял герцог.
Если допустить, что предположения Рогова верны, все это может оказаться делом рук ренегатов-эльфов. Тем более и луннитское движение, как я выяснил, пошло от бузы, затеянной против новых технологий неким эльфом по имени Петрус Лунни. Разорилось его предприятие из-за конкурентов, применивших паровое оборудование. Ну и подговорил он собственных работников, распущенных после банкротства, на жесткую ответочку в виде погрома на фабрике своих якобы обидчиков.
С тех пор и повелось всех борцов с паровым прогрессом луннитами обзывать. А те вроде как и не против были. Даже сумели объединиться в организованное аж международное сообщество, создав боевые диверсионные группы из наиболее радикально настроенных товарищей. Вот те и наводили шороху аж на всей территории Западного Союза, к коему и Селябское герцогство принадлежало.
Так что подозрения Рогова вполне были обоснованными. Изготовлением пружинных механизмов, от карманных часов до автомобилей, занимались в основном эльфы, умеющие каким-то образом улучшать свойства материалов и соответственно качество пружин. Применение паровых технологий, не требующих никаких сверхъестественных ухищрений, способно было потеснить длинноухих, подорвав их бизнес. Ну чем не повод замутить международный дебош?
Пока мы с орком и ротмистром добирались до Рощино, времени для размышлений у меня было предостаточно. Тем более пришлось еще бессчетное количество раз останавливаться, чтобы Митиано смог взвести пружинный механизм двигателя. Мы с Пеховым в этом процессе участия не принимали – раны не позволяли. А вот орку, хоть я его и совсем недавно с того света вытащил, было все нипочем. Накручивал заводную рукоять с яростным энтузиазмом.
Видать, лечебная мазь его матушки и впрямь была чудодейственной. Странно, что на меня она не так благотворно действовала и, один черт, приходилось то и дело глотать таблетки. Иначе противно зудящая и ноющая боль не давала мне толком сосредоточиться на собственных мыслях.
Тогда в лесу Хлыст сказал мне, что действует от лица неких влиятельных сил. Которые могущественнее даже самого герцога. Что он имел в виду? Кто направлял деятельность луннитской организации и отряда Хлыста в частности?
Князя Снежина очень интересовал дипломат из соседнего Пермского герцогства. И я теперь знал, что рваноухий эльф Клариус работал на какого-то иностранного вельможу. И, если учесть, что я лично наблюдал общение Клариуса с Хлыстом, а также то, что именно ими было организовано убийство Снежина, возможно, как раз пермский дипломат и руководит подрывной деятельностью в нашем герцогстве.
Мадемуазель Кати сказала, этот фрукт хвастался, будто имеет влияние чуть ли не на всю высшую знать государства. Значит ли это, что заговор из внешнего уже превратился и во внутренний? Или то была всего лишь пьяная бравада барона Вильгорта? Но ведь не зря же в деле фигурирует комиссар Бронев. Значит, все же перетянул Вильгорт на свою сторону кого-то из местных. К тому же, со слов пермяка, лишь Трехгорнов да Златоустов противились каким-то его планам. А мы сейчас имеем уже на балансе труп одного из двух упрямых баронов. Ну не может же это быть простым совпадением?! Тем более в доме Трехгорнова были замечены и Бронев, и Клариус.
И вот, кстати, подозрительно, что Митиано всячески пытается выгородить своего бывшего начальника. Или даже не бывшего. Может, он все-таки и крутится вокруг меня, чтобы быть в курсе расследования да исподволь влиять на мое мнение и понимание ситуации? И то, что он мою тушку оберегает, возможно, является лишь прикрытием коварных планов. Но для чего? Надеется, несмотря на мой отказ, озвученный Хлысту, перетянуть меня на сторону заговорщиков? Так он вроде со мной на эту тему и не заговаривает. Только за Бронева мне в уши дует.
Да! Вот ведь еще какой момент имеется: заговорщики-то как про мой отказ узнать могли? У Хлыста передать им хоть что-то возможности не имелось. Точнее, мы ему этой возможности не дали, на месте пристрелив. Но подробности обстоятельств его гибели работодателям не известны. Ну застрелил я его. Так на то и перестрелка была. Возможно же, что луннит не успел озвучить мне сказочно выгодное предложение? Да, вполне. Поэтому надежда на мою перевербовку у заговорщиков должна еще была оставаться. Другое дело, что Митиано, даже если к этому и причастен, не делает никаких попыток продвинуться в данном направлении. Ждет подходящего случая? Прощупывает меня? Если так, то все же остается вариант, что, убедившись в моей принципиальности, орк свернет мне шею как не оправдавшему надежд.
А теперь стоит задуматься над тем, что газаги вроде как подчиняются жандармскому управлению. Ну или просто работают с ним в тесном контакте. Я ведь так и не выяснил толком, как соотносится комиссар и с жандармами, и с газагами. То ли осуществляет надзор для одних за другими, то ли еще какие функции выполняет. А что, если заговорщики и с высшим руководством жандармерии «вась-вась» замутили? Тогда и присутствие рядом со мной ротмистра становится весьма подозрительным.
Короче, зашибись картошка с мясом. Картина Репина «Приплыли». Поразмышлял, называется. Теперь придется с опаской коситься и на Митиано, и на Пехова.
Зато так и остался невыясненным вопрос: при чем тут эльфы?
А что я, собственно, про них знаю? Да почти ничего. Добывают полезные ископаемые, ломая стереотип, что этим должны заниматься гномы, ну или те же гоблины, на худой конец. Умеют каким-то чудом улучшать свойства и качество материалов и занимаются изготовлением механических приспособлений любой степени сложности. То, что некоторые индивиды еще и убийствами промышляют, к делу не относится. Таких субчиков наверняка в каждой расе имеется предостаточно. Вон даже у гоблинов боевые звенья есть.
Интересно, а не специально ли налет на ювелирку хотели на этих боевиков списать? Может быть, эльфы таким образом собирались откреститься от всей этой мутной истории? Типа смотрите, нас тоже грабят, мы тут ни при чем. А я тут такой, бац, и все планы им обломал.
Если это так, то вырисовывается пара вариантов. Или высокое начальство заодно с эльфами, раз настаивает на расследовании дела о причастности гоблинов к налету. Но тогда сами гоблины к заговору никак не привязываются и бастуют сами по себе.
Либо наоборот, эльфы сами науськивают гоблинов и пытаются сделать их крайними. А моих начальников тупо используют и заставляют плясать под свою дудку, прессуя своим финансовым авторитетом.
По-хорошему, прижать бы кого из длинноухих да выведать все о заговоре. Но вот кого? Не Клая же. Этот, похоже, сам ни сном ни духом о заговоре. Лопухнулся, глупо заставив меня вызнать про собственного раздолбая-сыночка, укокошившего невинного старичка.
Может, в Карабаш наведаться? И княгиню навещу, и ее арендаторов-эльфов проведаю. Правда, если нити заговора как раз к этим эльфам и ведут, то тогда получится, что я на собственную погибель сам в лапы к злоумышленникам прикачу. Нет уж, туда если и ехать, то только с отрядом спецназа в придачу.
Что-то мне и в Рощино после всех этих рассуждений стало как-то стремно ехать. Перлись мы туда всего втроем. В спутниках своих я сам себя заставил сомневаться. А вокруг, между прочим, уже вечереть начинало. Туда-то мы еще засветло доехать успевали, а вот назад, скорее всего, уже ночью возвращаться придется. И еще неизвестно, чем нас имение родственников барона Златоустова встретит.
А то, что встречать нас хлебом с солью не собираются, стало понятно с первых секунд.
Едва наш механический драндулет подкатил к кованым решетчатым воротам имения, оказавшимся запертыми на здоровенный замок, со стороны особняка раздались громкие щелчки выстрелов и в нас полетели дротики.
Мы так и сыпанули из автомобиля, кубарем скатываясь в дорожную пыль и устремляясь к забору, позволяющему укрыться от выстрелов за каменными столбами. Все остальное пространство с этой стороны имения было совершенно открытым и простреливалось на ура. Что называется, в чистом поле – васильки. Ни единого деревца, ни кочки мало-мальской. Удачный ландшафт для обороны дома. Вот только нападать-то мы не собирались.
О чем я и поспешил поставить в известность негостеприимных хозяев.
– Вы там совсем охренели? – заорал я во весь голос. – Мы тут к вам с мирным визитом, а вы стрелять вздумали! Товарища вон моего подстрелили!
Это я про Митиано, спрятавшегося за соседним столбом. Он ведь за рулем сидел. Вот самым первым под раздачу и угодил, словив дротик в левое плечо. Теперь, привалившись спиной к каменному столбу, орк явно намеревался вытащить из раны застрявший в ней снаряд.
– Не трогай пока! – крикнул я ему. – Потерпи, не то кровить сильнее будет. Сейчас я с хозяевами договорюсь и перевяжу тебя.
– Знаем мы таких мирных! – донеслось до наших ушей. – Какого лешего вам тут надыть?! А ну ходите отсель прочь, пока всех не перестреляли!
– Незачем в нас стрелять! – вновь заголосил я. – Мы к вам по делу! Я коронный дознатчик, приехал пообщаться с бароном Златоустовым! У нас есть сведения, что он находится здесь в гостях!
– То не ваше собачье дело, кто тутати «в гостях находится»! – сразу же прилетел ответ. – Брешешь ты все! Никакой ты не дознатчик, а как есть лиходей. Его сиятельство князя Снежина мы хорошо знаем! Приезжал он к барину надысь.
– Сам ты лиходей! – обиделся я. – Вот смотри, у меня значок дознатчика имеется!
Вытащил из-за пазухи бляху и продемонстрировал ее, помахав рукой.
– Мало ль чем ты там махаешь! – Неведомый охранник продолжал упорствовать. – Слямзил где, поди, а нам как свою кажешь!
– Да на кой мне это надо?! – зло выкрикнул я. – Говорю же, новый я коронный дознатчик! А князя Снежина убили! Мы как раз его убийство и расследуем! Вот со мной и из жандармерии офицер прибыл!
Повернувшись к ротмистру, попросил его:
– Помашите им фуражкой, что ли.
Пехов выполнил мою просьбу, но тут же щелкнул выстрел, и жандарм, ругнувшись, отдернул руку. А затем, рассерженно зашипев, показал мне палец, просунутый в новообразовавшуюся дыру в своем форменном головном уборе:
– Меткий мерзавец! И ведь что обидно, совсем новая фуражка.
– Эй, лиходей! – послышался веселый голос охранника. – Опять брешешь! Жандармы расследований не ведут! Не ихняя это забота!
– Больно умный ты! – крикнул я в ответ. – Да только жандарм наш не расследование ведет, а меня охраняет! Говорю же, убили злодеи князя! И меня уже пытались! Вот и катаюсь с почетным эскортом! А ты, скотина, казенное имущество портить удумал! А ну-ка зови хозяина, пока я тебя за сопротивление правоохранительным органам не привлек! И за препятствование следственно-розыскной деятельности!
– Господа! – донесся до нас новый голос. Более зычный и властный. – Меня уже пригласили! Граф Рощин Андрон Ларионович к вашим услугам. По речи слышу, что не разбойники лесные пожаловали, но не обессудьте, времена нынче смутные и опасные. Соблаговолите представиться, с кем имею честь?
– Я статский советник Штольц. На данный момент исполняю обязанности коронного дознатчика, – без промедлений ответил я, – а до того был его помощником. Со мной ротмистр Пехов из жандармерии, а также урядник газагов Митиано. Прикажите своим людям не стрелять. Вы и так уже ранили одного из нас.
– Хорошо, я прикажу! – услышали мы решение графа. – Но тем не менее, господа, когда отворят ворота, извольте входить по одному и с поднятыми руками!
– Да не вопрос! – согласился я. Понятно же, что граф злого умысла не имел и просто так стрелять в нас не собирался. Скорее сам кого-то сильно опасался, ну а люди его малость перестарались.
Мы выполнили требования графа Рощина, и несколько его вооруженных человек отконвоировали нашу компанию к дому.
На высоком каменном крыльце с мощными мраморными перилами и колоннами поджидал нас сам хозяин имения – высокий статный, хотя и несколько располневший, старикан с пышной гривой седых волос и длинными распушенными бакенбардами. Облачен граф был в теплый бархатный халат, накинутый поверх белой сорочки с вычурным кружевным воротом. Странному сочетанию добавляли нелепости военные брюки с алыми лампасами, заправленные в толстые шерстяные носки. Ну и верхом, а точнее, низом, этого кантри-хоум-стайла являлись валяные чуни, украшенные пестрой вышивкой.
– Вы уж простите старика, – перехватив мой взгляд, развел руками граф, – и за затрапезный вид, и за вынужденную скверную встречу. Никак не ожидали столь позднего визита служилых особ. А вот недобрых людишек уж который день ожидаем.
– Да мы уж догадались, – кивнул я и показал старику служебную бляху, – но я действительно к вам по делу.
– Знаете ли, голубчик, – как-то горько усмехнулся граф, – в это смутное время официальность лица не говорит о его благонамерении и порядочности. Не сочтите за оскорбление, но вас я вижу впервые. И князь, что в давешнюю светлую седмицу нас навещал, ни о каком помощнике речи не вел.
– Видимо, ему было не до того, – ответил я. – Хотя как раз в этот день он сам меня помощником и назначил. Но для вашего спокойствия мы готовы сдать наше оружие на все время пребывания в имении. А то как-то не очень уютно находиться под столь пристальным вниманием ваших доблестных бойцов. – Я указал на людей графа, никуда до сих пор не девшихся и продолжавших держать нас всех троих на прицеле. – Не дай бог, сорвется у кого палец. А мне еще пожить охота. И к тому же хотелось бы поскорее оказать помощь моему раненому товарищу. Согласны?
– Неплохое предложение, – кивнул Рощин и обратился к одному из своих опричников: – Антуан, прими у господ оружие и проводи в дом. А я, – вновь повернулся он к нам, – пока с вашего позволения облачусь во что-нибудь более соответствующее обстоятельствам.
– Ну-с, господа хорошие, – как только граф скрылся за массивной деревянной дверью, способной размерами потягаться с половинкой гаражных ворот, к нам подошел лохматый мужичок, в котором по голосу я узнал встретившего нас стрельбой крикуна – давайте скидавайте сюды ваши причиндалы, коли сами на то напросились, да милости прошу в дом.
Антуан деловито принял дротовик ротмистра, на моего «макарова», подлец, почти даже не прореагировал никак, лишь удивленно нахмурился да преспокойно сунул в карман. Зато при виде «громобоя», забранного у орка, восхищенно зацокал языком:
– От это красота! От это сила! – Он повертел оружие в руке, взялся за рукоять, поводил пистолетом из стороны в сторону, делая вид, что прицеливается, а потом, не спросив разрешения, пальнул в небо.
Грохотнув, пистолет едва не вырвался из рук радостно загоготавшего мужика, явно довольного результатом своей выходки, – откуда-то с крыши дома испуганно взвилась в небо целая стая ворон и с тревожным карканьем принялась кружить над особняком.
– Что здесь?! – Едва успевший скрыться в доме граф выскочил обратно на крыльцо. Недоуменное выражение его лица при виде развеселившегося стрелка резко сменилось на гневное: – Антуан, едрить тебя в бок! Ополоумел совсем?! В скотопасы захотел?! Запорю поганца! Аж сердце зашлось, – он повернулся ко мне и потер рукою грудь, – от каверзы такой. Думал, злая оказия вышла какая. Простите, господа.
– Да ничего, мы без претензий, – ответил за всех ротмистр, а я подумал, что старикан, выскочив на звук выстрела, совершил невероятную глупость. А ну как это не его оболтус Антуан дурака свалял, а кто-то из нас, будучи злодеем, стрелять начал? Все, кранты бы дедуле пришли. Тут же его бы и порешили.
Посмурневший Антуан, растерявший всю веселость после взбучки, распахнул перед нами дверь, пропуская в просторную прихожую, погруженную в полумрак. Если бы не широкая лестница на второй этаж и свет, пробивающийся сверху, внизу было бы совсем темно. Свет на первом этаже не жгли, а окна, несмотря на еще совсем ранний вечер, наглухо были закрыты прочными ставнями. Рощинцы, похоже, серьезно вознамерились превратить свой дом в крепость, уменьшая таким образом вероятность проникновения внутрь непрошеных гостей.
– Сюды извольте, – пригласил нас Антуан в гостиный зал. – Я токмо свечи сей миг запалю и камин.
– Стой, – тормознул я собравшегося улизнуть мужика. – Камин необязательно, а вот света ты, любезный, давай побольше. Да воды принеси кипяченой и бинты какие. И поскорее. Митиано, садись к столу. Сейчас дротик вынем, и нужно будет быстренько рану промыть и перевязать. Мазь мазью, а опасность сепсиса никто не отменял.
Орк послушно прошел к здоровенному, овальной формы обеденному столу и уселся на один из расставленных вокруг стульев. Правда, дожидаться Антуана с водой и перевязочным материалом не стал, а проявил энтузиазм, ухватился здоровой рукой за хвостовик дротика и, скрипнув зубами, резко выдернул острую железяку из раны.
– Твою ж медь! – Такая расторопность красномордого придурка меня сильно возмутила. – Ты что, балбес, делаешь? Скорее куртку снимай и рубаху, пока кровью все не залил.
– Да рана пустяковая совсем, – невозмутимо пробурчал Митиано. – Немного шкуру попортило да по краю мышцу зацепило.
Куртку он скинул, а вот от рубахи избавляться и не подумал. Разорвал еще больше продырявленный и пропитавшийся кровью рукав, оторвал его и заткнул скомканной тряпицей дыру.
– Рана сквозная, – подошел я и оглядел руку. Придвинул стул и, вздохнув тяжело, уселся рядом. Что-то подустал я изрядно. Даже ноги дрожат слегка. Хотя, возможно, это адреналин до сих пор по венам гуляет. – Сзади тоже прижми. Смотри-ка, тут, помнится, у тебя повыше дыра от луннитского дротика была, а сейчас даже следа не осталось. И на башке твоей лысой, – я снял с орка его дурацкую красную шляпу, пытаясь обнаружить шрам над ухом, – тоже все зажило. А на меня твоя мазь как-то слабо действует.
– Наверное, она больше для орков подходит, чем для человеков. – Митиано забрал у меня шляпу и вновь водрузил ее на голову.
– Вполне возможно, – кивнул я, с сомнением глянув на орка, и повернулся к возвратившемуся с канделябром, полным горящих свечей, Антуану: – Ну что там с водой и бинтами?
– Дык несут ужо, – раздраженно ответил тот, устанавливая канделябр на столе рядом с нами. – Распорядился я.
– Пусть быстрее несут. – Мне на его недовольство было наплевать. – Зальем тут хозяйскую мебель кровью, тебе же и влетит. Еще и отмывать заставят.
– Чегой-то мне? – выпучил на меня глаза Антуан.
– Ну а кому? – усмехнувшись, глянул я на него. – Вон как гостей встретил, даже не спросив, кто такие и зачем пожаловали. Еще и ранил одного. А мы, между прочим, при исполнении служебных обязанностей. Чуешь, чем вообще пахнет?
– Чем? – совсем уж нахмурился мужик.
– Каторгой, любезный, каторгой, – решил я еще немного потрепать ему нервы. А нечего стрелять в меня и моих людей. – А еще ты очень дорогой боезапас впустую потратил из чистого баловства. Придется твоему хозяину теперь раскошелиться. Ох и выпорол бы я тебя на его месте. Или и впрямь в скотопасы определил, коровам хвосты крутить.
– Дык кто ж ведал, что вы служилые? – обиженно выдал Антуан. Похоже, ни одна из перспектив его не радовала.
– Дык спросить сначала надо было, а потом уже стрелять. – Тут нам принесли воду с бинтами, и я сжалился над расстроившимся мужиком: – Ладно, иди уже, неси еще света. В конце концов, ты ж хозяина охранял. Просто перестарался малость.
– Так и есть, ваше высокородие, – воспрянув духом, радостно закивал Антуан, – перестарался. Не извольте сумневаться.
– Но за заряд потраченный должен будешь, – хихикнув про себя, малость осадил я мужика.
