Глава 4
Ужин

В задумчивом молчании они принялись за салат и рыбу, которые принесла им стюардесса. Марк по привычке торопливо глотал кусок за куском, а его спутник пережевывал пищу медленно и методично, будто исполняя некий ритуал. Наконец, когда его сосед проглотил последний кусок, Марк нарушил тишину. Он чувствовал, что вся накопленная за последние дни усталость куда-то ушла. Сейчас он был полон сил, ум его полностью проснулся, он очень ясно воспринимал окружающее.

– Ладно, – сказал он. – Глупо притворяться. Я заинтригован. Мне правда интересно. Что это? Новая система? Новая американская философия? Еще что-то? Вы завладели моим вниманием. Я проглотил наживку.

Увидев усмешку на лице собеседника, он продолжил:

– Так что, вы говорите, нужно делать? Задавать вопросы? Хорошо, и каков же первый вопрос?

Мужчина аккуратно отложил вилку и посмотрел Марку в глаза:

– Это вы мне скажите. Давайте-ка вместе поработаем над этим и выясним.

Марк чуть раздраженно щелкнул пальцами:

– Теперь это новая игра для менеджеров, да? Это то, что делают коучи на мастер-классах?

Сосед слегка улыбнулся:

– Я чувствую ваше разочарование, но для него нет повода. Я не пытаюсь сбить вас с толку и не играю с вами в игры – ничего похожего. И, конечно, вам это известно. Это не игра в угадайку, зачем мне это? Если это и игра, то только игра в размышление. Ведь ответы для вас действительно уже существуют – прямо перед вами, вокруг вас. Так что это вы мне скажите, в чем проблема этой истории, ведь в ней с самого начала кое-что не сходится, кое-что лишено смысла…

Марк постарался сбросить напряжение, которое навалилось на плечи, и тихо выдохнул:

– Я не знаю, вы мне скажите. У меня не получается думать сейчас. Вы знаете, который час?

– Я отвечу вопросом на вопрос, – начал мужчина, оставляя без внимания колкость Марка. – Почему эта гонка вообще состоялась? Благодаря зайцу? Действительно, без него не было бы никакой гонки. Но нет, она произошла не из-за зайца.

– Пожалуй, это верно, – согласился Марк.

– Соревнование состоялось исключительно благодаря черепахе, и вот тут возникает вопрос: нужно ли было черепахе затевать состязание? – спросил мужчина с неожиданно нетерпеливой настойчивостью в голосе.

– Нет, черепахе это было не нужно. Зачем ей принимать участие в соревновании, находясь в очевидно невыгодном положении? Но она все же решилась.

– Рассказывая эту историю сотни и тысячи раз, люди обращали внимание не на тот момент. Мы всегда рассказывали притчу с позиции зайца. Наше внимание всегда фокусировалось на зайце, а не на черепахе. Мы принимали черепаху только в качестве антитезы зайцу. Как его противоположность. Черепаха не была главным героем рассказа. Мы все боялись попасть впросак, как заяц. Притча трактовалась так: будьте зайцами, но не хвастливыми, имейте в виду, что всегда есть черепахи, которые могут расстроить ваши планы.

Нас никогда не учили быть черепахами. Черепаха никогда не была моделью какого-то поведения. Исключительный риск, который она взяла на себя, участвуя в соревновании, никогда не воспринимался как революционный прорыв или действие, достойное подражания. Нам не наказывали вести себя, как черепаха. С точностью до наоборот, несмотря на конец рассказа. Моралью было: «Смотрите, что бывает, когда успешный и талантливый не обращает внимание на то, что происходит вокруг, почивши на своих лаврах». Это значит, что мы ратуем за воспитание зайцев, а не черепах. Потому что мы всегда противопоставляем быстрое и медленное.

Мы живем в эпоху зайца. Его мировоззрение задает тон во всех сферах современной жизни: будьте талантливы, побеждайте с помощью ваших способностей, будьте бескомпромиссно амбициозными, выигрывайте каждую гонку – неважно, с кем вы соревнуетесь в этот раз. Будьте в меру циничны, не чувствуйте вины в отношении проигравших, кому не повезло или кого подвели гены. И всегда помните об одном: живите скромно. Не хвастайтесь и не бахвальтесь до окончания гонки.

Марк почувствовал, что от него ускользает что-то важное. Черепаха участвовала в таком состязании, в котором Марк участвовать опасался. Если честно, он не мог оправдать решение черепахи. Марк знал, что он ни при каких обстоятельствах не стал бы принимать участие в таких соревнованиях, положившись на что-то эфемерное… На что? На удачу? Положиться на случай – что соперник чудесным образом лишится своего преимущества – и выиграть забег?

Собеседник многозначительно улыбнулся:

– Вот какой главный вопрос во всей этой истории. По сути, в ответах на этот вопрос и содержатся все смыслы. Вопрос вот в чем: почему черепаха согласилась участвовать в гонке? Марк, вы бы согласились бежать наперегонки с чемпионом мира по бегу? Нет. Так почему же черепаха согласилась?

Марк заметил, что его телефон, лежащий на столике, бесшумно вибрирует. Он нажал на иконку электронной почты и улыбнулся, увидев сообщение от своего пекинского партнера: «Все супер!»

– Думаю, она посчитала, что может выиграть, – сказал он. – Или хотела что-то доказать. Вот вы бы в любом случае не стали в это ввязываться. Но все равно мне непонятно, что такого уж важного в этом вопросе?

Мужчина немного помедлил, ненадолго погрузившись в свои мысли:

– Мне кажется, стоит попробовать понять мотивы, которые побудили черепаху участвовать в состязании. Если мы с вами, здесь и сейчас, попробуем понять их, то сможем уловить кое-какие интересные смыслы. Интересные и для меня, и для вас.

Представьте, что вы журналист. Канун гонки. Вы собираетесь взять интервью у черепахи. И вас мучает этот вопрос, вам интересно, что стоит за решением черепахи принять участие в гонке, в которой у нее нет ни единого шанса выиграть. Это персонаж, который вступает в состязание, понимая, что он почти неизбежно проиграет. Но он пренебрег этим. И тут важно понять мотивацию черепахи. Поэтому нам, конечно, придется задать ей один простой и очевидный вопрос: «Почему же ты согласилась участвовать в гонке, будучи уверенной, что проиграешь в ней?» Я не сомневаюсь, что из ее ответа мы сможем извлечь по-настоящему важный урок, в нем будет содержаться некий бесценный смысл.

Чтобы выйти на этот уровень понимания, важно помнить, что в данный момент наша точка зрения формируется до гонки. Результат соревнования пока неизвестен.

– Посмотрите вокруг: современный мир очень суров, в нем полно конкуренции. В таком мире лишь единицы из сотен тысяч маленьких или средних компаний вступают в соревнование с гигантами, контролирующими рынки. И если мы сможем понять, почему черепаха приняла этот вызов, мы получим некое знание – может быть, какой-то алгоритм, который можно применить к нашей жизни. Так что, да, я считаю, что очень важно узнать основные мотивы черепахи. Возможно, когда черепаха принимала вызов, она не просто думала, что может победить, – не исключено, что она считала, что она победит? И не будем забывать, что черепаха-то в итоге победила. Тогда о чем это нам говорит? Действительно ли это имеет смысл?

Марк смотрел в иллюминатор за плечом соседа, где в темнеющем небе уже появились первые звезды. Мысли вернулись к его собственной ситуации. Последние восемь лет он провел, создавая бизнес с нуля, ну или почти с нуля. И теперь, глядя в ночное небо, он размышлял о том, чем все может закончиться на этот раз.

Его главный конкурент – компания немного старше и немного больше, с более прочным положением на рынке – год назад была выкуплена крупным международным агентством и практически мгновенно стала более профессиональной и знающей, ее штат значительно увеличился. Похоже, они решили посягнуть на его, Марка, рыночную нишу, выжить его из дела, в которое он вложил столько времени и сил. Это его самая большая угроза, дамоклов меч, который висит над ним уже больше года.

Все это уже давно занимало его ум, но за это время ни он, ни его команда не смогли придумать, чем ответить этой огромной международной компании, которая начала занимать его территорию, покушаясь на его положение на рынке. Именно поэтому он затеял открытие филиала в Китае: чтобы обрести хоть какое-то будущее. Он нашел инвестиции, получил капитал, деловых партнеров, – он впервые работает с партнерами, которые могут ограничивать его решения и планы. Он всегда работал в одиночку и был боссом, нес на себе всю ответственность, но в последнее время, в свете всех этих событий, понял, что он должен рассчитать траекторию заново, быть гибким, делать именно то, что советуют разного рода коучи. Он изменил то, что должно было привести его к искомому. Но незадолго до его поездки стало известно, что конкуренты уже вышли на его главного клиента и, насколько Марк мог судить, сделали ему очень интересное предложение – возможно, такое, от которого сложно отказаться.

Марк понял: он сейчас и правда участвует в гонке, занимая очевидно проигрышную позицию. Не как черепаха, потому что не стал бы инициировать гонку, находясь в столь невыгодном положении. Но, хочет он того или нет, фактически – он в этой гонке на месте черепахи. Он повернулся к собеседнику:

– Что ж, это имеет смысл. Ведь мы знаем содержание истории и знаем, как она заканчивается. Хотя эта история не должна иметь смысла, ведь всем известно, что зайцы бегают быстрее черепах. Так почему же черепаха вступила в борьбу? Очень странно. Признаться, я никогда об этом не задумывался.

Собеседник на секунду прикрыл глаза, глубоко вздохнул и на несколько секунд задержал дыхание. Затем он медленно выдохнул и проговорил:

– В этом и суть. Если мы сможем ответить на этот вопрос, то сможем двигаться дальше. Если нам удастся разобраться с мотивами, которые побудили черепаху вступить в гонку, то мы, вполне возможно, поймем, в чем смысл этой истории. Если мы каким-то образом подслушаем мысли черепахи, то что мы услышим? Если бы мы были тем журналистом, что бы она нам рассказала? Она бы рассказала, что просто не принимает как должное тот факт, что заяц в любом случае победит в этом состязании.

– Итак, отсюда мы узнаем, что обязательно нужно сомневаться в парадигмах и устоявшихся мнениях. Смотрите на вещи под новыми углами, идите против мнения большинства. Скажите, что Земля не плоская, а не что она в форме шара. Так же, как Коперник подверг сомнению общепринятое, заявив, что Земля вращается вокруг Солнца, а не наоборот.

– Для меня черепаха – это олицетворение процесса освобождения и исцеления. Черепаха освобождает нас от блоков, которыми сковано наше мышление. Мы должны пытаться добиться нового соглашения, сформировать новое представление, новую парадигму. Поэтому я повторяю: всегда сомневайтесь в утверждениях.

Марк засомневался:

– Правда? Всегда ли? Я чувствую себя маленькой рыбкой, живущей в небольшом пруду, где завелась огромная рыбина, и я боюсь, что меня вот-вот съедят. Удивительно, но я как раз сейчас нахожусь в том самом месте, где, к моему сожалению, я вынужден соревноваться со страшным и быстрым зайцем – в гонке, в которой у меня нет шансов. После долгих лет работы в развитом мною сегменте рынка приходит огромная корпорация и хочет вытолкнуть меня наружу. У меня никогда не было таких огромных возможностей, как у нее, и у меня нет никаких шансов ее победить.

Мужчина решительно кивнул:

– Но ведь вы все-таки пытаетесь сражаться. Верно? Вы не опустили руки. Тогда зачем вы, в сущности, сражаетесь, если полагаете, что у вас нет шансов?

– Видимо, какая-то смешная детская надежда, – случится чудо, и мой соперник заснет во время гонки.

– Но ведь важно помнить, что когда черепаха вступала в состязание, она не знала, что заяц заснет. Вы спрашивали меня, всегда ли нужно сомневаться в предположениях? Да, всегда. Без этого невозможно что-то изменить, невозможно реализовать свой потенциал и потенциал своего бизнеса, невозможно двигаться вперед. Чтобы открыть возможность, нужно всегда бросать вызов невозможному.

– Эта история говорит нам о том, что на этот раз черепаха бросила вызов зайцу и выиграла. Черепаха согласилась вступить в борьбу, потому что подвергла сомнению утверждение о том, что раз заяц – самое быстрое существо в мире, то он обязательно выиграет гонку. То есть все зайцы должны побеждать во всех соревнованиях. Мы должны понять, что только наша способность подвергать сомнению утверждения даст нам шанс действовать.

– Но тут есть еще один занимательный момент – черепаха тоже сомневалась в том, что она знает о себе. Она не приняла на веру предположение о том, что она стартует с менее выгодной позиции, что природой заложено ее поражение в гонке. Она также пыталась посмотреть на себя с другой стороны, что не походило на то, что она знала о себе, или не совпадало с тем образом, как другие видели ее или даже как она сама себя видела. Чтобы принять участие в этом соревновании, эта самая черепаха должна была оторваться от того образа, который сопровождал ее всю жизнь, и это, без сомнения, было самой сложной задачей. Это будто приподнять покров. Утверждения, за которые мы цепляемся, – это покровы, которые загораживают от нас возможности действовать иначе, более эффективно. Когда вы сравниваете себя с маленькой рыбкой, которую вот-вот съест более крупная рыба, вы тем самым разрешаете себе бездействовать, ничего не делать, принять ситуацию как неизбежность.

Марк задумчиво потер подбородок:

– Да, в этом есть смысл. Определенно есть. И что же, она была права? Черепаха оказалась права?

– Конечно. Ужэто-тонамизвестно. Заяцутверждал, что он выиграет, потому что он всегда выигрывал, ведь зайцы бегают быстрее всех, включая черепах. Но в этот раз кое-что изменилось. Черепаха кое-что знала. Она знала, что нужно подвергать сомнению утверждения. И что в каждом предположении есть свои исключения.

– Налицо столкновение двух различных способов смотреть на мир. Заяц застрял в своей привычке смотреть на мир с позиции прошлого – принимать решения только на основании прошедших событий. Черепаха знала о прошлом не меньше зайца, но свои решения она основывала на настоящем, а еще – на будущем, то есть на неизвестном. В настоящем она увидела нечто такое, что позволило ей усомниться в своем обязательном проигрыше. То есть она бросила вызов очевидному утверждению, основанному на репутации зайцев и черепах. Это и есть основная проблема жизни, не правда ли? В том, что жизнь движется вперед, а мы пытаемся понять ее, оглядываясь назад.

Оглядываясь на свое прошлое, Линкольн не пришел бы к выводу, что ему придется участвовать в гонке за должность президента Соединенных Штатов. То же можно сказать о Ричарде Никсоне. Каждое американское движение за права человека никогда бы не выступало за предоставление прав черным в Америке, если бы оно оглядывалось на историю угнетения. Множество таких примеров доказывает нам, что мы путаем фактические результаты и предваряющие их условия. Условия были случайными, а совсем не предопределенными.

– Наверное, можно сформулировать эту мысль проще. Я имел в виду то, что если мы смотрим с точки зрения настоящего в прошлое, то мы видим стечение обстоятельств, которые привели к результату в настоящем. Но если мы смотрим с точки зрения в прошлом на настоящее, не видя результата, то эти условия не обязательно могли бы привести к тому, что случилось в конце.

Такая перспектива – смотреть только с какого-то момента в прошлом – похожа на вождение машины, когда наш взгляд концентрируется на всей длине дороги только через лобовое зеркало, которое показывает нам то, что происходит впереди. В этом нет логики. Нерабочий вариант.

– И именно поэтому оказалось, что черепаха может побеждать зайцев? – спросил Марк с некоторым удивлением.

Мужчина удовлетворенно хлопнул Марка по руке:

– Это важный вопрос. Черепаха победила не зайцев в целом, а одного конкретного зайца, и сделала это в конкретный момент времени. Во‐первых, она подвергла сомнению очевидное утверждение, и, что очень важно, она поняла, что для этого ей необходимо перестать мыслить категориями.

– Черепаха не мыслила категориями зайцев и черепах. Она не мыслила категориями побед и поражений и их статистической вероятности.

Не надо ограничивать мышление вероятностями и тенденциями. Когда вы размышляете над задачей, вы должны стремиться думать именно об этой конкретной задаче, а не о категории, к которой она относится. Попробуйте рассматривать каждый конкретный случай.

Из мифа о сотворении мира мы знаем, что первым делом человек дает имена всему, что видит вокруг него. Процесс называния – самый первый, основной и обязательный для любого способа мышления. Человек дает имена предметам и после называния начинает создавать категории, а потом – структурировать их. Наконец человек задается вопросом: почему же предметы рассортированы так, а не иначе? Это процесс создания аналогий. Трудиться и искать общее, объединяющее, принадлежащее всему, и уже тогда превратить частный случай в нечто другое, в исключение.

Наше общество основывается на определениях, на категориях. Только после этого мы ищем ответы на вопрос об исключениях. Но суть окружающей нас обстановки не переносит однообразия. Мир полон нюансов и тонкостей. Возьмите, например, жуков, – какое разнообразие видов существует в природе!

Мужчина вздохнул и продолжил:

– Вы знаете, что таких видов около трехсот тысяч? Природа смотрит далеко в будущее, а вот человечество на это неспособно. Мир вокруг нас делается все более и более одинаковым – поэтому мы все чаще и чаще мыслим категориями. Мы отмахиваемся от различий и дошли до того, что умудрились собрать весь набор наших чувств в категорию «эмодзи».

Если бы я хотел охарактеризовать то, что определяет человеческий гений за последние двести пятьдесят лет, я бы сказал так: преврати непривычное в болезнь и найди от нее лекарство. Причина проста. Без категорий мы не можем понять окружающее нас пространство и поэтому попадаем в порочный круг: чем больше усложняется мир, чем больше он расширяется и совершенствуется, тем больше категорий нам нужно, чтобы понять его и держать под контролем. А это приводит к тому, что мы теряем большую часть богатого разнообразия из того, что происходит вокруг нас.

Попадая в конкретную ситуацию, но мысля исключительно категориями, вы привычно решите: раз такое было в прошлом, значит, так произойдет и в будущем. Опасность, скрывающаяся в такой модели мышления, аналогична той, которая скрывается в модели мышления стереотипами. А как же уникальность каждой секунды?

Вызов в том, чтобы каждый раз замечать уникальность. Не пытаться сразу отнести происходящее в ту или иную категорию.

Давайте снова возьмем в качестве примера черепаху. Если бы она мыслила только категориями, никогда бы не посмела даже подумать о том, чтобы ввязаться в соревнование, – в этом просто не было бы никакого смысла. Категория формулируется таким образом: зайцы побеждают черепах в беге. В таком случае шансы были бы против нее. Что же она сделала? Она воспользовалась известными ею понятиями вместе с тем, что она видела и думала относительно конкретного зайца в конкретный день. Следовательно, важно, чтобы мы концентрировались на том, что есть в нашем распоряжении каждую отдельную секунду.

Марк внимательно слушал, наблюдая за идущей по проходу стюардессой. Незнакомец продолжил:

– Попробуйте разбить ситуацию на минимально возможные фрагменты. Не оглядывайтесь на аналогичные случаи. Думайте только о вашей собственной ситуации. Мне не нужны детали, но понятно, что речь идет о маленькой фирме, оказавшейся лицом к лицу с большой компанией. Предположу, что это международная компания, но что это за компания? Она велика, но из кого она состоит? Из отдельных людей, таких же, как мы с вами. Они могут быть умны – наверняка они не дураки, но это всего лишь люди.

Нельзя позволить им напугать нас своим известным именем, логотипом, гигантскими оборотами. Нас не должны волновать размеры конкурента и его репутация. В каждой большой корпорации работают люди, а люди совершают ошибки. Все, что вам нужно знать, – это имя человека, который находится перед вами. Если вы участвуете в битве, вас не должна интересовать мощность всей армии, с которой вы сражаетесь. Вам нужно знать как можно больше о человеке, стоящем прямо перед вами, – о его умственных способностях, характере, опыте. Смотрите на конкретный случай. Помните: соревнуются всегда конкретная черепаха и конкретный заяц.

– Но пойдем дальше: что черепахе нужно было знать, прежде чем решиться на участие в гонке?

Мужчина взглянул на Марка.

Марк задумчиво пожевал губами и, пожав плечами, сказал:

– Что она может выиграть.

– Да, или, может быть, что она выиграет. Откуда она это знала?

– Из предположения, что зайца можно победить. Конкретного зайца в конкретный день.

Мужчина взмахнул рукой:

– Вот именно. Мой вывод – хорошо подготовившись, вы можете победить монополии.

– И все? А это не слишком обще? Не слишком долгосрочно? Звучит простовато. Извините, если обидел.

Мужчина широко улыбнулся:

– Я совсем не обиделся. Более того, я слышу, что вы еще не совсем убеждены, но вы находитесь на пути к этому.

– Возможно, для кого-то это очевидно, но ведь это очень важно. Крайне важно понять это. Насколько известно черепахе, заяц, цитирую, «самое быстрое существо в лесу и в целом мире». Эта предполагаемая аксиома и есть монополия. Но победить можно все что угодно и всех кого угодно. Ну-ка, вспомните, что говорят о Google?

– Что это компания-монополист, что она огромна и ее не победить?

– Вот именно. Однако мне представляется возможным сценарий, в котором Google как поисковая система утратит свое влияние.

– Правда? – удивился Марк. – Интересно было бы послушать.

– Предположим, что существующая сегодня тенденция сохранится. В итоге будет создаваться настолько точный уникальный профиль человека, что предложить необходимую ему вещь можно будет еще до того, как в ней возникнет потребность. Заметьте, мы действуем в рамках более или менее установленных алгоритмов. Тогда исчезнет необходимость искать что-то, – человек уже будет получать все, что нужно или хочется. Искусственный интеллект будет описывать желания и нужды еще до того, как человек приступит к поиску. Следовательно, сама идея поиска станет лишней. На этом монополист Google закончится. Предположим, что Google превратится в механизм, предоставляющий уже ненужные ответы на поисковые запросы. Но ведь это все меняет. Нужда в поисковой системе исчезнет. Поиск информации уже не будет играть столь важную роль, сколь он играет сегодня. Хоть это просто допущение, родившееся в рамках этого разговора, однако оно позволяет сделать вывод: одно технологическое преимущество отменяет другое, предшествующее ему.

– Возьмем еще один пример из прошлого. Что люди всегда думали о возможности низвергнуть незыблемые правительства, империи, парадигмы?

– Что они сильны и непобедимы.

– Однако мы знаем, как повернулись судьбы империй Дария, Александра Македонского, римского императора Августа. Возьмем королеву Викторию: ее империя на пике своего могущества была больше Китая, имела сто пятьдесят миллионов подданных и территорию в пять миллионов квадратных километров, и?.. Мы уже знаем, как закончились истории могущественных корпораций, держав и монополий.

– И как же это связано с нашей притчей, мастер? Что в ней говорится об этом?

– У некоторой группы людей есть технологическое преимущество, факт остается фактом. Это бесспорно.

– Ясно.

– Так же бесспорно то, что тело зайца чисто физиологически больше подходит для быстрого бега – по сравнению с телом черепахи. Здесь тоже не возникает разногласий.

Марк кивнул.

– Проблема возникает тогда, когда мы начинаем соотносить интеллектуальные и культурные черты, а иногда и биологические, с людьми, в руках которых есть технологическое преимущество. Мы производим «перекрестную ссылку» между технологическим преимуществом и самим человеком. Верно, что тело зайца более приспособлено к бегу, чем тело черепахи, но физиологическое строение – это только одно измерение, существующее в совокупности переменных гонки. Что же с дополнительным набором переменных, касающихся этого конкретного забега, которые мы не приняли во внимание? Например, маршрут, который, возможно, больше подходит существу с определенным строением тела, комплекцией, выносливостью или еще какими-то свойствами, о которых знала и думала черепаха. То или иное преимущество не гарантирует результат. Нужно видеть всю картину в целом, чтобы понять, каков частный, уникальный случай.

– Поверьте, любая монополия или группа, имеющая сегодня абсолютное технологическое преимущество, может быть повержена. Именно эта вера позволила черепахе бросить вызов зайцу. Черепаха поняла это. Вы же не сомневаетесь, что эти гиганты однажды могут исчезнуть? Невозможно в этом сомневаться. Конечно, мы не знаем, как и когда это случится, но мы можем быть уверены, что однажды их не станет. Придет тот день, когда Уолл-стрит превратится в смутное воспоминание, когда старики будут сидеть в кафе, вокруг будут летать птицы, а семьи с детьми будут прогуливаться там, где когда-то находился мировой финансовый центр. Посмотрите на сегодняшнюю Вену, бывшую столицу Австро-Венгерской империи, – она правила девятнадцатью странами и была культурным, политическим и деловым центром мира всего несколько десятилетий назад. А сейчас у дворца Франца-Иосифа сидят старики, проводя свои дни в наблюдениях за толпами китайских туристов, вооруженных камерами. Ключ к разрушению корпораций уже заложен в их фундаменте. Там обязательно есть свои белые пятна, свои ахиллесовы пяты. Вспомните об античном царе Антиохе II. Он тоже обладал своего рода технологическим преимуществом: царь был полон решимости завоевать весь мир с помощью армии слонов. В древнем мире такая армия была несокрушимой – ей невозможно было противостоять, ее невозможно было победить. Это было утверждение, и долгое время оно было общепринятым. Но пришел день, когда обнаружилось слабое место слонов – низ живота. Именно в этом месте они уязвимы. Конечно, здесь не так все просто: чтобы нанести удар, кому-то нужно было находиться под слоном, и раненый слон наверняка раздавит смельчака. Что ж, убийцы слонов приносились в жертву, но слоны были побеждены, – эта монополия потерпела крах. Так происходит всегда, и вам прекрасно известно, что в этом есть историческая предопределенность. Просто осознайте это.

Марк сжал пальцы правой руки в кулак, будто поймав мысль собеседника:

– Значит, это и есть посылы этой истории?

Мужчина кивнул.

– Есть и другие?

– Множество других.