Глава 18
Ветер трепал красно-жёлтые стяги, взметал белую пыль, бросал всадникам снег в лицо. Здесь заканчивался Андредский лес, переходя в бескрайнее поле, на котором кружилась в танце позёмка. Поле принадлежало Чёрному королю, лес — Красному, и лучшего места для встречи не было.
Эмиссар от Гарольда прибыл на рассвете, и будь на его месте кто другой, Тостиг не пожелал бы говорить. Но язычники, будто догадываясь об этом, прислали Багрового палача, да не кого-нибудь, а Проклятую, ту самую, что едва не погибла йольской ночью в столице. Она говорила спокойно, бесстрастно, лишь губы изгибались в едва заметной улыбке, и Эльфгар хорошо знал, почему. Знал и король. Она могла многое предъявить — Багровых рисковали задевать лишь безумцы — но не сделала этого, ясно давая понять всё без лишних слов.
Они ехали в полном молчании, лишь ветер шумел, носясь по равнине. Эскадрон хускэрлов — хватит ли этого, если Гарольд задумал предательство? Багровая, разумеется, гарантировала неприкосновенность, и её слово стоило многого, но Эльфгар ей не верил. Проклятая остаётся Проклятой, даже если наденет багровый плащ. Хотя, если подумать, теперь он не верил уже никому. Даже Йон, помогавший ему всё это время, оказался предателем. Жаль, что Эдмунд погиб раньше, чем успел рассказать об этом.
Что он будет делать после победы? О поражении Эльфгар не думал, с ним всё было ясно. Но после победы? Каким он найдёт Фьёрмгард, лишившийся верных людей?
Далеко впереди на снегу замаячила чёрная точка.
— Это там, — услышал он краем уха голос Ситиллы. Проклятая ехала чуть поодаль, и ей пришлось перекрикивать ветер — Эльфгар едва понял, о чём шла речь. А потом и сам увидел одинокую избушку у дороги, должно быть, поставленную людьми Андредского форта. В таких останавливались дальние патрули, если непогода застигала их в пути. До форта было, наверное, с милю, Эльфгар легко мог разглядеть его на холме — но попробуй найти туда дорогу в пургу.
Их уже ждали. Полсотни всадников окружили избушку полукругом, и на их знамёнах тоже сверкал золотой хельвежский дракон — но на чёрном, а не на красном поле. Значит, Гарольд уже здесь.
Ситилла вскинула руку, и процессия остановилась.
Спешиваясь, Эльфгар чувствовал, как его сверлят взглядами. Большинство, конечно, досталось королю, но шериф оказался единственным, кто шагнул к избушке вместе с ним — и тогда все посмотрели на него. Мерзкое ощущение. Ему не впервые было сталкиваться с врагом, но Эльфгар предпочёл бы сделать это в бою. Не так, как сейчас — холодно, осторожно. Холода ему хватало и вокруг.
Холодно было и в избушке, где никто не удосужился затопить печь. И взгляд Гарольда, сидевшего на простом сосновом стуле, не добавлял теплоты.
Тостиг медленно опустился на второй, стоявший напротив. Ни Красного короля, ни Чёрного не смущала простецкая обстановка — оба выросли на Севере, и обоим была чужда роскошь. Это там, на юге, короли встретились бы в специально подготовленном зале, а вместо грубо сработанных стульев сидели бы в роскошных креслах. Но не здесь, не в Хельвеге.
Короли смотрели друг на друга, и в тесной избушке стояла тишина.
Сколько лет они не виделись? Десять, двадцать? Эльфгар уж и забыл, когда Хельвег был единым. Когда Гарольд был всего лишь герцогом и правил своими северными землями, не думая обо всём королевстве. Но потом пришла Окта. Всё больше и больше людей надевали кулоны в виде восьмиконечной звезды, и яд этот распространялся всё дальше и дальше.
Эльфгар так и не понял, почему Гарольд отверг южную веру. Вряд ли дело было в религии, скорее Чёрному королю просто не нравилась сама идея союза с южанами. К тому же язычество было простым и не требовало больших расходов, тогда как о жадности церковников Юга ходили легенды. Здесь, на севере, они ещё не наглели, но это лишь сейчас. А потом… впрочем, так говорил Гарольд. Эльфгар же не верил, что южанам удастся запустить лапу в богатства Хельвега.
Он думал и не находил ответа. Проще всего было решить, что Гарольд хочет сесть на трон из собственных амбиций, но в это Эльфгар тоже не верил. Он знал Чёрного короля достаточно хорошо, чтобы не верить.
Было и ещё кое-что: Тостиг взял с собой шерифа. Гарольд же — Альму Веллер, которая стояла за его правым плечом, чинно сложив руки на животе, и Гирта, вставшего за левым. И ведьма улыбалась глазами, глядя на Эльфгара.
Зря он тогда решил, будто норна на их стороне.
— Господа, — тихо начала Ситилла, видимо, убедившись, что никто не хочет делать первый шаг. За окном взвыл ветер. — Я знаю, зачем вы пришли сюда, и знаю, чего хотите. Вы оба также знаете, что я не стою ни на чьей стороне, я служу человечеству. Надеюсь, этого хватит, чтобы вы хотя бы выслушали меня.
— Слова закончились, — проронил Тостиг, изучая взглядом бесстрастное лицо брата. — Время говорить оружию.
— Я привёл сюда Багровую, чтобы оно молчало, брат, — спокойно ответил Гарольд. — Опасность, которая грозит Хельвегу, слишком велика для нашего спора.
— Тогда зачем же ты его начал? — Тостиг вздохнул. — Например, подослал ко мне мейстера Винтерсона? Да, моим людям удалось его раскрыть. Расточительно с твоей стороны разбрасываться теургами, брат.
Гирт изменился в лице, но промолчал.
— Вот моё предложение: распусти армию, возвращайся к себе и прекрати сопротивление. Только после этого наступит мир, и мы сможем заняться демонами.
— И смотреть, как ты продаёшь Хельвег южанам? — усмехнулся Гарольд. Слова о Йоне он пропустил мимо ушей. — Хотя я тоже готов продать им немного земли. Каждому по семь футов — им хватит.
— Довольно, — прервала их Ситилла. — Я говорила с вами обоими, и повторю ещё раз: демоны появляются всё чаще…
— За восемь лет… — начал было Тостиг.
— За восемь дней, король. Я не знаю, что происходит в Хельвеге, но я разговаривала с братьями Ордена во всех городах, в которых побывала по пути из Ранкорна в Дейру. Последние недели демонов становится всё больше. Отряд из трёхсот лакертов уничтожил Проклятых беженцев здесь, в Андредском лесу, я сама была тому свидетелем и с трудом сумела уйти. Это очень, очень много. И если ничего не сделать, будет только хуже.
— Моё предложение простое, — равнодушно проговорил Гарольд. — Нейтралитет и разделение. Граница пройдёт прямо здесь. Хочешь — зови своих святош в Ранкорн, но дальше на север они не пойдут.
— Я всё ещё король Хельвега, братец. Законный король, в отличие от тебя.
— Гром оружия заглушает голос законов.
— И мы возвращаемся к началу: чтобы заставить тебя подчиниться, мне надо сперва перебить твоих солдат.
— Лучше и не скажешь, — Чёрный король улыбнулся — впервые за весь этот разговор.
— Речь не о подчинении, — ядовито вставила Ситилла. — Вы должны договориться.
— Понимаю, госпожа палач, но, увы, мой брат предлагает невозможное, — развёл руками Тостиг. — Я не могу стерпеть подобное, пусть даже в Хельвеге раскроется дыра в демоническое измерение.
— Гордыня — путь к гибели, — прошипела Ситилла.
— Вы склоняете меня принять условия Гарольда? Я думал, вы не стоите ни на чьей стороне.
— Я не предлагаю вам согласиться! Харсова ярость! Найдите то, что устроит вас обоих!
— Боюсь, вы не понимаете, о чём говорите, — вздохнул Тостиг. — Я готов рассмотреть некоторые послабления своей политики, но главное требование останется неизменным: Гарольд должен полностью распустить армию.
— И ты, конечно же, немедленно этим воспользуешься! — насмешливо ответил тот. — Ну уж нет. Не для того я её собирал.
— Вот и договорились, — Красный король поднялся со стула. — Стоило только зря тратить время.
— Всё-таки ты болван, Тостиг, — процедил Гарольд. — Я пытаюсь помочь Хельвегу, а ты — ты разрушаешь его своим самодовольным упрямством!
— Сегодня с разрушением будет покончено, — Тостиг покачал головой. — Прощай, братец. Надеюсь, ты переживёшь эту битву.
— Тупоголовый баран, — прорычал Чёрный король ему в спину. Эльфгар, бросив последний взгляд на Альму, перешагнул порог.
Дверь закрылась, и изнутри донёсся грохот — судя по всему, Гарольд швырнул стул о стену.
— Я знал, что это закончится ничем, — сказал Тостиг. — Идём, шериф. Сегодня у нас будет трудный день.
* * *
Снег сверкал в лучах восходящего солнца — сверкал куда сильней, чем кирасы солдат. Утро выдалось ясным, хоть и ветреным, и лишь на горизонте сгущались тучи.
Альма знала, что это значит. Она предупредила Гарольда о грядущем буране ещё вчера, но тот лишь отмахнулся. «Значит, нам придётся разгромить Тостига до полудня», — сказал Чёрный король, и норне пришлось отступить.
— Мейстерс Веллер!
Она повернула голову. Гирт. Ну конечно. От него нигде не скроешься.
— Что вы хотите? — устало спросила она.
— Хочу, чтобы вы не отходили от моего отряда, разумеется. Вы помните всё, что я говорил, мейстрес Веллер?
— После того, как вы прожужжали мне все уши? Ещё бы. Не отпускать телохранителей, не отделяться от вашего полка, не подставляться под пули…
— Это важно. Я хочу, чтобы вы остались в живых. Вне зависимости от того, кто победит.
— Думаете, Тостиг захочет иметь дело со мной, если одержит верх?
— Он прагматичен, как и все мы. Я, Гарольд, Тостиг, даже Йон… пожалуйста, просто сделайте, как я сказал.
— Хорошо, — Альма вздохнула. — Послушайте, мы не успели переговорить тогда, на обратном пути, но… вы уверены, что Гарольд будет хорошим королём?
— Да, он бывает несдержан, — признал Гирт. — Но рассуждать умеет, да и другого короля у нас нет.
— Есть, только сегодня мы будем против него воевать.
Этелинг промолчал, и Альма не была уверена, что он собирался возразить ей.
Забавно, думала она, направляя коня следом за ним, насколько легко можно разочароваться в человеке. Одной лишь встречи с Гарольдом хватило, чтобы усомниться в нём, нескольких разговоров — чтобы эти сомнения окрепли, и вот сегодня утром норна окончательно убедилась в своей правоте. Интересно, насколько Тостиг похож на брата? Или это власть так меняет людей — ведь Гирт был совсем другим? За всё это время Гарольд лишь раз говорил с ней о применении магии на войне, оставив настоящие разработки брату. Гирт же, напротив, выпытывал у Альмы всё, что мог, успев надоесть хуже затяжной весны, и в какой-то момент даже сумел увлечь её. И Альма сумела придумать, как оказаться полезней любого теурга, швыряющего во врага огнём и молниями.
Ворон взмыл в небо, расправив крылья, и Альма прикрыла глаза.
* * *
* * *
— Вы видите это, мейстрес Илос? — спросил король. Он стоял спиной к Джаане и смотрел на форт, тёмная громада которого преграждала выход из леса. Отсюда до гласиса было не больше сотни шагов — ещё немного, и заговорят вражеские пушки. Форт не стоял прямо на пути — но его артиллерия отлично простреливала дорогу, и идти мимо было чистым самоубийством. А уж воевать там — тем более. — Нам нужно взять форт. Взять или уничтожить, и времени у нас — час, не больше.
— Я не умею штурмовать крепости.
— Зато у вас есть способ их уничтожать, — Тостиг обернулся. — Понимаете?
Она понимала. Именно поэтому ночью она ездила к Магнусу Эриксону, чтобы отдать ему этот способ — и была очень разочарована, узнав, что Йон не сумел уничтожить перевод. Выпал такой прекрасный случай избавиться от опасного манускрипта и остаться в стороне — и пошёл прахом.
Зато теперь Тостиг воспользовался случившемся, чтобы забрать перевод себе.
— Один раз я уже применила запретное знание, чтобы помочь вам в Ранкорне. Тогда вы сказали, это поможет навести порядок на улицах, и так и случилось. Теперь вы хотите от меня оружие. Зачем?
— Затем, что победа наведёт порядок во всём Хельвеге, а проклятый форт сводит наши шансы к нулю, — раздражённо ответил Тостиг. — Если мы не выйдем на опушку, чтобы столкнуться с армией Гарольда в открытую, нас зажмут в лесу и будут давить, и рано или поздно мы сломаемся. Но это не будет безоговорочным поражением, мы отступим, и война затянется. Вот в чём дело. Проклятая говорила именно об этом. Всё надо решить одним днём, а вы можете помочь в этом. Пусть даже с помощью запретного.
— Нет.
— Ладно, — король вздохнул. — Приведите мейстера Винтерсона, — это было адресовано уже охране, двум угрюмым хускэрлам, стоявшим поодаль. А больше рядом не было никого, и вздумай сейчас появиться на горизонте летучий отряд кавалерии Гарольда, битва могла бы окончиться, не начавшись. Тостиг не взял ни придворных, ни Эльфгара с его странным сыном, никого. И, видимо, неспроста.
Джаана покачала головой. Она поняла, к чему ведёт король, и это ей совсем не нравилось.
— Ваш отказ, мейстрес Илос, ничего не изменит, — добавил Тостиг.
— Вы обещали не использовать знания Ктесифонта во зло.
— А разве это зло — желать мира на своей земле? Цель оправдывает средства. Если ради того, чтобы Хельвег стал единым, мне надо призвать демонов — я это сделаю.
— Ошибаетесь. Призвать демонов вы просите меня.
— Софистика! — отмахнулся король. — Давайте ещё порассуждаем, кто виноват в убийстве — судья или палач? Вы — палач, мейстрес Илос. Вы читаете заклинание, но демонов призываю я, потому что я приказал вам сделать это.
Она дорого бы дала, чтобы уйти сейчас отсюда — подальше от ледяного ветра, дующего в лицо, от Красного короля, который требовал невозможного. Джаана знала, как открыть портал в центре форта и выпустить демонов прямо на защитников, что стоят сейчас на стенах и ёжатся на ветру. Но одна мысль об этом ужасала её.
Просто они — северяне, сказала она себе. Вот и всё. Они не знают, что такое демоны пустыни, год за годом идущие умирать в плодородные земли Джумара. Для них демоны — это просто досадная помеха, которую можно легко убить мечом или пулей, и плевать, что Багровые предписывают не проливать осквернённую кровь. Так ведь проще. Убил и забыл.
Им не понять, что такое сражаться с ожившей стихией.
Среди деревьев показалась фигура Йона в окружении солдат, и Джаана прищурилась, увидев на его руках серые браслеты. Ну конечно. Мага недостаточно просто обезоружить, подлинное его оружие отобрать можно только вместе с жизнью — или связать с помощью таких вот штук. Интересно, не для неё ли Тостиг взял в поход эту пару?
— Зря я поверила вам.
— Вовсе нет, — король печально вздохнул. — Я вовсе не кровавый тиран и не сошедший с ума от власти честолюбец. Именно потому вы мне и поверили.
— И теперь жалею об этом.
— Сделанного не воротить, — он повернулся к приближающемуся теургу. — Мейстер Винтерсон! Мы как раз ждём вас.
— Не сомневаюсь, раз потребовали немедленно явиться, — ответил тот, продолжая идти — не спеша, спокойно. Конвоиры почему-то не пытались подгонять его. — Чего вы хотите? Битва вроде бы даже не началась.
— Причина весьма веская, мейстер Винтерсон. У нас небольшая проблема — если посмотрите туда, — он указал рукой в сторону форта, — то легко её увидите.
— Андредский форт? — Йон даже не повернул голову. — Вы же не думаете, что я смогу что-то с ним сделать?
— Напротив, именно об этом я и думаю. Если вы посмотрите внимательно на форт, то увидите мерцание в небе над ним, и это вовсе не то небесное сияние, к которому мы все привыкли. Это намечающийся пространственный разлом, и всё, что нужно — помочь ему. Видите, какая удача? В той книге, которую вы так необдуманно пытались уничтожить нынешней ночью, есть нужный рецепт — тот самый, который вы уже применяли в Ранкорне. Насколько я знаю, он никак не зашифрован и доступен для понимания, а тем более для человека, который превосходно сдал экзамены в университет Ветеринга. Ведь так?
— Я не стану причинять вред своим, — Йон покачал головой.
— Тогда… — Тостиг развёл руками. — За шпионаж у нас четвертуют. За убийство священника — вешают. Что выберете?
Если Йон и побледнел, заметить это на его лице было никак невозможно. Но то, как он отшатнулся, то, как изменились его глаза, говорило само за себя.
— Значит, старое предложение уже не действует? — глухо спросил он.
— Вы же его не приняли.
— И вы думаете, я смогу за это утро выучить способ создания пространственных разломов?
— Под страхом смерти люди могут показывать и не такие чудеса.
— Но… — теург заколебался, и его можно было понять. Джаана знала, что на его месте стояла бы до конца. На самом деле это ведь очень просто — с улыбкой встречать свою смерть, она так уже делала однажды, и тоже на приёме у человека власти. Тогда Джахандар отпустил её. Сейчас Тостиг вряд ли сделает то же самое.
Йон поддастся. Ему отдадут манускрипт и заставят изучать запретное, и появится ещё одна ниточка к его распространению — если, конечно, Тостиг сдержит слово и оставит теурга в живых. Прежде его нельзя было обвинить в нарушении обещаний, но сегодня вера Джааны в честность короля поколебалась. Он, быть может, и верит, что использует демонов лишь как инструмент. Но инструмент можно обратить и во зло. Молотком можно забивать гвозди, а можно проломить человеку череп. Не очень удобно — куда лучше взять булаву, но всё же возможно. С демонами так же.
— Выбор прост, мейстер Винтерсон. Ваша жизнь — или…
— Я вас понял. Нет.
— Нет? — удивился король.
— Всё это время я презирал себя за то, что подчинился тогда в Ранкорне и открыл дверь демонам, — Йон говорил холодно, спокойно, и всё же Джаана слышала лёгкую дрожь в его голосе. — Вы не теург, ваше величество. Не потому, что лишены дара магии. Вы не понимаете, что это такое — теургия, и что она может сотворить с миром. Я тоже не понимал. Теперь понимаю. Так что нет. Делайте со мной что хотите, но магии пространства я больше не коснусь.
Джаана достаточно успела узнать короля, чтобы увидеть гнев за маской безразличия, которую он сейчас нацепил. И поняла — он тоже не отступит.
— Хватит, — услышала она собственный голос. А ведь там, в крепости, Магнус Эриксон. Как его предупредить? — Я согласна.
— Неужели? — Тостиг повернулся к ней, и конвоиры теперь тоже смотрели только на неё. — Я рад это слышать, но почему вы передумали?
— Потому что не хочу больше смертей из-за меня. Я закончу то, что начала здесь, но всё, что случится дальше, будет вашей виной.
— Так тому и быть, — король вздохнул. — Мы победим, мейстрес Илос. Мы победим с вашей помощью, объединим Хельвег и покончим с демонами раз и навсегда благодаря вашим знаниям. А потом, быть может, сумеем помочь и Джумару.
— Довольно слов, — она шагнула вперёд и взмахнула руками, концентрируя силу. Сейчас Джаане предстояла чистая теургия, лишённая всего того, что пришло из древней магии. Никаких жестов, никаких слов, никаких ритуалов. Только мысль.
Но легче работу это не делало — скорее наоборот.
Тостиг был прав, говоря о разломе. Будь пространство здесь стойким, всё, что смогла бы Джаана вот так, без подготовки — это призвать десяток лакертов, как тогда, в Ранкорне. Но небо мерцало не просто так. Ткань мироздания в этом месте истончилась, ещё несколько дней — и она разорвалась бы, впустив на амальтейскую землю гостей из чужого мира. Совершенно никчёмная угроза для укреплений форта — но только если ей не поможет магия.
Как сейчас.
Сила текла сквозь тело Джааны, устремляясь в небо. Сила стала ножом, который джумарка вонзила в ослабевшие швы реальности. Ктесифонт тоже сравнивал это с ножом, который по незнанию вонзил в самое сердце мира — и хотя в предисловии он предостерегал Джаану, она всё-таки не справилась.
Но, по крайней мере, она успела хоть что-то сделать правильно: отдала манускрипт тому, кто сможет распорядиться им лучше. Теперь нужно было лишь работать достаточно медленно, чтобы Магнус смог заметить происходящее и уйти. На прочих Джаане было плевать, в конце концов, эти люди не просто так пришли сюда с оружием. Да и не сумеет она удерживать расползающееся пространство столько времени, чтобы все они сумели ретироваться. Важен лишь некромант.
Мерцание давно уже сменилось нестерпимым светом, отбрасывая жуткое, неестественное зарево на низкие облака. Теперь приходилось использовать силу уже не для того, чтобы расширять разлом, а наоборот, чтобы сдерживать его. Магнус должен уйти. Он уже уходит, он должен был заметить. Но если задержать демонов ещё немного, это даст ему больше шансов. Это…
В лицо вдруг ткнулось что-то шершавое, мокрое и очень холодное, и Джаана поняла, что лежит ничком в снегу. Где-то далеко слышались встревоженные голоса — кто это? Кажется, она слышала короля, а может, и нет. Может, всё это — лишь игра воображения. Может…
— Мейстрес Илос! — Тостиг говорил прямо у неё над ухом. — Очнитесь!
— Я здесь, — прошептали её губы.
Чьи-то сильные руки подхватили Джаану, и она безвольно обмякла, не пытаясь даже рассмотреть этого человека. Перед глазами стояла чернота, в которой плясали разноцветные круги — такое уже случалось раньше, когда она тратила слишком много сил. Но тогда Джаана не пыталась сдержать дыру в мироздании.
— Я сделала работу, — с трудом выговорила она, надеясь, что король услышит.
— Отнесите её в палатку и позовите лекаря, — распорядился Тостиг. — И созывайте тэнов! Мы выступаем!
* * *
— Кажись, пока тихо, — сказал Бернульф, опуская зрительную трубу. — На опушке какие-то пташки толкутся, но вроде не артиллеристы. Вообще непонятно кто.
— Значит, лучше смотреть за ними в оба, — равнодушно отозвался Магнус.
Они стояли на бастионе, встречая рассвет — так же, как и вчера, и позавчера, и два дня назад. Утренний ритуал оставался неизменным все эти дни в осаде: Бернульф навещал колдуна, вежливо интересовался, всё ли хорошо, и после обычного ответа оба шли на куртину. Там комендант доставал зрительную трубу и долго изучал вражеские позиции, выискивая изменения, Магнус же просто смотрел на восходящее солнце.
Смотрел он и на мерцание в небе, каждое утро отмечая его границы. У него не было астролябии, так что приходилось определять расстояния на глаз, ориентируясь по ярким звёздам, но и такой способ позволял сказать однозначно: разлом растёт. Ещё неделя, не больше — и трещина коснётся мира демонов.
Он ошибся. Недели не понадобилось.
Это трудно было пропустить. Если вчера трещина выглядела как вспыхивающие тут и там звёздочки чужеродного этому миру не-цвета, то сейчас они загорелись все, одна за другой. А потом — ещё и ещё, только на это колдун уже не смотрел.
— Чтоб я так жил! — Бернульф тоже заметил творящееся в небе. — Утро будет жарким!
— Куда более жарким, чем вы думаете. Собирайтесь своих людей, и не медлите. Нужно уйти из форта раньше, чем случится прорыв.
По лицу Бернульфа было хорошо видно, куда он хотел бы засунуть этот приказ, но, надо отдать ему должное, возражать не стал — просто коротко кивнул и уже вместе с колдуном заспешил вниз, к штабу.
Времени собираться не было. Оставив Бернульфа орать на подчинённых, Магнус коротким импульсом коснулся разума своих творений — того, что он считал разумом. Отзыв пришёл мгновенно. С химерами ничего не случилось, они были готовы подчиняться.
— Уходим, живо, — бросил он, входя в бывшую комнату кастеляна. Сидевшая за столом Гита подняла голову:
— Что случилось?
— Рукотворный пространственный разлом. Одевайтесь и ждите снаружи, а я пока найду Рону…
— Нет нужды, — раздался голос за спиной. — Я готова.
— Отлично, — Магнус не стал спрашивать, как она узнала о прорыве. Успеется. — Тогда идём.
— Сначала я заберу свои записи, — Гита принялась торопливо накидывать шубу.
— Один раз я уже ошибся, пытаясь уговаривать женщину, — холодно ответил Магнус.
— Уговаривать не придётся, — она выдернула один из ящиков и зашвырнула исписанные листы в сумку, не заботясь об аккуратности. — Всё, остальное пусть горит. Пошли.
В форте стояла суматоха, но без паники — уж в этом Бернульф знал толк, да и под началом у него были не зелёные юнцы. Наверняка многие из рейтар сами не раз встречались с искажениями пространства, так что собирались быстро и без лишних слов. Правда, Магнус всё же опередил почти всех — ему не требовалось седлать коней.
Обе девушки молчали, только Гита выругалась, увидев, что происходит в небе. Промолчала она и позже, когда они прошли мимо конюшни, где стояла её лошадь. Существо, которое Магнус завершил уже под утро, она не видела, и некромант искренне надеялся, что и не увидит.
Ткань пространства лопнула ровно в тот момент, когда он уже почти поверил, что им удастся миновать ворота без боя. Мир вспыхнул нестерпимым сиянием не-цвета чужого мира, реальность пошла рябью, будто водное зеркало, и среди этого безумия красок появились они — первые демоны, растерянные и испуганные. Магнус знал, что это ненадолго, и что скоро они бросятся в атаку. Не будь разлома, можно было бы успеть проскользнуть, но он не желал второй раз попасть за грань — а значит, пришло время запасного плана.
— Рона, охраняешь Гиту, — сказал он. — Стой позади и не подставляйся, я постараюсь не допустить к тебе демонов. Гита — не вздумай колдовать. Только в крайнем случае.
— Да уж понимаю, — пробурчала та.
За спиной уже стучали копыта лошадей — это нагоняли рейтары. Тем лучше.
— Мейстер Эриксон! — это был Бернульф. — Что происходит?
— Рукотворный пространственный разлом, — равнодушно ответил некромант, поворачиваясь к медленно затухающему порталу. Демонов было много — одних только лакертов десятка четыре, наверное, а дальше серыми силуэтами виднелись и другие. Бастион не выдержал разрывов реальности, развалившись на части — только отдельные куски стен каким-то чудом остались стоять, и кто ещё прячется среди всего этого хаоса, не сказал бы и сам магистр Багрового Ордена.
— Я это вижу, Харсова скверна! Почему вы стоите?
— Потому что приближаться сейчас к порталу — верная смерть. Я уже побывал в мире демонов и снова посещать его не хочу.
— Это надолго? — тут же остыв, спросил командир.
— Полчаса. Час. Может, два. Нам нужно продержаться это время, дождаться, пока разлом затухнет, а потом уйти через ворота. Как можно быстрее, иначе угодим под новую волну.
— Крысиная нора, — Бернульф сплюнул. — Эй, ребята! Тащите пики, сейчас будет весело!
Магнус начал разминать пальцы, чувствуя, как сила течёт по ним. Сейчас и впрямь будет весело — в этом Бернульф не ошибся.
Работали бойцы быстро. От ворот вглубь крепости шёл единственный проход, его-то и перекрыли спешившиеся рейтары: впереди встал ряд с кавалерийскими пистолетами, позади — пикинёры, сохраняя промежутки, чтобы стрелки могли отойти назад после залпа. Ещё пара десятков расположилась на крышах. Им не впервой было так обороняться, так что все хорошо знали, что делать — разве что против демонов так воевать до сих пор не приходилось.
А ведь что-то здесь не так, размышлял Магнус, стоя позади пикинёров. Пускай демоны и живут по-другому и в других условиях, но их поведение в целом походило на поведение хищников, из тех, кому ничто не угрожает. Те же лакерты — как джумарские гиены, жившие в мире, где нет ни львов, ни гепардов. Лишь в Амальтее их встретил другой хищник-доминант: человек.
И вместо того, чтобы начать его избегать, как это сделали львы, демоны, напротив, стали только агрессивней. Именно поэтому люди Бернульфа стояли сейчас на узкой улочке, сжимая в руках оружие. Они знали, что вылезшие из пространственной дыры существа не пойдут наружу, оставив форт позади, они пойдут на людей. И единственный способ спастись — это убить их всех.
Когда-нибудь, думал некромант, глядя на приближающихся лакертов, Багровые начнут отправлять за грань экспедиции. Когда-нибудь они узнают больше о демонах и, возможно, всё изменится.
Но только не сегодня.
— Стреляй! — рявкнул Бернульф, и морозный воздух задрожал от грома.
