Глава 17
— Доброй ночи, Кенельм.
— Доброй ночи, мейстрес Илос.
— Мне нужна твоя помощь.
— Что угодно, мейстрес Илос.
— Скажи… как именно звучал приказ короля, когда он приставил тебя ко мне? Что он сказал?
— Он велел охранять вас и выполнять любые ваши приказы.
— Я должна выехать за пределы лагеря так, чтобы никто не обратил на это внимание. Потом — к форту и обратно. Ты сможешь сопровождать меня?
Она знала, что на этот вопрос Кенельм не сможет ответить так же просто. И хускэрл действительно колебался — секунду, не больше.
— Его величество приказал мне слушаться вас во всём. Он не говорил, что следует выполнять, а что нет.
— Спасибо. Если так, седлай коня.
Это было рискованно — рискованно именно в этот момент. Джаана могла бы съездить и одна, не будь часовых у входа в лагерь. Они, конечно, выпустили бы её, но непременно доложили бы королю, и кто знает, что может заподозрить Тостиг? Они доложат и сейчас, но Кенельм за спиной менял всё. Джаана каждый вечер выезжала на прогулку, будучи не в силах терпеть запахи и звуки лагеря. Но каждый раз она брала с собой Кенельма, и этой ночью не собиралась изменять привычке.
Разве что гулять собиралась немного дольше обычного, да немного рискнуть жизнью.
Никто не попытался её остановить. Часовые молча открыли ворота, выпуская джумарку — если они и подумали что-то насчёт глупой идеи куда-то отправляться, когда враг под боком, то держали мысли при себе. Солдаты вообще сторонились её, лишь Кенельму некуда было деваться. Но если поначалу он тоже старался молчать, то теперь, кажется, Джаане удалось заставить его изменить своё отношение.
— Могу ли я спросить, зачем это нужно? — проронил он, когда частокол растаял в ночной мгле, и лишь редкие огни костров указывали на присутствие людей.
Джаана могла бы не отвечать. Раз согласившись, Кенельм отправился бы с ней до конца. Но если уж она доверилась ему в одном, какой смысл скрывать остальное? Уж он-то имел право знать, ведь если король что-то прознает, на плаху отправятся оба.
— Я привезла из Джумара знания, которые оказались слишком опасны для одного человека, — сказала она. — Думала, Тостиг будет достоин их больше, чем архагет Джахандар. Я ошибалась.
— Гарольд ничуть не достойней своего брата.
— Да, я знаю. Поэтому и хочу отдать знания не ему, а тому, кто распорядится ими лучше, чем они оба.
— Вы уверены?
— Совершенно.
— Надо думать, вы были уверены и тогда, на приёме у короля.
— Нет, — Джаана позволила себе усмешку. — Я лишь предполагала. В этом мире трудно быть уверенным хоть в чём-то.
— Знай я раньше, сказал бы сразу, что вы ошибаетесь.
— Увы. Знай я раньше, что могла тебе довериться… — она вздохнула. — Но теперь чего уж там. Нужно исправлять ошибки, а не плакать о них.
— Это верно.
Они миновали насыпи, сделанные для защиты пушек осаждающих от огня из крепости — но самих пушек не было, их увезли в лагерь. Тостиг не собирался осаждать форт, особенно теперь, когда по ту сторону границы уже стоял Гарольд Торкельсон. Но разрушать насыпи никто, конечно, не стал, и теперь они указывали Джаане путь.
Вскоре они ступили на гласис, занесённый свежим снегом, но форт оставался безмолвным. Ни единого огонька в бойницах, никакого движения на куртинах. Будто и не было никакой осады вовсе. Джаана могла лишь гадать, получил ли Магнус её весть — магические способы связи были не надёжней живых гонцов, но, судя по этому молчанию, зов был услышан. Иначе их не оставили бы без внимания: здесь, на ровном поле гласиса да на белом снегу, в эту лунную ночь не заметить двух всадников было невозможно.
А вскоре она увидела и силуэты людей, едва видимые на фоне тёмных ворот. Их было трое.
Лошади медленно шагали по снегу.
Одного из встречающих Джаана не знала — это был суровый вояка, наверняка комендант форта. Второй была Гита — вот, значит, куда она в конце концов добралась. А лицо третьего джумарка узнала ещё издалека, и только тогда позволила себе тихий вздох облегчения. Её затея удалась. Нужно лишь уговорить Магнуса. А дальше… какая разница, что будет дальше?
— Дождя и теней, учитель, — сказала она на языке Джумара, останавливая коня.
— Дождя и теней, ученица, — на северном наречии ответил Магнус. Его лицо было непроницаемым, как и всегда. — Ты выбрала не лучшее время для встречи.
— Я знаю, кириос Магнус, — она спешилась и шагнула ближе. — Но я приехала сюда только сегодня, а завтра будет уже поздно.
Некромант ждал, глядя ей в глаза. Гита тоже смотрела — но не на неё, а куда-то за спину. Смотрела и хмурилась, качая головой.
— Я хочу отдать тебе то, что Фируз нашёл в пустыне. И то, к чему он пришёл, изучая это.
— Записи Ктесифонта.
— Да. Я перевела текст на язык Хельвега и думала, что с помощью этого знания получится изгнать отсюда демонов. Но Красный король решил иначе.
— Ещё бы, — комендант громко фыркнул, но Магнус поднял руку, и он тут же замолчал.
— Разрывы пространства в столице — твоих рук дело? — спросила Гита.
— Моих, — Джаана не дрогнула. Она могла бы упомянуть Йона — но зачем? Это она вернула в мир запретное. Ей и отвечать.
— И теперь ты хочешь отдать мне то, что послужило причиной, — добавил Магнус. — Почему?
— Потому что я не могу больше, — тихо ответила джумарка. — Я устала мести песок. В своих последних словах Ктесифонт просил не повторять его ошибок, и мне казалось, я смогу справиться с этим, но я ошибалась. Ты поймёшь, если начнёшь читать… — она раскрыла висящую на боку сумку и достала кодекс, тщательно обёрнутый в плотную ткань. — Это оригинал, тот самый, что нашёл Фируз. Есть ещё мой перевод, его я постараюсь уничтожить. В этой книге — не то, что мы думали. И Ктесифонт — фальшивка, и его знания о порталах. Всё — ложь. Пожалуйста, возьми это! — она сделала ещё один шаг, протягивая Магнусу свёрток. И тот, поколебавшись, шагнул навстречу.
— Как ты хочешь, чтобы я поступил? — спросил он, принимая кодекс.
— Не знаю. Потому и отдаю тебе книгу — ты знаешь лучше.
— И всё-таки я хочу услышать тебя.
— Мне нечего сказать, — прошептала Джаана.
— В этой книге — секрет открытия пространственных разломов, — вдруг сказал молчавший всё это время Кенельм. Магнус с нескрываемым интересом взглянул на него, а Гита улыбнулась уже в открытую. — Так?
— Так, — джумарка опустила голову. — Это знание обратимо, разломы можно и закрывать. Но это никому не нужно.
— Неправда, — ответил Кенельм. — Это нужно Багровому ордену.
— Разумно, — сказал Магнус. — Я тоже подумал именно об этом… и у меня даже есть к кому обратиться.
— Я согласна. Наверное, так будет лучше для всех. Но я не хочу больше выбирать.
— Возвращайся и постарайся пережить завтрашний день, ученица.
— Ты будешь сражаться на стороне Гарольда?
— Я обещал ему помощь. Но жизнь за него отдавать не стану.
— Колдуны, — вздохнул комендант.
— Эфхаристео, кириос Магнос, — проговорила Джаана, вновь перейдя на язык пустыни.
— Спасибо и тебе, ученица. Будь осторожна.
Джаана слегка поклонилась — так, как требовал того этикет, и развернулась, чтобы пойти к коню. Развернулась достаточно быстро, чтобы успеть заметить пристальный взгляд Кенельма. И даже понять, на кого он смотрит.
Она не сказала ничего, хотя поняла многое. Лёгкий укол разочарования, ударивший под сердце, тут же растаял, как снежинка под солнцем — и Джаана сказала себе, что постарается сохранить не только себя. По крайней мере хотя бы этим она сможет отплатить Кенельму за доверие.
И лишь когда ворота исчезли в ночной мгле, Джаана заговорила — но не о том, что увидела. Был другой вопрос, ответ на который она хотела бы знать.
— Ты ведь знал, куда мы едем, — сказала она. — И мог отказаться, но не сделал этого. Почему?
— Я клялся не поднимать руки на короля, не выдавать его тайн и не злоумышлять против него. Сейчас я всего лишь выполнял его же приказ.
— Софистика, Кенельм. Я не обвиняю тебя — просто хочу знать.
— Записями Ктесифонта владеете вы, а не Красный король, и вольны распоряжаться им, как хотите. Даже если бы он приказал мне отобрать их у вас, я не сделал бы этого. Я служу королю, но я хускэрл, а не раб.
— Это хорошо, — Джаана глубоко вздохнула. Последнее из того, что тревожило её, исчезло, и на душе стало совсем легко. — Спасибо, что помог.
— Я не мог поступить иначе.
Гласис закончился, переходя в опушку Андредского леса. Дальше они ехали молча.
Завтра, думала Джаана, направляя коня к тропинке, что вела в лагерь. Завтра всё решится. Красный король сразит Чёрного, а может, наоборот, но теперь это уже неважно. Записи попадут к тому, кто сможет распорядиться ими как следует.
Знания могут нести не только пользу — этот урок оказался слишком горьким, но усвоила его Джаана навсегда.
* * *
— Они ушли, — сказала Хильда.
— Что в лагере?
— Тихо. Патрульные ходят, часовые на местах, но у шатра джумарки никого.
— Значит, я иду.
— Не так быстро, — Хильда преградила ему путь. — Ты что, хочешь отправиться на дело один?
— Конечно, — Йон с удивлением посмотрел на неё. — Если меня схватят, то всяко убьют не сразу, сначала в кандалы закуют и допросят. А вот насчёт тебя я бы не был так уверен.
— Если тебя схватят, обо мне точно не забудут. Но если я буду рядом, есть шанс, что всё пройдёт как надо.
— Ладно, — вздохнул Йон. Хильда, конечно, была права — уж у неё-то опыта в подобных делах всяко куда больше, чем у него. И эта убогая попытка взять всё на себя тоже ни на что не годилась. — За нами следят?
— Я никого не заметила.
— Тогда идём.
Он откинул полог палатки.
Лагерь засыпал. Сумерки уже давно уступили место ночи, но северяне слишком привыкли к зимней тьме, и следовали иному распорядку — распорядку механических часов. Те показывали ровно девять вечера.
А завтра на опушке Андредского леса начнётся бойня, и многие из тех, кто отдыхает сейчас в палатках, останутся лежать в снегу. И, возможно, к ним присоединится и сам Йон, если войска Гарольда одержат победу. Разгорячённому сражением рейтару или мушкетёру не скажешь, что ты — шпион. Он просто не поймёт.
Если же победит Тостиг… нет. Об этом лучше не думать. Ведь тогда придётся выбирать, и Йон так и не смог придумать, на какую тропу ступить.
Будь что будет.
Мимо прошагал патруль, не обратив на теурга никакого внимания. Йону казалось, что он выглядит очень подозрительно, шатаясь по лагерю с Хильдой, но, видимо, не для этих парней. К тому же они его знали — он уже видел эти лица раньше. Плевать им, что королевский маг гуляет среди шатров. Очень зря, потому что в этот раз он действительно задумал недоброе.
— Шатёр джумарки, — негромко проговорила Хильда. — Жёлтый, впереди.
— Вижу.
Места в лагере было мало — шатры поставили очень близко один к другому, иначе периметр слишком растянулся бы. Палатки простых кэрлов и вовсе шли рядами, и жили там по восемь человек в одной. Йону повезло, он располагался с удобствами и даже с женщиной под боком, хоть после той встречи в ванне у него ничего с Хильдой и не было. Но другие наверняка считали иначе — и завидовали.
Шатёр Джааны же стоял совсем недалеко от королевской ставки, и от других его отделяло почтительное расстояние — то ли намеренно, чтобы не беспокоить заморскую гостью, то ли так вышло само собой, потому как солдаты джумарку опасались, а то и откровенно боялись. А может, и то и другое вместе.
В общем-то, никакой разницы. Главное тут то, что рядом никого нет, шатёр едва виден в ночной мгле, и если действовать аккуратно, Йона тоже никто не заметит — даже на снегу.
— Хвост? — спросил Йон. Хильда ответила не сразу:
— Я не уверена. Не знаю. Ничего не вижу, но… интуиция. Чувство.
— Мы не можем откладывать это.
— Знаю. Но я бы отступила.
Вместо ответа Йон шагнул к палатке — прямо, не скрываясь. Крадущийся человек сразу подозрения вызывает. А если его кто сейчас увидит, всегда можно сказать, что заглянул к коллеге и не застал её.
Но внутрь он полез не сразу. Сперва следовало проверить палатку на предмет возможных ловушек.
Конечно, это был не дом Альмы, а у Йона имелось немного времени, и всё же задача предстояла не из лёгких. Ставить ловушки куда проще, чем искать их — сама нестабильность магии помогает в этом. Достаточно влить сформированный узел силы в предмет, чтобы малейшее касание высвободило его. А вот обнаружить его не так-то просто, для этого надо очень осторожно посылать в пространство тонкие иглы силы и прислушиваться к его колебаниям — эху магии. Йон не считал себя мастером в этом деле, но всё же прошёл обучение в Ветеринге, и вот теперь эти знания пригодились.
Помогало и то, что не любой материал мог хранить в себе магию достаточно долгое время. Например, человеческая и животная плоть выпускала её почти сразу, а значит, страницы из пергамента зачаровать не получится. Дерево тоже годилось не всякое: именно поэтому знающие норны делали свои амулеты из строго определённых пород древесины, обрабатывая её особыми препаратами, а если была возможность, использовали чёрное, как ночь, эбеновое дерево из Джумара. Поэтому Йон прежде всего обратил внимание не на ткань палатки, а на деревянные колышки.
Но те оказались чисты, и, взяв у порога немного снега, он нырнул внутрь, готовый при малейшей опасности выскочить наружу. Ответом по-прежнему была тишина.
В руках Йона засиял слепленный только что снежок, озарив узкую постель, небольшой сундучок у изголовья и пару кожаных сумок — всё, что возила с собой джумарская колдунья. Скромно, если не сказать больше: даже сам Йон путешествовал с большим комфортом, не говоря уже о титулованных хольдарах. Но так даже лучше — меньше обыскивать.
А что, если записей не найдётся, спросил он себя? Ведь наверняка Джаана поймёт, что в её вещах копались. И на короля не подумает — тому просто незачем таким заниматься, он может попросить напрямую, а то и приказать. Что ж, в любом случае это риск.
Подсвечивая снежком, Йон принялся ощупывать магической «иглой» вещи, стараясь выделять из эха как можно больше. В умелых руках эхо позволяло понять, какого материала коснулась «игла», ведь, скажем, ткань, металл и дерево отзывались совсем по-разному. А если проникнуть иглой сквозь замочную скважину…
Есть, вдруг понял теург. Эхо бумаги было не очень чётким, но слишком уж разительно отличавшимся от серого звона стали и красноватого постукивания дерева, которыми отзывался сундук. Бумага говорила иначе: желтоватым скрипом и шелестом. Да, это она.
И никаких следов магической защиты.
Сундук оказался заперт, но это не остановило Вампира — ощупав внутренности замка всё той же «иглой», он использовал телекинетическую хватку в качестве отмычки, и вскоре механизм щёлкнул, позволяя поднять крышку. Внутри и впрямь лежали бумаги — должно быть, записи самой Джааны. Но если эти записи настолько древние, разве они не должны быть на пергаменте? — думал Йон, перебирая листы. И почти сразу понял, что ошибся: это действительно были записи Ктесифонта. Во всяком случае, именно так гласил титульный лист, и написан он был на северном наречии.
Это был перевод, выполненный Джааной.
Больше всего на свете Йону хотелось сейчас заглянуть под обложку и читать, читать, разбирая буквы в холодном искусственном свете, что испускал зажатый в руке снежок. Но сделать это означало утонуть в тексте, забыть обо всём — и неизбежно нарваться на вернувшуюся хозяйку. Нельзя было и забрать книгу с собой: достаточно одного обыска, чтобы найти её, ведь спрятать манускрипт в палатке попросту негде. И уж к кому, а к Йону придут среди первых.
Поэтому он положил на обложку ладонь и, сжав зубы, послал в слои бумаги первую волну силы. В нос ударил запах гнили, а про себя Йон закричал, не веря, что делает это. Никогда в жизни он не поверил бы, что сможет обратить в прах уникальные знания, но вот, пожалуйста, прямо сейчас это и происходит. Так, наверное, чувствует себя человек, молотом разбивающий прекрасную статую времён Прошлой империи, или чудесную фреску на стене древнего храма. Но так надо, сказал внутренний голос, заглушая крик. Это лучшее, что ты можешь сделать.
— Ну наконец-то, — раздался в палатке чужой голос, и Йон вздрогнул, теряя концентрацию. А потом увидел тёмную фигуру у входа — и понял, что проиграл. — Всё-таки я был прав.
Он не стал пытаться убежать — из шатра был только один выход, не стал хвататься за меч — он хорошо знал, как фехтует Деоринг, и знал, что против него не выстоит и минуты. Вместо всего этого Йон взмахнул рукой, швыряя снежок тому в лицо.
Деоринг небрежно отмахнулся рейтшвертом, разбивая снежок на множество крохотных льдинок. И те, вместо того, чтобы упасть на землю, обрушились на него.
В тот же миг Йон атаковал. Выхватить кинжал — пара мгновений, шагнуть к противнику — ещё столько же. Удар, от которого нет защиты — так, во всяком случае, казалось теургу. Ошеломлённый, наполовину ослеплённый попавшим в глаза льдом Деоринг не мог, не должен был закрыться. И всё-таки Йон ошибся.
Нож вонзился Деорингу в предплечье, а следом могучая лапа сгребла Вампира и швырнула куда-то вбок, заваливая шатёр. Кто-то грубо закричал — не Деоринг, кто-то ещё. Видимо, стража, успел подумать Йон, прежде чем на его затылок обрушился тяжёлый удар.
А больше он уже не помнил ничего.
* * *
Кавалеристы ещё не успели вернуться, как Гарольд отдал приказ ставить лагерь.
Его идея быстрым ударом снять осаду с форта и перекрыть дорогу через Андредский лес провалилась — октафиденты оказались готовы и не уступили позиций. Конечно, отряд Эльфгара намного уступал по численности армии Гарольда, но долгий марш вымотал язычников, да и весть о прибытии людей Тостига тоже говорила о многом. И как бы ни хотел Гарольд идти дальше, ему пришлось остановиться.
На военном совете он произнёс речь, говоря о том, что завтра решится судьба Хельвега, и что сначала он попытается договориться с Красным королём, как того хочет Багровый орден. Последнее Чёрный король выделил особо, подчёркивая, что сам не очень-то хочет переговоров, но принимает во внимание мнение Ордена и даёт врагу последний шанс решить дело миром. Это, однако, никого не убедило, и Ситилла покидала королевский шатёр с тяжестью на душе.
— Боюсь, вашу затею уже можно считать неудавшейся, — на палатку впереди приземлился огромный ворон.
— Всё равно я пойду до конца.
— Понимаю, — Альма вышла из тени. Её лицо было бесстрастно. — Но завтра всё равно погибнет много людей.
— Умеете предсказывать будущее?
— Нет. Просто сужу по тому, что вижу.
— Что ж, в этом тоже есть смысл, — вздохнула Ситилла. — Но вы сможете помочь и в этом случае.
— Как? — голос норны дрогнул.
— Если станет ясно, что один из королей одержал верх… если начнётся бойня, нужно остановить её. Всё равно, как. Пусть проигравших берут в плен, а не режут, как скот.
— Это не так просто.
— Понимаю. И всё-таки.
— Ну… — Альма пожала плечами. — Сюда идёт буран. Если ничего не делать, он пройдёт мимо. Но я могу немного направить его, и тогда солдатам придётся бросить оружие, хотят они того или нет.
— Снег и мороз тоже будут убивать.
— Да. Но не так много, как люди.
— Хорошо, — Проклятая кивнула. — Благодарю за понимание, мейстрес Веллер.
— Благодарить будете после, госпожа палач. Если будет, за что.
* * *
Когда человек теряет сознание, время для него перестаёт идти. Только что Йон бросился на Деоринга в отчаянной попытке если не спастись, то хотя бы забрать того с собой, а теперь пытается пошевелиться, чувствуя, как затекло всё тело и гудит голова, будто по ней стукнули кувалдой. Впрочем, в какой-то мере так оно и было.
— Очнулся? — раздался голос Хильды. Было темно, а перед глазами плясали разноцветные круги, но Йон всё же смог разглядеть прутья и отблески костра за ними. Клетка. Всё-таки он проиграл — и даже не успел довести дело до конца.
— Вроде бы да, — слова застревали в горле, и только сейчас Йон понял, что зверски хочет пить. Немудрено. — Как он нас нашёл?
— Я же говорила, что чувствую неладное, — безразлично ответила Хильда. Она сидела напротив, привалившись к стенке, и, кажется, осталась невредимой. Хоть что-то, подумал Йон. — Следил за нами, конечно. Меня скрутили двое, я не стала сопротивляться. Пусть до поры думают, что я всего лишь служанка.
— Так и должно быть. Если меня казнят, ты должна остаться в живых.
— Как благородно, — она усмехнулась.
— Я же этелинг, хоть и бастард, — Йон усмехнулся в ответ и тут же скривился от боли. На руках звякнули иттриевые браслеты — вот он и познакомился с ними поближе. Правда, в его состоянии творить магию и без таких побрякушек было трудно. Но хускэрлы Тостига предпочли не рисковать.
Одна из сидевших у костра теней поднялась и ушла в темноту.
— Они поняли, что ты пришёл в себя, — голос Хильды оставался равнодушным. — Думаю, король не станет откладывать допрос на утро.
Она оказалась права — через несколько минут за ним пришли.
Рослый хускэрл вежливо поинтересовался, не станет ли мейстер Винтерсон глупить, и, получив отрицательный ответ, открыл двери клетки. Сковывать теурга никто не стал — двое парней, взявшие его под руки, сами были прекрасными кандалами. Взяли с собой и Хильду, которая сложила руки на животе и, опустив голову, выглядела невинной овечкой. Не знай Йон её истинную природу, никогда не сказал бы, что под этой личиной скрывается смертельно ядовитая змея. Впрочем, гвардейцы дураками не были, и ещё один встал рядом с ней.
Идти пришлось недалеко — клетку разместили недалеко от шатра Джааны, а значит, и от королевского шатра тоже. Правда, к удивлению Вампира, вместо целой толпы придворных у костра сидел лишь сам Тостиг и Эльфгар, а за их спинами маячил Деоринг. Если не считать охрану, больше здесь не было никого.
Его тронули за плечо, и теург послушно остановился.
— Ну и ну, — сказал Тостиг, хмуря брови. — Вот уж от кого я не ждал предательства, мейстер Винтерсон.
— Я никого не предавал, — Йон не отвёл взгляд. — Если уж на то пошло, называйте меня лазутчиком, а не предателем. Так вернее.
Хватит этих игр, подумал он.
— Лазутчиком Гарольда, я полагаю. Больше просто некому.
— Нет. Лазутчиком Гирта.
— Забавно, что вы их разделяете, — мрачно проговорил Эльфгар.
— На то есть причины.
— Верю, — сказал король. Уж он-то, хмыкнул про себя Йон, прекрасно должен был знать характер обоих братьев и понимать эти причины. — Что ж, мэтр, ваша миссия подошла к концу. Не так ли?
— Я говорил Гирту, что не гожусь в шпионы, — Йон равнодушно пожал плечами. А ведь отсюда он может отправиться прямиком к палачу — но это почему-то не пугало. Когда он каждую минуту ждал разоблачения, было куда хуже.
— И всё же вам удалось весьма успешно водить нас за нос всё это время.
— Только благодаря удаче.
— Удача — тоже очень и очень немало. Это вы помогли сбежать Гите Фэруолл?
— Нет.
— Он не лжёт, — это был Деоринг.
— Да, и это очень странно, — согласился король. — А что насчёт бедняги Эдмунда?
— Я застал его в своей комнате, когда он рылся в моих вещах.
— Вот как!
— Да. Увидев меня, Эдмунд атаковал, но я оказался быстрее, — ложь срывалась с губ так легко, и в неё верили.
— Но тело обнаружили под окнами…
— Я стёр следы и перенёс туда оба трупа по воздуху, телекинезом. Пришлось постараться, но это оказалось не зря.
— Вот уж точно. Проклятье! Одну загадку мы разрешили, но остаётся этот побег… — Тостиг печально вздохнул. — Теперь к насущным делам. Зачем вы хотели уничтожить манускрипт, мэтр? И как вы о нём вообще узнали? Право, мне действительно интересно.
— Я услышал ваш разговор в часовне, — он решил, что не станет выдавать Хильду — даже в такой мелочи. — Случайно. Вы тогда говорили о записях Ктесифонта, ну а я, в свою очередь, вспомнил, что за магию мне пришлось использовать в Ранкорне йольской ночью. Связать эти нити не составило труда.
— И поэтому вы решили пойти на преступление?
— В мире не должно остаться запретного знания.
— Понимаю, — вздохнул король. — Кто вы такой, мейстер Винтерсон?
— Простите? — Йон вопросительно поднял брови.
— Вы появились из ниоткуда. Мои люди дали запрос в университет Ветеринга — почтой Меаччи, между прочим — и там подтвердили вашу личность, но… только до момента поступления. Что было раньше, никто не знает. Как вы сумели попасть туда?
— Сдал экзамен на высшую оценку.
— Возможно. И всё-таки?
Что ж, кажется, его припёрли к стенке. И всё же Йон не собирался сдаваться. Именно здесь и сейчас могла сработать толика правды.
— Я ваш брат, — коротко ответил он. — По отцу.
Кто-то из охраны, не сдержавшись, хмыкнул. Король, однако, даже не улыбнулся — впрочем, и не разгневался. Он был совершенно серьёзен.
— Горазды же люди на выдумки перед лицом смерти, — в голосе Тостига звучала едкая ирония. — Верно, шериф?
Эльфгар хмурился.
— Либо этот человек — безумец, либо смеётся над нами, либо говорит правду, — ответил он. — Я ставлю на третье.
— У отца был шрам на шее слева, за ухом, — проговорил Тостиг. — Верно?
— Справа, и не за ухом, а ниже, и уходил к груди.
— Интересно, — Тостиг задумчиво потёр подбородок. — А ведь мне казалось, что я видел вас раньше, но не мог вспомнил, где и когда.
— В Дейре. Мне тогда было пять лет.
— Да, пожалуй. Что ж, это многое меняет. Садитесь, мэтр, — он кивнул охране, и через несколько секунд у костра появился ещё один походный стул. — Ответите ещё на несколько вопросов?
— Как я могу отказать? — горько усмехнулся Йон.
— Резонно. Видите ли, когда Деоринг пришёл ко мне с вестью о вашем аресте, я был скорее разочарован, чем зол. Нет, конечно, и зол тоже, не каждый день ловишь чужого шпика прямо у себя под боком, но, видите ли, всё дело в вашем таланте, мейстер Винтерсон. Скажу честно, если бы не это, вы бы уже отправились обратно в клетку. Но мне нужны теурги, и я говорю о теургах-северянах. Южным октафидентам я не доверяю.
— Надо думать, шпиону вы доверяете больше.
— Совершенно верно, — Тостиг усмехнулся. — От вас я теперь хотя бы знаю, чего ожидать. А вот какой нож воткнут в спину эти гадюки — попробуй догадайся.
— Увы, — Йон вздохнул. — Если я соглашусь на заманчивое предложение, которое вы хотите озвучить, то, боюсь, действительно стану предателем. И доверять мне тогда точно не стоит.
— Я это прекрасно понимаю, — серьёзно ответил король. — Поэтому хочу предложить нечто иное. Пойдёте ли вы ко мне на службу, если я одержу верх в войне? Даже в завтрашней битве, пожалуй, потому что исход войны решится завтра.
— Но… — Вампир вдруг понял, в какую ловушку попал. Он не согласился бы пойти на сговор с врагом прямо сейчас, это ясно как день. Но что будет потом?
— Он же убил священника, — глухо выговорил Эльфгар.
— Защищаясь, хоть и не совсем легально.
— И всё же…
— У тебя есть другие теурги на примете, шериф? Нам нужны все, кого получится найти. Уверен, после нашей победы Окта начнёт давить, и если мы не хотим подчиниться Ветерингу, стоит подумать о магии.
— Я не могу ответить прямо сейчас, — наконец сказал Йон. — Вы понимаете…
— Разумеется, — Тостиг вздохнул. — Что ж, остаётся только сжечь мосты. Надеюсь, тогда вы станете сговорчивее.
Он кивнул охране, и Йон против своей воли встал на ноги. Трудно усидеть, когда под руки подхватывают двое громил.
— Завтра всё решится, — добавил король. — Доброй ночи, мейстер Винтерсон.
* * *
Магнус работал.
Обычно в это время он уже ложился спать, но встреча с Джааной изменила этот распорядок. Встреча говорила о том, что уже очень скоро придётся сражаться, а значит, нужно быть готовым. А теперь — в особенности. Тостиг не стерпит потери того, что отдала Джаана.
Достаточно было прочитать предисловие, чтобы убедиться в этом.
Магнус не стал читать дальше — это было бы лишней тратой времени. Он просто убедился в правоте своих догадок и, спрятав манускрипт, отправился в один из подвалов — тот самый, где заканчивал своё последнее творение. Времени как раз хватало, пусть и в обрез. Ради него Бернульфу зарезал двух лошадей, а сам некромант предпочёл бы разжиться трупом медведя — но его ещё следовало найти, так что пришлось обходиться тем, что было.
Он уже закончил с внутренностями и теперь наращивал массу, стараясь сохранить нити мышц и нервов в целости. Это было одним из ключевых моментов во всей работе: хотя опытный некромант мог восстановить связи, это всегда означало потерю драгоценного времени. И если в подвалах Фец Магнус мог позволить себе подобное, то в подвалах Андредского форта права на ошибку он не имел.
Рядом стояла Рона, бесстрастно следя за тем, как он соединяет и сплавляет мышцы, как добавляет кости и закрепляет сухожилия. Химера должна стать проворной, как змея, и сильной, как медведь, и без новых конструкций одной лошадью здесь не обойтись. Как не обойтись и без вторых рук, всегда готовых подать нужный фрагмент. Или вторых глаз, способных взглянуть на работу под другим углом.
Прежняя Рона сбежала бы отсюда, сдерживая тошноту. Этой было всё равно.
Магнус продолжал работать.
