Интерлюдия V

Последние ростки самых выносливых растений остались позади неделю назад. Последние золотые россыпи песка исчезли третьего дня, и теперь вокруг расстилалась совершенно белая равнина, а ветер гонял бледную пыль. В отряде уже забыли, что такое ехать с открытым лицом — все до единого носили шемаги, пытаясь хоть как-то защитить себя.

Джаана ещё никогда не бывала так далеко на юге, в самом сердце пустыни. Раньше она думала, что окрестности Фец выглядят жутко, но лишь сейчас поняла, что ошибалась. Здесь было намного хуже.

И всё-таки они продолжали идти.

Верблюды упрямо шагали по белому песку. Каждый из них нёс несколько бурдюков с водой, и когда те пустели, Магнус приказывал зарезать животное — они не могли позволить себе лишние траты. Затем люди выскребали из туши остатки жира, сбрасывали его в те же бурдюки, и Джаана особым заклинанием превращала его в воду. Привкус у такой воды был отвратительный, но никто не роптал — в этот поход новичков не брали. Терпела и Джаана, не желая показывать слабость.

— Это должно быть рядом, — сказал Магнус однажды утром, сверившись с картой.

— Что будет, если ничего не найдём? — спросил у него десятник разведчиков.

— Изучим окрестности и повернём назад. Если не найдём воду.

Он кивнул в ответ.

— Я отправлю дозор.

Вскоре они двинулись дальше. Казалось, Джаана вся провоняла верблюжьим запахом, и знала: первое, что она сделает, вернувшись в Фец — это примет ванну. А может, не сдержится и искупается в источнике по дороге назад. Но тогда среди воинов пойдут шепотки — лучше всё же потерпеть.

— Как рука, Диодор? — спросила она. Одного из них ранили в последней стычке с демонами, и это была очередная проверка её лекарских навыков. Джаана знала, что всё сделала правильно, и с рукой всё в порядке. Но врач лечит не только магией.

— Всё хорошо, госпожа Илос. Благодарю. Совсем не болит.

— Если почувствуешь дёргающую боль, сразу говори.

— Слушаюсь.

Этих гордецов нужно вразумлять. Он будет терпеть, даже если рана станет гнить заживо, стиснет зубы так, что едва не сломает их, но не скажет ни слова. И потеряет руку, а может, и жизнь.

— Скажешь обязательно, Диодор, — негромко добавил Магнус. — Не то мне придётся закончить твои мучения, когда начнётся гангрена.

— Я умею убивать сама, кириос Магнус.

— Руками, не сердцем.

— А ты? — не сдержалась Джаана. — Тебе ли говорить о сердце?

Кому другому она не рискнула бы так дерзить. Но Магнус не был джумарцем.

— Я убиваю разумом, — спокойно ответил он. — В этом разница между нами. Я лишаю жизни только потому, что этого требуют обстоятельства, и не испытываю ни радости, ни сожаления. Ты же идёшь наперекор своим взглядам на мир.

— Если потребуется, я убью без колебаний.

— Не сомневаюсь. Но я предпочёл бы, чтобы ты этого не делала.

Она хотела ответить ему, но не успела — Диодор поднял здоровую руку и ткнул пальцем куда-то вдаль. Там, среди песчастных дюн, к ним приближалась чёрная точка.

Это был дозорный, и он скакал во весь опор.

И когда он приблизился, Джаане снова пришлось касаться магии Жизни, только теперь она лечила не тело, а разум. Дозорный был в своём уме, но его лицо исказила гримаса настоящего ужаса, и будь его воля, он продолжил бы скакать дальше, пока не упал бы от усталости. Джаана знала, как справиться с этим — но дело, конечно, было вовсе не в страхе. А в том, что напугало этого бесстрашного человека.

— Дальше я поеду один, — сказал Магнус, глядя на виднеющуюся вдали высокую дюну.

— Нет, — ответила Джаана, продолжая держать руку на лбу дозорного. Тот, кажется, успокоился под давлением её магии, лишь дышал всё ещё тяжело. — Нет, кириос Магнус. Я поеду с тобой.

— Вот как, — задумчиво проговорил некромант. — Что ж, значит, Шапур не ошибся в тебе. Но почему ты не хочешь остаться?

— Я готова пойти за тобой куда угодно, кириос Магнус. Разве ты забыл эти слова?

Некромант медленно покачал головой.

— Нет.

Они ехали молча, и с каждым шагом Джаана всё отчётливей видела сияние у самого горизонта. Она знала, что далеко на севере небеса могут светиться — зелёным, красным, фиолетовым цветом, но это не было похоже ни на что подобное. Это не имело цвета вовсе.

Мёртвые лошади упрямо взбирались по склону, не обращая внимания на вязнущие в песке копыта, и сияние становилось всё ближе. Теперь Джаана видела, что это лишь отблеск, а светится что-то, лежащее там, за гребнем. Песок, быть может. Или кристалл вроде голубых осколков, которые разведчики находят в пустыне.

Но реальность оказалась иной.

Они остановились на самой вершине гребня, не пытаясь спускаться — и на этот раз Джаана уже не была уверена, что так же легко последует за учителем, если тот захочет продолжить путь.

Потому что дальше идти было некуда.

Перед ними расстилалось огромное море не-цвета, лишённое хоть какой-то материальности. Белый песок просто уходил в бесцветное сияние, в какой-то момент исчезая совсем. Это было похоже на светящийся туман, заливший пустыню, и где-то там, в глубине этого безумного не-цвета, угадывалось едва заметное движение. Джаана могла бы поклясться, что видела фигуры демонов, выныривающих из тумана и тут же уходящих обратно. А где-то там, за ними, слышался тихий шёпот леса.

— Проклятье… — медленно выговорил Магнус. Это был единственный раз, когда Джаана слышала от него что-то подобное.

Теперь она понимала дозорного, который повернул коня, едва увидев это.

Она и сама хотела сделать то же самое.

— Возвращаемся, — наконец сказал некромант, и Джаана была благодарна ему, как никогда прежде. — Мы нашли то, что искали.