Солнце только что взошло и теперь светило в окно поезда, окрасив окрестности в оранжевый цвет.

Наслаждаясь приятным покачиванием вагона, Акуцу встречал тихое утро. Это был поезд дальнего следования сети «Нейшнл рейл». Вагон первого класса был оборудован удобными кожаными креслами и столиками на двух и четырёх человек Кроме Акуцу, в вагоне ехал элегантный джентльмен средних лет, читающий газету, а также компания мужчин и женщин в деловых костюмах — по-видимому, бизнесмены; из примерно двадцати мест была занята только половина.

Элегантный проводник принёс тарелку, на которой лежал сэндвич с колбасой; Акуцу кивком поблагодарил его. Сэндвич представлял собой два куска колбасы между тремя кусками хлеба, но, когда Акуцу попробовал его, добавив кетчупа, вопреки ожиданиям, оказалось вкусно. Завтрак вместе с неограниченными напитками входил в стоимость билета. Акуцу выпил апельсиновый сок и впервые за долгое время почувствовал умиротворение.

Начало сегодняшнего утра было суматошным. Акуцу вышел из отеля ещё до восхода солнца и был поражён, насколько не по-летнему холодно было на улице. Съёжившись, он направился к станции «Паддингтон». Это большая станция, поэтому входов в метро там несколько, в зависимости от линии. Акуцу, в соответствии с информацией, которую он выяснил накануне, воспользовавшись компьютером в отеле, пошёл к линии Хаммерсмит-энд-Сити, но почему-то вход на неё оказался закрыт железной решёткой. Увидев объявление, на котором от руки было написано «Временно закрыто», Акуцу сразу подумал, уж не забастовка ли.

— Мне нужно добраться до «Кингс-Кросс», — обратился он к сотруднику, стоящему за решёткой.

Тот объяснил, что возникли неполадки в работе системы электричества, поэтому нужно воспользоваться другой линией. В панике Акуцу поймал такси, но то ли нарочно, то ли по невнимательности водитель поехал не туда. В результате, хотя он вышел заранее, чтобы прогуляться по вокзалу Кингс-Кросс, хорошо знакомой по книгам о Гарри Поттере, у него не только не осталось на это времени, но он едва успел заскочить в поезд, отправлявшийся с прилегающего вокзала Сент-Панкрас.

Звук открывшихся автоматических дверей разбудил его. Похоже, джентльмен, читавший газету, вернулся из туалета. Акуцу посмотрел на часы и, обнаружив, что проспал больше часа, удивился. Видимо, накопилась усталость. Группы в деловых костюмах уже не было.

За окном проносились освещённые солнцем сочные луга, на которых паслись многочисленные коричневые коровы. Вдали среди деревьев мелькали каменные дома с треугольными крышами. На какой-то момент Акуцу был очарован английскими пейзажами. Благодаря тому, что удалось немного вздремнуть, он чувствовал лёгкость в теле. Это стоило цены за билет, которую он заплатил.

После того как на станции «Лонг Итон» вышел джентльмен, а на следующей, «Дерби», — женщина средних лет, Акуцу остался один в вагоне. Был слышен только стук колёс, и равнинный пейзаж показался ему слегка пустынным. Через полчаса поезд остановился на конечной остановке.

Шеффилд встретил его ясной погодой. Найдя трамвайную остановку около станции, Акуцу сел в трамвай, заплатил за проезд жизнерадостному кондуктору и сел на свободное место. Трамвай медленно двигался по рельсам, проложенным через брусчатку. Они проехали большой собор, построенный в типичном европейском стиле, но, кроме него, запоминающихся зданий в общем-то и не было, разве что иногда бросались в глаза иероглифы на рекламе, скорее всего, предназначенной для китайцев. Становилось понятно, почему город, по численности населения входящий в пятёрку крупнейших городов Англии, не упоминается в путеводителях.

На остановке у университета Акуцу вышел из трамвая вместе со студентами. Небо было до прозрачности светло-голубым, но вокруг собирались коварные облака. Акуцу шёл на встречу с Софи Морис, которая преподавала здесь на факультете журналистики. Он рассчитывал на «эффект неожиданности», поэтому не связался с ней заранее, но, поскольку опыта сложных интервью у него не было, он совершенно не рассчитывал на успех.

У университета не имелось единого кампуса. Учебные корпуса, в которых располагались различные факультеты, разбросало по городу. По обе стороны от остановки выстроились впечатляющие кирпичные здания, и было совершенно непонятно, в каком направлении идти. Акуцу обнаружил схему территории и установил по ней расположение факультета журналистики.

Здание оказалось сравнительно новым, со стеклянными дверями. Конечно, для университета, количество студентов которого превышает 20 тысяч человек, оно было довольно небольшим. Акуцу остановился у расположенного прямо перед входом книжного магазина и стал ждать, когда начнут выходить студенты. Он собирался предварительно выяснить, что представляла собой Софи.

Первыми вышли две девушки, за ними — трое юношей и девушек; все были китайцами. Акуцу толком не сумел объяснить цель своих расспросов, поэтому не добился ничего, кроме недоумённых взглядов. Затем появились два белых молодых человека, но в руках они держали спортивные сумки и, бросив на ходу: «Мы спешим, спросите в приёмной», быстро ушли.

Когда Акуцу, стоя у книжного магазина, раздумывал, не поменять ли ему тактику, он увидел ещё одного студента азиатской внешности. Это был коротко постриженный молодой человек с рюкзаком за спиной. Акуцу почему-то подумал, что это японец. «Добрый день», — окликнул он, в ответ молодой человек удивлённо произнёс: «Здравствуйте».

— Я из газеты «Дайнити»… Вы не могли бы уделить мне немного времени?

— Неужели? Я работал в «Дайнити».

Родная речь подействовала на Акуцу успокаивающе. Вручив визитку, он рассказал, что ищет профессора Софи Морис.

— Я приехал в Лондон для журналистского расследования и неожиданно услышал про профессора Морис. Вот, решил сам убедиться, что она действительно существует.

— И поэтому специально приехали в Шеффилд? Такой долгий путь… Ну, в общем, профессор Морис действительно работает здесь, и я хожу на её лекции.

— Какая у вас специальность?

— Я в основном занимаюсь всем, что связано со свободой слова. Изучаю вопросы цензуры, участвую в дебатах…

Бойкость молодого человека бросалась в глаза. Акуцу был совсем другим; он стал журналистом, ни о чём серьёзно не задумываясь. Поэтому сейчас решил сменить тему.

— Что за человек профессор Морис? Если я неожиданно к ней нагряну, не испугается?

— Про её личную жизнь я не знаю, но она разумный и спокойный человек. И, думаю, будет рада пообщаться с японским журналистом. А, подождите минутку… Я спрошу, где она сейчас.

Молодой человек повернулся и вошёл в корпус. Акуцу подумал, что в нём есть и целеустремлённость и лёгкость, поэтому он наверняка станет превосходным журналистом.

Юноша вернулся меньше чем через пять минут.

— Говорят, она в парке. — Он приветливо улыбнулся.

— В парке?

— Профессор Морис любит размышлять или читать в парке. Я тоже как-то встретил её тут неподалёку. В Шеффилде нет ничего интересного, зато природа здесь богатая.

— Отсюда близко?

— Пройдёте через остановку трамвая, на северо-западе будет Уэстон-парк А к нему примыкает парк Крукс-Вэлли.

— Крукс… Повторите, пожалуйста.

— Парк Крукс-Вэлли. Там есть большой пруд… правда, на самом деле это вроде дамбы. В общем, ориентиры — пруд и детская площадка.

— Понял. Лично встречусь и поговорю с ней. Спасибо за помощь.

— Не за что. Простите, у меня тоже есть одна просьба…

— Да, пожалуйста.

— По возвращении в Японию я хотел бы расспросить вас о редакции газеты.

— Конечно. Если я вас устрою. Когда вернётесь, можете написать на почту, указанную на моей визитке.

Распрощавшись с юношей, Акуцу в приподнятом настроении пошёл по солнечному городу. С каких это пор он стал чувствовать себя бодрее после разговора с молодёжью? «Странно, я рассуждаю как старик..»

Хотя он и уточнил расположение парка по карте, но, уверенно шагая по улице, всё-таки заблудился. Район был тихий, с широкими дорогами; наверное, здесь комфортно жить. Но университетские здания и жилые дома были очень похожи, поэтому Акуцу постепенно перестал понимать, в каком направлении двигается.

Наверное, он шёл около двадцати минут. Перед большим строением в европейском стиле замедлил шаг. Архитектура здания с треугольной крышей и неровными стенами была прекрасна. Узнав, что это обычное общежитие, Акуцу был обескуражен. Как же сильно оно отличается от его университетского обиталища!

Температура повысилась, и уже с трудом припоминалось, что утром было довольно холодно; даже выступил пот. Когда Акуцу стал спускаться вниз по пологому склону, с которого открылась хорошая перспектива, с правой стороны он увидел пруд и парк с детской площадкой.

— Ну наконец-то! — радостно произнёс вслух Акуцу и поспешил ко входу.

Низкие ворота зелёного цвета были распахнуты, и он тут же оказался внутри. Напротив коротко постриженного аккуратного газона виднелся пруд, возле которого сидели с удочками несколько мужчин. Действительно, назвать всё это дамбой язык не повернулся бы.

Неподалёку от рыбачащих мужчин Акуцу заметил белокурую женщину, с аппетитом уплетающую сэндвич. «Это точно она», — решил он и, вытерев носовым платком пот с лица, накинул куртку.

— Прошу прощения, что помешал… Профессор Софи Морис, не так ли?

Несмотря на то что с ней неожиданно заговорил незнакомец, женщина с улыбкой кивнула. Морщины в уголках глаз и на шее выдавали её возраст, но при этом в глазах сквозили молодость и любопытство.

— Да. У вас какое-то дело ко мне?

— Меня зовут Акуцу, я журналист из японской газеты «Дайнити».

— Я её знаю. Крупная газета, не так ли? Вы приехали, чтобы взять интервью?

Акуцу утвердительно ответил и, спросив позволения у Софи, присел рядом. На противоположном берегу пруда высился элегантный особняк. От берега и до самого здания через газон протянулась тропинка s-образной формы, и от этого пейзажа, который вполне можно было увидеть в каком-нибудь европейском фильме, веяло достоинством и эстетизмом.

— То белое здание — что это?

— Ресторан. Посмотрите, перед ним терраса.

После того как вместо формальных вежливых фраз Акуцу высоко отозвался о величественности английских архитектурных сооружений, он тут же решил перейти к главной теме.

— Вы помните о деле, связанном с похищением главы компании-производителя пива Фредди Хайнекена?

— Конечно. Я ведь тогда работала в газете. Хотя мне не пришлось непосредственно заниматься им, но дело было интересное.

— По моим данным, был некий китаец, который расспрашивал об этом происшествии в Амстердаме. Вам что-то известно об этом?

— Китаец? Но преступниками были местные молодые люди…

— Верно, однако, будучи в Лондоне, я получил информацию, что китаец, проживавший в китайском квартале в Сохо, шпионил в Голландии, и за ним следили местная полиция, а также британская разведка МИ-6.

— Нет, я впервые слышу об этом.

У Акуцу появилось неприятное предчувствие, но он решил выложить козырь.

— Вы действительно ничего не слышали об этом? Мне ужасно неловко, но я располагаю информацией, что вас с этим китайцем связывали близкие отношения.

Софи, продолжая держать в руках сэндвич, расхохоталась.

— Кто вам сказал такую чушь? Жаль, что вы поверили и специально проделали такой путь, чтобы приехать в Шеффилд…

— Чушь?

— Именно. Это ведь произошло в восемьдесят втором или в восемьдесят третьем году, так? Мне ужасно хочется сказать, что я ещё не родилась в то время, однако я всё-таки воздержусь. Но то, что в то время у меня не было близких отношений с китайцем, это точно.

Глядя на абсолютно спокойную Софи, Акуцу лишь выдавил из себя:

— Ах, вот как, — и замолчал.

Чтобы найти загадочного мужчину, он проделал путь из Осаки до Шеффилда, и всё зря. О чём же он будет писать? И тем более как будет оправдываться перед Тории? У него нет никакой информации… У Акуцу опустились руки.

— Извините, что не смогла помочь вам. Может, хотя бы угостить вас сэндвичем?

Софи протянула ему маленький ланчбокс. Акуцу поблагодарил её и взял обычный кусок хлеба с беконом и огурцом. Глядя на сверкающую на солнце поверхность пруда, он подумал, что, может, ему стоит перебраться на противоположный берег и с горя выпить в том ресторане…

Действительно, для чего он приехал? В голове всплыло лицо Колина, который ел в тайском ресторане полностью за его счёт… С неприятным чувством Акуцу откусил от сэндвича.

Вкуса он не почувствовал.