Сладкая карамель оставляла горьковатое послевкусие. Обычно он не пил кофе, но этот ему понравился.

Тосия, поставив кружку на стол, посмотрел на Кавамуру Кадзунобу, стоящего поодаль. Кавамура, держа в руках брюки от костюма, внимательно и в то же время быстро проверял работу. Глядя на то, как он время от времени правой рукой вдруг поднимал очки, Тосия чувствовал тоску по былым временам.

Мягкие лучи октябрьского солнца проникали в рабочее помещение. Раньше Кавамура принимал заказы «Ателье Сонэ» и шил костюмы, то есть был «внешним сотрудником». Три года назад, с тех пор как Тосия сменил стиль управления, он не отвечал на звонки, притворяясь, что его нет дома, и даже перестал отправлять новогодние открытки.

Вчера Тосия, зайдя в мастерскую одного портного, с которым у него был контракт, услышал, что Кавамура два месяца назад ушёл с работы, и решил навестить его дома. Дом был небольшим, но рабочая комната отличалась просторностью. Несмотря на наличие рабочего стола, подставки для утюга, шкафа, занимавшего половину стены и заполненного картами клиентов, а также коробок со старыми вешалками, ощущения тесноты не было.

— Как кофе?

Застигнутый врасплох Тосия только и смог, что дать банальный ответ: «Вкусно». Находясь перед опытным мастером, он всё ещё чувствовал напряжение.

— Купил кофемашину. Считал, что некрепкий кофе, приготовленный женой, самый вкусный, но этот вкуснее.

Только что узнав, что жены Кавамуры не стало год назад, Тосия был поражён. С самого детства отец брал его с собой, понаблюдать, как работает Кавамура. Тогда супруги ещё снимали квартиру. Его жена была круглолицей доброй женщиной. У них не было детей, и Тосия помнил, как они с отцом любили Кавамуру.

— Я слышал, что вы уволились.

— Ну да, возраст… И глаза не видят, да и в руках нет той ловкости.

А ведь Кавамура шил костюмы более тридцати лет. Тосия, который, продолжая семейный бизнес, сталкивался с различными трудностями, не мог не уважать его решение. И в то же время волновался, на что теперь будет жить этот 65-летний мужчина.

Кавамура разложил на столе выглаженные брюки и встал рядом с пиджаком, который он повесил на вешалку. Этот костюм был заказом Хориты. Ткань «Харрисоне оф Эдинбург крю класс»; её особенность — мягкость на ощупь и умеренный блеск. Тосия и сам был обладателем костюма из ткани этой фирмы. Благородным считался глубокий серый цвет, но тёмно-синий цвет этой ткани был весьма экстравагантным, а карманы для мелочи и пуговицы на манжетах добавляли немного игривости.

Тосия принёс сюда костюм, потому что это был заказ Хориты, близкого друга отца и важного клиента; но, что самое главное, он хотел получить одобрение Кавамуры. Хотел услышать от портного, который, отказавшись входить в новую эпоху, прекратил с ним общение, слова: «Что хорошо, то хорошо».

Кавамура, не говоря ни слова о костюме, продолжал проверять работу. Именно потому, что Тосия уважал его мастерство и внимательность, он боялся резкого суждения.

— Клиент занимался спортом?

Тосия кивнул, а Кавамура, всмотревшись в пиджак, произнёс:

— Это для Хориты-сана?

— Вы поняли?..

На пиджаке не было имени. На вопрос удивлённого Тосии, Кавамура, засмеявшись, ответил:

— И телосложение прекрасное, и вкус… очень похоже на Хориту-сана.

Глядя на Кавамуру, Тосия вспомнил свою практику в «Костюмах на заказ Сонэ». Он шил костюм для одного учителя подготовительных курсов, и ему никак не удавалось убрать складку, образовавшуюся в районе плеча. Тосия пробовал разные способы, но складка так и не исчезала. Отец говорил ему, что при возникновении проблемы нужно решать её собственными силами, поэтому Тосия тайком подошёл к Кавамуре. Выслушав его, тот достал из коробки бумажную салфетку.

— Вот это складка, образовавшаяся из-за того, что ткань натянули, это — из-за того, что закрутили, а вот это — из-за лишней ткани.

Кавамура, ловко работая пальцами, сделал на салфетке три типа складок Тосия, увидев это, ответил: «Моя складка образовалась из-за закручивания ткани», и тогда Кавамура объяснил ему, как вырезать бумажные выкройки. И когда после этого, в соответствии с полученным советом, Тосия попробовал изменить выкройку, каким-то магическим образом складка моментально исчезла. Он был настолько восхищён мастерством портного, что с тех пор стал ещё скромнее относиться к своей собственной работе. Затем перестал заниматься примеркой по причине того, что сшил уже много костюмов и стал хорошо разбираться в различных вариантах образования складок. Но начало этому положил Кавамура. А то, что именно это позже стало причиной его отдаления, нельзя было назвать иначе, как насмешкой.

— Мицуо-сан ведь мой благодетель… — Кавамура взял в руки вешалку, приподнял пиджак и повесил лежавшие на столе брюки. — Моя семья держала винную лавку, но после смерти отца я переоборудовал магазин и начал шить мужские костюмы. Мне тогда было двадцать семь лет. Но если не продумывать дело тщательно, открытие магазина не гарантирует успеха. И раньше так было, и сейчас ничего не изменилось. За несколько лет долги только росли, и ситуация сложилась критическая, поэтому, со слезами на глазах, мне пришлось продать и дом и землю. Не было ни работы, ни места, где жить, а мне и матери надо было что-то есть. Как раз в это время Мицуо-сан сказал, что открывает ателье.

— Вы ведь с отцом учились в одном колледже кройки и шитья?

— Да. Хотя я немного старше, но мы были однокурсниками. После ликвидации своего магазина я кое-как перебивался починкой, а он стал подкидывать мне заказы, так что действительно выручал меня. Несколько раз я даже аванс получал. И больше всего радовался тому, что могу шить костюмы. Весь костюм, от начала до конца.

Кавамура убрал костюм в чехол и застегнул молнию.

— Думаю, когда Мицуо-сан только открыл ателье, ему приходилось нелегко в финансовом плане. Но он всегда пользовался моими услугами. Мы с ним постоянно обсуждали профессиональные вопросы, иногда вместе ходили искать ткани… Хоть и тяжёлое время было, но весёлое.

По лицу Кавамуры пробежала тень воспоминаний, после чего он произнёс:

— Да, действительно, хорошие люди уходят рано, — и вздохнул.

Часто бывает так, что осознаёшь доброту родителей только когда их уже нет. Тосия испытывал гордость за отца, когда его хвалили коллеги-портные. И снова ощутил, какое расстояние разделяет отца и дело «Гин-Ман».

Кавамура держал чехол с костюмом, поэтому Тосия поднялся и принял его.

— Прекрасный костюм. Придаст ему ещё больше мужественности. За такие изделия не стыдно.

— Правда? — обрадовавшись, воскликнул Тосия.

— Что касается одежды, я никогда не обманываю. Пришло твоё время, Тосия-сан, поэтому если ты считаешь что-то правильным, будь уверен в этом.

Такие искренние слова растрогали Тосию, и на глазах у него выступили слёзы. Он не раскаивался в проведённых им изменениях, но в течение этих трёх лет тень Кавамуры не давала ему покоя.

Теперь действительно можно начать с чистого листа. Он получил поддержку — и почувствовал душевный и физический комфорт.

В течение недели Тосия не мог отогнать от себя мысли о письме от Саканаги из «Сино» и особенно о визитке журналиста. До утра ему не удавалось как следует уснуть, он постоянно ворочался в кровати. Акуцу Эйдзи мог в любой момент возникнуть перед ним. Когда Тосия тихой ночью в одиночестве предавался размышлениям, его переполняли мрачные мысли. Может быть, следует перевести Сиори в другой детский сад? Может быть, следует снять вывеску «Костюмы на заказ Сонэ»?

Тосия пытался «погуглить» и найти Акуцу, но не нашёл ни одной фотографии — лишь старые статьи, большей частью связанные с искусством и шоу-бизнесом. Но несколько лет назад он писал и материалы, посвящённые произошедшим в Осаке преступлениям и печальным происшествиям. За неимением фотографии, перед глазами Тосии вставал довольно зловещий образ, к тому же у него не было ни одного знакомого журналиста, поэтому он рисовал себе портрет умного и жёсткого человека.

Сам не замечая этого, Тосия, возможно, искал поддержку в Кавамуре, которого знал с самого детства. А слушая рассказы об отце, хотел унять не отпускавшее его волнение.

Сегодня, благодаря тому что Кавамура признал его работу, ему удалось хоть немного вернуть былое спокойствие. Он всегда был уверен, что должен делать то, что умеет; любить свою семью и шить костюмы, не допуская в работе компромиссов.

Это единственное, что мог делать простой портной.