4
Загорелась стрелка «вверх», и стали мелькать отображавшиеся под ней цифры.
Стоя в одиночестве в скоростном лифте, Акуцу размышлял о том, что количество козырей, имевшихся сейчас у него на руках, изменилось по сравнению с тем, что было перед той встречей с Татибаной около месяца назад. Как определить черту, пролегающую между сведениями, которые можно открыть, и теми, которые нельзя? Вот-вот состоится встреча, а у Акуцу до сих пор нет ответа…
Прошло ровно десять дней с тех пор, как он позвонил Татибане. Перезвонив после того, как увидел отправленную фотографию, тот был весьма взволнован.
— Бинго, бинго! Точно, он играл в любительской бейсбольной команде. Где вы нашли её?
Татибана сразу узнал эту брокерскую компанию, но ни один из трёх людей, с которыми связался Акуцу, не помнил мужчину с фотографии. Точнее, даже не помнил о самом существовании этого человека. Получалось, что вместе с ними снят не знакомый никому тип, одетый в такую же форму. Мистика какая-то… Но таким образом выяснилось, что этот стриженый не был сотрудником брокерской компании.
После этого в течение недели Татибана с фотографией в руке занимался поисками, и в результате ему удалось найти человека из Кабутотё по имени Нисида, на встречу с которым и направлялся сейчас Акуцу. Установленные Нисидой жёсткие ограничения, которые он должен был соблюдать во время разговора, выводили его из равновесия. Личные вопросы — табу, запись и съёмка категорически запрещены. Время — 10 минут, только одна встреча. Татибана тоже не был напрямую знаком с Нисидой, поэтому интервью должно быть сделано «начисто», второго шанса не будет.
Встреча должна состояться в номере отеля неподалёку от станции JR «Иидабаси». Татибана с Нисидой должны прийти раньше и ждать в номере. Всю дорогу от станции Акуцу продумывал наилучший порядок вопросов; от одновременного выкладывания нескольких карт придётся отказаться.
Лифт остановился на двадцать первом этаже. Выйдя из лифта, Акуцу взглянул на коридор, идущий влево, затем, уточнив номера, указанные на стене, перевёл взгляд вправо. Отель значится на туристических сайтах и занимает высокую позицию в рейтинге городских гостиниц. В коридорах относительно светло и просторно. Отсутствует характерная, свойственная бизнес-отелям атмосфера.
Акуцу ступил на ковёр, по которому было приятно идти. Без пяти минут три он остановился перед угловой комнатой, как было указано. Сделав короткий выдох, тихо постучал в дверь. После небольшой паузы раздался голос Татибаны: «Пожалуйста».
Свет в номере был тусклым, плотные шторы задёрнуты. У окна стоял высокий стройный мужчина с длинноватыми седыми волосами. Он резко контрастировал со стоящим рядом гигантом Татибаной; казалось, что они олицетворяют собой такой разный Кабутотё.
Это был чуть расширенный двухместный номер, видимо, забронированный заранее. В центре были расставлены стулья, повёрнутые друг к другу. Акуцу и Нисида сделали несколько шагов навстречу друг другу и, вместо обмена визитными карточками, пожали друг другу руки. Вопреки ожиданиям, мужчина широко улыбался. Он был немного выше Акуцу, рост которого составлял 175 сантиметров.
— Меня зовут Акуцу, я из газеты «Дайнити». Извините, что вынудил вас встретиться…
— Нет, что вы; это мне неудобно, что пришлось так обставить нашу встречу. Существуют обстоятельства, по которым я почти не появляюсь на людях; подробности рассказать не могу. Прошу прощения, но Нисида — это ненастоящее имя.
Акуцу со страхом ожидал увидеть перед собой какого-нибудь прожжённого злодея, но этот мужчина производил благоприятное впечатление здравомыслящего и спокойного человека. Его резанула фраза «обстоятельства, по которым я не появляюсь на людях», но в условиях острой нехватки времени эту мысль пришлось сразу выбросить из головы.
После того как они заняли свои места, Акуцу открыл тетрадь и начал задавать вопросы. Татибана так и остался стоять у окна.
— Прошу прощения, что сразу приступаю к делу, но я хотел бы спросить у вас про мужчину на этой фотографии. В заднем ряду, крайний слева, как его зовут?
— Ёситака Хироюки.
Акуцу уточнил иероглифы и записал имя в тетрадь.
— Нисида-сан, откуда вы знаете Ёситаку-сана?
— Когда он был студентом, именно я объяснял ему, что такое фондовый рынок. Несколько раз доводилось вместе заниматься биржевыми манипуляциями.
— Где он сейчас?
— Не знаю. Мы не общались больше тридцати лет.
Продолжать вести линию Ёситаки или попробовать перевести прицел на главный вопрос? Акуцу выбрал второе.
— Возможно, вы знаете, что в настоящий момент я занимаюсь журналистским расследованием дела «Гин-Ман». Ваше общение происходило больше тридцати лет назад — то есть, возможно, как раз в то время, когда разразилось это дело…
Заметив, что Нисида кивнул, Акуцу решил подать «фастболл».
— Нисида-сан, как вы думаете, Ёситака-сан был причастен к делу «Гин-Ман»?
Нисида коснулся подбородка пальцами правой руки и бросил взгляд в сторону окна. Когда длинношеий мужчина делает такое движение, он становится похож на журавля. Акуцу подумал, что, возможно, стоит ещё добавить какую-то фразу, но решил подождать.
— Полагаю, что вероятность этого довольно высока. По крайней мере, по сравнению с «Мэджик тач».
Стоящий у окна Татибана улыбнулся. Он говорил то же самое.
— Почему вы так считаете?
— Перед тем как разразилось это дело, Ёситака-кун изучал рынок акций продуктов питания. Это показалось мне странным, поскольку уходило в сторону от его обычных интересов. В сферу его изысканий попали «Гинга», «Матаити», «Мандо», «Хоуп», «Хатоя», «Сэццуя», то есть все компании.
— Все…
Стало ещё мрачнее — серое оборачивалось чёрным. Неужели Ёситака и был тем самым иностранцем-куромэ, скупающим акции?
— К какой группе биржевых спекулянтов принадлежал Ёситака-сан?
— Подробности мне неизвестны. Это правда. Немного раньше, чем началось дело «Гин-Ман», Ёситака-кун стал всё больше отдаляться от меня. Причина проста: он нашёл другое место жительства.
— Расскажите, пожалуйста, всё, что знаете.
— Босс неизвестен, подчинённых — три-четыре человека. Несомненно, что все держали язык за зубами. Кроме этого, я знаю, что, помимо Ёситаки-куна, в группе была женщина, выпускница Токийского университета.
— Кто эта женщина?
— Не знаю. В этом бизнесе высокий уровень образования не является отличительной чертой. Она старше Ёситаки, не из Кансая. Это всё, что я слышал.
— А кто у них был «денежным королём»?
— Думаю, что их было много. В основном родом из Кансая. Главный «денежный король» Ёситаки — Уэхигаси Тадахико.
Акуцу сразу уточнил, какими иероглифами пишется его имя, занёс в тетрадь и обвёл в кружок. Тут же он заметил, что это первая буква упоминавшегося в радиопереговорах «Ю-сана».
— Кто такой этот Уэхигаси-сан?
— Вы не знаете?
В ответ на неожиданный вопрос Акуцу честно покачал головой. В такие моменты остро ощущаешь, что ты — репортёр из отдела культуры.
— Концессионер из строительной сферы. В рамках редевелоперского бизнеса он участвовал почти в ста процентах всех проектов.
— А сейчас он где?
— Умер. Даже руководство городских банков пришло с ним попрощаться.
— А другие «денежные короли»?
— He знаю. Но в прежние времена существовали так называемые подпольные деньги: они поступали из мафиозных организаций, от этнических корейцев, религиозных организаций… Что касается якудза, у них были деньги, полученные от управления компаниями. На момент девяностого года говорили, что корейских денег было пятьсот миллиардов. Поскольку биржевые спекулянты-боссы могут настолько искусно скрываться, вряд ли «денежным королём» был один Уэхигаси. Я думаю, что каждый имел своего «короля».
К сожалению, кроме имён Ёситаки и Уэхигаси, в рассказе не было больше никаких подробностей. О загадочных биржевых спекулянтах уже практически всё было сказано. Размышляя над тем, какой козырь и когда выложить, Акуцу пристально смотрел на сидящего перед ним человека.
— Вы сказали, что не общались с Ёситакой больше тридцати лет. Не доходили ли до вас какие-то слухи о нём?
— Нет. Абсолютно. Возможно… хотя мне не хочется этого говорить, он совершил ошибку, исчезнув. Я только могу надеяться, что он жив.
— Нисида-сан, как вы познакомились с Ёситакой-саном?
— Этого я сказать не могу.
В тот момент, когда перед ним поставили преграду, Акуцу решил использовать свой козырь. Это, конечно, рискованно, но другого шанса у него не будет.
— Я хотел бы, чтобы вы взглянули сюда…
Он достал из записной книжки, лежащей в сумке, фотографию. На ней был один Канэда Тэцудзи. Как и предполагал Акуцу, подошёл Татибана.
— Узнаёте ли вы этого человека?
— Нет…
Татибана тоже покачал головой. Похоже, добыть информацию о Канэде не получится. Акуцу подумал, что правильно поступил, не вытащив фотографию мужчины с лисьими глазами. Если уж он её достанет, то сенсация «Дайнити» точно сольётся во все СМИ.
Посмотрел на часы. До завершения встречи оставалось четыре минуты. В этой тихой комнате, куда лишь изредка доносились звуки из коридора, ему надо срочно принять решение.
Дать им послушать запись радиопереговоров или нет? Время записи 2 минуты 50 секунд. Чтобы убедиться, что говорящий на литературном языке — Ёситака, нужно десять секунд. Однако существовала большая вероятность того, что другие издания узнают о существовании у «Дайнити» записи радиопереговоров преступников. Если конкуренты напишут о них раньше, это будет катастрофа.
Акуцу стоял сейчас на тонком льду. Ещё раз взглянув на часы, он подвёл итоги сегодняшней встречи. Имена Ёситаки и Уэхигаси… Женщина — биржевой спекулянт, выпускница Токийского университета…
«Маловато», — подумал он.
Мысль, что встреч с Нисидой больше не будет, заставила его отбросить сомнения. Когда он достал из сумки диктофон, Татибана взволнованно произнёс:
— Акуцу-сан, запись запрещена.
— Нет, я ничего не записывал и не собираюсь. Я хотел бы дать послушать Нисиде-сану один разговор. Можно?
На мгновение в глазах Нисиды мелькнула растерянность, но потом он неуверенно кивнул.
— У меня будет просьба к вам обоим. О том, что вы сейчас услышите, ни в коем случае нельзя никому рассказывать. Вы можете мне это обещать?
Татибана с Нисидой обменялись взглядами и, глядя на Акуцу, утвердительно кивнули.
— Сейчас я включу запись разговора двух мужчин. Пожалуйста, внимательно прислушайтесь к их голосам… Включаю.
«Этот разговор состоялся 4 ноября 1984 года…»
Когда раздался искусственный голос, Акуцу почувствовал, как от обоих мужчин пошло напряжение. Тишину нарушили помехи в записи.
«Меня слышно? Усивака-мару, это Тэн-мару».
«Да. Прекрасно слышно. Тэн-мару, это Усивака-мару».
Как только послышался голос Усивака-мару, Нисида посмотрел на Акуцу и закивал.
Доказательство получено. Это голос Ёситаки Хироюки. Вероятность того, что он причастен к преступлению, возросла.
После разговора о копировальном центре «Миллион раз» пошли помехи.
«Как покупка „Хоуп“? Усивака-мару, это Тэн-мару. Приём».
«Подождём с предварительной продажей. Будем покупать по самой низкой цене. Если постараемся, уже скоро встанем на ноги. Приём».
«Понятно. С капиталом всё в порядке? Приём».
«Опять попробую попросить. Приём».
«Я слышал, что Ю-сан в плохом расположении духа. Приём».
«От кого информация? Приём».
Опять пошли помехи. Затем перешли к обсуждению «Хансин тайгерс», коалы и «сомнительного дела в Лос-Анджелесе», после чего Тэн-мару догадался о прослушивании. Когда разговор завершился, Акуцу нажал на кнопку выключения.
На протяжении всего времени воспроизведения записи Нисида и Татибана не проронили ни слова. Атмосфера в комнате пропиталась их напряжённостью.
— Акуцу-сан, я подумал об этом, когда вы показали фотографию, а сейчас ещё и запись… Как же вам удалось найти всё это?
Реплика Татибаны. Акуцу, усмехнувшись, решил не благодарить человека, привыкшего к особой модели человеческих отношений, распространённых в Кабутотё, когда не знаешь, какого рода информация приведёт к деньгам. Оба, вероятно, догадались, что Тэн-мару — это Канэда Тэцудзи.
— Молодой человек, говорящий на литературном языке — Усивака-мару, — это Ёситака-сан?
— Да, я почти уверен в этом. И голос, и интонации Ёситаки-куна.
— В разговоре упоминаются акции пищевой компании «Хоуп». А ведь они были довольно осторожны, не так ли?
— В случае, когда при покупке и продаже ни в коем случае не хотят засвечиваться, самое главное — подходящий момент для ухода. Каким по счёту был инцидент с «Хоуп»?
— Четвёртый.
— По всей вероятности, с предыдущими тремя у преступников не вышло получить прибыль, на которую они рассчитывали. Ведь изначально думают над тем, чтобы продать акции, пока те на пике. Конечно, это также зависит от того, где пролегает та черта, до которой они хотят дойти.
— Слушая вас, Нисида-сан, я составил впечатление, что в команде биржевых спекулянтов собрались довольно способные люди…
— Думаю, это было для них реально прибыльно. Правда, непонятно, на каких условиях они получали капитал у «денежного короля». Ведь деньги особо требовались центру…
— Центру?
Когда Акуцу задал встречный вопрос, Татибана поспешил на выручку:
— От «Иидабаси» по линии Юракутё три станции на юг…
Журналист заметил, что Нисида посмотрел на часы и переглянулся с Татибаной. Время вышло.
Убрав тетрадь и диктофон в сумку, он поднялся и опять обменялся с Нисидой рукопожатием. По всей видимости, его собеседники планировали ещё задержаться в номере, поэтому Акуцу вышел один.
Ожидая лифт, он стал смотреть в смартфоне линию Юракутё. От «Иидабаси» три станции на юг… Когда перед глазами возникло название «Нагата-тё», у него вырвался вздох. Перед ним словно вдруг выросла огромная стена. Точнее, по-другому: разверзлась чёрная дыра…
Журналисты, работавшие тридцать лет назад, возможно, тоже добрались до этой стадии. Но раз уж им не удалось увидеть свет во мраке, вряд ли это удастся ему. Акуцу остро ощутил, насколько был наивен, когда подумал, что, возможно, у него получилось напасть на след преступников по одному из самых громких дел эпохи Сёва.
Сможет ли он, журналист, живущий сейчас, в эпоху Хэйсэй, сделать что-то ещё?
Не имея даже приблизительного ответа на этот вопрос, Акуцу вошёл в лифт.
